Журавлик

      Разглядывая надпись на стене, Перси меланхолично заметил, что он правда может не дожить до выпуска, даром что чистокровный: вряд ли тысячелетнее чудовище принимает справки из Министерства, раздобудь он такую.       А ведь день так хорошо начался! Первый поход в Хогсмид в этом году, Оливер затащил его в Дэрвиш и Бэнгз, где друг почти час выбирал новые перчатки. После уже Перси тянул Вуда в магазин писчих принадлежностей, напоминая, что тому тоже нужны перья и пергамент, пусть и для тактик квиддича. Они пересеклись с Агнесс и ее подружками в Трех метлах, куда позднее Перси привел Криса, буквально за руку вытянув того из аптеки, где друг яростно ругался с аптекарем из-за цен на корни любистока. Вовремя, еще чуть-чуть и Челстеда бы просто выкинули одним взмахом волшебной палочки, хозяин уже вытащил ту из кармана.       Слушая одним ухом жаркую речь о шансах Паддмир Юнайтед в следующем сезоне, а другим — гневную речь о жадных монополистах, он чувствовал себя почти счастливым, еще бы чуть тише и идеально. А что теперь? Тайная комната открыта. Кошка Филча мертва. И кто в центре всего? Конечно, Рон и его друзья. Слава Мерлину, кошку в итоге признали живой, только оцепеневшей. Искренне надеясь, что это чей-то неудачный розыгрыш или даже месть старому завхозу, в глубине души он понимал, что это что-то более серьезное. А потому на следующий же день попробовал отловить злополучную тройку и выяснить, что происходит.       При его приближении Рон напрягся и засуетился, неприятно удивив, но Перси постарался не показать обиды. Ему нужна информация, а из всех школьников Рональд и его друзья определенно знают больше остальных — старостам ничего не сказали, Майкл уже на это пожаловался, когда допрашивал близнецов. Фред и Джордж шумно отрицали причастность, им не менее шумно не верили, и Перси пришлось вмешаться и напомнить, что его братья розыгрышами гордятся, потому будь это они — вся школа знала бы уже на следующее утро. Близнецы снова спросили не вызвать ли им колдомедиков из Мунго, он оскорбился принижением его интеллекта — он лишь озвучил логические выкладки на основе многолетних наблюдений, к чему так реагировать?       В любом случае подозревать близнецов хотя бы на Гриффиндоре перестали, хотя Дженни и Элис еще долго перемывали косточки всему семейству Уизли в духе, не прикрывает ли Перси преступление братьев. Как же с ними сложно. А вот разговор с братом и его друзьями увеличил уровень его тревоги: даже Альбус Дамблдор не был уверен, каким образом кошка оцепенела. Но она хотя бы осталась жива. Не то чтобы Перси питал добрые чувства к злобному завхозу, которому дай волю — забил бы Фреда и Джорджа насмерть в качестве наказания за все их проделки, но Миссис Норрис была его единственным другом. Он не мог и вообразить, насколько скверно чувствует себя человек, потерявший единственное живое существо, которое его любило. Хорошо, что в конце года кошку вылечат, кроме того весь год она в безопасности от шуточек его братьев — он очень старался найти положительные моменты.       — Надеюсь, что кто бы это не сделал, его поймают и привлекут к ответственности, — второкурсники согласно кивнули, даже Рон изобразил нечто похожее.       Перси тяжело вздохнул. Рон держался скованно и отстраненно, поэтому историю рассказывали Гарри и Гермиона, включая их посещение юбилея смерти сэра Николаса, и он не знал, что успел сделать или сказать, что младший брат, с которым они нормально общались летом, закрылся от него. Он не отчитал Рона за полет на Форде Англия, он не ругал его за низкую успеваемость, даже сейчас не сказал ни слова о том, что тот опять куда-то вляпался! Что не так?       — Кстати, я надеюсь, мне не надо говорить, что неэтично рассказывать о Филче всем остальным? — одному Мерлину известно, что сотворят близнецы с несчастным завхозом, точно зная, что он бессилен против них.       — А почему нет? — возмутился младший брат. — Он знаешь, как нам жизнь портит?! Хуже Снейпа! Сквиб, а туда же!       — Он следит за порядком в замке, — строго одернул его Перси. — Если бы вы не нарушали правила и использовали бытовые чары, у вас бы не было с ним проблем.       — О да, ты же у нас по-прежнему идеальный староста, только без значка, — зло съехидничал младший брат и тут же получил острым кулачком в бок от подруги. — Ай!       — Рональд Биллиус Уизли, — Перси едва удержал себя от крика, но ему не нужно было внимание остальных гриффиндорцев. Голос сам собой понизился до звенящего шепота. — Ты говоришь как эта жалкая личинка Пожирателя Смерти, Малфой-младший. Расизм на основе наличия магических способностей отвратителен, особенно для нашей семьи, у нас есть двоюродный дядя-сквиб, если ты позабыл.       