Wildflower

             Глаза разъедает свет монитора, открытый ворд нагоняет желание разбить ноутбук. Увы, ночи, проведённые за написанием диплома, никогда легко не даются. Женя смотрит на время: — Блять, уже три часа ночи, — тихо выругивается и заново перечитывает последнюю страницу текста.       Пытается оценить написанное на степень адекватности, но концентрация уже давно помахала ручкой и укатилась спать, даже выпитый энергетик не помог.       Красноволосая потирает виски, пытаясь унять ноющую головную боль. Вдруг загорается экран лежащего рядом телефона. Увидев надпись Эля елевава, она сначала удивленно тупит в дисплей, пытаясь понять, зачем же младшая участница их кавер денс команды звонит ей в такое время. Сначала Женя подумала про какой-то розыгрыш, но сразу же отмела эту идею и быстро взяла трубку.       Женя слышит рваное дыхание на том конце, какие-то шорохи. — Эля, ты тут? Что случилось? — волнительный возглас громко отскакивает от поверхностей затихшей квартиры. —П-пожалуйста, забери меня, — тихо и прерывиство шепчет подросток. — Так, хорошо, я сейчас. Скажи мне, где ты, ну, или кинь геолокацию, — быстро натягивает джинсы, параллельно пытаясь узнать информацию от Эли. Хватает ключи от машины и куртку, выбегает из подъезда.       Как оказалось, ехать до Эли всего-то около получаса, благо ещё время такое, когда на дороге никого нет. Адреналин заставляет жестко биться сердце, даже учитывая ответ блондинки, о том что она сейчас в безопасности. Женя пытается успокоиться, ведь сейчас нужно стоическое спокойствие и холодный ум. О боже, как она ненавидела свою эмоциональность. Смотрит на себя в зеркало, поражаясь потрепанному виду. Решает включить радио, чтобы не концентрироваться на давящей тишине.       Мелодия и правда успокаивает немного, кареглазая пытается улыбнуться отражению, но выходит не особо убедительно. Она старается не предполагать, что же случилось с младшей, ибо её фантазия безгранична и порой чудовищна.       Через минут пятнадцать подъезжает к указанному дому, пытается найти потеряшку. Девушка видит Элю рядом с подъездом, та одета только в серые джинсы и толстовку, а на улице уже конец октября. Женя быстрее подбегает к младшей, осматривая еë на видимые повреждения и раны. Та улыбается краешками губ, видя старшую, кидает быстрое «да, я в норме, только замерзла тут» и идёт вслед за Женей к машине.       Женя радостно вспоминает о завалявшемся пледе, передает его младшей, которая в него сразу же кутается, уже не стараясь скрыть дрожь тела. Старшая также предлагает воды, батончик, завалявшийся в сумке, но Эля только отнекивается, твердя тихое «нет, спасибо». Женя боковым зрением осматривает блондинку, не желая давить ни взглядом, ни расспросами. Ну, пока что. Подросток сидит тихо, опустив голову смотрит в ноги, потом в окно. Изредка потирает руки, в попытках их согреть.       И ничего больше, ни привычного щебетания, ни просьб включить что-то из кей попа. Да, конечно, когда она подвозила Элю домой после тренировки, та иногда бывала задумчивой или уставшей, но сейчас же девушка выглядела замороженной. Она была явно где-то не здесь, возможно вела ожесточённую борьбу с собственными мыслями. — Я музыку хочу включить, ты не против? — аккуратно спрашивает.       Следующие двадцать минут проходят при ненавязчивых и лёгких мелодиях, а Женя уже планирует, что надо сразу же поставить чай и достать тёплое зимнее одеяло для гостьи.       Будучи уже в квартире, старается как можно быстрее организовать чай, параллельно убирая всякие учебные материалы со стола, ноутбук, банки из-под энергетиков и фантики из-под конфет. — Тебе помочь чем-то? — вдруг спрашивает Эля, все еще стоявшая посередине комнаты и не решавшаяся присесть куда-либо. — Ой, да нет-нет, ты чего, я вот сейчас только чайник с кухни принесу и чай готов. —Ты голодная? Давай я могу тебе поесть наложить, у меня вон суп куриный стоит, ну или там бутербродов сделать, или яичницу поджарить могу, — суетится красноволосая, — если хочешь блинчики замороженные есть, их только разогреть, — оборачивается назад, смотря на подростка, перебирающего концы своих волос и закручивающего их в непонятную косичку. — Нет, спасибо, я правда не голодна, — смотрит куда-то на пушистый ковер в чёрно-белую полоску.       