Совет 7: не допускайте объединения силовых групп
Дом с сиреневой дверью, Лондон
Драко Малфой много знал о мире: любые сочетания рун для оберегов от сглаза, каждый способ разоблачить кельпи, все методы ведения допроса голов рунеспура, и ещё он виртуозно владел защитными и атакующими чарами. Однако ничего из этого не подготовило его к встрече с Грейнджер. О ней Драко не знал ничего, кроме — у неё упругая мягкая задница (это он проверил, пока поднимался по лестнице). Грейнджер угрожающе сопела в его поясницу все двадцать ступеней, перестав бороться на десятой. Её внезапное молчание пугало его, и, как оказалось, не зря. Оказывается, всё это время в её котелке шёл процесс разработки плана. Драко же, поддавшись иллюзии контроля, не заметил этого. Беспечно? Несомненно, Драко считал «беспечность» — лучшим человеческим качеством. У него был врождённый талант относиться ко всему наплевательски, а оттого мало что могло взволновать и задеть его. У него ушло много сил, чтобы убедить всех, а главное себя, что это необходимая, обязательная часть его личности. За все годы работы он редко воспринимал миссии всерьёз, скорее относился к ним играючи и свысока. Однажды в России вместо того, чтобы сжечь Жердяя сразу же, он катался на его ветках-руках, пока тот не запутался в собственных корнях и не рухнул на деревенский дом: местные не были обрадованы, на что Драко махнул рукой. В Румынии, когда им с Римусом удалось накрыть вампирский картель, он месяц спаивал главаря, подливая ему разбавленную протухшую кровь. В Шотландии он и вовсе выпил оборотное зелье, превратившее его в гоблина-альбиноса. Никто не знал, что будет с ним в последствии, зато они ликвидировали одну из шахт рубинных спекуляторов. Ему всегда казалось, что опасность — это что-то настолько его не касающееся. Драко редко пытался нарочно встретиться с риском для жизни, но и редко замечал его, когда влипал в неприятности. Возможно, дело было в том, что настоящая опасность таилась вовсе не в тенях, отбрасываемых волшебными чудовищами, а в голове Гермионы Грейнджер, высунувшейся из проёма двери ванной комнаты. Драко Малфой понятия не имел, как она перекочевала с дивана в его душевую, а почему он был вынужден заваривать ей бергамотовый чай и нервно метаться по кухне в попытках убрать беспорядок. Он пытался убедить себя, что ему плевать на её мнение, но руки двигались сами собой. Изначально Драко должен был разобраться с ней за час и отправить вон из своего жилища, но вдруг у неё появились «условия». Под ними подразумевалось: горячий напиток, тёплый душ и уважительное отношение. Если первое и второе было достижимо, то третье же… Драко не был уверен, что может искоренить часть своей личности. Дракл, никто в жизни не выписывал ему инструкцию, как отказать ведьме, чья нездоровая страсть к артефактам обеспечивала успех его миссии, а неприязнь к аврорам (или к одному единственному аврору в его лице) вынуждала его разрываться между желанием задушить её или сделать ещё кое-что. Это кое-что напоминает о себе, когда Грейнджер ещё больше высовывается из-за косяка. Её лицо чище, без следов слизи и пятен грязи. С её влажных кудрей на плитку стекают капли, а ключицы покрыты испариной. Её щёки рдеют, а за спиной клубится пар. К своему ужасу Драко поздно осознаёт, что за дверью она абсолютно, бесповоротно голая. Он не может долго наблюдать за этим явлением: быстро прерывает зрительный контакт и выбирает между колдографией родителей и закреплённой на стене метлой. Хладнокровие не планирует возвращаться к нему, и он нервно переставляет кружки без цели. — Малфой, слушай, у тебя, кхм, — она жуёт нижнюю губу. — Случайно нет сменного комплекта одежды? Моя вся в дырках от кислоты. Её дикий зверь, лениво переваливаясь с лапы на лапу, выбирается из гардероба и бросает не него полный презрения взгляд. Драко пытается не думать во что превратятся его идеальные шерстяные аврорские мантии. Вот с чем ему приходится мириться на новой должности — ещё одна причина, почему он не хотел брать на себя столько ответственности. — Я похож на человека, у которого