Рональд покраснел, но не стал громогласно отрицать сказанное. Хорошо, младший брат осознал, как трактуется его фраза, можно надеяться, что тайна завхоза не всплывет.       — Рон как-то говорил про него, — неожиданно заговорил Поттер. Мальчик смущенно закусил губу, не решаясь продолжить, но взглянув на Перси, спросил. — Почему вы с ним не общаетесь?       — Это… сложная история, — медленно ответил третий из сыновей Молли Уизли. Не то чтобы это было страшным секретом, никто не запрещал об этом говорить, просто это было не принято. Но возможно брату нужно ее услышать, а от друзей тот все равно ничего не скрывает, раз упомянул про маминого кузена. — И я бы хотел, чтобы она осталась между нами. Это… личное.       Дети понятливо закивали и с любопытством склонились поближе к нему. Перси огляделся: никто не проявлял к ним внимания, слишком занятые сплетнями и своими делами, поэтому он не стал менять диспозицию. Посмотрев на второкурсников, он немного посомневался, не рано ли им узнавать такое, а потом вспомнил, что ему было девять, когда мама рассказала историю Максимиллиана Пруэтта. Потому что раз он сам дошел до вопроса, о котором не задумывались его старшие братья, значит, дозрел и до правды, какой бы болезненной она не была. Конечно, со временем мировоззрение Молли Уизли менялось на все большую опеку, и тому же Рону она бы не стала рассказывать эту историю лет до пятнадцати, но спросили его.       И Перси рассказал.       Максимиллиан Пруэтт был единственным сыном младшего брата их деда, Игнатиуса Пруэтта, в честь которого был назван Перси. Его матерью была Лукреция Пруэтт, урожденная Блэк, дочь темнейшего семейства Магической Британии, помешанного на чистоте крови. И Лукреция Блэк была такой же ненормальной, как ее кузина Вальбурга, которая ради чистоты крови вышла за собственного троюродного брата. Мерзость.       Когда Максимиллиан появился на свет, его родители были чрезвычайно довольны: из-за того, что все чистокровные маги были в родстве между собой, иногда рождались дети с отклонениями. Блэки, по слухам, убивали таких малышей, но мальчик был абсолютно здоров и первые лет восемь жизни прожил счастливо и беззаботно. Пока не стало очевидно, что у ребенка не было магических выбросов. Лукреция была настоящей Блэк: по рождению, воспитанию — и безумию.       Она истязала родного сына, пытаясь добиться от него хоть капли магии, но все было бесполезно. Если ребенок сквиб — магом его не сделать. Игнатиус Пруэтт об этом не знал, мамин кузен был слишком напуган, чтобы пожаловаться, а еще уверен, что он сам виноват в том, что происходит. Когда на одиннадцатилетие дяди не пришло письмо из Хогвартса, разразилась буря. Деду Игнатиусу было тяжело признавать, что единственный сын сквиб, но он мог с этим смириться, а вот Лукреция… Она использовала на мальчике заклинание забвения и вышвырнула в магловский мир.       Пруэтту потребовалось несколько лет, чтобы найти сына, а найдя, узнал, что Обливиэйт на того почти не подействовал, и он прекрасно помнил про магический мир. Помнил пытки матери и изгнание, помнил — и ненавидел магию всей душой за то, что с ним совершили.       — Рассказывать бы он никому не стал, не поверили бы, но с тех пор он не хочет иметь ничего общего с магическим миром. Дед Игнатиус не простил этого супруге, они жили отдельно до самой ее смерти, — Лукреция Пруэтт скончалась в конце зимы, но на похоронах не было никого, даже тетушка Мюриэль, весьма почитавшая приличия и традиции, не захотела проводить безумную волшебницу в последний путь. Семейство Блэк вымерло, выжившие сидели в Азкабане, а дальняя родня не хотела иметь дело с отверженной колдуньей. — Дед Игнатиус до сих пор живет отшельником где-то в Ирландии, мама каждый год пишет ему на Рождество и его день рождения, но никогда не получает ответа.       — Это просто… ужасно, — прошептал Рон, глядя в камин.       Гарри смотрел круглыми как у совы глазами, понимая, что его родственники далеко не худший вариант. Гермиона же тихо всхлипывала, стараясь не привлекать к ним внимание. Забавно, что история Невилла их ничему не научила: чистокровные маги могут вытворить много дурного, дабы вынудить магию ребенка проявить себя. Уизли в этом плане были просто эталоном мягкосердечия, готовые принять детей и магами, и сквибами. Может поэтому их так много, а других так мало?       — Да, ужасно. Поэтому я прошу вас не рассказывать об этом. Это не секрет, конечно, но, как и все подобные истории, это та правда, которую никто не хочет знать. Если близнецы спросят… — Перси невольно усмехнулся. Насколько ему было известно, ни Билл, ни Чарли так и не спросили про дядю-сквиба, сомнительно, что близнецам он станет вдруг интересен. — Неважно, не спросят.       