Две истории о случайном романе

Его источники стали беспокоиться о ней. Впрочем, его источники всегда беспокоились о ней. Сначала это был бронхит, который она заработала, проведя первую ночь своей жизни на обочине шоссе. Источники говорили ему, что в столь раннем возрасте она не переживет инфекцию, но он не беспокоился. Если по родителям можно предположить, то она будет бороться за жизнь. И он оказался прав. После того как она поборола бронхит, ее отдали в приемную семью, и его источники снова забеспокоились. По их словам, она была сиротой, и теперь ей не суждено познать комфорт приемной семьи на всю жизнь. Вместо этого ее будут передавать из семьи в семью, не давая остепениться и пустить корни. Они говорили, что это вредно для ребенка ее возраста, но он знал, что это сделает ее только сильнее. И снова он оказался прав. Когда она подросла, ему вдруг стали звонить еженедельно. То она в третий раз за месяц меняет семью, то ввязывается в драку в школе, то пытается сбежать… снова. Тем не менее он продолжал верить в нее. Но потом она покинула приемную семью. Ей исполнилось восемнадцать, и она впервые в жизни стала свободной. И впервые в жизни у него появилась причина беспокоиться о ней. После ее ухода его источникам понадобилось три недели, чтобы снова разыскать ее. Когда они, наконец, нашли ее, она находилась более чем в двух сотнях километров от него, в Фениксе, штат Аризона. Что привело ее в Финикс, они сказать не смогли, и единственная причина, по которой они смогли ее обнаружить, заключалась в том, что она ненадолго попала в одну из местных больниц. С алкогольным отравлением. После этой новости он попросил своих источников не выпускать ее из поля зрения, но телефонные звонки, которые он стал получать почти каждый день после этого, только подтвердили его подозрения. Похоже, что свобода ударила ей в голову. Все, что она не успела испытать, пока находилась в приемной семье, она хотела испытать сейчас, но это было слишком много за слишком короткий срок. Они говорили, что боятся, что она не доживет до двадцати лет, если продолжит вести прежний образ жизни. Они называли ее диким ребенком. Он продолжал отвергать их опасения, считая их беспочвенными; он продолжал верить в нее. Но когда она попала в больницу во второй раз, теперь уже из-за передозировки наркотиков, он решил, что должен увидеть девушку своими глазами. Не то чтобы она была ему важна. Просто было бы немного глупо, если бы спасительница довела себя до смерти. Он даже не собирался устанавливать контакт — просто хотел понаблюдать за ней в течение вечера и решить, как лучше действовать, чтобы вернуть ее жизнь в нормальное русло. Через некоторое время он прибыл в Феникс. На улице было 29 градусов по Цельсию, и ему казалось, что солнце вот-вот испепелит его в черном костюме. Вокруг аэропорта росли кактусы, а по всему городу раскинули свои огромные листья декоративные пальмы. Ему вдруг захотелось вернуться в холодную сырость Сторибрука, штат Мэн. Пусть этот город и был тюрьмой, но он хотя бы чем-то напоминал ему дом. Тем не менее он решил перетерпеть непогоду и приступить к предстоящей проверке. Его источники дали ему адрес танцевального клуба, который девушка любила посещать каждую пятницу вечером. Клуб располагался в подвале респектабельного отеля в самом центре города, где он для удобства забронировал себе номер. Зарегистрировавшись и сдав багаж, он слегка поужинал, сыграл несколько партий в бильярд и в девять часов отправился в клуб. Вышибала у дверей, мужчина раза в три крупнее его, оглядел его с ног до головы, сначала костюм, потом трость и, наконец, внешность, потом костюм и снова трость, пока тот быстро не достал из нагрудного кармана пару стодолларовых купюр и не сунул их в руку вышибале. После этого его беспрепятственно пропустили в клуб. Он выделялся на фоне остальных. В костюме и с тростью. Люди пялились. Мигающие огни и громкая музыка только уменьшали его настроение от происходящего, поэтому он быстро прошел к бару и заказал себе грязный мартини. Теперь оставалось только ждать. Когда девушка вошла в помещение, он сразу узнал ее. Она была так похожа на свою мать. Вся полностью, кроме волос. Они были ближе по цвету к волосам Прекрасного принца и спадали на лицо и плечи мягкими крупными локонами. Она не была так красива, как ее мать. А может, и была. Просто в ней была другая, более жгучая красота, которая заставляла дважды посмотреть, прежде чем