Странник не должен быть один

«Быть внутримирной полостью, Чёрной дырой в пространстве, Время глотает новости, Факты и постоянство. Личность судьбой-одышкою Здесь набросает повесть, Можно бежать вприпрыжку и Можно плевать на совесть..» ©Обе-Рек - Полость Странная штука – сны. Они бывают абсурдными, пугающими, и настолько реалистичными, что могут свести с ума. Люди всегда предавали им сакральное значение: видения из будущего, прошлой жизни, параллельных вселенных и связь с потусторонним, таким недосягаемым. Конечно, всё оказывается намного проще каких-то там связей с тонкими мирами, но от этого одержимость мистикой снов у человека никак не угасает. Глупо верить, что по видениям головного мозга можно предугадать будущее. Это ведь только твоё воображение, верно? Висящие под потолком больничные койки, падающие лестницы, пустые дома усыпанные пеплом, безликие прохожие.. Твои страхи, мысли и переживания обретают “материальную„ форму, вставая перед тобой лицом к лицу. Странник никогда не мог предположить, что его вообще это будет волновать. За всю свою жизнь в роли Кабукимоно, предвестника фатуи, а ныне обычной куклы в руках Буер, о каких-то там видениях он в принципе не задумывался хотя бы по той причине, что их не было. Засыпая под гнятущей усталостью, раньше его всегда встречала темнота, обволакивающая до самого утра, и не подпуская к нему ничего, кроме тишины. Но стоило ему встретиться с Рукхадеватой, как всё изменилось. Она - рой бабочек «мёртвая голова», что хлопая вокруг него своими маленькими крылышками не даёт убежать. Она - тревога, холодными пальцами сдавливающая горло, пока Скарамучча пытается отмахнуться. Она - тихий шёпот, поющий свою мрачную, но непонятную ему колыбельную на мёртвых языках давно минувших наций. И всякий раз, когда ему удаётся вырваться, Скарамучча цепляется за реальность яростно, отчаянно. До испарины, хриплого скулёжа в невнятной попытке разбудить себя криком, до побелевших костяшек стиснувших простыни. «Проснись.. Проснись... Проснись!» Рукхадевате, на сей раз, не везёт: Как угодившая в сеть бабочка, Странник вырывается из паутины грёз, оставив и на сей раз богиню ни с чем. Во мраке комнаты лишь слышалось сбитое дыхание; лицо обдаёт утренней прохладой, когда юноша приподнимается, чтобы взглянуть в приоткрытое окно. Где-то вдалеке, если судь по слегка пожелтевшие облакам над лесом Авидья, начинал проклёвываться рассвет. Сколько сейчас вообще времени? В такую рань встают только рыбаки да работяги. —Да чтоб тебя..—выругивается Скарамучча, потирая лоб. Дышать всё ещё было тяжело, будто на грудь взвалили гранитную плиту. Ему невероятно повезло, что возможности Рукхадеваты вне мира грёз куда более ограниченные, чем могли быть. А возможно, она только хочет, чтобы он так думал.—Извести пытаешься? Да катись ты в бездну. Как бы глупо это не выглядело со стороны, но ругательства мало-помалу помогли ему успокоиться. Странник устроился у подоконника, провожая в рассвет угасающие звёзды. Тишина приводила в чувства: можно было даже решить, что мир вокруг просто вымер, если бы не едва различимый стрекот сверчков в клумбе. Кто же знал, что от таких жалких насекомых может быть польза. Скарамучча с облегчением выдохнул. Однако, только утихнувший страх всё же никуда не делся. Он напоминал о себе холодным дыханием на затылке. А может, то был лишь лёгкий ветерок, что проник с открытого окна. В этом не было существенного значения. А вот в чём правда было значение - ему ни в коем случае нельзя засыпать.