Детей он оставлял подавленными и глубоко задумавшимися, но надеялся, что история дяди Максимиллиана покажет им, через что мог проходить мистер Филч. Им не надо быть добрыми к завхозу, жалости старик не потерпит. Но если все останется как есть — этого достаточно.       Джинни была сама не своя после произошедшего с кошкой Филча, но Перси не смог ее разговорить, поэтому написал матери. Глаза на мокром месте, хотя обычно Джиневра не позволяет себе такого — да она по дому скучала, не плакала! Пара слезинок, вытертых украдкой, не в счет — а сейчас ходит бледная, губы искусаны. Конечно, Перси волновался, Джинни часто гуляла где-то в одиночестве, общение с однокурсниками, вроде начавшееся, в какой-то момент сошло на нет. Он даже не был уверен, есть ли у нее хотя бы приятельницы, не то что друзья, о чем тоже отписался маме.       В ответ сестренка разозлилась, что он лезет в ее личные дела, а Молли Уизли неожиданно поддержала дочь, написав, что все с Джинни в порядке и ему не стоит так о ней беспокоиться. Забавно, что одно и то же поведение мама лучше воспринимает от дочери, чем от любого из сыновей. Это из-за того что она девочка и матери легче справиться с ее взрослением?       — Скорее всего, она просто хорошо помнит себя в том же возрасте и ситуации, — Агнесс покачала головой. — Да и братья у тебя, скажем прямо, на взрослых или хотя бы ответственных не тянут.       — Это же не отменяет того, что ей всего одиннадцать, она впервые оказалась так далеко от дома в толпе сверстников! Я, конечно, тоже не подвергался особенному наблюдению…       — Ты не в счет, Уизли, ты родился стариком, вот за тебя и не волновались, — фыркнул Крис. — Всегда запрещаешь все самое интересное!       — Я не запрещаю!       Перси действительно перестал использовать подобные ограничения, даже на выходки младших братьев не реагирует, а те и рады: только вчера какое-то кресло пробежало по общей гостиной с визжащим невольным наездником. Он гордился тем, что вместо того чтобы прочесть лекцию и расколдовать мебель — каким был его первый порыв — он просто ушел к себе в комнату, где и продолжил чтение Истории Хогвартса. Он искал информацию по Тайной Комнате, полагая, что кто бы ни наслал оцепенение на кошку завхоза, он почерпнул идею из книг. Легенде об Ужасе Слизерина там действительно уделялось немного места, что намекало, что это отнюдь не просто легенда. Оставался только вопрос, будет ли продолжение или поднявшаяся шумиха образумит преступника.       — Нет, ты просто отказываешься участвовать!       — Вот именно. Если тебе так хочется, ты вполне способен справиться самостоятельно, это ж ты у нас взрослый ответственный маг, — он поправил спадающие очки, чтобы внимательнее взглянуть на приятеля. На подозрительно стушевавшегося приятеля.       — Крис не хочет заниматься этим в одиночку, — засмеялась Кэтчер, ласково подергав Челстеда за прядку волос. — После стольких лет одиноких и тайных экспериментов, он слишком ценит нашу компанию, чтобы отказываться.       — О, — и снова Перси не мог найти слов. Но не мог не заметить. — Но ведь ты никогда не отказываешься и редко споришь? Занимались бы опытами вдвоем.       — А зачем? Я знаю, что ты не согласишься на что-то слишком рискованное, поэтому просто жду, когда вы придете к общему мнению, — на это Перси было нечего ответить.       Тему Тайной Комнаты он обдумывал долго, а после направился к лучшему из известных ему источников информации, профессору Бинсу. Он слышал уже, что второкурсники, вернее, Гермиона, осмелились поднять эту тему на уроках, но раз призрачный профессор читает лекции по-разному, может и ответы будут другими?       — Были сведения, что в какой-то момент Основатели устроили меж собой соревнование, добавляя в замок нечто совершенно индивидуальное и волшебное, но Салазар ушел до того, как они успели показать друг другу свои творения, — призрак задумчиво уставился в стену. — В память о товарище Годрик, Ровена и Хельга не стали выбирать победителя, а сотворенные чудеса просто оставили потомкам. Легенду о Тайной комнате и Ужасе в ней придумали позднее, пару веков спустя, уже потомки Салазара, Гонты.       — То есть, это не миф с вашей точки зрения? — уточнил Перси. Забавно, второкурсникам призрак ответил, что это сказки и выдумки.       — А вы бы хотели, чтобы группа детей искала Тайную Комнату? — удивленно взглянул на нее призрак. — Если уверить их, что это выдумка, есть шанс, что они не полезут искать неприятности, Хогвартс все же древний замок, за чьи охранные заклинания отвечал Гриффиндор, а учитывая, что у Годрика были иные представления о безопасности, не стоит искушать детей.       — А есть какие-нибудь сведения о других чудесах? — что могли сотворить Основатели в Хогвартсе, чтобы показать себя друг перед другом?       — Одно чудо его создательница передарила незадолго до своего ухода, — Бинс задумчиво уставился в окно. — Невероятное колдовство — перенести магическое помещение подальше от Хогвартса, когда оно должно было быть частью замка, но Ровена не признавала невозможного. Рейвенкло оставила потомкам Зал Пророчеств, таинственную комнату, в которой появляются все изреченные пророчества. Она как-то связана с магическим полем планеты, поэтому пророк может выдать его хоть в самом глухом и заброшенном месте мира — оно все равно появится в комнате. Первыми хранителями были ученики Основательницы, полтора десятка избранных, магов высшего уровня, чьей задачей со временем стала не только защита и охрана пророчеств, но и сохранение британского магического наследия, добытых артефактов древности и магии непознанного.       — Со временем?       — О да, эта группа держалась веками, добавляя новых членов после множества испытаний, но даже они в итоге стали забывать свое предназначение, — профессор печально покачал головой. — Сейчас их знают как Отдел Тайн британского Министерства Магии.       — Отдел Тайн?! — Перси чуть со стула не свалился. Нет, конечно, он знал, что Отдел Тайн существовал еще до образования Министерства, почему его не смог закрыть министр Радольфус Лестрейндж где-то в начале девятнадцатого века — они просто проигнорировали указы министра. С таким наследием неудивительно. — Ровена Рейвенкло стояла у истоков создания Отдела Тайн. Даже не подозревал… а остальные?       — Годрик не стал ограничиваться одним помещением, Гриффиндор зачаровал весь замок, создав самое безопасное место на островах. Антиаппарационный барьер, односторонние щитовые чары, железная армия Хогвартса, движущиеся лестницы и исчезающие ступени — все то, что должно защитить учеников и научить их защищаться самим.       — Как могут в этом помочь исчезающие ступени и лестницы?! — Перси прекрасно помнил, как на первом курсе мог зачитаться на лестнице и провалиться в такую ступень или застрять на этаже, потому что движущиеся постройки не собирались причаливать на его площадку еще пару часов. Ему пришлось выучить расписание этих подлянок, чтобы избежать проблем.       — О, самым важным чувством мага была и остается интуиция, понимание происходящего на внутреннем, неосознанном уровне, а для боевого мага, который всегда на острие атаки, как Годрик, помимо интуиции была важна скорость мышления, — призрак пожал плечами, словно это было само собой разумеющимся. — Никакие знания, никакая магическая мощь не помогут, если твой разум не успевает осознать происходящее и выработать план действий, что позволит выжить.       — Я все еще не улавливаю, как взаимосвязаны эти качества с привнесенными Годриком неудобствами, если все в итоге заучивают, где исчезающие ступеньки и по какому расписанию движутся лестницы? — Перси сдержал желание потрясти головой, чтобы там уложилась новая информация, и глотнул умиротворяющего бальзама.       — Ох, мистер Уизли, — тягостно вздохнул профессор, заставив Перси почувствовать себя очень глупым первокурсником. — Это все изменения семнадцатого века, когда маги решили, что им подобные упражнения не нужны. Они не смогли полностью стереть чары Гриффиндора, но закрепили места исчезновения ступеней и упорядочили движение лестниц, разрушив тем задумку Основателя.       — Могу их понять, мне не очень нравится идея Гриффиндора, — проворчал Уизли, вспомнив, как Чарли со смехом вытаскивал его из исчезнувшей ступеньки, сказав, что Перси первый на его памяти человек, провалившийся туда обеими ногами и сразу по пояс. Он не виноват, что настолько худой, несмотря на все усилия матери откормить его!       — Мистер Уизли, если я вас сейчас выкину в окно, вы умрете, — неожиданно серьезно сообщил ему профессор Бинс. — Вы просто не успеете что-либо сделать, растерявшись.       — Но вы же не собираетесь… — напрягся Перси и скосил глаза на окно.       — Я — нет. Но я — не весь мир. У каждого встречного мага есть возможность напасть и убить вас, — призрак больше не выглядел ни скучным профессором Бинсом, которого знали остальные школьники, ни воодушевленным историком, которого узнал он сам. Уизли слегка поежился, потому что профессор впервые выглядел настолько серьезным и угрожающим. — Мы выдаем детям волшебные палочки, используя которые вкупе с простейшими заклинаниями можно сотворить много бед, поэтому мы обязаны дать им и возможность защитить себя. И главное, чему они должны научиться, это противостоять самим себе, не позволять страху, сомнениям и растерянности завладеть ими в решающий момент. Это то, чему учил своих учеников Годрик Гриффиндор, и что бы ни заявляли власть имущие — это то, чему мы должны учить и сейчас. Недавняя война с Волдемортом это явно показала.       