увидеть ее полностью. На ней были черные леггинсы, черные туфли и короткое платье цвета красного дерева с пуговицами спереди. Она не красилась, что только подчеркивало ее молодость. Не невинная, но молодая. Должно быть, она использовала поддельное удостоверение личности, чтобы попасть в клуб. С ней был парень. Он увидел, как парень сунул ей что-то в руку, и она с энтузиазмом проглотила это. Он нахмурился и отпил мартини. Она танцевала с поднятыми над головой руками, заставляя его усмехаться про себя. Ее движения требовали так много места, что парень стоял в стороне, не зная, что делать. Через некоторое время она отстранилась от парня. Немного потанцевала одна. Потом она нашла другого парня и заставила его купить ей выпивку. Она, казалось, не замечала мужчину за барной стойкой с мартини. Этот новый парень был навязчивым. Он не позволял ей танцевать одной и постоянно пытался запустить руки куда не следует. Он опускал руки то вниз, то к талии, и она полусмеялась, хотя брови ее были нахмурены. В конце концов, она потеряла терпение и оттолкнула парня. Он отреагировал не лучшим образом. Он схватил ее за запястья и стал встряхивать, а ее лицо становилось все более разъяренным. Позади нее молчаливый наблюдатель встал с табурета, крепко сжимая в руках трость, а его глаза, похожие на змеиные, пристально смотрели на парня. Парень встретил этот взгляд с настороженностью, отпустил ее и ушел. Она так и не поняла, почему. Он сел обратно на свой барный стул, его пульс немного участился. Почему он так поступил? Так близко приблизиться к тому, чтобы раскрыть себя, и ради чего? Он выпил треть своего мартини. Ночь продолжалась практически в том же духе. Принцесса соблазняла парней, чтобы они купили ей выпивку, немного танцевала с ними, а потом отсылала их и танцевала одна. А через пять минут она уже была прижата к стене очередным парнем с его языком в горле. У ее молчаливого наблюдателя возникло острое и необъяснимое желание расчленить этих парней по частям. Соблазнительница удалилась в туалет — это была одна из тех тактик бегства, которые она использовала, чтобы избавиться от парней. Он знал, что она выйдет через несколько минут, так что он повернулся к бару, чтобы допить свой мартини. Внезапно он почувствовал чье-то присутствие рядом с собой. Горячее дыхание коснулось его шеи. Он обернулся и увидел, что на табурете рядом с ним сидит принцесса. — Могу я вам помочь? — спросил он тоном человека, который не желает никому помогать. — Я должна была бы спросить вас о том же, мистер, — ответила она с наглой улыбкой, — учитывая, что вы пялились на меня всю ночь. Он сделал такое лицо, словно собирался решительно опровергнуть ее заявление, но она опередила его. — Вы не думали, что я замечу? Я все замечаю. Но все в порядке. Мне нравятся мужчины постарше. Он улыбнулся. Вернее, ухмыльнулся. Если бы она знала, насколько старше, то точно не стала бы так говорить. — Извините, дорогуша, но мне это неинтересно. Она проницательно смотрела на него несколько секунд, затем усмехнулась. — Вы лжёте, мистер. Но ведь он не лгал, правда? Боже, она выглядела такой красивой, когда улыбалась. — Почему вы не танцуете? — спросила она ни с того ни с сего. Он громко рассмеялся, затем поднял трость. — Так зачем приходить в танцевальный клуб, если не собираешься танцевать? Он указал на ближайший динамик. — Мне нравится музыка, — сказал он, стараясь не скривиться. — Опять вранье! — воскликнула она, сверкнув глазами. И снова улыбка, — подумал он. — Я думаю, вам просто одиноко, — сказала она, и вдруг ее одна из рук оказалась у него на колени. — Все в порядке. Мне тоже одиноко. Он надеялся, что она не заметила, как расширились его глаза от неожиданного прикосновения. Ее рука была мягкой, а кожа шелковистой, но хватка — крепкой. Ее рука, лежащая на его колени, была такой теплой. Он не мог этого сделать — она была слишком молода… Она была спасительницей, ради всего святого! Так почему же он так сильно хотел ее? Белль. Должно быть, она напоминала ему Белль. Белль была всего на несколько лет старше этой дикой принцессы, когда он с ней познакомился. Она тоже была самоотверженной, как и маленькая принцесса перед ним, защищавшая в школе недотеп от хулиганов. Но Белль была такой невинной, когда они впервые встретились, а вот девушка перед ним была далеко не такой. Взглянув в ее полные огня глаза, можно было сказать, что за первые восемнадцать лет своей жизни она пережила