Новогодняя песнь Эльфийского рода "Тмекай"

999 год седьмой эпохи, остров Алого тумна, на северо-западе острова находятся кольцевые горы, что окружают великий независимый эльфийский город Ротамеал, что также защищëн магическим куполом, и в одном из главных замков жил мальчик по имени Терен, он был сыном того, кто поддерживает купол, уже на протяжении 500 лет, Гоикфадо, и из-за столь важной работы, он мало уделял время сыну, больше всего им занимался старейшина Эв'Дуарг и его помощница Роскора. Сам Терен обладал густыми бровями, пухлыми щеками и слегка вздëрнутым носом, он был любопытным, и когда он находил что-то интересное, его фиолетовые глаза в прямом смысле светились, от чего так происходит, он ещё не выяснил, но из-за этой особенности, другие дети, коих было всего тринадцать на весь город, прозвали его "Лтиозет", что означало светлячок. На одном из занятий с Эв'Дуаргом, что происходило на голом холме, ближе к ночи, чтоб были видны звëзды и пять лун на небе, он рассказывал детям о лунных фазах и пятиликом боге: - Видите самую большую но ещё не полную луну? - Показывая рукой спрашивает он у детей, на что они одобрительно кивают. - Это Кивран, первый из пятиликого, воплощение веры и адепт спокойствия, а также создатель нашего мира, и в частности эльфов. В ночь, когда его луна полностью восходит над планетой, все представители рода Тмекай, зажигают благовония в окнах, и поют его песнь... - В этот момент со светящимися глазами и преисполненный любопытством Терен перебивает его, с просьбой подробнее рассказать о происхождении их рода, на что Эв'Дуарг ответил. - Терен, давай мы отложим это на другой урок, а сейчас я продолжу рассказывать вам о пятиликом боге. - Он сделал небольшую паузу, и возобновил свой монолог: - Следующий в цикле лун идëт Золнэер, воплощение честности и адепт скорби, в ночь возвышения его луны, мы хороним всех погибших за месяц, предварительно обмотав их шëлком что пропитан водой с золотой травой. После него идëт Анайнель воплощение доброты и адепт смерти, самый молодой из богов, пришедший на смену павшему Мар'Аниксу, воплощению магии, и адепту обмана, во время возвышения его луны мы устраиваем пир, а также все монахи обязаны принять в свой монастырь на одну ночь, абсолютно любого, кто попросит помощи, даже если тот преступил закон, но на утро обязан покинуть обитель богов. Следом возвышается Интина, воплощение щедрости и адепт охоты, и как бы то ни было странно, ночь посвящена охоте, чаще всего, мы устраиваем соревнования в том, кто больше поймает зверья, раньше, в эту ночь мы также пополняли запасы мяса после ночи пиршества, но с ростом населения, стало не разумно питаться лишь диким зверьëм, оттого мы одомашнили разных животных, коров, оленей, разводим их, и питаемся ими, теперь продовольствия на всех хватает, и не приходится уничтожать гигантское количество вольных существ, ради того чтобы прокормиться. И последний бог идëт Сордиор, воплощение смелости и адепт жизни, в его ночь, проходит испытание на смелость - прыжки с утëса в море. Считается что в качестве награды, Сордиор благословляет смельчаков, а те кто не осмелился могут лишь подать полотенце выходящим из воды, также в эту ночь подводят итоги уходящего месяца, и строят планы на будущий. После столь длинной лекции большинство детей уже устало, но у Терена светились глаза: "А как пал Мар'Аникс?" - Так как это произошло примерно четырнадцать тысячи лет назад, и является локальной историей богов, мы не можем точно знать, но следуя документам что сохранились до наших дней, мы можем предположить что он совершил некий грех, как-то связанный с Эльфами, людьми, и Н'Фэуцами. - Пояснил учитель. - О! А расскажите подробнее о том, кто такие... - Он запнулся, не понимая как правильно произнести это название, заметив это, Эв'Дуарг поправил его: Тифлинги, их также можно называть Тифлингами, но это давно утраченное слово с мëртвого человеческого языка, и подробнее об этом всëм, я расскажу позже, а теперь, все домой. После этого, дети собрались, и отправились по своим домам, а Терен живший вместе со своим учителем пошёл с ним, по дороге расспрашивая старика обо всём что его заинтересовало, за сегодняшнюю лекцию, но Эв'Дуарг отмахивался от него, предпочитая рассказывать это всем детям, а не только Терену. И среди кучи однотипных вопросов, прозвучал тот, что старик совершенно не ожидал услышать: - Я как-то связан с богами? - Замявшись после такого вопроса, Эв'Дуарг попытался выдавить из себя хоть что-то. - Что? С чего... ты это взял? - Ну смотри, всё просто, про маму я ничего не знаю, глаза мои горят, отец мой видел предыдущую эпоху, в которую, как ты рассказывал, было зарождено много божественных сущностей, да