Другая

      Утро выдалось хорошим. Ярко светило солнце, но и не припекало тоже, дул лёгкий ветерок, шептались зелёные листья... Руби была рада пойти куда-то в такую погоду.       Проснулась она отчего-то поздно: за дверью уже слышались шаги и свистящий чайник. Спина и шея болели жутко, ведь спать, сидя на подоконнике, не очень удобно — собственно, это и является причиной её пробуждения. Она немного походила по комнате и полежала, вытянувшись, на кровати, разминая спину и потирая тонкими пальцами шею, и боль притупилась.       — Руби, быстро иди сюда! — вдруг сорвавшимся голосом прокричала миссис Эллингтон.       Девушка подскочила, как кипятком ошпаренная, и выбежала из комнаты прямо в ночнушке. За столом, на кухне, сидели родители, в руках женщины было, как догадалась брюнетка, какое-то письмо.       — Что такое? — встревоженно спросила девушка, поправляя лохматые тёмные волосы, вылезшие вперёд.        — Ты отправляешься в Хогвартс! — почти пищала миссис Эллингтон, радостно глядя на свою шестнадцатилетнюю дочурку, наконец-то отправляющуюся в неизведанный и полный чудес волшебный мир.       Но дочурка эта не понимала, что это за Хогвартс и зачем ей туда вообще надо. Но не желая портить праздник родителям, она сдавленно улыбнулась.       — Читай! — ей протянули свиток, изъятый из конверта и полностью исписанный мелким витиеватым почерком изумрудно-зелёными чернилами.       Письмо гласило:

ШКОЛА ЧАРОДЕЙСТВА И ВОЛШЕБСТВА «ХОГВАРТС»

Директор: Альбус Дамблдор (Кавалер ордена Мерлина I степени, Великий волшебник, Верховный чародей, Президент Международной конфедерации магов) Дорогая мисс Эллингтон! Мы рады проинформировать Вас, что Вам предоставлено место в Школе чародейства и волшебства «Хогвартс». Пожалуйста, ознакомьтесь с приложенным к данному письму списком необходимых книг и предметов. Занятия начинаются 1 сентября. Ждём вашу сову не позднее 31 июля.

ИСКРЕННЕ ВАША, МИНЕРВА МАКГОНАГАЛЛ, ЗАМЕСТИТЕЛЬ ДИРЕКТОРА!

      Руби уставилась на бездушный кусок пергамента, всё ещё ничего не понимая.       — Глупенькая, ты чего? — вкрадчиво спросил отец.       Девушка подняла на него взгляд.       — Я не могу это прочитать.       На кухне повисла звенящая тишина. Такая, при которой, говорят, можно услышать пролетающую мимо и даже не жужжащую муху, или стук падающей булавки о пол, или чирканье пера о шершавый лист пергамента.       — Я не понимаю, что здесь написано, — повторила Руби, на дне глаз которой плескались беспомощность и отчаяние. Как можно было настолько сильно удариться головой? Настолько, что теперь она ни слова, ни буквы не может прочесть? А говорить — пожалуйста! Она, по правде говоря, поначалу чувствовала что-то странное в горле и голове, где-то глубоко-глубоко внутри, но понемногу это чувство ослабело и вскоре пропало совсем.       — Другой лист можешь и не брать, — устало вздохнул мужчина и откинулся на спинку стула, прервав её размышления.       Мать же выглядела настолько уставшей и, совсем чуть-чуть, раздражённой, что просто хотелось уйти и спрятаться под одеяло. Право, эта неловкость, витающая в воздухе, начинала напрягать. Руби молча ждала, что скажут родители.       — Мерлинова борода... Что ж, за два месяца мы научим её читать, да? — обратилась женщина к мужу. Ответ она так и не получила.       Руби провела рукой по взлохмаченным волосам, отмечая, что расчёска бы здесь не помешала.       — Пойду умоюсь, — произнесла она и направилась в ванную.