больше боли, чем большинство людей за всю свою жизнь. Он мог понять эту боль. Белль никогда бы не поняла, но она могла. Он хотел сжать ее руки и сказать, что все в порядке, что ее судьба предначертана для величия, но внезапно рядом с ней появился парень, один из нескольких безымянных парней, которых она использовала в эту ночь. — Вот ты где, детка, — сказал он ей, положив руку на плечо. — Я везде тебя искал. — А я сказала, чтобы ты проваливал, — огрызнулась она, не поднимая на него взгляда. Парень нахмурился, но тем не менее оставил ее в покое. — По-моему, вы не кажетесь такой уж одинокой, — с заметной горечью в голосе заметил мужчина рядом с ней. — Почему? Из-за него? Поверьте, он из тех, кто годится только для одного. Он всего лишь мальчишка. Он еще не научился любить. Мне нужен мужчина. — Дайте ему несколько лет, и он им станет. — Не думаю, что смогу ждать так долго, — резко сказала она, сжав его руку. Затем: — Ты остановился в отеле? — Да, — ответил он, не задумываясь. Его глаза снова расширились. Зачем он сказал ей это? Но было уже слишком поздно. Она наклонилась вперед, и ее губы легко коснулись его губ. Он попытался поцеловать ее в ответ, но к тому времени она уже отстранилась. Теперь она наблюдала за ним с самодовольной улыбкой на лице. Он начал протестовать против того, что она его дразнит, но вдруг ее губы оказались напротив его губ. Он вдохнул полной грудью ее запах, который по вкусу отдавал алкоголем, но был приправлен чем-то неописуемо сладким. Она застала его врасплох, и он почувствовал нотку злости на нее за это, но злость была недолгой, потому что теперь она больше не отстранялась, и он мог целовать ее в ответ столько, сколько хотел. Ее руки переместились к его шее и привлекли его ближе. Его рука — та, что не держала трость — нежно легла на ее талию. Ее светлые волосы закрывали его лицо; они пахли ею — запах, в котором он хотел бы утонуть. Ее губы были мягкими, а язык — нежным. Она соскользнула с табурета и вдруг оказалась так близко, что он почувствовал тепло ее тела на своем. Она села к нему на колени, обхватила его руками, пока он не… — Прекрати… прекрати… — задыхаясь, произнес он, когда она поцеловала его в шею. Она посмотрела на него с выражением крайнего разочарования, такая ранимая, такая неотразимая. — Не здесь, — твердо заявил он. ——————————————————— Она двигалась над ним, как ангел, только что потерявший крылья. Когда они только вошли в номер, он снова попытался отказать ей, сказав, что у него хромая нога и он не может этого сделать. Тогда она толкнула его на кровать и велела лежать очень тихо и не шевелиться. И теперь она двигалась над ним, как ангел, только что потерявший крылья, а он не мог сделать ни шагу, даже если бы захотел. Он не прикасался к ней. Он не хотел этого. Вернее, больше всего на свете он хотел, но боялся, что его прикосновение как-то испортит ее. А может, он не считал себя достойным прикасаться к ней. Свет в комнате был выключен, но через большое окно за ее спиной падало много лунного света. В этом свете она обретала силуэт; все ее тело словно было окружено платиновым ореолом. И ее волосы. Ее волосы были серебряным морем каскадного огня. Она выглядела как проклятая богиня. Богиня лунного света. Он боялся прикоснуться к ней, но всегда стремился ее поцеловать. Она, конечно, знала об этом, и, Боже, как же она использовала это против него. Время от времени она прижималась к нему всем телом и позволяла ему утонуть в море ее серебристых волос, пахнущих сладостью. Ее губы касались его губ так нежно, что он едва их чувствовал, а когда он поднимал голову, чтобы поймать их, она отстранялась с грацией дерева, распрямляющегося под порывом ветра. Она смотрела на него сверху вниз, улыбаясь, такая довольная собой, а он хмурился. Тогда она смеялась, спускалась обратно и целовала его в губы, а потом и во все остальные места. В суматохе их похоти и страсти он не подумал о том, чтобы воспользоваться защитой, пока не стало слишком поздно.