в квартире спрятаны тайники с женскими бельём? Грейнджер осматривает его оценивающим взглядом с головы до пят. Вот-вот готовится выдать истину. — Ну, если честно… — Чтобы ты не собиралась сейчас сказать, лучше промолчать. — Ладно. Если ты отдашь мне мою палочку, всё станет в разы проще. Вот ещё, он не собирается разбрасываться возможностью иметь полный контроль над ведьмой, чей мозг похож на ризому. Кажется, его молчание приводит к её обречённому вздоху. Грейнджер скручивает волосы и уже пытается скрыться, но Драко останавливает её: — Досадно, не правда ли, Грейнджер? Не представляю, чтобы я делал без палочки, — он издевательски тянет, прежде чем кивнуть на край стола. — Ты могла бы сделать несколько шагов, чтобы раз и навсегда прекратить свои страдания. Она поднимает брови, а Драко оборачивается к ней и упирается поясницей в столешницу. — У тебя чрезвычайно довольная мина, Малфой. Драко разводит руками, ухмыляется шире. — Нет ничего радостнее наблюдений за твоей беспомощностью. Грейнджер коварно щурится. — Уверен в своих словах? — Как никогда. — Настолько сильно? — Абсолютно, на все возможные вероятности и проценты. В следующую секунду он жалеет, что был настолько решителен. Грейнджер выходит из-за косяка и направляется в его сторону, а Драко пытается осознать, что лучше: забрать предмет торга или получить на десять секунд больше неподвижного наблюдения за её наготой. Ему трудно двигаться от того, что его фантазии вдруг становятся реальностью. Он хватает палочку в последний момент, и они чуть было не сталкиваются нос к носу. Грейнджер возмущённо сопит от неудачи, а Драко непроизвольно опускает глаза ниже: — Какие острые. — Ты невообразимый наглец. — И это заставляет их быть таким острыми, да? — Мне холодно, идиот! — Но этого никто не знает точно. Может, мне кажется? Они вообще существуют? Можно проверить… Она пихает его в грудь, а Драко лишь низко смеётся. — Одежду! Немедленно! — Без неё тебя легче выносить, Грейнджер. Вынужден признать, что это придаёт всем твоим словам уникальный позитивный контекст. — Не могу сказать и о тебе того же. Драко обиженно надувает губы: — Но ведь ты ещё ничего не видела. Ни капельки. Грейнджер одаривает его взглядом, который можно трактовать как «невозможно находиться с тобой в одной комнате». Драко остаётся прочисть горло и поёрзать. Ему немного некомфортно. Надо же. — У меня кажется судороги. Непонимающий полный подозрения взгляд. — Судороги? — В моих штанах. — О… Мерлин мой… Нет! Малфой, что? Зачем ты говоришь мне это? — Потому что это твоя вина? Очевидно. — Очевидно, что ты обречён мучиться. — Невероятная степень жестокости.***
Спустя час, в течение которого Драко принимает второй, но на этот раз холодный душ, а Грейнджер втискивает своё аппетитное тело в его длинные белые носки и огромную футболку с выцветшей надписью «Турманы Тарапото», они пытаются договориться в его гостиной. Конечно же, безуспешно. Всё вполне устраивает Драко, пока Грейнджер не соскакивает со своего стула и не отправляется в паломничество по его кухне. По наивности Драко думал, что, если выполнит все условия, Грейнджер согласится починить ружьё и объяснит ему нюансы установки ловушки. Как бы не так, они даже не приблизились к этому. — Тебе идёт! — весело проговаривает ведьма и срывает колдографию с холодильника. — Розовый явно твой цвет. Особенно такой. Ядовитый. Драко вырывает у ведьмы снимок, где Тедди Люпин тянет его за волосы цвета фуксии. — Посягать на личную собственность — преступление. Статья двадцать пять… — А это что такое? — её рука достаёт вредноскоп из вазы, куда Драко закинул его, устав от его бесконечного верещания. — Давно сломан? — Грейнджер, прекрати трогать мои вещи. Они страдают от твоей бесцеремонности, — устало выдавливает Драко. — Давай уже ты проверишь свою побряшку, и я, наконец, буду заниматься расследованием. — Твоя фанатская футболка наслаждается прямым контактом со мной, кожа к коже? Никогда не поверю, что твой выбор нарочен. Ты специально искал её, да? Поэтому тебя так долго не было? — Драко непринуждённо хмыкает, а она