и к тому-же точный возраст отца я не знаю, но, то что ему гораздо более тысячи, это факт, и тут вытекает другой вопрос, зачем столь старому разумному заводить ребëнка, при полнейшем отсутствии времени. - Пояснил свой вопрос Терен. На все эти доводы, учитель не знал как и реагировать, он лишь молчал, на него будто легла пелена мрака, о былых временах, глубоко вздохнув он ответил: - Твоя мать и впрямь сейчас на полях Элькана, и не как погибший эльф, а как вознесëнный божьей рукой, но большего я не знаю, на тот момент я не был на острове, а про Лиомера я и ничего не знаю, он мало говорит о себе. - Лиомер? Это ты про отца? - Попытался понять Терен. - Да, так его раньше звали, до того как он стал верховным магом. - Пояснил Эв'Дуарг опустошëным голосом. Глаза мальчика не горели, он лишь думал, думал о том, кто же его родители на самом деле, дойдя до дома, они разбрелись по своим комнатам, загружëнные вечерним диалогом. Долго Терен не мог уснуть, но через какое-то количество времени, сон настиг его, и увидел он в нëм яркий свет, что сменился на пейзаж огромной пещеры, посреди которой стоял колодец, с неизвестными ему письменами, подойдя к нему, из глуби колодца вырвался огонь, и опалил мальчика, после чего тот проснулся уже утром, с непонятным ощущением, будто и не спал, но всё же спал. С трудом встав с кровати, потëр глаза, оделся и отправился на занятия с Эв'Дуаргом. Все дети и учитель уже были на привычном холме и как только Терен подошёл к ним, усевшись чуть поодаль от общей массы маленьких эльфов, старик начал свою лекцию о происхождении рода Тмекай: В начале третьей эпохи, после великого потопа, что уничтожил ящерообразных существ, что жили во вторую эпоху, на едином континенте, зародились эльфы, два первых представителя были Элькан и Баразтол. И как два одиноких брата они отправились исследовать огромный мир, что окружал их, и однажды дойдя до двух великих древ, решили что на острове меж них, надо начать строить первый эльфийский оплот. После этого к ним снизошли духи этих древ, Адам и Ева, и приказали братьям покинуть предел древ, на что Баразтол согласился, а Элькан запечатал в их же деревьях, и остался жить там, основав Цилестру. Баразтол ушëл найдя долину окружëнную горами, и когда они расселись, боги снизошли к ним, задава всего один вопрос: "Господство или счастье?" - В итоге Элькан выбрав господство, считая что это и есть счастье, получил пять тысяч эльфов из крови своей, и основал род Никтин, а Баразтол, выбрав счастье, получил всего тридцать эльфов из души своей и создал наш род, Тмекай. Они развивали свои города, Элькан отправлял экспедиции, строил новые поселения, и через какое-то время уже заселил немалую часть единого континента, но однажды они повстречали гигантов, расу могущественных стихийных существ, тем не понравилось быстро растущее влияние эльфийского народа, и вместо того, чтоб попытаться договориться с их вождëм штормовым гигантом Лиферитом, отец рода Никтин объявил им войну, в ходе которой, континент был расколот на пять частей, и множество разных островов, таким образом, наша небольшая долина стала частью острова к юго-западу от первого континента, Цилестры, а после всех этих событий, Элькан раскаялся перед всеми эльфами что погибли в бесмысленной войне, развязвнную им, и создал золотые поля, куда приходит каждый умерший эльф, за прощением и покоем. Баразтол и Элькан покинули материальную часть нашего мира и с тех пор живут на полях. - Эв'Дуарг закончил свою лекцию и настало время детских вопросов, сидевшая не так далеко от Терена, девочка с голубыми глазами, и каштановыми волосами спросила: - А сколько лет живут эльфы? - Представители рода Тмекай, то-есть мы с вами, живут в среднем тысячу лет, но за историю была пара эльфов что сумели прожить одну тысячу и сто лет, но это было очень давно, и является исключительным случаем. А что касается Никтин, они живут меньше нас, от семисот до восьмисот лет, и это связано с тем, что в своë время, они часто воевали, и лезли туда, куда не надо. - В этот момент один мальчик спросил о том, сколько лет Эв'Дуаргу, на что тот ответил: "мне девятьсот семьдесят шесть лет" - А сколько лет нашему верховному магу? - На этот вопрос он попытался быстро ответить, но не смог сразу придумать его возраст - Он чуть старше меня, мы учились вместе, также как вы учитесь сейчас. Эв'Дуарг попытался быстро перевести тему и добавил ещё одно отличие между Никтин и Тмекай, у вторых уши чуть длинней, и более острые. После занятий, Терен с учителем возвращались домой, и тогда мальчик сказал: - Ты ведь соврал. - От такого заявления старик вопросительно посмотрел на него, после чего Терен решил ответить. - Ну, насчёт возраста отца, и ты не