В поисках жизни

Карлайл был единственным, кто сохранил спокойствие. Голос его прозвучал невозмутимо и властно, видимо, сказались века работы в больнице: – Эмметт, Роуз, выведите Джаспера из дома! Кивнув, «старший брат» тотчас перестал улы баться. – Пойдем, Джаспер! Пытаясь вырваться из железных объятий, молодой вампир клацал зубами, сверля брата неестественно пустыми глазами. Эдвард, белее мела, прикрывал меня собой, готовый к любым нападениям. Челюсти его были стиснуты, в горле клокотал звериный рык. С*ка! Ну как так можно?! Прекрасное лицо Розали превратилось в самодовольную маску: встав перед Джаспером – на безопасном расстоянии от его зубов, – она помогла Эмметту вывести братца через стеклянную дверь, которую заботливо приоткрыла Эсми. Тонкая рука зажала рот и нос, красноречиво выражая отношение ко всему происходящему. Судя по побелевшим губам миссис Каллен, ей было стыдно. – Мне жаль, Белла, – чуть не плакала она, вместе со всеми выходя во двор. – Эдвард, пусти меня к ней! – пробормотал Карлайл. Секундное колебание – и парень медленно кивнул, позволив мне оторваться от пола. Опустившись на колени, доктор Каллен осмотрел руку. Я держалась, как могла. – Вот, возьми. – Элис протянула полотенце. – В ране мелкие осколки, – покачал головой доктор Каллен, оторвал от крахмальной скатерти длинный лоскут и завязал на моем предплечье наподобие жгута. – Белла! Отвезти тебя в больницу или обработаем рану здесь? – Лучше здесь. – Сейчас найду твой чемоданчик! – пообещала Элис. – Давай перенесем ее на кухонный стол, – сказал сыну Карлайл. Эдвард поднял меня словно пушинку, а доктор Каллен что есть силы сжимал предплечье. – Как ты себя чувствуешь? – Все в порядке. – Мой голос был таким ровным, что я сама себе позавидовала. Вернулась Элис с чемоданчиком Карлайла. Эдвард бережно усадил меня на стул, а доктор Каллен, опустившись рядом, не мешкая приступил к работе. Я сидела и думала о том, почему на мою кровь они все-таки отреагировали? Амулет действует только на запах? Если так, то это плохо. Малейшая капля крови – и я труп. Или амулет действует в зависимости от моих мыслей? По типу, я хочу скрыть свой запах, и вампиры его не чувствуют. Может это так работает? Посмотрев на Эдварда, я нахмурилась. – Эдвард, лучше отойди, – мой голос звучал жестко. – Ничего, справлюсь, – упрямился он, хотя его губы побледнели, а глаза полыхали от напряжения. Идиот. – Иди подыши воздухом! – Лучше останусь… Я уже хотела начать его материть на русском, как меня прервал Карлайл: – Эдвард, пока не поздно, найди Джаспера, – решил вмешаться Карлайл. – Наверное, он очень расстроен и в таком состоянии не будет слушать никого, кроме тебя. Я согласно кивнула, стараясь заглушить в себе злость. Какого х*ра он упрямится, если ему сложнее всех, по сути? Герой е*баный. Извиняюсь, за французский. Эдвард презрительно сузил глаза: надо же, мол, вдвоем набросились, но потом кивнул и выскользнул из двери черного хода. Жгучая боль в руке постепенно уходила, однако время от времени напоминала, что рана все-таки есть. Может, отвлекусь, если удастся сосредоточиться на лице Карлайла? Вот он склонился над моим локтем, и золотистые волосы сверкнули в ярком свете лампы. Что-то обожгло руку – я старательно терпела. И не через такое проходили, прорвемся! – Славненько прошел мой день рождения, – протянула я, желая разрядить обстановку. – Такого у меня еще не было. Восемнадцатилетие запомнится надолго. – Ты не виновата, – усмехнувшись, подбодрил меня Карлайл. – Такое могло случиться с кем угодно. – Я и не спорю, – пожала плечами. Его невозмутимое спокойствие разительно контрастировало с реакцией остальных. На красивом лице ни тени волнения, движения быстрые, уверенные. – Как вам это удается? – вырвалось у меня. Все члены его семьи соблюдали необычную для вампиров диету с одинаковым тщанием, но только Карлайл вдыхал запах моей