Зачастую, все комплексы, проблемы и переживания связаны с детством. В самое лучшее время в жизни.
__________
Парнишка не успел сбежать от места преступления. Его поймали. Причём с поличным. Крупная и сильная рука схватила Итана за его более тонкую и слабую. Пальцы крепко сжимали чужую кисть. А мальчик всё пытался выбраться. — Пусти! — кричит он девственным голосом, пытаясь вырваться из чужой хватки, которая доставляла ему дискомфорт. Он чувствует, что его сердце быстро стучит, что у него сбито дыхание. Но ему сейчас не страшно, нет. Он просто должен убежать сейчас. — Сначала объяснись! — голос Джона, естественно, был намного ниже, чем у Красного. Более зрелый. — Зачем ты смотришь это на моём ноутбуке? — он был холоден, но не зол. По большей части, он даже удивлён. А удивить его сложно. — Потому что своего нет! — злобно усмехается парнишка, показывая свои зубы. Он тянет свою руку, пытаясь вырвать её из хватки старшего парня, который, что неудивительно, был сильнее его. — И вообще, это я у тебя в истории нашёл! Так что это у меня к тебе должны быть вопросы! Пусти-и-и! — упрямился он, чувствуя боль в руке. Музыкант хмурит брови. Столь детское поведение его не устраивает. Джон всегда понимал – Итан слишком гиперактивный для него. За ним не уследить, его не догнать. Даже если он единственный, кто слушается, и сейчас он его вполне держит на месте. Джон прекрасно помнит, каким Итан был раньше. Это был добрый, наивный мальчик, думающий, что жизнь – прекрасна, несмотря на все её пороки. А сейчас он стал немного вредным, непослушным, стал чаще плакать и его вспыльчивость не имеет границ. К счастью, это поведение редкое. И сейчас он тоже милый и глупый болван, который любит шутить и прикалываться. — Не надо врать, я не смотрю подобные вещи. — А мне по чём знать? Красный стискивает зубы, когда он пытается освободиться. Он недовольно топает ногой, сжимает тонкие пальцы в кулаки. Он нервничает из-за того, что не может выбраться. Его это раздражает, но злится он, как видно, не умеет. — Я ещё раз спрашиваю, ты- Договорить ему не дали. — Что за шум, а драки нету? — голос Синего, как всегда, прокуренный, лицо довольное, расслабленная улыбка отображает его ленивый образ жизни. А как только он подошёл, в нос ударил отвратительный запах дыма. Это отвратительно. — Иди прими душ, от тебя несёт, — довольно грубо произнёс Зелёный. Его.. Это раздражает. Его вечно довольное лицо, его блядский характер, его конченый образ жизни. Весь он раздражает, даже если ты не хочешь ненавидеть человека, которые практически такой же, как и ты – всеми брошенный, никому не нужный. Да, Зелёный понимает это, но он всё равно бесится. — Сам знаю, — Синий вытянул руки наверх, загнул спину назад, чтобы размять её. — я здорово накурился, — довольно произнёс он, чувствуя какую-то некую гордость за свои действия. Похоже он тот, кому действительно в удовольствие жить в этом месте. Нет ни взрослых, нет законов, ни школы, ни ограничений и обязанностей. Свобода, одним словом. Такая распущенная и неправильная, но свобода. — Рад за тебя, — естественно, это сарказм. Рад Джон не был. Несмотря на это, он продолжил держать младшего парня на руку, то сильнее, то слабее сжимая пальцы. — А он чё? — указал Энди на Красного, поправляя свои волосы. — Что опять натворил? — Ничего я не творил! — мальчик злиться сильнее, он прыгает на месте, всё ещё пытаясь вырваться из сильной хватки и убежать куда-нибудь. Но Джонатан не отпускал. Наоборот, он потянул мальчишку к себе, желая, чтобы тот успокоился. — Смотрит порно на моей ноуте, — с каким-то недоверием произнёс Зелёный, смотря на Синего. — ты научил? — он специально хмурит брови, чтобы казаться более злым и страшным в глазах друга, но, похоже, этот приём уже давно не работает. Эндрю смотрит на парня. Его бровь, будто непроизвольно поднялись, а уголки губ упали чуть вниз. Его взгляд мечется из стороны в сторону – смотрит то на музыканта, то на животновода. Он понял – пацана надо спасать. А затем он почесывает затылок, расслабив плечи. — Это я смотрел, — спокойно выдохнул парень, убрав голову с затылка. — у нас ведь общий аккаунт в гугле. Или ты забыл? Склероз? У нас ещё и синхронизация в истории стоит, — он довольно улыбается, чувствуя, что