***

      Умывалась девушка долго. Очень долго. Разные мысли постоянно то влетали в её голову, то вылетали и не желали отставать. Когда она вернулась на кухню, чай уже остыл. Ещё по дороге она слышала обрывки фраз:       — Этого я никак не ожидал. Попробуй научить девочку читать и писать за два месяца!       — Но говорить-то она умеет.       — Ха-ха, как оптимистично.       — Думаешь мне это нравится, Оливер? Не...       И тут девушка вошла в комнату, прервав сильно разгоревшийся горячий спор. Мать взглянула на дочь и опомнилась:       — Мерлин и Моргана, чай остыл, масло растаяло. Да что ж это такое... Садись давай, не смотри, — ворча, мисс Эллингтон подогрела чай и усадила девушку за стол. Письмо так и лежало здесь, раскрытое и недочитанное. Посмотрев на него, Руби спросила:       — И что теперь будет?       — Ммм... Ничего, — с притворной лёгкостью отозвался отец, — Мы, как и планировали, отправимся в Косой, только вещей купить побольше надо будет.       Пожав плечами и поджав губы, она кивнула в ответ.       — А что я надену? Здесь где-то есть моя одежда, нераспакованная? — прилетел следующий вопрос.       — Её нет. За ней мы и идём в Косой, — ответила Оливия и, предугадывая, что у неё спросят дальше, добавила, — Во время аварии, когда тормоза отказали, этот...как его...бензин, или топливо, взорвался. Не разбираюсь в этом, но что-то то там взорвалось...и одежда лежала в багажнике и тоже взорвалась.       — Понятно.       Больше вопросов она не задавала.

***

      В непримечательной маленькой спальне напротив простенького зеркала стояла высокая девушка, старательно расчёсывающая свои длинные тёмные космы, достающие до спины. Она заплела их в свободную косу и завязала красной лентой, одиноко лежавшей на столе. Из зеркала на неё смотрела без-пяти-минут-волшебница, одетая в белую свободную футболку и чёрные джинсы.       Дверь в комнату приоткрылась. Внутрь медленно прошагала миссис Эллингтон, в тёмно-синей мантии и аккуратной причёске выглядящая весьма элегантно. Оценивающим взглядом она осмотрела дочь, точнее, её одёжку, и с долей отвращения произнесла:       — Маггловская одежда... Жаль, что пока что у тебя нет иной, но ничего, скоро будет.       — Маггловская? — переспросила смутившаяся Руби, — Если она тебе так не нравится, почему ты её купила?       Мать только устало взглянула на неё...

***

Косой переулок встретил их негостиприимно. Чёрные тяжёлые тучи угнетающе нависали над головой, вбирая в себя всю тоску и страх, вновь охватившие волшебную часть Лондона. Половина магазинов, ранее бывшими яркими и привлекающими маленьких волшебников, были закрыты, а подгнившая дверь и разбитые окна забиты. Лишь на повороте виднелось какое-то через чур яркое и вычурное двухэтажное здание, всем своим выделяющимся существованием резавшее глаза.       Мимо него трое человек прошли, даже не посмотрев на интересную задумку магазина, заключающую в себе рыжего улыбающегося парня, снимающего шляпу. Держали курс они не на это радужное что-то, как отзывались о Всевозможных Волшебных Вредилках близнецов Уизли Оливия и Оливер Эллингтон, а на неприметный, небольшой магазинчик, на витрине которого красовались аккуратно сшитые мантии: в основном школьные, или парадные, или классические, или специальные — форма игроков в квиддич и мракоборцев или форма рабочих Министерства Магии.       — Магазин мадам Малкин — самый лучший из всех, что есть в Лондоне, — начала миссис Эллингтон, — Все волшебники идут именно к ней, моя дорогая. День добрый, мадам Малкин! — обратилась она к вышедшей из боковой двери миловидной старушке с улыбающимися глазами. Раньше эти глаза улыбались по-настоящему, сейчас же в них можно было заметить вымотанность и постоянную напряжённость.        — Добрый-добрый, — поприветствовала она посетителей, — Сшить новую мантию или подогнать старую?       — Первое. Дочке школьную форму, — лаконично ответил отец и одной рукой подтолкнул девочку вперёд.       Старушка только кивнула, пробормотав что-то себе под нос и палочкой левитировала сантиметр, нитки и иголки. Уж что-что, а школьные мантии она и с закрытыми глазами сможет сшить. Каждое лето поток клиентов увеличивался во много раз, и все приходили с одним и тем же заказом — хогвартская форма. Именно поэтому мадам Малкин не могла закрыться, как закрылись остальные и как не могли из-за чувства собственного долга или привычки (или желания быть схваченным приспешниками Тёмного Лорда и умереть в муках) волшебники, успешно и прибыльно продающие школьные принадлежности. Отсюда и напряжённость — недавно на её глазах похитили доброго мороженщика Фортескью, и неизвестно никому, что с ним стало, — её могли забрать следующей! Закончив измерять параметры милой девушки, мадам Малкин, не говоря ни слова, принялась за свою работу.       — Мы вернёмся позже! — заверила женщина старушку, приоткрывая дверь. Звонкий колокольчик возвестил об их уходе.