крови, не борясь с тайным соблазном. Конечно, на самом деле ему сложнее, чем кажется со стороны. – Благодаря многолетней практике, – отозвался Карлайл. – Запах крови я практически не чувствую. Пим! пим! пим! – падали на стол осколки, извлеченные из раны. Удивительно, сколько стекла в моей руке! Я взглянула на растущую горку - нехило так. – А почему вы так держитесь за больницу? Темные глаза Карлайла сохраняли безмятежное спокойствие. – Хм-м, мне нравится, когда… Когда мои необык новенные способности помогают больным, у которых иначе не было бы шанса. Приятно сознавать, что моя работа делает жизнь некоторых людей легче и лучше. Знаешь, обостренное обоняние порой позволяет ставить более точные диагнозы… – Сочные губы изогнулись в кривоватой полуулыбке. Пока я обдумывала услышанное, доктор Каллен проверял, все ли осколки удалены. – По-моему, вы пытаетесь искупить то, что и виной не назовешь. – Я почувствовала, как рану снова засаднило. – Ну, у вас же все так не нарочно получилось… Вы не выбирали такую судьбу и тем не менее вынуждены лезть из кожи вон, чтобы быть хорошим. – Я и не намерен что-то искупить или исправить, – покачал головой Карлайл. – Скорее, как все, стараюсь максимально использовать то, что есть. – Вас послушать – никаких проблем… Доктор снова осмотрел рану. – Ну вот, готово. – Промокнув большую ватную палочку, с которой капала густая жидкость карамельного цвета, он обработал все порезы. «Карамель» пахнет немного странно, даже голова кружится, и сильно жжет. – В самом начале, – допытывалась я, пока Карлайл накладывал повязку, – почему вы вдруг решили жить иначе, чем остальные? Доктор Каллен усмехнулся: – Разве Эдвард не рассказывал? – Рассказывал, но я пытаюсь понять, как вы рассуждали. – Мой отец был священником, – сложив инструменты, Карлайл протер поверхность стола влаж ной марлей, затем еще раз; едко запахло спиртом, – и придерживался довольно консервативных взглядов, которые лично у меня вызывали сомнения еще до того, как я начал меняться. В общем, я не принял слепую веру отца, хотя почти за четыреста лет со дня моего рождения ни разу не усомнился в существовании Бога. Сомнений не возникает, даже когда смотрюсь в зеркало и не вижу отражения. Понимаю, странно слышать подобное от вампира, – ухмыльнулся доктор, – тем не менее я верю: в жизни каждого должна быть цель, даже у нас. Конечно, на многое рассчитывать не стоит, – беззаботно продолжал Карлайл, – по всем без исключения данным мы прокляты. Но я наивно надеюсь, что нам воздастся хотя бы за то, что мы старались. – Ничего наивного не вижу, – пробормотала я. – Как вы решились..обратить Эдварда? – Это мать Эдварда меня сподвигла, – чуть слышно проговорил доктор Каллен, глядя куда-то вдаль. – Его мать? – Да, ее звали Элизабет, Элизабет Мейсен. Несмотря на все старания медиков, отец, Эдвард-старший, так в себя и не пришел. Он умер во время первой волны гриппа, а вот Элизабет оставалась в сознании до самого конца. Эдвард очень на нее похож: те же густые, с необычным бронзовым отливом волосы и зеленые глаза. – У него были зеленые глаза? – переспросила я, пытаясь себе это представить. – Да… – В золотисто-карем взгляде Карлайла светилась многовековая грусть. – Элизабет очень переживала за сына… Теряя последние силы, то и дело подходила к кроватке, чтобы проверить, как он. Я боялся, что мальчик умрет первым: он казался намного слабее матери. Однако смерть, стремительная и неумолимая, пришла за Элизабет. Случилось это вечером, когда я сменил работавших в первую смену докторов. Соблюдать условности было невыносимо сложно – столько работы, отдыхать совершенно не хотелось… До сих пор помню, с какой безысходностью я возвращался под утро домой и притворялся спящим, в то время как в больнице умирали десятки людей… Итак, первым делом я решил проведать Элизабет с сыном. Я к ним привязался, что, учитывая слабость