》═══════~◈~═══════《

Странник не являлся человеком. Пусть он был уже в этом не уверен, но всё равно благодаря долгим патрулям и караулам во время службы умел мастерски подавлять в себе сонливость и недосып. В начале было легко, и он даже посмеивался над Нахидой: —Ты же архонт, а так слаба перед людскими потребностями. Тебе не кажется это ироничным? Буер выглядела уставшей. В этот раз, она вернулась домой куда позже обычного, и явно не была настроена слушать колкости своего подопечного. Лишь в её глазах, непривычно глубоких от света подсвечников, чудилось что-то незнакомое ему. И подкрепило это чувство её слова: —Мне кажется скорее ироничным то, что ты до сих пор им противишься. «Что это значит?» Но поговорить с богиней он так и не сумел. Её маленький, белёсый силуэт, мотыльком исчез в полумраке коридора, будто бы растворившись. Или же, немного поплывший взгляд опять начал подводить его. Сейчас, время для него было свободное. Не нужно было ни притворяться, ни заниматься кропотливыми для него делами, вроде перепечатывания манускриптов на более свежую бумагу. Если сначала, для него это было даже вполне себе интересно, то в какой-то момент он понял, что его начало потихоньку клонить в полудрёму. Ну уж нет.. свитки подождут до утра. А пока, можно заняться чем-то, что требует большей концентрации. Из стопки бумаги, Скарамучча подобрал несколько листов. Ему хотелось верить, что Буер не сильно обидится, если вдруг поймёт, что выделенный материал пойдёт на более легкомысленное занятие, в духе оригами. Хотя.. с чего это его так в принципе беспокоит её мнение? Бумага легко снимается под его пальцами в линии. За окном уже давно было тихо. В Сумеру не многие задерживались до поздно на улицах, кроме наёмников или студентов. И если первых он вполне мог понять, то ученики всегда вызывали у него вопросы. Что толку, если ты изведёшь себя ради знаний, которые тебе не по зубам? В один момент из коридора послышалось шуршание. Всего на краткий миг, из-за чего можно было решить, что просто показалось. Но звук повторился, уже ближе к двери и более отчётливо. Он походил на стаю маленьких мышей.. Нет, скорее крыс, бегающих по углам заброшенного дома в поисках еды. Шум от их скребущихся по полу лапок словно эхом раздавался по голове Скарамуччи. Она была и так тяжелая, а тут просто начала раскалываться от вездесущей какофонии маленьких тварей. Вроде бы ничего такого, но дверь, словно сговорившаяся с ними, будто играя на нервах Странника, продолжила крысиную песнь. «Откуда здесь грызуны? Их же не было раньше?» Скарамучча же решил игнорировать оркестр своего измученного кошмарами сознания, продолжая сгинать бумагу под разными углами. Сидя перед окном, он вдруг осознал пусть и обычный, но почему-то показавшийся странным именно сейчас момент. Нужно проверить.. Потянувшись к форточке, он тут же распахнул её настежь, высунувшись наружу. Нет, ему не показалось: это была не просто ночная тишина спящего города, а мёртвое затишье. Скарамучча настолько привык к песни цикад под окном, что не сразу заметил, что даже они вдруг умолкли. Ему казалось, что произошел какой-то странный апокалипсис, от которого все живые существа на планете погибли. В итоге, остался только он один, пока что не знающий о страшной трагедии. И пока Скарамучча пытался высмотреть хоть кого-то из стражи, он почувствовал чей-то взгляд. Пристальный, цепкий, точно в упор, от которого по спине невольно пошли мурашки. Его обладатель словно желал исправить свой недочёт в виде Странника в уничтожении всего сущего, но пока не осмеливался покинуть своё укрытие. Скарамучча не знал, кажется ему или нет. Здесь не могло быть никого, кроме него с Нахидой. А разве она станет его так разыгрывать? Нет, здесь точно что-то не так.. Неожиданно, за спиной раздался скрип, и он резко обернулся. Его взору предстала настежь раскрытая дверь. Однако, если память его не подводит, Нахида её закрывала. Хотя ветер из открытого окна начал усиливаться, и Скарамучча просто соединил точки. Найдя логичное объяснение происходящему, напряженный момент пропал, как страшный сон. Ещё немного постояв, Странник понял, что так продолжаться не может. Сонливость и успокаивающий ветерок постепенно погружали в мир грёз. Ему это просто мерещится. Слегка