Любить нельзя предать

Середина ноября

      Зазвенел противный будильник, показывая 7:30 утра. Меди с трудом открыла глаза, вставать совсем не хотелось. За окном было еще темно, лишь где-то вдалеке занимался рассвет. Все мысли Медузии в данный момент были лишь о том, что ноябрь – самый дурацкий месяц в году. Снега еще нет, холодно, грязно, темно. Словно в подтверждение своих слов, Медузия громко чихнула и принялась вставать с кровати.       Бросив взгляд на свое расписание занятий, она в очередной раз подумала, что Поклеп ее ненавидит. Зачем бы он еще ставил ей первый урок, потом два окна, потом четвертый урок, снова окно, а затем шестой. И такой дебилизм был практически каждый день. Возможно, не стоило себя вести с ним так грубо, хотя его надменный взгляд и стремление везде вставить свои пять копеек говорили о том, что стоило, еще как стоило. В общем, между Медузией и Поклепом сложились весьма неприязненные отношения. Но Меди было плевать на это, все равно, больше чем на год, она в этой школе не задержится.       Больше месяца Меди, по возможности, пыталась следить за Сарданапалом. И… ничего подозрительного она не увидела. Он казался ей обычным волшебником, который любил свою школу и учеников. Вчера она наконец-то решилась написать Чуме о своих наблюдениях. В письме она изложила свои сомнения о том, что Черноморов – кровожадный злодей. Ведь может же такое быть, что Чума-дель-Торт попросту ошиблась.       Резкий стук в окно вывел Медузию из собственных мыслей. На внешнем подоконнике сидела большая черная ворона, к лапке которой было привязано письмо.       «Быстро же Чума прислала ответ», – немного удивленно подумала Меди, отвязывая записку.       Ворона сразу же улетела, едва ее освободили от ноши.       «Меди, неужели ты можешь сомневаться во мне и моих словах!? Если ты не можешь справиться с порученным заданием, так и напиши. Ничего страшного в этом нет, я попросту пришлю в Тибидохс кого-нибудь другого. Или же оставим эту затею, и я просто убью нашу жертву.       Я уже говорила тебе, что Черноморов очень хитрый и способен любого обвести вокруг пальца. Неужели и тебе он смог запудрить мозги? Ты веришь ему, а не мне?       Жду от тебя скорейшего ответа.       Чума-дель-Торт».       Первой мыслью Медузии было написать некромагине, что да, она не может справиться с заданием. И все, она быстренько покинет Тибидохс и забудет эти дни. Но что, если Чума, все же, ошибается? Что, если Сарданапал действительно хороший человек? Простит ли она себе, что погубила невиновного? Пожалуй, нет. Если погибнет добрый волшебник, сделавший мир для нескольких детей хоть немного лучше, дав им хоть какой-то шанс, останется ли волшебный мир прежним? Нет, чаша весов сместится в сторону зла. А кто во всей этой истории является злом? На этот вопрос Меди пока не могла дать точный ответ.       «Надо во всем разобраться, – твердо решила она. – Нужно точно понять, права ли Чума или же она ошибается? А, возможно, она специально меня запутывает?».       Взяв в руки перо и бумагу, Медузия принялась писать ответ в черномагическую школу.       «Доброе утро, госпожа.       Простите, если заставила вас подумать, будто сомневаюсь в ваших словах. Не надо никого другого присылать в Тибидохс. Я хочу справиться со всем сама. Обещаю, что не подведу вас.       Медузия».       Отправив письмо вместе с купидончиком, Меди стала собираться на первый урок. * * *       «С глаз долой – из сердца вон», – пожалуй, этим и решил воспользоваться Сарданапал. Отчего-то ему казалось, что чувства, возникшие у него к Медузии, были какими-то неправильными. Он обещал своему учителю, что все свое сердце отдаст школе. И у него прекрасно получалось сдерживать это обещание ровно до того момента, как Меди устроилась в Тибидохс.       В последнее время он старался ее избегать, но это не помогало. Порой, проводя занятия, он мог надолго погрузиться в свои мысли, которые полностью были заняты молодой преподавательницей нежитеведения. Или же вечерами, заполняя какие-то бумаги, его рука невольно выводила на листе ее имя.       «Меди»       «Что же со мной? – не понимал он. – Я и до этого встречал красивых девушек, многие из которых хотели бы сходить со мной на свидание. Но они меня совсем не цепляли… А Меди… Она какая-то другая, что-то есть в ней такое, отчего мое сердце готово немедленно сдаться ей в плен».       Поднимаясь по лестнице в свой кабинет, Черноморов только сейчас заметил, что в трех ступенях от него стояла Медузия Горгонова. Понимая, что разворачиваться назад как-то глупо, он поравнялся с ней.       – Здравствуйте, Сарданапал, – произнесла она, оторвав свой взгляд от журнала, в котором она что-то читала.       – Добрый день, Медузия, – немного сухо произнес он, но при этом отметил, что она выглядит какой-то бледной. – Вы не заболели?       – Да все нормально, – Меди как-то неуверенно пожала плечами.       – Хорошо, – коротко ответил он, продолжив подниматься наверх.       Медузия зашагала наравне с ним. Оба молчали, не смотря друг на друга. Однако спустя несколько ступеней, практически на самом верху лестницы, нога Меди соскользнула. Сарданапал среагировал моментально и за талию прижал преподавательницу к себе, спасая от падения.       Меди взглянула на него, его глаза, не отрываясь, смотрели прямо на нее. И в этих голубых глазах отражалась какая-то внутренняя борьба. Оба продолжали стоять в обнимку посреди лестницы и молчать.       – Будьте аккуратнее, – немного хриплым голосом произнес Черноморов, убирая руку с ее талии.       – Да, непременно, – тихо ответила Медузия, сделав шаг в сторону.       Сарданапал зашагал вперед, Меди же осталась стоять на месте и смотрела на его удаляющуюся спину, гадая, обернется ли он или нет. Он не обернулся.       «Ладно, Меди, – сказала она самой себе. – Про задачу влюбить стоит пока забыть. Для начала надо вообще понять, правду ли мне говорила Чума-дель-Торт. И все же, в последнее время Черноморов какой-то странный».       Дойдя до своей комнаты, Медузия почувствовала, как сильно у нее разболелась голова. Она легла на кровать и взяла книгу, однако спустя несколько страниц провалилась в сон. * * *       У Сарданапала сегодня были только первые два урока, дальше день свободен. После занятий он решил не возвращаться в директорский кабинет, а проверить работы школьников прямо здесь.       Пятикурсники сегодня писали сочинение о том, как можно сделать мир лучше с помощью магии.       Черноморов с улыбкой просматривал работы, изредка машинально исправляя пером нелепые ошибки.       «Они молодцы, – подумал Сарданапал. – Хорошие ребята выпустятся в этом году».       Отложив последнюю работу, он только сейчас понял, что в коридоре стоял шум. Не понимая, почему так шумно, ведь только третий урок начался, Черноморов вышел в коридор.       Второкурсники толклись у двери кабинета нежитеведения и громко переговаривались друг с другом. Увидев директора, начали толкать друг друга локтями, после чего наступила тишина.       – Кто староста? – спросил Сарданапал у ребят.       – Я, – бойко ответил светловолосый мальчик, сделав шаг вперед. – Максимилиан Петров.       – Скажи-ка мне, Петров, почему вы стоите у кабинета и шумите? – поинтересовался Черноморов.       – Учительница почему-то не пришла, – Максимилиан пожал плечами. – Обычно она всегда приходит…       «Медузия… – подумал Сарданапал. – Странно, она же всегда такая пунктуальная и собранная».       Заклинанием открыв класс, он велел ученикам сидеть тихо, а сам направился на жилой этаж преподавателей.       На лестнице Черноморов столкнулся с завучем Тибидохса.       – Поклеп, у тебя сегодня есть уроки? – спросил директор, не тратя время на приветствия.       – Нет, у меня выходной, – ответил он, зачем-то посмотрев на часы.       – Значит, подменишь Медузию, – тоном, не терпящим возражений, произнес Сарданапал.       Поклеп Поклепыч немного скривил губы, но все же согласился провести сегодняшние уроки нежитеведения.       – А что с Горгоновой? – спросил он, однако Сарданапал, не оборачиваясь, поднимался дальше.       «Черт-те что, а не школа!» – пронеслось в мыслях у завуча. * * *       – Медузия! – громко произнес Черноморов и в очередной раз постучал в дверь.       Тишина…       Он настроился на магическое зрение и ясно увидел, что в комнате кто-то есть. Но почему же тогда никто не открывает дверь?       Немного поколебавшись, он все же произнес разблокирующее заклинание и прошел в комнату.       Внутри царил полумрак. Шторы были задернуты, на полу валялось скомканное одеяло.       Медузия лежала на кровати, беспокойно двигая головой. Лицо бледное, словно снег. Черноморов тут же кинулся к ней. Присев на край ее кровати, он осторожно коснулся рукой ее лба. Он был очень горячим.       «Что же мне делать? – в панике подумал Сарданапал. – Как назло, Ягге нет! Надо вспомнить, как она меня лечила, когда я заболел прошлой зимой».       Заклинанием вызвав полотенце и небольшой тазик с холодной водой, Черноморов хорошенько отжал ткань и промокнул лоб Медузии прохладным полотенцем.       Спустя несколько минут Меди открыла глаза и увидела лицо Сарданапала, глаза которого напряженно вглядывались в нее.       – Как вы? – тихо спросил он.       – Холодно, – прошептала Медузия, пытаясь рукой нащупать одеяло.       Сарданапал поднял с пола одеяло и осторожно укрыл ее.       – Не надо мне помогать, – слабо возразила Меди. – Я сама… справлюсь. Идите…       – Вы даже с кровати встать не можете, – ответил Черноморов. – А вдруг вам станет хуже?       – Я же знаю, что вам противно здесь находиться, – произнесла Медузия, отводя свой взгляд. – Вы ненавидите меня…       – Мне кажется, что вы бредите, – сказал Сарданапал, очень удивленный ее словами, и, еще раз промокнув полотенце в холодной воде, положил его на лоб Меди.       – Это все, потому что я темная, да? – Медузия решила озвучить то, о чем она думала не один день. – Поэтому вы меня избегаете?       – Вы говорите глупости, – Черноморов улыбнулся. – Я хорошо к вам отношусь.       «Возможно, даже слишком хорошо», – подумал он.       Сарданапал зачем-то коснулся ее бледной щеки, а она закрыла глаза, положив на его ладонь свою руку.       Совсем скоро она выпустила его руку, а по ровному дыханию он понял, что она заснула. * * *       Поход в свой кабинет не обернулся для Сарданапала успехом. Сколько он не пытался, но так и не смог дозвониться Ягге.       Отложив зудильник, он направился в магпункт.       Спустя несколько часов перебирания записей Ягге и поисков нужного лекарства среди множества склянок, Черноморов наконец нашел пузырек темно-зеленого цвета. Судя по записям, именно он был от простуды.       «Надеюсь, это поможет Меди», – подумал Сарданапал, крепко сжимая в руке лекарство.       Черноморов тихо вошел в комнату Медузии, стараясь двигаться как можно тише. Меди спала, укутавшись в одеяло.       Заклинанием призвав к себе бумаги из кабинета, Сарданапал расположился за столом Медузии и уткнулся в документы, изредка бросая обеспокоенный взгляд на кровать. * * *       За окном на Буян опускалась ночь. Солнце уже скрылось за горизонтом, уступив свое место луне и звездам.       Сарданапал уже закончил с документами, но уходить он не собирался. Взяв стул, он подошел к кровати, на которой все еще спала Меди, и присел рядом с ней.       «Ты и правда могла подумать, что я тебя ненавижу? – мысленно спросил он Медузию, нежно проводя рукой по ее волосам. – Да, я избегал тебя, но из-за совершенно противоположной причины. Я люблю тебя, Меди… И совершенно не знаю, что мне делать со своими чувствами… Интересно, а нравлюсь ли я тебе? Что бы ты сказала, если бы я рассказал тебе о том, что чувствую. Может, Древнир был не прав, когда говорил о том, что я полностью должен посвятить себя детям. Ведь любовь – это же прекрасное, доброе чувство… Я бы очень хотел понять, как ты ко мне относишься, ведь если это взаимно, то люди должны быть друг с другом, несмотря ни на что».       Внезапно Медузия поморщилась, словно ее кто-то ударил. Скорее всего, ей снилось что-то очень неприятное.       – Не надо… не убивай… прошу, – еле слышно прошептала она. – Ты не права… он не такой…       Ее волосы разметались по подушке, она начала извиваться по постели, словно пыталась куда-то убежать.       – Меди, – Черноморов громко позвал ее и немного потряс за плечо. – Проснитесь.       Горгонова открыла глаза и села на кровать. Чума, которая убила директора, куда-то пропала. Вместо этого рядом с ней сидел Сарданапал и тревожно смотрел на нее.       – Похоже, вам приснился кошмар, – произнес он. – Но уже все позади. Вы в Тибидохсе, все хорошо. Как вы себя чувствуете?       – Не знаю, вроде стало лучше, – ответила Медузия, откидываясь на подушку.       – Я принес вам лекарство, – Сарданапал взял в руки пузырек. – Давайте выпьем, к утру вам уже станет лучше.       Меди потянулась за лекарством, но слабые руки не хотели ее слушаться.       – Я сам, – Черноморов открутил крышку и поднес пузырек к губам Медузии. – Пары глотков будет достаточно.       Выпив лекарство, Медузия закрыла глаза.       – Только не бросай меня, – прошептала она уже в полудреме.       Сарданапал так и не понял, ему ли предназначались эти словами, или же ей уже снился очередной сон. * * *       Медузия открыла глаза, чувствовала она себя уже гораздо лучше. В комнате было светло. На кресле-качалке спал Черноморов, укрывшись своей мантией.       Словно почувствовав, что Меди уже проснулась, он тоже открыл глаза.       – Доброе утро, – поздоровался он. – Как вы себя чувствуете?       – Доброе утро, – ответила Медузия, садясь на кровать. – Уже лучше, гораздо. Спасибо вам… Вы были здесь всю ночь?       – Я бы не бросил вас здесь одну в таком состоянии, – произнес Черноморов, вставая с кресла. – Вы часть тибидохской семьи, и я должен был позаботиться о вас.       – Вы выглядите уставшим, – заметила Меди. – Идите, отдыхайте.       – Хорошо, если вдруг станет хуже, свяжитесь со мной через зудильник, – попросил он, направляясь к выходу.       – Непременно, – тихо ответила Медузия, провожая его взглядом.       Он обернулся и ободряюще улыбнулся ей.       «Сарданапал уже дважды спасал меня, – подумала Меди. – Неужели этот человек заслуживает смерти?».