человеческого тела, делать не стоило. Увидев ее, я сразу понял: наступило ухудшение. Лихорадка набирала обороты, а обессилевшее тело сопротивляться не могло. Впрочем, когда женщина оторвалась от кровати, силы в свирепом взгляде было предостаточно. «Спасите его!» – приказала она хриплым голосом, на который еще было способно воспаленное горло. «Сделаю все, что смогу», – пообещал я, взяв миссис Мейсен за руку. Из-за сильного жара моя рука ей холодной не показалась; думаю, ей все казалось холодным. «Вы обязаны, – настаивала Элизабет, сжимая мою ладонь с такой решимостью, что появилась надежда: вдруг поправится? Глаза блестели, как драгоценные камни, как изумруды! – Вы должны подключить все свои способности! Дайте Эдварду то, что другие не могут!» Я не на шутку перепугался: ее взгляд был так пронзителен, словно миссис Мейсен знала мой секрет. А потом лихорадка взяла свое: бедняжка умерла, не приходя в сознание, через час после того, как высказала свою странную просьбу. Я уже несколько десятилетий мечтал завести друга, который знал бы меня настоящего, а не такого, каким я притворялся перед людьми. Но разве можно намеренно обрекать человека на подобное существование? Эдвард умирал, ему осталось всего несколько часов. Мальчик лежал рядом с мамой, чье лицо даже после смерти казалось встревоженным. Века не властны над чудесной памятью доктора Карлайла: он воскрешал события с поразительной четкостью. – В ушах звенели последние слова Элизабет. Откуда она узнала? Разве мать может желать для сына подобной участи? Я посмотрел на Эдварда: слабый, бледный, мучительно красивый. Лицо чистое, благородное… Именно о таком сыне я всегда мечтал. После многолетних колебаний и нерешительности я просто поддался порыву. Коллеги не заметили, что мальчик дышит: в ту пору не хватало ни рук, ни глаз, чтобы и за половиной больных уследить. В морге не было никого… то есть никого из живых; я пронес его на чердак и по крышам – к себе домой. Не зная, с чего начать, я вспоминал, как несколькими веками ранее в Лондоне ранили меня самого. И с трудом решился. И все-таки о сделанном я не жалею: я ведь спас Эдварда… Возвращаясь к настоящему, доктор Каллен покачал головой: – Наверное, нужно отвезти тебя к отцу. – Я сам отвезу, – заявил Эдвард, беззвучно появившись из столовой. Лицо безмятежное, но глаза… Эдвард явно что-то скрывает. – Лучше Карлайл. – Его рубашка вся была в кровавых пятнах, а правое плечо измазано розовой глазурью с торта. – Я в порядке, – сухо произнес Эдвард, – а вот тебе нужно переодеться. У Чарли случится инфаркт, если увидит тебя такой. Скажу Элис, пусть принесет что-нибудь из одежды. – Каллен-младший решительно шагнул к двери. – Он очень расстроен, – отметила я. – Да. Сегодня случилось именно то, чего больше всего боится Эдвард: из-за наших естественных потребностей ты оказалась в опасности. – Он не виноват. – Ты тоже. Протянув руку, доктор помог мне встать и повел в гостиную. Вернувшаяся Эсми протирала пол, судя по запаху, неразбавленным отбеливателем. – Позвольте мне… – церемонно предложила я. – Да я уже заканчиваю, – улыбнулась миссис Каллен. – Как ты? – В порядке. Карлайл штопает раны быстрее, чем все мои предыдущие доктора. Родители Эдварда засмеялись. В гостиную вошли Элис с Эдвардом; девушка бросилась ко мне, а ее брат с непроницаемым лицом встал чуть поодаль. – Пошли, – позвала Элис, – подберем что-нибудь поприличнее. Оказывается, она уже нашла костюм, похожий на мой. Чарли в жизни не заметит подмену! – Элис! – шепотом позвала я, заметив, что она направляется к двери. – Да? – наклонив голову, негромко спросила девушка. – Все очень плохо? – Пока не знаю. – Как Джаспер? – Сильно расстроился. Это было испытанием прежде всего для него, а он не любит показывать слабость и проигрывать. – Джаспер не виноват. Передай, что я на него не злюсь, ладно? – Да, конечно. Эдвард ждал у входной двери