Перси вздрогнул, не ожидая от профессора такой убежденности, не говоря уже об имени Того-Кого-Нельзя-Называть. И отмахнуться от его слов было нельзя, особенно узнав, что проклятый маг все еще где-то здесь, в виде духа, который может вселяться в людей и убивать неугодных. В той войне сражались не только авроры, вернее, они гибли слишком часто, чтобы быть серьезным противовесом прихвостням темного мага, в конце концов, наверное, сражаться несколько проще, когда уверен, что в тебя не полетит зеленый луч Авады. Профессор отлетел назад к доске, чуть более спокойный.       — Итак, о чем мы? Ах да, чудеса Основателей. Итак, леди Ровена создала Зал Пророчеств, а Годрик наложил дополнительные чары на сам замок. О Выручай-Комнате знает уже куда большее количество людей: Хельга создала необыкновенную комнату, которая может видоизменяться согласно требованиям ее посетителя. О творении Слизерина, Тайной Комнате, как видите, известно меньше, раз никакого намека на ее облик и жителя не осталось в памяти потомков, — призрак пожал плечами, а Перси внезапно осознал, что кое-что упускал все это время.       — Профессор Бинс, когда вы говорите, что Салазар ушел… Куда он ушел?       — В следующую жизнь, разумеется.       Профессор воззрился на него с таким изумлением, что Уизли не рискнул продолжать расспросы, хотя голова его хотела взорваться. Легендарной ссоры не было? Они не понимали мировоззрение друг друга, но продолжали жить и взаимодействовать как коллеги, пока не умер самый старший из них? Как с этим мирился Слизерин, для которого действительно важным, основополагающим фактором была семья и кровь? Как он прожил столько лет среди людей, которые его не понимали, в окружении учеников, большая часть которых воспринималась как низшая форма жизни, лишь требованиями других основателей поднятая на один уровень с достойными учениками?       Изменились ли его взгляды? Почему он оставил в школе опасное чудовище, если не чувствовал себя преданным и изгнанным? Или часть про монстра добавили его потомки, не помнящие об иностранных корнях, но уверенные, что выше других по праву рождения? Кажется, кроме умиротворяющего бальзама ему понадобится освоить Обливиэйт, пока его разум ему не отказал и он не оказался в Мунго.

***

      Первый матч по квиддичу традиционно был между Гриффиндором и Слизерином, поэтому сказать, что Оливер был на взводе — ничего не сказать. Капитан был на нервах по многим причинам, и новейшие метлы всей команды по Слизерину были в этом списке отнюдь не на последнем месте. Вуд гонял гриффиндорцев как проклятых, заставлял тренироваться в таких условиях, что Перси был безмерно шокирован, что никто из ребят не оказался в Больничном крыле, банально рухнув с метлы от усталости.       Как и любой Уизли, он любил квиддич, просто не так сильно, как остальные, поэтому ему было проще абстрагироваться от важности победы и прочесть другу трехчасовую лекцию о пользе отдыха, во время которой он не давал отвлекаться или спорить. Оливер обиделся на пару суток, но в итоге с ворчанием признал, что немного переусердствовал. Немного. Фанатик сумасшедший. Агнесс была к квиддичу равнодушна, а вот Крис не был не то что фанатом — он постоянно сравнивал квиддич с магловскими видами спорта и всегда не в пользу первого! Перси, конечно, признавал, что главную игру магического мира можно усовершенствовать или создать на его основе нечто новое, но Челстед иногда действовал на нервы даже ему.       Погода в день матча тоже была не слишком воодушевляющая: в любой момент могла разразиться гроза. Конечно, никого это не остановило, хотя учитывая, что Гриффиндор брал тайм-аут — что-то все же было не в порядке. Может моральный дух команды все же снизился из-за преимущества слизеринцев в качестве оборудования? Но не метлы делают команду чемпионами! Вуд определенно был в этом уверен, вон как команду воодушевил: от выполняемых Поттером фигур высшего пилотажа дух захватывало. Массовый вопль пронесся по трибунам, когда руку Гарри сломал бладжер, но шум мгновенно взлетел еще выше, когда Поттер, чуть не протаранив ловца соперников, поймал снитч и начал падать.       Масса болельщиков унесла Перси к павшему ловцу, но в то же время оттеснила куда-то в сторону, так что о «лечении» Локхарта он узнал только, когда в гостиную вернулась команда Гриффиндора. Парни сбегали на кухню и основательно запаслись едой для празднования, хотели устроиться прямо на больничной койке, но мадам Помфри быстро пресекла это безобразие и выгнала всех взашей.       — То есть ему придется растить кости с нуля? — он сделал заметку в уме спросить у Агнесс, каким вообще заклинанием Локхарт умудрился избавить бедолагу от костей. — Вот это не повезло.       — Зато он поймал снитч! — Фред с Джорджем хором перекричали Оливера, но он не сомневался, что друг сказал именно это. Вуд был горд, что их ловец одолел соперника, которому для поимки мяча было достаточно протянуть руку.       На следующее утро Перси узнал, что гриффиндорская гулянка была долгой, так как на завтраке он оказался в гордом одиночестве. Майкл и его напарница, Прозерпина Бьюкенен, наверняка сидели до последнего празднующего, контролируя ситуацию, но не рискуя всех разогнать ради сна, как это делал Перси, поэтому не стоило удивляться, что на завтрак они не встали. Воскресенье, можно и расслабиться, жаль, что раньше он этого не понимал.       Но когда декан не нашла старост на завтраке и обратилась к Уизли, он немного пожалел, что не проспал, как остальные. Новость была ужасной: маглорожденный первокурсник, Колин Криви, был найден оцепеневшим. Перси помнил, как ребенок донимал всех вокруг фотоаппаратом, мальчишка буквально искрился радостью, немного напоминая его младших братьев и сестру в детстве, когда они с таким же восторгом ждали Рождество и дни рождения. О, Мерлин, Джинни, Криви ведь был ее однокурсником, они изредка общались, несмотря на странную нелюдимость сестренки. Не в силах ждать в гостиной, когда остальные проснутся, он написал записку на доске объявлений и отправился в Больничное Крыло: ему нужно увидеть первокурсника своими глазами, убедиться, что он жив.       — Как твое самочувствие, Гарри? — мадам Помфри, однако, решила, что он пришел проводить Гарри в гостиную, и велела подождать, пока она закончит осмотр. Он не стал отрицать, как минимум, потому что рука еще плоховато слушалась героического ловца, да и вид его был довольно взъерошенным. На одной из коек действительно лежал застывший Колин Криви, мальчик странно держал руки перед собой и у Перси возникла глупая и бесполезная мысль, не устанет ли он, пока так лежит. Идиот.       — Рука как новенькая, — схохмил Поттер, демонстративно сжимая и разжимая руку. — А где Рон и Гермиона?       — Честно говоря, я пока не видел ни одного гриффиндорца, — чуть виновато улыбнулся он в ответ. — Вчерашнее празднование затянулось, что неудивительно. Ты прекрасно сыграл, несмотря на сумасшедший бладжер. Кстати, почему ты не позволил преподавателям проверить? Мадам Хуч судья и обязана отслеживать такие случаи.       — Я просто подумал, что если мы ошиблись, нам назначат пенальти, и мы проиграем из-за одного мяча, — замахал руками Поттер, видимо, не в силах объяснить весь ужас подобной перспективы. Еще один фанатик. Может это передается по воздуху или Оливер его покусал?       — Если мяч ведет себя подозрительно, лучше проверить, Гарри, — он постарался смягчить упрек, потому как мальчик обиженно насупился, став слишком похожим на нарла. — И больше веры в Оливера, он отличный вратарь.       — Я не спорю! Но ведь они могли и не определить чары, даже если те там были!       — Почему это?       — Потому что это был Добби!       Перси замер. Добби? Тот чокнутый домовик, которому мама обещала оторвать уши? По дороге в гостиную он выслушал поток возмущений, связанных с ненормальным домовиком и его попытками «спасти» Гарри от неведомой угрозы. Если он продолжит спасать Поттера таким образом, то рискует убить собственноручно. С этим надо что-то делать — и первым делом Перси отправился на кухню поговорить с лидером местных домовиков.       Табол, немногословный и степенный, был самым старым домашним эльфом в Хогвартсе, что делало его их старейшиной или кем-то в этом духе — именно он назначал прочих эльфов на ту или иную работу. Логично, не Филчу же этим заниматься, тот определял лишь фронт работ и задачи, остальное делал Табол, просто без бумаг и с устными отчетами завхозу. К этому-то эльфу и обратился с вопросами Перси, а после покинул кухню изрядно озадаченный.       В школу может проникнуть любой эльф, если его хозяин находится в Хогвартсе, никаких щитов для него нет, он воспринимается как собственность мага, да и магия у них отлична от магии волшебников. Вообще-то, по словам профессора Бинса, европейские домовые эльфы происходили от некой магической расы, жившей на этих землях рядом с людьми, настолько безжалостной и опасной, что даже само их наименование оставили в прошлом. Их любимым развлечением были игры с людьми, последние, разумеется, ставились в условия, когда не могли выиграть, а проигрыш заканчивался мучительной гибелью. Маги им нравились больше чем маглы, наверное, потому что сильнее и дольше сопротивлялись.       