победил. По взгляду ставшего парня сразу можно понять – ни то, ни другое его не устраивает. Порнография – зло. И точка. Разве, это так интересно? Нет, в мире есть много других вещей, которые намного интереснее секса и прочей ерунды. Джон всё ещё был немного раздражен, а факт того, что такой по-детски наивный и добрый Итан может смотреть подобные вещи всерьёз пугало его. А может, даже и разочаровывало. — Что ж, я очень рад, — но эти слова он произнёс отнюдь не радостно. Джонни не верил другу. Он с раздражением отпустил руку Красного, даже не посмотрев в его сторону. Он сложил руки в карманы и быстрым шагом решил удалиться. Его раздражает такое поведение его друзей. Словно они могут как-то задевать его, хамить.. Не могут! И, тем не менее, он спустился на нижний этаж, сердясь на Синего. А Синий смотрит на Красного, хитро улыбается. Красный тоже. Он подходит и протягивает руку для дружеского рукопожатия. — Спасибо, что прикрыл, — говорит младший. — Нет проблем, — отвечает старший.__________
Громкий топот Джона был слышен чуть ли не во всём доме. Его переполняло странное, гнетущее чувство, которое начинало свой путь в пустом желудке, а заканчивало прямиком в горле, вызывая у него мерзкое ощущение. Он кашляет в руку, пытаясь избавиться от этого чувства. Ему, если честно, плевать. Плевать на порно в его ноутбуке, плевать на бесящий характер Энди, плевать на Итана, который очень быстро вырос. Да, плевать, но он знает, что это не так. И эта гадская, надоедливая забота, которая действительно исходила из его сердца, никому не нужна. Совершенно. Он бы мог и дальше ругать друзей словно они его дети, мог следить за каждым их шагом, вмешиваться в их дела, и делать всё, что эти дураки не попали в какую-нибудь передрягу, из которой ему и Джейку – на это ему спасибо – приходилось их вытаскивать. Но, нет. Он больше не хочет так открыто волноваться, переживать. Теперь это его бесит, раздражает. Раньше тоже бесило, но сейчас он действительно сказал себе, что дико заебался с этого. Даже если он не терпит маты. Даже если он знает, что контроль – просто необходим. Он довольно часто думает об этом. Он в принципе много думает, но иногда его настораживают собственные мысли, отталкивают его. И в тем моменты, когда он хочет поделиться ими, но, немного задумываясь, говорит: «Да ну, забей..». И всё. Потом молчит, уходить, или слушает собеседника. Это его раздражает. И даже музыка, которую он, вообще-то, не очень-то любит, уже не успокаивает, а наоборот, бесит и вызывает гнев, отвращение... Он спустился вниз, посмотрел через дверной проем в комнату Мэтта. Он крутил в руках радио, рассматривал с каждой стороны. Это радио Джона, которое он выкинул в иконку мусорки. — Это моё радио? — Джонни полностью открыл дверь, впуская свет из коридора в комнату. Блондин неохотно посмотрел на него сквозь стекло очков, положив радио на поверхность стола, на котором стояла кружка холодного кофе, смятые бумажки, погрызенные ручки и карандаши. Сразу видно – занятой и нервный человек! — Я нашёл его в мусорке, — его голос был тихий и сдержанный, глаза такие же спокойные. Мэтт был тем, на кого просто незачем злиться. Слишком уж он не проблемный, хотя и бывали раньше исключения. Из-за его любви к механизмам, командный блокам им часто доставалось. — Ты лазаешь в мусорке? — Зелёный понимал, что его вопрос не имеет какого-либо смысла, так как в той мусорке нет ничего, кроме ненужных файлов, папок, фотографий... Механик же пожал плечами, подняв брови. — У каждого свои тараканы в голове, — и он чертовски прав. Он снова берёт радио в руки. — хочу разобрать его. Посмотреть, как оно работает. Джон первое время смотрит на друга непонятным взглядом, не понимая его интерес к всяким устройствам. Но затем, он скрестил руки на груди, облокотился о дверной проем и, нагнув голову, сказал: — И делать тебе нечего? — тон его был не дружелюбный, но и не агрессивный. — Ты же всё равно выкинул его, — парень посмотрел на музыканта пустым взглядом. Джон понял, что его неправильно поняли. — Да я не про это, — зеленоволосый посмотрел в сторону, а затем раздражённо выдохнул: — просто.. Тебе чё действительно нравится этим заниматься? — шепчет он, вновь кинув свой взгляд на друга. Блондин медленно