и, едва завидев нас на лестнице, тотчас ее открыл. – Подарки возьми! – напомнила Элис, когда я подошла к ее брату. Я быстро собрала серебристые свертки, отыскала фотоаппарат и сунула в здоровую руку. – Спасибо скажешь потом, когда откроешь! Эсми с Карлайлом пожелали мне доброй ночи, я им устало улыбнулась. На улице было прохладно и свежо. Эдвард молча шел рядом, затем открыл пассажирскую дверь, и я покорно села в машину. Ладно, пусть он поведет, я не против, спасибо, что спросил. Эдвард гнал по темной дорого с огромной скоростью. Я же смотрела в окно, припоминая, что после этого Эдвард должен был бросить Беллу, уехав куда-то вместе с семьей. Ну и ладно. Это будут его проблемы, не мои. Я спокойно закончу школу, поступлю в университет и даже вспоминать не буду. Он поступит как трус, если уедет. Мы подъехали к дому. Я повернула голову в сторону вампира, что судорожно сжал руль. – Припаркуешь машину? – спросила я, открывая дверь. – Спасибо, и...пока. Я направилась в сторону дома, не оборачиваясь. Бейсбол еще не кончился, и, не успев войти, я услышала, как диктор пытается перекричать ропот беснующихся трибун. – Беллз! – позвал Чарли. – Да, пап, я! – Как все прошло? – Чарли развалился на диване, положив босые пятки на подлокотник. Вьющиеся каштановые волосы, вернее, то, что осталось от некогда густой шевелюры, с одной стороны примялось, словно блин. – Эллис превзошла саму себя: цветы, свечи, торт, подарки, в общем, все как полагается. – Что подарили? – Крутые колонки в машину и еще кучу подарков, которые даже не вскрыла. – Bay! – Да уж, – кивнула я. – Ладно, пойду спать. Спокойной ночи, папа! Я поспешила в спальню, где надела старую футболку до колен, стараясь не тревожить руку. Решила открыть подарки. Первым выбрала плоский длинный сверток, по всей вероятности, от Карлайла с Эсми. Кое-как порвав обертку, посмотрела на белую прямоугольную коробочку. Внутри был длинный картонный формуляр с огромным количеством мелко набранного текста. Пока сообразила, что к чему, прошло не менее минуты. Это что, билет в Джексонвилл? Думаю, что Рене будет рада. Открыла подарок от Элис и Эдварда - там лежал тонкий серебряный диск. Решив послушать его потом, я откинулась на кровати, проваливаясь в сон. Наутро я чувствовала себя плохо: руку жгло, голова раскалывалась. Пришлось выпить тайленол по рекомендации Карлайла. Подумывала даже пропустить школу, но, пересилив себя, начала одеваться. Из-за руки пришлось искать что-нибудь свободное. Еле напялив бежевую толстовку с голубыми джинсами, я спустилась вниз. Есть не было никакого желания, потому я ограничилась стаканом молока. Каллен, как и всегда, ждал около школы. Лицо у него было словно чужое. Вчерашнее обсуждать не хотелось, поэтому шли мы молча. Все утро мы почти не общались, кроме тех моментов, когда он спрашивал о моей руке. Мне же было интересно, свалит он, как в каноне, или же нет? Мы же не пара, Джеймс мне не вредил. Но этот вечным виновник всего, что происходит в мире, найдет причину уехать. Горевать по нему я не буду: не имею привычки так поступать. Так, может плитку шоколада съем, для вида погрущу и все. На ланче Элис не было. Эдвард ее отсутствие никак не объяснил. – Где Элис? – спросила я Каллена. Золотистые глаза сосредоточились на батончике мюсли, который он крошил пальцами. – С Джаспером. – С ним все в порядке? – Некоторое время будет отсутствовать. – И Элис, значит, тоже. – Да, сестра на время отлучилась. Убедила Джаспера поехать в Денали. В Денали жила еще одна необычная семья вампиров – дружелюбных «вегетарианцев», вроде Калленов. Таня и ее родственники – я то и дело о них слышала. Прошлой зимой, когда мое появление сделало Форкс небезопасным, Эдвард сам их навещал. К концу дня ничего не изменилось. Меня начинало это даже подбешивать, но я молчала. Это его выбор, не мой. Поэтому быстро попрощавшись, я села в Ferrari и погнала