Гамбит Фрирен (Защита Фрирен)

Фрирен привязалась к имперскому отряду гренадеров, ночным маршем направлявшемуся через сосновый бор к лагерю у Гиацинта. Ушастая мирно валялась на телеге в обозе, глядя на звёзды. Грохот колёс распугал всех птиц; сверчков мало, и только ветер шумит листвой. — Химмель… — Увидела что? — дёрнулся возничий. — Химмель бы сказал, что его война кончилась. — А, ты о своём… — кинул он равнодушно. Химмель бы её осудил — и на сей раз был бы не прав. Он всегда расплывался перед дворянством в глупой улыбке и точно поверил бы в их заверения о мирных планах, потом разочаровался бы, назвал бы всех лжецами, но так бы ничего и не понял. Демонов остались единицы, и люди стали резать друг друга, потому что податное население, либо же рабочая сила для мануфактур и новых заводов — ограниченный ресурс, а аристократы или фабриканты-нувориши никогда не могли поделить их так, чтобы устроило всех. Решить конфликт нельзя. Можно прослыть святой, вскрывая и залечивая очередную язву, но это пустое — только вот Химмель бы этим и занялся… У неё своя месть — и она не брезговала запачкать плащ, встряв на чьей-то стороне в этом грязном деле: здесь её интересовало только устранение остатков демонов, взятых на службу разными глупцами. Они не стали умнее с тех пор, как дворянство города Вайзе лет пятьсот назад решило, что скуёт Махта, если запретит ему злиться. Но Махт был не менее туп, раз подумал, что сможет испытать злобу, совершив злодейство, хотя и мимику ясно, что злодейство у людей — это не причина злобы, а результат. Телега впереди лошади. (Впрочем недавно и паровые телеги появились…) Злобу он, однако, знал, просто у демонов её вызывают иные причины, и чувствуют они её по-другому. В лесу кто-то есть. Чья-то мана. Край глаза схватил вспышку — пуля прошила стенку телеги и застряла в противоположной. Кто-то проорал: — Засада! Возничего сразу убили — обоз остановлен. Стрелки охранения рассыпались по укрытиям, но враг стрелял с двух сторон, поэтому за телегами не спрятаться. Проворонивший ловушку взводный маг только защищался от пуль и в панике вместо заклинаний кидался во все стороны гранатами. Фрирен зарылась глубже в сено и считала следы маны: один наш, двое вражеских магов, десятка два простых бойцов… против имперских тридцати. Без перевеса напали, но со знанием дела. Только они не могли учесть скрывающую ману Фрирен. Имперцы не имели в перестрелке и шанса — отряд таял, наших уже десять трупов. Но Фрирен закончила. Она взлетела вместе с повозкой на метр и отпустила её, та разлетелась с грохотом. Секундного замешательства атакующих, не успевших выстрелить, хватило: ровно девятнадцать мана-лучей пронзили насквозь каждого из вражеских солдат, включая магов. Девятнадцать истошных криков. Какофония выстрелов умолкла, тела свалились наземь — тишина. Лес изрешечён стрельбой и осколками хаотичных взрывов: стволы в труху, от кустарников остались только палки, трава перепахана гранатами — однако два мага и семнадцать солдат на счету Фрирен против только трёх подстреленных имперцами. От тяжёлых ран скоро должны скончаться ещё двое наших, в их числе командир взвода. Он был честным человеком — такие среди идейных карателей не редкость. Впрочем, этот ещё не запачкался. И уже не сможет. — Ушастая, какого чёрта так долго? Оставшийся старшим по званию явно не понимал, на кого он наезжает и что она сделала всё так быстро, как могла, иначе бой бы лишь затянулся. — Дамарэ. Грозный взгляд вернул его в чувство — он заткнулся и приступил к своим прямым обязанностям. Фрирен же собрала тела павших, нашла воронку поглубже и засыпала их там всех вместе, поставив на кургане камень с высеченной на нём датой. — Ты промахнулась на неделю. — А-а… А в какую сторону? Ополовиненный отряд продолжил марш. Гиацинт до войны был пунктом заготовки строевого леса и мачтовых сосен и центром кораблестроения. Имперская армия затеяла его осаду, а потом методичный штурм — он длится уже два года. Опушка леса покрыта воронками, самая большая из которых закрыла дорогу — гигантский кратер глубиной в десять метров и радиусом в двести. Отсюда уже видны пригороды Гиацинта: разрушенные многоквартирные дома и передовые позиции «наших», ввязавшихся в городской бой в глубине застройки. За дымом от пожаров и предрассветным туманом не сразу можно было разглядеть доминанту города: в его центре торчала гигантская направленная в небо пушка длиной в полкилометра — Труба Цезаря. Она вела огонь на дистанцию до ста километров, доставая и имперскую столицу. По старым маговским поверьям достаточно иметь смелость представить. Фрирен попробовала мысленно срезать Трубу — показалось, что воздух перед глазами зарябил, но с орудием ничего не случилось. Хотя Зери просто обвинила бы её в недостаточном воображении. Отряд явно не надеялся найти способ перебраться через воронку, и пришлось им помочь. История с дешифровкой Зольтрака должна была научить её, что иррациональной магии нет, но окончательно ясно это стало только после Эльдорадо (хотя сначала она тоже не смогла расшифровать проклятие, превращающее в золото, а просто случайно подобрала ключ, но потом…). В демонической магии полёта тайны больше не было, и нынче она могла поднять намного больше, чем свой вес.