В какой-то момент их предки сочли «игроков» угрозой такого уровня, что даже будучи одиночками по образу жизни объединили усилия, чтобы избавиться от народа раз и навсегда. Собственно тогда был созван первый островной Совет волшебников, но не о том речь. Тех немногих, кто пережил чистку, пленили. О том, как именно маги добились раболепной преданности, история молчит, но учитывая, что это было еще во времена Мерлина муки создания прошли адские, начиная от преобразований внешних и заканчивая ломкой личности и перестройкой разума.       Их далекие потомки не видят жизни вне служения людям, обычно тем, в чьей семье родились, но бывает всякое. Про Добби эльфы знали, кому он принадлежит, сказать не могли, но узнав, что тот навредил ученику, сильно разозлились и попросили Перси сходить с этой жалобой к декану или директору, чтобы те отдали прямой приказ не пускать эльфа на территорию замка без дозволения.       — Мистер Уизли, вы действительно думаете, что я поверю, что какой-то домашний эльф вредит ученику, пытаясь спасти от неизвестной опасности? — профессор Макгонагалл гневно посмотрела на него поверх очков. — Да будет вам известно, что домашние эльфы по своей природе не причиняют вреда волшебнику.       — Даже по приказу хозяина? — мама могла бы подтвердить его слова, но ему не хотелось ее беспокоить, поэтому он ввязался в заведомо безнадежный бой.       — Вы же только что сказали, что он действует против приказа? — декан пыталась подловить его на несостыковках. Какая прелесть. Перси уже понял, что помощи здесь не дождется, но не мог прекратить попытки.       — Нет, я сказал, что Добби рассказал, что действует без приказа хозяина, — он педантично уточнил собственную формулировку.       — Мистер Уизли, — с тяжелым вздохом профессор сняла очки и принялась их протирать. — Я понимаю, что вам хочется верить, что ваш брат и мистер Поттер нарушили закон Министерства вынужденно, но посмотрите на ситуацию непредвзято. Если какой-то волшебник приказал своему эльфу сделать жизнь мистера Поттера невыносимой, он действовал бы намного активнее. И я не стану даже комментировать то, что попытки эльфа спасти жизнь мистера Поттера оканчиваются для него столь травматически.       — Но Табол и другие эльфы знают о присутствии Добби.       — Но о том, что Добби напал на ученика, им рассказали вы, — уточнила декан. — Мистер Уизли, я понимаю ваше стремление верить людям, но все же иногда стоит быть чуть настороженнее и менее доверчивым.       Она серьезно говорит это человеку, который вырос с близнецами. Слов нет.       — Но ведь не будет вреда, если вы попросите эльфов присматривать за Гарри? — конечно, Перси не хотел к этому прибегать, но кажется, в общении с их деканом слизеринская часть его души нужна больше, чем гриффиндорская. Какая ирония. — Просто, даже если никакого эльфа нет, слизеринцы могут захотеть отмстить за позорное поражение. Еще в прошлом году было очевидно, что если вывести из строя ловца, то наша сборная выбывает из гонки за Кубок.       Уизли не знал радоваться или злиться, когда эта примитивная тактика сработала. Когда он пожаловался Агнесс, та лишь напомнила, что то, что нельзя изменить, надо принять. У декана его факультета в голове есть область, подчиненная бладжеру, пойми, прими и используй. Что ж, больше чокнутый домовик к Поттеру не подойдет, домашние эльфы Хогвартса за этим проследят, а вот за близнецами следить все же придется ему.       Фред и Джордж, два обалдуя, взялись поднимать настроение Джинни, та была сама не своя из-за произошедшего. Благое дело в исполнении близнецов довело сестренку до того, что ей стали сниться кошмары, и Перси пришлось вмешаться с опостылевшей уже угрозой написать матери. В торговлю различным барахлом, выдаваемым за амулеты, Перси вообще не влезал, решив, что Смит и Бьюкенен справятся с этим безумием сами. Он же вместе с Крисом и Агнесс закопались в книги, силясь понять, из-за чего оцепенели мальчик и кошка.       Крис искал монстров, способных на такое, Агнесс же отнеслась к Комнате весьма скептически, сказав, что никакое существо не смогло бы прожить тысячелетие, а те, кто могут — не подвергают заклятию оцепенения, поэтому хаффлпаффка зарылась в книги по ЗоТИ, уверенная, что имеет дело с проклятием. Перси, обиженный, что его пересказу слов профессора Бинса не поверили, читал книги и по магическим тварям, и по проклятиям — возможно, что Комнату не нашли, но решили сымитировать ее открытие.       Среди проклятий были такие, что вводили жертв в анабиоз, оцепенение и кому, но все они снимались пусть и сложными, но не запредельными для их профессоров и тем более Дамблдора чарами, поэтому они просто выписывали варианты, чтобы потом показать взрослым. Шанс, что они найдут что-то, пропущенное учителями, был минимален, но он не мог бездействовать.       