на высокой скорости. Домой совершенно не хотелось. На протяжении 3 часов я гоняла по пустынным дорогам, не заботясь ни о чем. Меня раздирало разочарование: все-таки Каллена я считала каким-никаким другом. Почти год мы с ним хорошо общаемся. И если он действительно уедет вместе со своей семьей, то я вычеркну его из своей жизни. Обещаю. Пусть он катится к Вольтури, чтобы сдохнуть - я его спасать не побегу. Я сжала сильнее руль, резко сворачивая на повороте. Не понимаю, почему я так злюсь из-за этого? Ведь изначально я сама хотела держаться подальше. Но я просто привыкла ко всем Калленам, они оказались приятными личностями. В Форксе таких не хватает. Да и дляменя такой поступок будет сродни предательству. Ладно, это его выбор. Пусть делает, что хочет. Не в первый раз меня бросают, переживу как-нибудь. Едва за окнами забрезжил свет, я проснулась, чувствуя непривычную легкость на душе. После вчерашней гонки мне стало фиолетово на Эдварда. Останется - окей. Уедет - ну и пошел нах*й. Не для того я получила шанс на вторую жизнь, чтобы страдать по всяким у*бкам. Рука уже почти не беспокоила. Кстати, я заметила, что у меня неплохая регенерация. С чем это может быть связано? Амулетик и так умеет? Натянув изумрудный пиджак с черными джинсами, я спустилась вниз. Уже сидя за столом, я задумчиво пялилась на фотоаппарат, который так и остался лежать в гостиной. Может взять его в школу? Зря что-ли подарили? В первую половину дня ничего не изменилось. Каллен все также молчал, а я и не пыталась его разговорить. Общалась с ребятами, работала на уроках - в общем, делала все то, что должен делать нормальный человек. На ланче я постоянно всех фотографировала. Будет, что в старости посмотреть. Открою альбом и буду радоваться, что прожила насыщенную жизнь. Все, классные фотографии гарантированы! На моих глазах одноклассники чуть не дрались из-за подарка Чарли, кокетничали, прихорашивались. Я смеялась вместе со всеми, наслаждаясь этими минутами всей душой. После уроков Эдвард проводил меня на стоянку. Я, не прощаясь, уехала. Возможно, я веду себя неправильно, согласна, но я устала всю прошлую жизнь думать о чувствах других. Они - не моя проблема. Я живу для себя, поэтому буду поступать так, как считаю нужным и правильным. Порвать все отношения? Без проблем. Послать нахер? Отлично. Да, возможно это эгоистично, ну и пох*й. По дороге в магазин я оставила пленку в фотолаборатории, а вечером забрала готовые снимки. Вернувшись домой, чмокнула в щеку Чарли и понесла коричневый пакет с фотографиями к себе в комнату. Просмотрев все снимки, я начала раскладывать их в альбом. Второй набор фотографий я запечатала в конверт, собираясь отправить их Рене. На следующий день ничего не изменилось. Ну, пожалуй, кроме моего поведения касаемо Эдварда. Я перестала вообще обращать на него внимание. День пролетел незаметно, уроки кончились. Я направилась на паркову, но меня окликнул Эдвард. – Можно я к тебе приеду? – Да, конечно. – Прямо сейчас? – Как хочешь. Только по дороге заскочу на почту, отправлю письмо Рене. Золотисто-карие глаза метнулись к пухлому конверту, что лежал на пассажирском сиденье, а проворные пальцы ловко его схватили. – Лучше я сам отправлю, – тихо предложил он. – Все равно быстрее тебя приеду. – Ладно. Каллен захлопнул дверцу и зашагал к «вольво». Эдвард в самом деле меня опередил. Когда свернула к дому, серебристая машина уже стояла на подъездной дорожке. Я вышла до машины и подошла к нему. По его взгляду я все поняла. Ну все, прощай, мой друг. Я оставлю тебе место в своей памяти. – Пойдем прогуляемся, – бесцветным голосом произнес он. Я лишь кивнула, не обращая внимания на дрогнувшее сердце. Несколько шагов в сторону леса, и Эдвард остановился. Раз видно дом, значит, мы еще даже на тропу не вышли. Вот и вся прогулка. Ну хотя-бы в глушь не завел, на этом спасибо. А то мало-ли, убьет на