продолжает. — Ловушки? Для чего тебе они? «Этот магазин построен на колодце» не достаточно, чтобы я могла доверить тебе их. Здание может быть и не одержимо призраками. Доказательства? — Его владелец призрак. Грейнджер пожимает плечами, прежде чем снова заняться исследованиями верхней кухонной полки. — Не вижу ничего подозрительного. Анна Болейн подрабатывает в «Лондонских Подземельях». Они полноправные члены общества, поэтому спокойно могут распоряжаться имуществом. — Лонгботтом пропал. — Что? — её рука перестаёт шарить между зелий, и она опускается на полную ступню с мыска. — Невилл? Когда? — Вчера Лавгуд написала заявление. Рыдала, чуть не устроила потоп в приёмной. Когда Грейнджер поворачивается к нему, у неё обеспокоенное лицо. — Как долго? — Четыре дня назад. В её глазах появляется решимость, а Драко напрягается. О, нет. Вот этого он и пытался избежать, выстраивая туманные диалоги на протяжении последнего получаса. — Нам надо работать вместе. Почему ты сразу не сказал? Это куда лучший аргумент, чем твои вздорные опасения про архитектурные особенности фундамента. — Потому что не хотел услышать именно такую реакцию? Разве не понятно? — Мы должны работать вместе. — Не обязательно. От тебя нужна только техническая составляющая. — Мы будем работать вместе. — Вынужден отказаться. Ты слишком много командуешь — я же не выношу подобного. Грейнджер упирает руки в бока, супится: — Забирай руководство миссией, если тебе настолько нравится важничать, Малфой, но я не дам своему другу навсегда пропасть. Я участвую. — Римус запретил мне тебя вмешивать. — Слабо верится. — Почему это? — Ты Малфой? — И? При чём тут моя фамилия? — Это то, чем вы постоянно занимаетесь, нет? Врёте? — Лучше врать, чем иметь постоянный сдвиг в голове на призрачных сущностях. — Только так я соглашусь починить оборудование. — Дракл, в чём твой интерес, честно? Я и сам могу справиться. Грейнджер берёт банку с прыгающими зефирками и принимается рассматривать её. — Зря ты хранишь их так. На открытом месте. — О, Мерлин, давай ты не будешь зачитывать инструкцию безопасности. — За зачарованным зефиром охотятся лизуны, Малфой, чтобы вселиться в него и появиться в самый неловкий момент. Они питаются стыдом и неловкостью. — Мои «зефирки» вполне съедобные и никем не облизанные. Оставь их в покое, пожалуйста. — Когда выдвигаемся? — Слушай, Грейнджер. Ты слышишь? Она кивает, но не отрывает взгляда от банки. — Отлично, ты остаёшься здесь разбираться с оборудованием, чтобы я завтра смог взять его в одиночную миссию. — Совместную миссию, — банка перестаёт поддаваться дотошному анализу, потому что Грейнджер прикрывает рот рукой и зевает. — Магазин должен быть зачищен, а Невилл должен вернуться к Луне. Прежде, конечно же, нам обоим не мешает поспать. — У меня только одна кровать. Она оглядывается через плечо, и Драко остаётся догадываться, что происходит в кудрявой голове. Наверняка, там идёт процесс приготовления зелья из мыслей, нацеленных на его мучение. — Как сильно ты хочешь желаемое? Драко возращается к стулу и сползает вниз по спинке. Пальцы устало сжимают переносицу. Вот, оказывается, о чём она думала? Он всё ещё может просто поднять палочку и… Заманчиво, но Римус сделает с ним что-то похуже Авады, если он пойдёт на такое. Мерлин, почему Грейнджер держит мои яйца, а не твои? — Видимо, достаточно сильно, чтобы уступить тебе свою спальню. Если я правильно понял намёк? — Даже без легилименции, Малфой. Браво. — Всё пошло не так, как я планировал. — Так бывает, когда добиваешься цели обманными методами. Забавно, да? Тебе не помешало бы задуматься о своих принципах. А может и вовсе переосмыслить жизнь? «Нет, так бывает, когда имеешь дело с Гермионой Грейнджер, дракл, Мерлин и гоблин её дери!» — хочет было воскликнуть Драко, но дверь резко хлопает, и он остаётся один на один с узким диваном и жирным книззлом, забравшимся на спинку кресла и с любопытством взирающим на него. — У тебя невероятная хозяйка, пискун. Он издает одобрительный звук, похожий на дверной скрип. Драко морщится. — Невероятно раздражающая. Не иначе.