Только после того как дело было сделано, а они спокойно лежали бок о бок, эта мысль пришла ему в голову. Тем не менее он понимал, что шансы невелики. Кроме того, если бы ей нужно было, чтобы он предохранялся, она бы попросила его об этом. Должно быть, она принимала таблетки. Конечно, так и не иначе. Она лежала на боку, отвернувшись от него. Между ними было несколько сантиметров расстояния, потому что он все еще боялся приблизиться к ней. Простыня была натянута на грудь, но спина была обнажена до самого низа. Ее кожа была гладкой, как лепесток розы, и почти светилась в лунном свете. Ему захотелось провести пальцами по ее позвоночнику, заставить ее вздрогнуть от удовольствия при его грубых прикосновениях, но он знал, что не сможет этого сделать. Она задрожала, и он с некоторой долей вины понял, что ей холодно. Наконец-то у него появилась причина прикоснуться к ней. Он подтянулся к ней, чувствуя, как ее зябкие ноги соприкасаются с его теплыми, а затем, затаив дыхание, сам не зная почему, осторожно протянул руку к ее талии под простыней и притянул ее к себе. Ее спина столкнулась с его грудью, ее кожа была такой ужасно холодной. Он просунул другую руку под ее шею и притянул ее еще ближе, пока ее голова не оказалась у него на плече. Затем он обхватил ее живот обеими руками и скрестил свои ноги с ее холодными ногами. Она обняла одну из его рук, прижав ее к своему телу. Он не мог видеть ее лица, но ему показалось, что она улыбается. ——————————————————— Когда он проснулся и увидел ее, она спала, положив голову ему на грудь. Было еще рано, часы на прикроватной тумбочке показывали всего 7:15 утра. Лунного света больше не было, только теплый, мягкий солнечный свет, проникающий через окно. От спокойствия и почти идеальной обстановки его охватила волна паники. Он хотел было встать, но вспомнил, что рядом с ним так мирно и беззаботно спит принцесса. Осторожно, словно она была младенцем, он выскользнул из-под нее и встал с кровати, на мгновение поддержав ее голову рукой, а затем подложив под нее подушку. Она тихо вздохнула и вдохнула, зашевелилась, но не проснулась. Он подошел к окну. Упершись руками в подоконник, он перегнулся через него, тяжело дыша. Что же он наделал? На его лбу выступили холодные капельки пота, когда он подумал о последствиях своей слабости перед лицом искушения. Какой трус, слишком боялся сказать «нет», слишком боялся причинить боль Ее Высочеству, — подумал он/ И вот теперь, через десять лет, когда судьба приведет ее в Сторибрук, ему придется уехать. Если она увидит его там, если узнает, ее иллюзия свободы воли будет разрушена, и она никогда не снимет проклятие, если не будет знать, что у нее есть выбор не делать этого. Ошибка была его, и теперь за нее придется расплачиваться. Он закрыл жалюзи, чтобы свет не разбудил ее. Он оделся в полумраке, собирая одежду по всей комнате. Он не мог найти свой галстук. Он поискал его под бельем на кровати, и его рука наткнулась на ее нижнее белье. Глупенькая, маленькая, с рюшечками вещица. Он сжал его в кулак и понюхал, а затем засунул в нагрудный карман. Про галстук он забыл. Он повернулся к двери. Остановившись в дверном проеме, он на мгновение оглянулся на нее. Она все еще спала, не зная, кто он такой, и никогда не узнает. Он понял, что видит ее в последний раз, и эта мысль показалась ему пыткой, хотя он и не знал почему. Он отошел от двери и в последний раз подошел к кровати. Он наклонился над ней и отвел светлые волосы с ее глаз. Затем он поцеловал ее в губы. — Прощай, маленькая принцесса, — прошептал он. Она улыбнулась во сне. Он ушел. ——————————————————— Три месяца спустя источники сообщили ему, что она беременна. Он, наверное, минут десять просидел в безмолвном ужасе, когда ему сообщили об этом. Из всего, что он сделал с бедной девушкой, меньше всего ему хотелось обременять ее ребенком. Однако в этом телефонном звонке была и одна хорошая новость. Оказалось, что она не помнит, кто отец ребенка. Вернее, она знала, от кого он и в какую ночь забеременела, но была настолько пьяна, что не помнила, как он выглядел. Эта информация обрадовала его больше, чем он осмеливался признать. В конце концов, он еще увидит ее. Более того, когда она и ребенок появятся через десять лет, он, возможно, даже сблизится с ними. Тогда когда-нибудь он сможет найти в себе силы рассказать ей правду, и она, возможно, даже простит его. И тогда у него снова появится семья. Ее беременность также стала ответом на загадку, которая начала волновать его источники и его самого вскоре после встречи в танцевальном клубе. Ровно через три недели после их совместной ночи она внезапно перестала посещать клуб. Его источники были в панике из-за ее необъяснимого исчезновения из поля зрения. Им потребовалось две недели, чтобы найти ее снова, и, к всеобщему удивлению, они обнаружили ее работающей в местной закусочной. По их словам, она