Воздух с привкусом умиротворения

После очередного тяжелого рабочего дня в Цитадели возвращение домой было сродни подарку. Непрерывный поток безотлагательных дел грозился оставить серафима в её кабинете вплоть до самого утра. Однако множество проблем разрешились сами собой и без вмешательства Ребекки, что позволило ей вернуться домой ещё до захода солнца. Стоило ей только оказаться на пороге своих апартаментов, как до её носа донесся невероятный аромат чего-то до безумия вкусного. Отдалённо напоминало запечённую красную рыбу в собственном соку. Вперемешку с этим, пахло до боли знакомыми пряностями. Карри. Ребекка тепло улыбнулась, поняв, что её супруг-гурман в очередной раз экспериментирует с блюдами. С первого дня их официального брака он начал раскрываться для неё с новой, ранее неизведанной стороны, всё больше и больше удивляя своими талантами. Уже по прошествии месяца супружеской жизни для Ребекки открылось, что её муж обожает готовить и делает это исключительно превосходно. И его тяга к готовке абсолютно вытеснила Ребекку с кухни. Она, безусловно, умела готовить, однако делала это без всякого удовольствия, машинально. В это же время Винчесто буквально горел идеей сотворить новый гастрономический шедевр и порадовать любимую жену. Так и выходило у них во всём остальном: они работали сообща, помогали друг другу, что только сильнее укрепляло их маленькую семью. Стянув с уставших ступней каблуки и помассировав связки, женщина отправилась на звук лязга металла и тихой музыки. На кухне, как и ожидалось, она нашла мужа, который уже приводил помещение в первозданный порядок. Ангел шагнула к нему и, обняв со спины, с нежностью коснулась его щетинистой щеки губами. — А вот и моё счастье вернулось, — замурчал демон подобно домашнему коту, откинул голову и чмокнул жену в губы. — Как ты, родная? — До одури устала, — протяжно замычала она, закусывая губу, чувствуя как Винчесто обходит её, укладывает руки на хрупкие плечи, и берётся разминать напряжённые мышцы. — Давай поступим так: я заканчиваю с готовкой и приношу тебе ужин прямо в постель, а до тех пор ты лежишь и расслабляешься. Что скажешь? Губы Ребекки растянулись в блаженной улыбке. Повсеместная забота со стороны её трепетного супруга каждый раз трогала как в первый. — Это было бы чудесно, — однако Ребекка не была бы собой, если бы не было этого предательского «но». — Но у меня ещё есть работа. Там немного, стопка документов на подпись. Винчесто театрально закатил глаза, саркастично улыбнувшись. — Бекки, я всё прекрасно понимаю. Работа есть работа. Однако мне бы очень хотелось, чтобы дома ты была просто моей любимой женой, а не серафимом Ребеккой. Это возможно устроить или работа настолько безотлагательна? Ангел слышит в его голосе усталое смирение, что борется с практически прозрачной надеждой, и сочувственно сводит брови. Она мысленно извиняется перед ним, решая, что чёртовы пергаменты никуда не денутся и разобраться с ними она может и завтра. — Конечно можно, извини, — прощения она попросила искренне, подобно ребёнку, пряча глаза под опущенными завитками ресниц. — Всё хорошо, — мужчина поцеловал её в висок, приобняв худенькую талию. — Скоро приду. Ребекка оставила мужа тет-а-тет с его кулинарным шедевром, плавно переместившись в спальню. Она неподдельно радуется возможности освободиться от осточертевшего за день платья, и переодеться во что-то более свободное, во что-то домашнее. В рубашку мужа, например. Так она и поступила. С довольной уставшей улыбкой откидывая бюстгальтер в сторону шкафа, застёгивает пуговички чёрной безразмерной атласной рубашки. Очередная рабочая неделя осталась за спиной и теперь в её распоряжении целых два дня, которые она планирует целиком и полностью посвятить мужу и домашним хлопотам. Большую часть домашних дел повсеместно выполняет Винчесто, так как его должностных обязательств в разы меньше, чем у главной советницы в Цитадели. Виной тому абсолютно разный подход ангелов и демонов к системе. Если для ангелов дисциплина и структурирование — всё, то демоны в этом плане куда более беспечны. Ребекка опустилась на пуховый матрас, приняв позу распятого на кресте Иисуса: переплетённые стройные ноги и раскинутые по разные стороны руки. Как правило, после тяжёлого рабочего дня она всегда медитировала, дабы восполнить энергетический баланс. Однако сегодня её сил не хватало даже на это, поэтому самым гуманным она нашла для себя просто лежать на кровати. И она пролежала бы так ещё очень долго, однако Винчесто наконец освободился и принёс ей ароматную порцию ужина. — Святая мученица Ребекка, — прыснул Винчесто, поставив тарелку на прикроватную тумбочку. — Не такая уж и мученица, — возразила Ребекка, желая подыграть мужу. — И далеко не святая. — Это совсем неважно. Для меня ты всегда будешь самой лучшей, независимо ни от чего. Мужчина опустился на самый край постели, взяв ладонь жены в свою. Его пальцы забегали по гладкой коже, по шершавым костяшкам и витиеватым линиям. Он коснулся золотого, до блеска отполированного обручального кольца и замер, задумавшись. В голову, одно за другим, шли воспоминания о дне, когда они стали семьёй. Когда она, облачённая в изящное платье, расшитое драгоценными камнями, с неунимающимся румянцем на щеках подошла к нему перед началом церемонии бракосочетания, шепнув заветные три слова, что впоследствии стали незыблемой клятвой верности и преданности. — Я люблю тебя, — сказала Ребекка, прочитав воспоминание мужа. — Я готова повторять это до скончания времён. — Я тоже тебя люблю, родная, — мужчина поцеловал тыльную сторону её ладони, щетиной приятно поцарапав кожу. — Побудешь со мной? — Вкрадчиво спросила ангел, и без того зная ответ. — Конечно, — он примостился рядом, прижал Ребекку к себе и протянул ей тарелку. — Хочешь, расскажу, как мы с Люцифером сегодня чуть не спалили всю документацию за прошедший век? — С удовольствием послушаю, — кивнула Ребекка и принялась слушать, параллельно этому взявшись за трапезу. Чем глубже Винчесто погружался в рассказ, тем звонче женщина смеялась, тем больше расспрашивала о деталях произошедшего. Не многим бессмертным по окончании войны посчастливилось обрести заветную идиллию, однако именно они — адмирон и серафим, что как вместе, так и порознь, преодолели множество невзгод, стали теми самыми «немногими». И сейчас, сидя в их общей квартире на постели, счастливо обсуждая абсолютно незначительные и несерьезные темы, они как никогда ясно осознавали, что их сила заключается далеко не в способностях, что они приобрели и натренировали за свою бесконечность, а в их единстве. И теперь, преодолев множество преград, они дали друг другу и себе самим молчаливую клятву во что бы то ни стало сохранить это единство на оставшуюся бесконечность.