похлопав себя по щекам для пущего эффекта, он отправился в гостиную. Там ещё днем он заметил стеллаж с книгами. Одна из которых могла стать его хорошей спутницей на оставшуюся на ночь. К огромному удивлению свет в комнате горел. За столом сидела чем-то увлеченная Нахида. Она, словно не жалея свой детский позвоночник, согнулась в три погибели. Возможно, она была слишком занята и не заметила громких шагов Скарамуччи в этой гробовой, ночной тишине, а может просто решила не обращать на него своё божественное внимание. Поэтому, он постучал ногой по полу погромче. Ноль реакции со стороны Буер. Но он чувствовал чей-то взгляд. Нет взгляды. Тысячи взглядов уродливых тварей, питающихся страхами и мелкими мошками вроде него. Дыхание стало учащаться. В это время Нахида с улыбкой обернулась. - А, так ты не спишь?— секундная задумчивость отразилась в её глазах, но тут же пропала.—Ладно. Иди сюда, я хочу тебе кое-что показать,—розовые губки растянулись в улыбке, а на пухленьких щечках появились ямочки. Тёплая аура словно расползалась от сидящего божества, будто солнце спустилось в непроглядную тьму их домика. На мгновение дыхание стало успокаиваться. Только солнце это не грело. А палило как в пустыне летом, желая сжечь всё на своем пути и схватить в свои нити несчастного путника. С каждым шагом Странника сзади сгущалась тьма. Он, стараясь остаться незамеченным за паникой, нервно оглянулся. Вот был виден заветный шкаф с книгами, а в следующую секунду он стал похож на разложившийся труп элегантного оленя, скрученного в совсем неестественной позе. К горлу подкатила тошнота. Панический взгляд в другую сторону. Вроде тот стул, на котором он еще вчера жал руку Хайтаму. На нём сидела странная темная сущность, играющая с трупом несчастного кабана. Тот почувствовав чужой взгляд, неожиданно ожил и бросился из рук черной жижи, ибо по-другому это не назвать. Та же, заметив побег, пробила насквозь своим длинным когтем тело зверька. Затем, она с интересом вынула ноготь, а из тела полилась густая, красная кровь. Она словно ползла к ногам Странника, пытаясь спастись от неминуемой гибели. Скрамучча не считал себя трусом или брезгливым, но он от страха отвернулся. Как оказалось не в ту сторону. Кровь. Черная жижа, стекающая с потолка. Странник, еле дышащий. По бокам, как сталактиты висели трупы различных животных. А на них что-то мелкое иногда белое, иногда серое. Мельтешит. Спешит. И на трупе и под его ногами. Вниз смотреть точно не стоило. Его ноги, полностью покрытые личинками, которые кусали его кожу. И крысы. Крысы, которые живьем сдирали его кожу, лишь бы добраться до вкусных внутренностей. Дабы сожрать всё без остатка. - Что же ты стоишь? Иди сюда - маленький перезвон колокольчиков. Странник бежит к ней, как заблудившийся на рынке маленький мальчишка. Потому что он испугался один среди неизвестных людей, в незнакомом месте. Бежит к маме, как к огоньку надежды и жмется к ней, как подбитый щенок. Лишь бы ближе, лишь бы в тепле, да с родным и любимым человеком. Хоть с кем-то безопасным в этом кошмаре. Он был в безопасности. А дышать рядом с мамой было хорошо. Свободно. По-домашнему уютно. Безопасно - Ну тише, тише, Куникудзуши - Что-то тут не так. Но уставший и испуганный разум, пока не заметил, пока все хорошо - Смотри, что я для тебя подготовила - Поднимать взгляд тоже не стоило. На столе лежал он. Или кукла, как он. Или его чучело. Но всё это не имело значения! Он был покрыт черной субстанцией, а по нему ползали насекомые, поедающие его тело. На столе лежал как будто он, но без глазниц. На их месте были огромные ямы, черные дыры, поглощающие весь свет. А сердце забилось, как бешеное. - Осталось только глазки добавить и ты навсегда останешься со мной,- "мама" потянулась к глазам, раздвигая веки одной рукой, а другой, уже захватывая белок и начиная вынимать его. От страха он не мог даже вздохнуть. В откуда-то взявшейся в третьей руке появился нож, а затем сильная боль. И он больше не видел правым глазом, но он видел его в руках маленькой девочки, играющим с ним. Дальше он не помнит. Он просто сидел и кричал в агонии. Он поверил надежде, свету. Только этот свет и лишил его самого себя. Но, не смочь видеть мир, он наконец-то понял, что его надежда первоначально не дышала.