Женя настаивает еще разок на предложении поесть, но встречаясь с тишиной в ответ, уходит на кухню за чайником. Параллельно с ним захватывает еще шоколадку и пачку овсяных печенек с шоколадной крошкой.       Еще через минуту комнату наполняет запах тропического чая с манго, а Эля садится на кровать рядом с Женей. Видя невооружённым взглядом, как до сих пор потряхивает младшую, кареглазая скорее достаёт из шкафа одеяло и аккуратно обертывает им плечи блондинки, легонько сжимая. — Вот, так теплее будет, сейчас согреешься, давай еще носки теплые дам, — по-сестрински смотрит и действительно отдаёт той смешные носки с изображением котика. — Хах, прикольные, спасибо, — вырывается смешок.       Пару минут девушки сидят в полной тишине. Женя не хочет давить с расспросами, а Эля видимо, не хочет что-либо говорить, внимательно всматриваясь в пар, исходящий от горячего чая.       Позже Женя включает на ноутбуке аниме, достаточно лёгкое для фона. — Ты как, отогрелась? — спрашивает, надеясь, что в этот раз Эля не будет избегать взгляда в глаза. — Угу, — кивает, заправляя часть волос за ухо.       Жены наконец может рассмотреть лицо Эли, а то из-за своей любимой привычки «прятаться» за своими же волосами, было тяжело понять эмоции макнэ. Старшая буквально сканирует Элю, пытаясь понять, что же произошло. Взгляд останавливается на едва заметном пятне на бледной щеке. Достаточно большом пятне.       Евгения набирает побольше воздуха в лёгкие, начиная тяжёлый разговор. — Эль, тебя кто-то ударил? — серьёзные нотки в тоне перебивают волнение.            Младшая рвано вздыхает и резко закрывает щеку копной волос. — Эля, пожалуйста, дай я посмотрю, — Женя была настойчивой, и это именно тот случай когда надо было её проявить. Аккуратно пододвигается к младшей и убирает белоснежные волосы.       Неровное красноватое пятно на пол лица выглядело болезненно. Ещё болезненнее было видеть глаза Эли, в которых мгновенно образовались слезы. Старшая берёт руку блондинки и слегка сжимает, в попытках обратить на себя внимание. — Расскажи, пожалуйста, что случилось, — глаза Жени – тёмный ликёр, с залегшей тенью хронического недосыпа, способные пригвоздить на месте и заставить проглотить весь воздух вместе со способностью разговаривать. — Да, — хмыкает макне — ну-ууу, это не важно, — неосознанно выдавливает улыбку, зажмуривая глаза, в попытках остановить слезы. — Почему ты улыбаешься, Эль? — метко спрашивает, все еще не отпуская холодную ладонь голубоглазой. — это ни капли не смешно, тебе причинили боль, — хочет продолжить речь, чтобы добиться ответа от младшей, но прерывается. — Потому что я сама виновата, — надрывно шепчет, Эля закусывает губу и плотнее закрывает глаза, чувствуя, что уже не может сдержать слёз. — Я… я. Ну, в общем… Меня пригласила одна знакомая на дачу… Там был наш знакомый, который…— прерывается, переводя дыхание. — Который мне…ну, как-то странно смотрел на меня всегда. И… ну я понимала, конечно, возможно я ему немного нравлюсь, но… — Женя начала поглаживать ладонь блондинки, стараясь поддержать ту. — А сегодня вечером, там была вечеринка… И он начал ко мне лезть… и ну, я его грубо отшила, — Эля прокусывает губу до крови, а Жене кажется, что у неë внутри все переворачивается, дыхание выбивает, как будто кто-то лопает все альвеолы разом, как лопается попкорн на сковородке, а волна тревоги проходит резко от головы до кончиков пяток. —И, ну, он схватил меня за руку, вывел в коридор… И… — последняя оборона прорывается, страх волной охватывает девушку, и нервная система перестает совершать жалкие попытки сдержать эмоции.       