моргает, недовольно смотрит на Зелёного. Он поправляет очки, а затем выдаёт: — Да, — такое сдержанное и спокойное. Потом он вспомнил кое-что. — ты ведь больше не играешь? — эти слова он буквально произнёс через выдох. Зелёный одобрительно покачал головой, всё ещё находясь на своём месте. — Да, — он смотрит в разные стороны, но его голос тихий и немного подавленный. — больше меня это не радует, — он отвернул голову. В тот день Джон разломал свою гитару, разорвал все свои блокноты с нотами, песнями и стихами, удалил музыку из своего телефона, разломал плеер, а радио выкинул в мусорку. Он выпустил пар, гнев, который давно накапливался в его душе, постепенно становясь всё сильнее и больше. Джон знает – он играет хорошо, идеально. Но разве это то, чего он хотел? Или это то, чего хотела его мать? — А тебя это радовало когда-нибудь? — безынтереса спросил Жёлтый. Честно говоря, он не был готов к каким-то разговором сейчас. Музыкант вдохнул. Его зелёные волосы закрывали ему лицо. — Нет, — твёрдо отвечает он. — но.. — парень поднял голову наверх, тяжело выдохнул. — ох.. Наверное, придётся попросить у Алана новую гитару.. — он понял, что уже ломается. Мэттью шмыгнул. Он то ли понимает друга, то ли нет. Он сам не знает. Но сам Джон знает – Мэтт тот человек, которому можно довериться. Тишина давила на виски. Стало даже как-то неловко. — Что ещё хочешь рассказать? — решил разбавить тишину Жёлтый. Нет, он не тот, кто будет расспрашивать, кто будет слушать и говорить о своём, нет. Он не любит разговоры. — А что рассказывать? — Джонатан фыркает, закатывая глаза. — Всё раздражает, бесит, а Итан и Энди смотрят порно, — и это его действительно злило. Халатность его друзей просто поражает и он знает, что если вовремя не пригрозить им пальцем – то жди последствий. И отнюдь не самых хороших. В принципе, Джон был готов взять на себя роль «родителя», что оберегает и ругает своих детей. Как любящая и заботливая мать. Не такая, как была у него. По крайней мере, он старается быть не таким. — Всё ещё пытаешься контролировать их? — взгляд Мэтта был направлен точно на прибор, который он хочет открыть и разобрать. Словно он мясник, смотрящий на ягнёнка, как бы жутко не звучало данное сравнение. — Ты ведь понимаешь, что Итан младшего тебя всего на два года, а Энди практически твой ровесник? — это заставило музыканта поморщиться. Он отлип от своего места, сжал кулаки, словно готов уже драться. — Они бестолочи! — Джон даже не чувствует стыд зато, что обзывает того же Итана, с кем они были хорошие отношения. Да и сейчас тоже хорошие. — Сами они ничего не умеют! Жёлтый подложил руку под спинку стула. — К чему такие выводы? — не понял изобретатель. Зелёный довольно усмехнулся. — А по ним не видно? Легкомыслие, не самостоятельные дурачки, — и говорит он это довольно уверенно. — которым нужно дать хорошего подзатыльника, — всë не унимался он. В какой-то степени, Мэттью был солидарен с ним, правда тон и акцент, с которыми он говорит это, блондину совсем не нравились. Мэтт понимает – Джон самый старший и самый зрелый среди них. Раньше он думал, что, действительно, последнее слово всегда должно быть за ним, что ему лучше знать, но в последнее время он начал понимать – он такой же, как и они все. Его холодность и отстраненность, а также желание командовать, склонность к строгости, контролю и страх чего-то. — А ты не согласен со мной? — чуть ли не сквозь зубы произнёс зеленоволосый, больно сжимая кулаки, неприятно втыкая ногти. — Даже этот Джейк намного сообразительней, чем они. Контроль просто необходим. Мэттью неохотно моргает. Данный контроль его совершенно не устраивает. И он знает, что Джон делает это не только из-за того, что он считает своих друзей дураками, нет. И он нервничает из-за этого. — Не делает другим плохо из-за собственных проблем, — сказал он. Радио всё же осталось у Жёлтого. А вот Зелёный поспешил уйти из комнаты в гневе, злобно скалясь, и чувствуя, будто ему закрыли рот, унизили. Это гадкое, противное чувство вновь заполнило его. И в тот момент, когда Джон зачем-то дотронулся до своей шеи, которую буквально сломали несколько недель назад, он, чуть ли не плача из-за злости и испорченных клеток, сказал: «Я хочу домой, мама»[Я скучаю по твоему холоду]