***

      Зайти за котлом, книгами, пергаментом, перьями и прочим не составило труда. Тележка Руби наполнилась, места там оставалось едва-едва, но и покупать вещей больше не надо было. Они заказали у мадам Малкин несколько мантий, за маггловской одеждой нужно, соответственно, пойти в маггловский магазин. Теперь оставалась самая волнительная для юного волшебника часть. Покупка своей волшебной палочки. Процесс этот может длиться вечность, палочка может сменяться за палочкой, пока не найдётся та, что выберет, наконец, тебя. Только нетерпеливый уходил, так и не обретя мощное оружие и верного друга, но таких не находилось.       Лавка выглядела старой и обшарпанной, этакий ветхий домик, готовый вот-вот развалиться. Над деревянной дверью виднелась уже выцветшая надпись, которую девушка не смогла прочесть, пыльные окна не давали заглянуть в исток управления магией юными волшебниками. Может, внутри будет по-другому? Со скрипом открывающаяся дверь представила такое же, казалось, безжизненное помещение, пыль в которой или мирно лежала на стеллажах и коробочках в них и других предметах, или летала повсюду, намереваясь как-нибудь помешать нарушителям спокойствия и залететь им в нос.       — Здравствуйте! — позвала Руби.       — Да-да, уже иду, — послышался старческий голос из стеллажей с коробочками.       Эллингтон стояли у прилавка, за которым и начинались эти полки. Руби, вытянувшись, посмотрела чуть дальше, вправо, и увидела старика, направляющегося к ним. Лицо его избороздили глубокие морщины, но голубые глаза светились мудростью прожитых лет. Он с настороженностью оглядел покупателей и, слабо улыбнувшись, заговорил:       — Добрый день...       — Тёмные нынче времена. Как день может быть добрым? Ну ладно, мы не за этим. Дочке нужно палочку купить, — тихо возразил отец.       — Раньше девочка брала не у меня, да? Я помню каждую палочку которую продал...и владельца, разумеется, тоже...       — Она переведена, — поспешно ответила мать, — Из Ильвермони. И раз уж нам предоставилась возможность купить палочку у лучшего мастера на свете, то почему бы и не воспользоваться ею?       Волшебник что-то пробормотал и принялся измерять (опять! опять у неё что-то измеряют!) расстояние от локтя до плеча, от плеча до пальцев, от подмышки до пола и так далее и тому подобное. Но сантиметр стал перемещаться сам, а в это время Олливандер подошёл к высоким пыльным полкам и, чуть подумав, вытащил одну коробочку.       — Помню, как вы впервые покупали свои палочки... Грецкий орех, сердечная жила дракона, девять и три четверти дюймов, гибкая — у мистера Оливера. Вяз, сердечная жила дракона, девять дюймов, хлёсткая — у мисс Оливии Эллингтон... Так, мисс, попробуйте эту. Виноградная лоза, единорог, 10 дюймов, гибкая.       Олливандер протянул девушке палочку, и та с некоторым сомнением приняла её.       — Взмахните ею!       Она попробовала, но ничего не произошло. Во второй раз тоже. Палочка собиралась рессечь воздух в третий раз, но мастер её перехватил:       — Нет, нет. Не то. Возьмите эту. Ясень, волос единорога, 12 дюймов, упругая.       Та же история, только здесь ей хватило взмахнуть палочкой лишь один раз.       — Тис, сердечная жила дракона, одиннадцать с половиной дюймов, жёсткая.       Не успела Руби взять её в руки, как мастер тут же её выхватил со словами "Нет, нет" и передал ей другую. И опять. И снова. И снова. Палочки сменялись одна за другой, отчего-то не желая себе в хозяева эту девушку. Их скопление на прилавке становилось всё выше и выше. В лавку дважды заходили, но видя эту картину, тут же выходили. В конце концов, присевшая от усталости на табурет женщина спросила:       — Не выходит? Да что ж это такое...Мерлин... Руби, можно побыстрее?       — Так я и сделать ничего не успеваю, как у меня её забирают, — промямлила ошалевшая юная леди.       От нечего делать она повернулась к окну и увидела, что погода начала портиться. Поднялся ветер, и без того тёмные тучи стали сгущаться ещё сильнее, стало как-то неспокойно. Те немногие люди, проходившие по переулку, стали оглядываться, забегать в магазинчики или испаряться в воздухе, то есть тран...трансгре...сировать.       А старик в это время не терял энтузиазма. Он с увлечением переходил от одного стеллажа к другому, поднимался и спускался по лестнице, переставлял её, куда надо. Вскоре он подошёл к Руби и протянул ей ещё одну палочку:       — Английский дуб, сердечная жила дракона, тринадцать дюймов, упругая.       Девушка взмахнула палочкой. Вдруг дверь с грохотом распахнулась и ударилась о стену, и в комнату залетел чёрный вихрь. Снаружи послышались крики и свист ветра, рассекающего воздух. Родители тут же оттащили Руби в сторону, наблюдая за разворачивающейся сценой. Вихрь принялся крушить всё, с силой ударился о шатающиеся стеллажи, скинул плоские коробочки с палочками на пол и, наконец, стал замедляться, принимая человекообразную форму. Высокий человек (или всё же не человек?) с оголённым мохнатым торсом и такими же мохнатыми бровями предстал перед Олливандером, ухмыляясь и демонстрируя свои острые клыки. Немощный старик хотел как-то защититься, но оборотень не дал ему и секунды на размышления. Схватив мастера, он связал его руки и нацепил на голову мешок.       Руби с ужасом наблюдала за этим, не в силах как-либо помочь. Она попробовала вырваться из крепкой хватки отца, но безуспешно. Тот же прошептал ей, горячим воздухом обдувая ухо:       — Не двигайся. Иначе он и тебя заберёт.       Девушка прерывисто вздохнула. Недочеловек, оскалившись, с силой дёрнул Олливандера и выбрался наружу. Оливия поспешно оставила семь галлеонов на столе, прямо за грудой волшебных палочек, и подбежала к окну. Оливер отпустил дочь, и вместе они встали на пороге. Последняя переступила его, и дождь капнул ей на лицо. Она устремила свой взгляд вперёд и увидела чёрный вихрь, стремительно удаляющийся жирной точкой и вскоре неожиданно испарившийся. Гаррик Олливандер похищен.