последок и свалит. Прислонившись к дереву, Каллен пронзил меня пустым, ничего не выражающим взглядом. – Я так понимаю, ты хотел поговорить? – начала разговор первой. Эдвард тяжело вздохнул: – Белла, мы уезжаем. – Ладно, – я пожала плечами. А что я должна была еще сказать? Упасть к нему в ноги и молить? Ага, разбежалась. – Карлайла начинают подозревать? – И это тоже, – неопределенно пожал плечами. – Я рада была с тобой познакомиться,– честно призналась я. – Ты хоть пиши что-ли. Набрав в легкие побольше воздуха, Эдвард целую минуту сверлил землю невидящим взглядом. Губы скривила чуть заметная ухмылка. Когда он посмотрел на меня, в глазах вместо золотого сияния появился холодный зимний блеск. – Не могу ответить тем же. Спасибо, что развеяла хоть немного скуку. Конечно, у тебя это не очень получилось, я встречал людей и поинтереснее, – я замерла. Понимала разумом, что он обязательно скажет что-то подобное, чтобы я возненавидела, но...Черт, это неприятно. Сердце сжалось. Давно меня не кидали. Уже забыла какого это. Натянула на лицо маску безразличия, успокоила участившийся пульс и сказала: – От своих слов не откажусь, – хмыкнула я. – Пообещаешь мне кое-что? Он кивнул. – Пообещай, что это наша последняя встреча и что мы больше никогда не встретимся. Я буду жить своей полноценной жизнью и никогда больше не услышу о тебе. Эдвард печально на меня взглянул. – Обещаю. Я удолетворенно кивнула. – Прощай, Белла! – спокойно, как ни в чем не бывало, проговорил Каллен. – Прощай. Неожиданно налетел прохладный ветерок. Маленький клен хлопал листьями. Ушел. Заглушив все чувства, я решила прогуляться по лесу. Надо собраться с мыслями. Шаг за шагом я погружалась в лесную чащу. Не знаю, сколько времени прошло, но у меня заныли ноги и я присела на упавшее дерево. Всю прошлую жизнь меня постоянно бросали, как никому не нужную, причиняли море боли. Я терпела, оправдывала, прощала. Сталкивалась всю свою жизнь с жестокостью и беспощадностью. Каждый дорогой для меня человек поступал со мной отвратительно. Почему? Мне было всего 19 лет....Неужели все то, что со мной происходило, я заслужила чем-то? Я раздраженно вытерла слезы. Прошлое надо оставить в прошлом. И пойти в будущее только с опытом. Послышались голоса. Кто-то звал меня по имени. Влажная листва приглушала крик, но звали, вне всякого сомнения, меня. Голос незнакомый, и я не знала, стоит ли отвечать. Я встала, чувствуя,что ноги онемели и замерзли. Потом послышался совсем другой звук – сопение, звериное сопение. Причем зверь, похоже, не из мелких. Неужто, волки..? Дождь лил как из ведра, по лицу текли ручейки холодной воды. Я уже собиралась возвращаться домой, как увидела свет. Сначала это было неяркое, отражающееся от влажной листвы сияние. Озаряя ночной лес, оно становилось все ярче и ярче, пока не сконцентрировалось в луч фонаря. Фонарь вроде пропановый, но больше ничего понять не удалось – меня ослепило. – Белла! Мужчина не спрашивал, а словно подтверждал, что поиски увенчались успехом. – Вроде я. А вы кто? – Я Сэм Адли. Так, вроде, кого-то из волков звали? – Меня прислал Чарли. Я вдрогнула. Точно, отец! Сколько времени вообще? Высокий мужчина протянул руку, за которую я сразу же схватилась. Темные глаза смерили меня оценивающим взглядом; Сэм – р-раз! – поднял меня на ноги и сгреб в охапку. – Можно аккуратнее, – проворчала. – Я все-таки не мешок с картошкой. Он лишь хмыкнул. Прошло не так много времени, прежде чем я увидела свет и услышала мужские голоса. Сэм Адли сбавил шаг. – Я ее нашел! На секунду гомон стал тише, потом снова усилился. Вокруг в бешеном калейдоскопе закружились лица. Однако в этом хаосе я слышала только голос Сэма, и то потому, что прижималась ухом к его груди. – По-моему, она не пострадала. – Белла, милая, ты в порядке? Этот голос я узнаю среди тысячи голосов, даже искаженный тревогой. – Папа? – Я здесь, дорогая. Благодаря этому горячему волку я согрелась, но слазить не захотела, лишь сильнее к нему прижалась. Надо пользоваться моментом. – Извини, пап, – я неловко улыбнулась. – После школы мне захотелось прогуляться по лесу, а потом...