В тишине ванной

Горячая вода оставляет на коже приятную, тёплую влагу. Мутная и облачная от смешанного геля для душа с приятным запахом то ли лаванды, то ли какого-то другого цветка – уже и не узнать, ведь от этикетки на прозрачной пластиковой бутылке почти ничего не осталось. Белые кудрявые локоны оседают на верхнем слое жидкости, едва касаясь бортика керамики кончиками. Шарлотта сгибает колени, съезжая глубже и касаясь оголенной спиной заднюю стенку ванны. Её подбородок почти задевает воду, паря лишь несколькими сантиметрами выше. Взгляд направлен куда-то в пустоту, в белоснежно чистые плитки уборной, или же на тускло горящий свет, а может на своё отражение, что почти не видно из-за неясной смеси из геля для душа. Опять эта ненавистная абсолютная тишина. Тишина заставляет зарываться в свои собственные мысли, уголки разума. Уилтшир ненавидит эту тишину. Она прерывается довольно скоро, когда ручка дёргается, и скрипучая дверь распахивается с неприятным звуком грохота. За ней уже стоит знакомый силуэт, лицо его не освещено в другой стороне маленькой комнаты. Тень опешит, осторожно проходя глубже в помещение, прикрывая дверь с таким же мерзким скрипом. Фигура садится на пушистый коврик, медленно кладя свою голову и руки на керамический край, будто опасаясь спугнуть. Мягкие черты лица его освещаются слабой лампочкой на потолке. –Не уж то отдыхаем, Мисс Уилтшир? Никакого собрания белого общества, даже? Да ты полна сюрпризов. – он усмехается, но не в надменной манере, лишь игривой. Его уголки губ стремительно поднимаясь вверх, хотя ничего особо смешного не случилось. Будто только что рассказал какую-то ну уж очень забавную шутку. Да пусть он дерьмом подавится с такой ухмылкой. –Отьебись ты. – Уилтшир поворачивает голову лишь через пару секунд, будто не соображая, что же происходит вокруг. Её взгляд не наполнен ненавистью, а больше безразличием, впрочем, как и всегда. Мельком вглядывается в чужое лицо, обхватывая все характеристики и черты. –Что же заставило тебя так устать, мм, будешь ли ты добра рассказать? – Си пропускает оскорбление мимо ушей, намеренно игнорируя вульгарный язык девушки напротив, что не является редкостью. –Не твоё дело. С каких пор тебе разрешено входить в ванные комнаты? Разве это не заставляет тебя выглядеть как педофил? – Шарлотта явно не горит желанием разговаривать о себе прямо сейчас. Странно, ведь она – всегда центр внимания, лидер, тот, за кем следуют. –Просто приглядываю за своими дорогими творениями. Да и я подумал что смогу подать руку помощи. Что же тебя тревожит? – будто всё же настаивает на своём, не слушает. Надавливает на больное, раскрывает открытую рану ещё больше. Голову кружит, мир будто ходит из стороны в сторону. Что-то заставляет зрение потерять свою резкость, и всё кажется размытым. Перед глазами мелькают белые пятна, и Уилтшир опускает голову, глядя в пустоту. Ощущение, будто она в каком-то неосознанном сне. А. Кажется, это слёзы подступают. Ещё лучше. Не хватало бы тут разрыдаться. –Опять что-то с жителями, да? С одноклассниками, может? – Си рушит тишину лишь после паузы, замечая, что что-то тут да явно не так. Q84 себя так не ведёт. Шарлотта не отвечает. Горячие слёзы спускаются по холодным, фарфоровым щекам. Юноша слабо разводит руки в стороны, после чего мягко обнимает, не дожидаясь внятного ответа, прижимая к себе. Пальцы, перекрытые тканью чёрных перчаток, поглаживают белую макушку. Ему нечего сказать. Лучшее, что он может сделать для Уилтшир прямо сейчас – просто остаться рядом.