Как только первые слезы текут по щекам, Женя садится напротив, обхватывая младшую руками и втягивая в успокаивающие объятия. Раздаются первые всхлипы, полосующие по сердцу как лезвия бритвы, часто, но неглубоко. Женя гладит её по спине, чувствуя как напряглись все мышцы блондинки. — Чшш, все, молодец, не держи в себе, — бубнит какую-то неразбериху, лишь бы Эля концентрировалась на её голосе. — А потом… Потом, он ударил… еще сказал кучу гадостей и… — дальше идет что-то бессвязное, ибо из-за раздерганного дыхания невозможно связать речь. —Жень, мне страшно, мне до усрачки страшно, — плачет навзрыд, утыкаясь в плечо, сжимает ткань жениной рубашки. Руки и плечи её подрагивают, да что уж там, старшей кажется та вся дрожит, не способная даже вдохнуть нормально. — Тише, тише, все хорошо, ты сейчас в безопасности, — старается сделать голос максимально ласковым и спокойным. Поглаживает по голове, аккуратно перебирая волосы. — Я рядом, Эль, тебя никто не тронет, — продолжает успокаивать, выводя круги на спине, все еще чувствуя тяжёлое, поверхностное дыхание и ходящие ходуном ребра, хриплый скулеж напротив.       Где-то глубоко внутри уже просыпается праведный гнев желающий надать смачных пиздюлей тому, что довёл ребенка до такого состояния.       Постепенно за четверть часа всхлипы становятся реже, а дыхание макнэ восстанавливается. — Спасибо, что приехала за мной, я не знаю, чтобы делала без тебя, — слышится тихое и уставшее где-то в районе шеи. — Хэй, я бы в любом случае приехала, ты же знаешь, неважно какие дела бы у меня были, — заверяет младшую, отстраняясь от объятий, чтобы посмотреть ей в глаза и улыбается.       Эля чувствует себя полностью опустошенной, но забота взгляда коньячных глаз Жени заземляет, даря мнимое спокойствие.       Женя видит уставший и замученный взгляд, раскрасневшиеся от слез глаза и вспоминает как успокаивала свою сестру, после обидных слов задиры в её адрес.       А Эля была для неё как сестра. Тоже маленькая и косячная, что безусловно иногда раздражало, но такая светлая, нежная и ранимая, которую хотелось защитить от всяких придурков и жизненных передряг.       Как выясняется позже у Эли есть еще пара синяков, в которые старшая, едва касаясь кончиками пальцев, втирает мазь. Рана с запекшейся кровью от дверного косяка на голове, также не остаётся без внимания. У Жени замирает сердце, когда Эля дергается, машинально поднимая руку в защитном жесте, при попытке обработать ссадину. Она обещает себе поговорить с младшей завтра по поводу этой всей ситуации, так как больше мучить подростка этой эмоциональной мясорубкой она не может.       Красноволосая отправляет блондинку спать, даёт плед, в который она обёртывается, натягивая чуть ли не до носа. Сама достаёт матрас, устраиваясь на полу рядом с кроватью.       Постепенно погружаясь в ночную тишину, Евгения чувствует, как её начинают поглощать собственные мысли, когда слышит шорох и тихий шёпот. — Жень, я без света… Боюсь спать… М-можно как-то включить его, чуть-чуть? — Эле очень стыдно об этом просить, но в эту ночь она делает исключение, лишь бы унять стягивающую нитями тревогу.       Женя, волшебный уставший спаситель, как мысленно называет её Эля, находит старый ночник сестры с единорогами, включает его, садится рядом с девушкой, гладит ту по коленям, заверяя что ничего постыдного в этом нет. Даёт мелкой наушник и они еще сидят около получаса, слушая плейлист лиричных песен.       Женя в этот момент ощущает огромную радость, что все-таки наконец-то села за диплом и что хоть раз её привычка не спать оказалась очень кстати.       Эля же думает о том, что Жене явно бы пошел супергеройский красный плащ.       Женя вспоминает все те разы, когда Эля подбадривала её на тренировке, лучезарно улыбаясь. Все миленькие подарки, вырученные по поводу и без (брелки, конфетки, букетик цветов на восьмое марта и день рождения). Смотрит боковым зрением на этого светлого человечка и сожалеет, что в мире к сожалению существуют еще и полные твари, уничтожающие добро и причиняющие боль тем, кто этого не заслуживает.       Эля же наконец-то чувствует приятную тяжесть вперемешку с расслабленностью и хочет сказать Жене, что от нее вкусно пахнет карамелью с корицей.       Когда младшую вырубает на подушке, Евгения накрывает еë одеялом, забирает наушник и идёт спать, не беспокоясь уже ни о дипломе, ни о завтрашнем раннем подъеме.       На утро вместо сквозняка и пищащей тишины Женю встречает шумок гремящей посуды, запах сваренного кофе и парочка бутербродов с бананами и вареной сгущенкой.        А робкая улыбка Эли этим утром запоминается Жене еще надолго.