Уизли искренне надеялся, что они имеют дело с учеником, потому что Ужас по легенде должен был убивать неугодных. Возможно, это какой-нибудь помешанный на чистоте крови старшекурсник, который пытается напугать маглорожденных, чтобы те сами сбежали из страны — для детей маглов единственный способ отказаться от обучения в Хоге это переезд. Конечно, тогда им придется получать магическое образование в другой школе, но это вопрос решаемый.       — А ведь у меня были надежды, — пробормотала Агнесс, глядя как на помост выходит Локхарт. Они с Крисом согласно кивнули, хотя последний бормотал что-то о том, что монстр вряд ли увлекается дуэлингом, скорее, съест на счет «раз».       Они хотя бы повеселились, глядя на красивый полет Локхарта до стены, хотя Перси особо отметил легкость, с которой маг сумел обернуть действия Снейпа так, словно Гилдерой позволил запустить себя в стену. Кто из них еще слизеринец? Зельевару это явно не понравилось, тот аж позеленел от обуреваемых чувств, но сорвал гнев он не на коллеге, а на Поттере, тот был в особой немилости у преподавателя Зелий. Неужели из-за пожирательского прошлого?       Перси до сих пор помнил свой шок, когда листая газеты времен террора Того-Кого-Нельзя-Называть и после узнал, что его учитель зелий был оправданным Пожирателем Смерти. По словам Дамблдора тот был шпионом, но особой веры в директора у него сейчас не было, не после Квиррелл-Морта. После Локхарт доказал, что у него в голове очень много пустого пространства, не занятого никакими мыслями — он велел всем разбиться на пары и проверить друг на друге обезоруживающее заклинание.       Крис и Агнесс закидывали друг друга заклинаниями разной степени опасности, устав от однообразного Экспеллиармуса, Перси тренировался обезоруживать невербально, коли уж пришел. Оливер, к счастью, отнесся к тренировке так же серьезно — все учителя стали требовать невербального исполнения заклинаний — но у того много времени отнимал квиддич, и освоение заклинаний без произнесения шло тяжелее. Перси едва успел справиться до того момента, как Снейп вывел на подиум Поттера и Малфоя для показательной тренировки. Никому не понравилась ехидная усмешка, с которой декан слизеринцев что-то шептал подопечному, и, разумеется, они были правы: мордредов идиот наколдовал змею.       — Интересно, знал ли Снейп, к чему приведет его выходка? — Агнесс озабоченно листала очередной талмуд, выпрошенный у мадам Пинс за подписью Локхарта.       — Я не думаю, что Снейп настолько с головой не дружит, наверняка просто хотел получить моральное удовольствие от испуганного Поттера, коли никакое другое ему недоступно ввиду гадостной личности, — Крис равнодушно пожал плечами на возмущенное аханье Кэтчер, пока Перси осознавал подтекст фразы и покрывался красными пятнами. — Что ж, теперь пацану совсем жизни не будет. О, гляньте, вот эта тварь у людей мозги высасывает!       — Твоими она, видимо, подзакусила уже, — шлепнув приятеля по плечу, Агнесс уставилась на «пикирующего злыдня». — Он нам не подходит, но зверь интересный.       Прошло меньше суток, как все узнали, что Поттер владеет парселтангом, а по школе уже поползли слухи, что Мальчик-Который-Выжил может быть наследником Слизерина. Какой больной разум мог воспроизвести эту чушь, Перси не знал, но надо было что-то с этим делать и срочно.       — Мисс Патил? Не уделите мне немного внимания? — сказать, что второкурсница была удивлена, ничего не сказать. Ее златокудрая подружка захихикала, и даже Перси мгновенно понял, какие именно мысли пронеслись в ее голове. — Я хотел поинтересоваться, правда ли что в Индии много змееустов? Как к ним относятся остальные маги?       — О, — девочка огляделась, заметив нешуточный интерес со стороны всей гостиной. Конечно, волшебное слово «змееуст» прозвучало и всем сразу стало интересно. Патил слегка порозовела, довольная всеобщим вниманием. — Эм, с точки зрения индийцев, парселтанг — это редко наследуемая способность говорить со змеями, можно сказать, особенный дар. И не все змееусты были темными магами, сам Сиддхартха, великий светлый волшебник, мог говорить со змеями…       Небольшой культурный экскурс успокоил гриффиндорцев, впрочем, если бы в школе хотя бы изредка читали лекции о волшебной культуре других стран, никто бы не боялся Поттера изначально. А может и нет — темная слава Салазара Слизерина прошла сквозь века, обрастая таким количеством слухов и домыслов, что любой змееуст на островах рискует оказаться в опале. А ведь судя по урокам Бинса, ничего по-настоящему преступного для того времени Слизерин не делал. Но реформы образования — дело будущего, а Перси надо сосредоточиться на «здесь и сейчас» и выяснить, кто и как нападает на учеников.