выглядела счастливой и здоровой. Ему хотелось представить, что это он что-то сказал или сделал для нее, что заставило ее захотеть наладить свою жизнь, хотя он знал, что это не так. Теперь стало ясно, что он вообще ничего толком не знал. За время беременности она действительно стала более ответственной. Она работала на постоянной работе, начала снимать квартиру в респектабельном районе города, бросила наркотики и алкоголь. Он, мягко говоря, гордился ею, и в его шагах, когда он гулял по городу, чувствовалась энергия. Но потом у нее начались неприятности. Он знал, что это не ее вина. Преступление было незначительным, а тюремный срок — небольшим. Проблема заключалась в том, что в том же месяце она должна была родить. Он узнал, что она родила в тюрьме здорового мальчика. Потом он узнал, что ребенка отдали на усыновление. Он никогда не думал, что будет настолько опустошен перспективой никогда не узнать своего сына. Он искренне думал о том, чтобы самому усыновить мальчика, но знал, что не сможет этого сделать. Такой нехарактерный поступок наверняка вызовет подозрения у Ее Величества. Он должен был признать, что именно Реджину следует благодарить за ответ, который наконец, пришел к нему. С тех пор, как было наложено проклятие, он видел, что она не была счастлива в Сторибруке. Даже вид вечных страданий всех ее самых ненавистных врагов не мог заполнить пустоту одиночества в ее сердце. Она никогда бы не призналась в этом, но он знал. Несколько недель назад он поддразнил ее, сказав, что ей следует усыновить ребенка, и тогда у нее появится новый человек, которого можно будет обижать. Она посмеялась над этим, но он видел по ее глазам, что эта идея произвела на нее впечатление. Теперь он пришел к ней с предложением заключить сделку по усыновлению мальчика. Соглашайся или уходи, — сказал он. Она с ненавистью смотрела на него несколько секунд, а затем сломалась. Конечно, она хотела бы получить мальчика. Он хорошо разбирался в юридических мелочах, всегда разбирался, так что организовать усыновление было несложно. Он видел мальчика всего один раз, прежде чем тот исчез в лапах Реджины, и самое ужасное заключалось в том, что он не мог даже рискнуть проявить к нему хоть каплю привязанности. Безусловно, он чувствовал себя виноватым за то, что отправил его в логово дракона. Он знал, что мальчик не вырастет счастливым. Однако он также знал, что когда его мать приедет и узнает, что он у Реджины, ее враждебность к Реджине мгновенно вспыхнет. Кроме того, он всегда будет рядом. Он сможет сдерживать Реджину, если она выйдет из-под контроля. Тайно он всегда будет защищать его. Когда Генри подрос, у него развилось фантастическое воображение, но он немного потерял смысл жизни с такой «матерью», как его отец. Его отец решил воспользоваться преимуществами одной и обеспечить другую, когда продал Мэри Маргарет сборник сказок. Мальчик быстро обо всем догадался. Он даже понял, что Эмма из его книги — его настоящая мать. А когда он нашел ее и привез в Сторибрук, даже его отец был поражен увиденным. Она выглядела вдвое красивее, чем при первой встрече, и такой же дикой. Он старался, чтобы она не замечала, что он смотрит на нее, когда она улыбается. Когда они встретились во второй раз, стало очевидно, что она действительно не помнит, кто он такой. Часть его была благодарна за это, а часть хотела, чтобы она вспомнила. Теперь он будет смотреть, как они гуляют по городу вместе. Его семья, такая недостижимая. Они не замечали, что он наблюдает за ними с другой стороны улицы. Они выглядели такими счастливыми. Он хотел бы быть счастливым вместе с ними. Он хотел бы взять Генри на прогулку в лес, показать ему, как ловить рыбу. Но больше всего ему хотелось отомстить дикой принцессе, заставить ее заплатить за ту ночь, которую она подарила ему много лет назад. Он хотел, чтобы она лежала на кровати, не в силах пошевелиться, а он делал с ней все, что пожелает. Он хотел, чтобы именно он подошел для поцелуя, но в последний момент отстранится, чтобы ее глаза загорелись желанием, и тогда он поцелует ее в губы, а потом и во все остальные места. Он хотел почувствовать ее вкус, снова ощутить ее запах. Он хотел новую пару трусиков для своей коллекции. Старые он до сих пор хранил в шкатулке, спрятанной глубоко, глубоко в его доме. Но больше всего на свете мистер Голд хотел иметь возможность сказать Эмме Свон, что любит ее, и надеяться только на то, что она его не убьет.