***

      Мужчина, женщина и девушка с чемоданом позади (она посчитала его вполне удобным для переноски вещей) шагали среди серой массы людей, садящихся на свой рейс или провожающих родных. Родители научили Руби читать и писать, более менее, и теперь она почти спокойно могла учиться в Хогвартсе.       — Что здесь написано? — спросила Оливия, указывая на номера платформ.       — Ты серьёзно? — со смехом в голосе закатила глаза будущая ученица, — Девять и десять.       — Правильно. Но цифры эти я указала неспроста.       — То есть?       — Чтобы попасть на платформу девять и три четвёртых нужно пройти через стену между платформами девять и десять.       Они встали напротив каменного барьера.       — А если магглы облокотятся об эту стену? — вспыхнула тут же озвученная мысль в голове девушки.       Вместо ответа родители подхватили дочь за руки, разогнались и перебежали через барьер. За эти пару секунд Руби испытала ужас, борясь с мыслью о том, что стена может оказаться не верной, и они, как дураки, просто врежутся в неё, неудобство от того, что руки её тянуло и чемодан было неудобно держать, и удивление , сменившееся радостью и облегчением, когда они всё-таки прошли.       Её взору открылась платформа девять и три четверти. Она разительно отличалась от вокзала Кингс-Кросс. На рельсах стояло не современное метро, а большой красивый поезд, раздающий последние гудки и окутывающий почти всю платформу дымом. Хогвартс-Экспресс. Связующее звено между обычным и волшебным миром. Стоит ей ступить в вагон, как он отвезёт её в ставшую родной и любимой для многих школу чародейства и волшебства.       — Уже почти одиннадцать, пора прощаться, — прервал раздумия дочери отец.       Мать крепко обняла Руби.       — Обязательно напиши, в какой факультет тебя отправили и не забудь передать письмо, — проговорила она.       Послышался последний гудок. Дочь, отстранившись, попрощалась с ними и направилась к вагону. Поднявшись по ступенькам, она в последний раз обернулась и помахала матери и отцу. Поезд стал разгоняться. Вот и всё. Здесь начнётся новая, полная трудностей жизнь Руби Эллингтон, понемногу поднимающая завесу тайн и загадок, всегда интересующих и окутавших её. А пока ей нужно найти свободное купе.