я заблудилась. – Сэм, донесешь до дома, пожалуйста? – Без проблем. Я прикрыла глаза, чувствуя усталость. Сколько км я прошла? Завтра не встану, скорее всего. Услышав, как щелкнул замок, я открыла глаза: мы на пороге, высокий смуглый Сэм крепко держит меня, в то время, как отец открывает дверь. Меня занесли в гостиную и положили на диван. Мечта каждой женщины! – Я мокрая и грязная… – Ничего страшного, – хрипло ответил Чарли, потом обратился к кому-то другому: – Одеяла в шкафу на втором этаже. – Белла! – позвал незнакомый голос. Я увидела седовласого старика и через несколько бесконечных секунд узнала его. – Доктор Джеранди! – Да, милая! Ты ранена? – Не думаю, только если не поцарапалась об ветки, но это маловероятно. Правая рука легла на мой лоб, а пальцы левой сжали запястье. Губы беззвучно шевелились: поглядывая на часы, доктор считал пульс. – Что же случилось? – Я заблудилась. – Думаю, с ней все в порядке, – через несколько минут произнес доктор. – Обычное переутомление. Пусть выспится, а завтра я заеду. Точнее, уже сегодня, – добавил Джеранди, взглянув на часы. Сколько же я гуляла-то?! Заскрипели пружины дивана: мужчины одновременно поднялись на ноги. Нащупав уголок одеяла, которым меня укутали, я накрылась с головой. Я то проваливалась в забытье, то просыпалась. Краем уха слышала: Чарли благодарит участников поисков и они один за другим уходят. Папа осторожно коснулся моего лба и накрыл вторым одеялом. Несколько раз звонил телефон, и он, не желая меня будить, брал трубку чуть ли не после первого гудка. – Да, мы ее нашли, – шептал он звонившим. – Белла заблудилась. Да, с ней все в порядке, – и так снова и снова. Судя по шорохам и скрипам, Чарли готовился ко сну. ерез несколько минут опять позвонили. Чертыхаясь, папа встал и поплелся на кухню. – Алло! – пробормотал он, а потом в его голосе зазвучала тревога. – Где? – Повисла пауза. – Уверены, что за территорией резервации? – Снова пауза. – Но что они там жгут? – В голосе страх и тревога. – Конечно, сейчас позвоню и выясню. Так, папа снова набирает номер… Надо сосредоточиться. – Привет, Билли, это я, Чарли, извини, что бес покою в такую рань… Нет, с ней все в порядке. Отдыхает… Спасибо, но звоню не поэтому. Меня только что разбудила миссис Стэнли. Говорит, у нее с третьего этажа видно, как на прибрежных скалах полыхают костры. Я конечно же… О боже! – В папином голосе зазвенел металл: это раздражение или… злость? – Зачем? А-а… Неужели? – саркастически спросил он. – Передо мной можешь не извиняться. Смотри только, чтобы пламя не вышло из-под контроля… Знаю, знаю, удивительно, что в такую погоду костры вообще разгорелись… – Отец долго слушал, затем будто нехотя добавил: – Спасибо, что прислал Сэма и остальных. Ты прав: эти леса они знают куда лучше нас. Беллу нашел Адли, так что с меня причитается… Ладно, созвонимся. Бормоча что-то несвязное, Чарли побрел обратно в гостиную. – В чем дело? – спросила я. Он тут же бросился ко мне. – Прости, милая, мы тебя разбудили… – Что-то горит? – Ничего страшного. Просто на скалах жгут костры. – Костры? – переспросила я. – Детишки из резервации хулиганят. – Почему? Опустив голову, папа рассматривал узор на ковре. – Отмечают хорошую новость, – с горечью про изнес он. – А, точно, – я кивнула головой. – Каллены же уехали. Как же мы теперь без Доктора? – Карлайлу предложили работу в крупной клинике Лос-Анджелеса. Думаю, хорошим жалованьем заманили. Вампиры и солнце? Вы уверенны? – Ладно, пап, – я вздохнула. – Извини, что так вышло. Я спать пойду. Спокойной ночи. Я встала с дивана и побрела в комнату. От этих вампиров одни неприятности! Надеюсь, я их больше не встречу.