》═══════~◈~═══════《

Он аж подскочил на своей кровати. Глаза, которые увидели свет после полной темноты, болели так сильно, что хотелось снова их лишиться. Страннику даже казалось, что кто-то заливал в них раскаленную лаву прямиком из Натлана. Скарамучча не любил упоминать богов, но: - О, Архонты..—чуть дрожащие пальцы касались лица, растирая глаза. Позволяя наконец-то открыть их, тяжело выдыхая.—Я вижу.. Ему никогда не казалось, что что-то настолько простое и банальное может принести так много радости и облегчения. Снова видя мир, он словно заново родился уже новым и решительным человеком.. Тихий стук в дверь прервал его размышления и словно нож разрезал "живую" тишину, состоящую из песен утренних птиц. Маленькому божеству после долгого заточения даже рано утром не сиделось на месте. —Я слышала крик.. У тебя что - то случилось?— огромные зелёные глаза обеспокоено смотрели на синюю макушку, взлохмаченную от резкого подъема. —Т-тебе показалось. Он заикнулся совсем случайно. В памяти всплывали моменты из кошмара, и он не смог сдержать еле заметную дрожь в кистях рук, от чего поспешно спрятал их под плед. Судя по взгляду и выражению лица девочки, она ему не поверила и заметила его панику. Приложив пальчик к губам и о чем-то задумавшись, она кивнула на свои мысли, но промолчала. —Хорошо. Приходи на кухню, поможешь с завтраком. Ответ в виде кивка её вполне устроил. Надевая свою одежду он заметил, что форточка почему-то закрыта, а с его письменного стола, где вчера он сворачивал оригами, смотрел бумажный журавлик. Из этого можно сделать два вывода: Во-первых, он заснул после завершения оригами, но перед открытием окна. Во-вторых, если он уснул на стуле, а проснулся в кровати. Значит его кто-то перенес. Так как хождением во сне он не страдал. В этом доме только он и Нахида, по крайней мере он хотел так думать. Стул близко к кровати и чисто теоретически Нахида могла каким-то образом перенести его. Но всё равно было желательно поговорить с ней об этом. Все-таки, он искренне надеялся, что это была она. Идя по коридору, он настраивался на разговор. Только зайдя на кухню, его мысли прервал детский возглас: —Ты умеешь готовить? Можешь помочь, пожалуйста?—маленькие пальчики Нахиды еле удерживали сковородку с яичницей, а нервная улыбка на пухленьком лице вызывала только умиление. А взгляд на саму еду, а самое главное этот запах "яичницы" вызвали крик: —Дурёха! Да оно у тебя горит! В момент спасения своего завтрака Странник понял, что ради этого смеха и улыбок Нахиды, ради такого начала дня он готов на всё. Он искренне хочет, чтобы каждый его день был наполнен счастьем и заботой, да хоть этой сгоревшей яичницей! Он хочет спасти Нахиду и себя от Рукххадеваты, чтобы такие моменты длились вечно. А значит нельзя терять времени. Надо отправляться в путь.