учился вместе с ним. - Повисла напряжëнная пауза, Эв'Дуарг собравшись с духом, всё же решил пояснить. - Гоикфадо был моим учителем, как сейчас я являюсь твоим, все мои знания, я получил от твоего отца, и сколько ему лет я не знаю, скорее всего очень и очень много. Но его истории о Анайнеле и Мар'Аниксе звучали так, словно он видел события четвëртой эпохи. Такая информация не до конца могла уложиться в детском мозгу Терена, и просто повергла его в шок, он молчал, радужка его глаз стала черна, и в них не было ничего, словно его фиолетовую душу, поглотил мрак и всë его любопытство испарилось. Он многое понял о своëм отце, понял всё его отношение к себе, но также это понимание привело к большому количеству вопросов. Кто он такой? Уже вечером того же дня, он сидел в окне, своей комнаты, расположенной в одной из башен замка, он наблюдал как город готовится к встрече нового года, и восхождению полной луны Киврана, спустя какое-то время, нежная женская рука легла к нему на плечо, это была Роскора, помощница Эв'Дуарга, и мягким голосом спросила: - Ну что такое? Почему в такой прекрасный день, ты не веселишься? Ведь ты всегда любил встречать новый год, всегда ходил по городу собирая сладости, поддерживая их молитву Киврану. - Он ничего не ответил, и спустя секунду она протянула ему, его любимые ирисовые трубочки, взяв одну, он всё же решился раскрыть свою душу. - Кто мой отец? Просто исскусный маг? Или тот кто как-то связан с богами? А мама, кто она? Одна из немногих вознесëнных, и получается так, что я не знаю своих родителей, моя семья - это ты и старик. - Она ничего не ответила на это, а лишь обняла его, и когда первая луна вознеслась над землёй, в окнах каменных зажглись свечи и благовония. Зазвучала священная песнь: На фоне зеленой портьеры И кружева с запахом мирры Тоскует Кивранская дева, Тоскуя по запаху леса. Как она плясала беззаботно В океанском яростном приливе! И чуть-чуть тоскливо отчего-то Плещут волны в маленьком заливе. На судне крылатом, Под парусом белым, От ветра горбатым, Привет - самым смелым! Привет - самым ловким! Друзьям и любимцам Фортуны-плутовки, И нищим, и принцам! Кораллы на шее - Краснее, чем кровь, А море - милее, Пьяней, чем любовь! Солнце в легком плаще, в золотистых шелках Над землëю прошло по резному мосту. Уплываем, молясь о попутных ветрах, Оставляя последнюю нашу луну. Мир сегодня юн, словно в день рождения. Мир сегодня чист, как счастливый взор. Звон ручьев и струн дарит исцеление Тем, кто знал тебя, Кивран. Кивран - племя огня, пламя танца. Кивран - трав колдовских не боятся. Кивран - зов дальних странствий не ранит, пока Магии струн не познала рука. Кивран - короткое слово надежды, Кивран - поэты и странники Тмекай, Кивран - их песни звучали и прежде, Кивран - ничьей не подвластные силе. Солнечный луч не упрячешь в оковы, Тьму не сдержать ни мечами ни словом. Кивран - смешение света и тени, Кивран - не чтящие тронов ступени. Память об ушедших - песня дальняя, Память непришедших - даль рассветная, И всегда тревожная, печальная Память о мирах, другим запретная. Здесь укроет ночь, здесь хранит нас полдень. Это дом - теперь и всегда. Грусть отхлынет прочь, сердце радость вспомнит Зло не властно здесь никогда. Роскора негромко подпевала, а Терен с начала песни ощутил как кто-то касается его лба, глаза его вновь загорелись, и он услышал нежный женский голос, что тихо звал его по имени, а когда он отозвался, она произнесла: Терен, ты многого не знаешь, обо мне, и твоëм отце, и однажды наступит день, когда поймëшь всё, но сейчас просто знай: ты сын одного из самых первых эльфов и дочери богов. И ещё, твой отец любит тебя, так полюби его и ты. - Он задавал вопросы, звал свою маму. Но пришëл в сознание уже на следующий день, и на кровати он увидел сидящий сулуэт девушки. "Мама?" - Проговорил он, девушка слегка расмеялась и ответила: - Я слишком молода для твоей мамы, ну, как ты себя чувствуешь? - Его глаза сфокусировались, перед ним была необычайной красоты эльфийка, с длинными каштановыми волосами, и голубыми глазами, это Роскора, девушка что считалась ему старшей сестрой. - Я очень странно себя чувствую, словно на меня лëг груз за то, кто мои родители, будто я должен свершить что-то важное, будто должен их превзойти. - Повисла тяжëлая пауза. - Спасти мир...? Роскора не знала что сказать, она лишь слушала, и пыталась понять его переживания, понять что этот маленький мальчик, самолично взвалил на себя ношу, с которой не справятся взрослые, сколь бы могущественны они ни были. Тысячный год эльфийской эпохи начался с восхождения луны Киврана, и с желания маленького отвергнутого мальчика, решить все проблемы мира, и разгадать загадку своего происхождения.