Лапки на снегу

– Пап, а чьи это следы? – тоненький девичий писк проснзил округу своим звоном, разносясь эхом по лесной поляне. У Копиа невольно дёргается скула, но он поспешно пытается это скрыть, будто она просто зачесалась. Иногда его поражала спобность столь маленького создания издавать подобную оглушающую трель. Циррус, утопая в снегу едва не по пояс, метнулась в сторону своей сестрёнки, обнаружевшей что-то интересное и оповестившей об этом, кажется весь лес. Кумулюс копошилась в сугробах, обходя находку со все сторон, разглядывая и так и сяк. Подошедший Кардинал тоже принялся осматривать глубокие следы на снегу, ведущую куда-то в более густую и мрачную часть леса. След определёно не был звериным или человеческим, а значит мог принадлежать только гулю. Но что могло адское создание из пепельных Пустошей, привыкшее к теплу, делает в таком месте зимой, да ещё и босиком? Загадка, весьма таки занимательная. Копиа смотрит на свои карманные часы и проверяет время. У них есть ещё примерно час на прогулку, так что они вполне могут попытаться разгадать эту тайну. – Кажется это кто-то из ваших старших братьев. Если пойдем по следу, то может быть узнаем кто именно. – отвечает на вопрос маленькой гулетты Кардинал и, зазывательски улыбаясь, предлагает досуг на ближайшее время. В ответ на это обе девчушки радостно взвизгивают и начинают бегать по всей поляне в поисках ещё следов. Смотря как они окунаются в белые сугробы почти с головой, то и дело припускаясь на четвереньки, их приемный отец радуется, что смог заставить их одеть варижки, не смотря на то, как расстроено при этом выглядели дети. Копиа любит прогулки со своими детьми по нескольким причинам. Во-первых, это хорошая возможность подышать свежим воздухом и развеять мысли, привести свои чувства в порядок и поднабраться сил. Во-вторых, это необходимо маленьким упырям, чтобы они могли выпустить пар, побегав и поиграв на открытом пространстве, где нет риска на кого-нибудь напороться или что-то уронить. И в-третьих, это прекрасная возможность абсолютно с чистой совестью отлынивать от работы, скидывая всё на кого-нибудь другого и ему за это даже ничего не будет. Даже сама Сестра-Император одобрила его досуг, проводимый в компании маленькой нечести, главное чтобы та была под контролем и никого не беспокоила. Маленькие упырицы, впрочем, были гораздо менее шаловливые и более послушные, в отличии от своих братишек, вечно неугомонных сорванцов, с которых нельзя спускать глаз ни на секунду, иначе что-нибудь натворят. Копиа более чем хватило одной упавшей люстры и разбитого ветражного окна во всю стену, несколько месяцев назад. Хуже всего то, что оба этих события произошли в один и тот же день, с разницей в пятнадцать минут. – Он пошёл туда! – уверенно заявляет Циррус, указывая варежкой в одном из направлений, под которой скрывается выставленный указательный пальчик с ярко красным лаком на коготке. Глаза у неё горят ярко-ярко и улыбка показывает небольшие клычки во всей своей красе. Копиа улыбается в ответ идя в её сторону, давая сигнал о том, что они могут продолжать свою прогулку в выбранной направлении. Кумулюс следует хвостиком по пятам за сестрой, то и дело думая с какой стороны её лучше будет обогнать, но пока такой возможности не представляется, от чего она недовольно фыркает. Полуденное солнце пробивается своим бледным светом сквозь голые ветви деревьев, рисуя тенями на снегу причудливые узоры, походящие на лабиринты. Тропка из следов тянется всё дальше в чащу. Копиа не боится заблудиться в лесу, зная его вдоль и поперёк, в конце концов он сам вырос в Аббатстве и не раз сбегал от смотрящих за ним Сестрер Греха, чтобы порезвиться на чистом воздухе, отлынивая от уроков. Конечно он каждый раз получал нагоняй от своих смотрительниц, но всё равно продолжал это делать, желая дорваться до столь жаждемой свободы. С возрастом это желание, нет, даже скорее потребность чем простое желание, поутихло, но никуда не делось. Просто теперь Копиа, занимая пост Кардинала, научился довольствоваться малым и с жадностью урывать каждую секунду свободы. Скрип снега под его высокими ботинками заполняет тишину зимнего леса. Маленькие упырицы же передвигаются совершенно бесшумно, если не брать во внимание их неутихающую болтовню и звонкий смех. Им пока ещё далеко до своих старших сородичей, что блуждают в стенах Темной церкви подобно потусторонним теням, ни издавая ни шороха. Мальчишки же, что сейчас остались под присмотром Омеги, были ещё более шумными чем сестрички, казалось они не проживут и минуты, если не будут вопить и просто шуметь. Наконец Кумулюс урывает момент, когда может вырваться вперёд и стать ведущей в их поисках. Девчушка делает резкий прыжок в сторону, отталкиваясь ногами от торчащей из под снега коряги и приземляется прямиком перед носом Циррус. Её победное ликование длилось не более секунды – Циррус, которую не устраивал подобный расклад, моментально хватает сестру за шкирку и валит в сугроб, падая на неё сверху. Звонкий, недовольный крик разносится по округе и две гуллеты начинают барахтаться в белом покрывале леса. Во все стороны летят синтепон и клочки ярких курточек. От шапки, слетевшей с головы Кумулюс,в считанные мгновения не остается ничего цельного. Но не смотря на это Копиа не спешит разнимать эту, казалось бы со стороны, страшную драку. До тех пор пока не слышно болезненных визгов и утробного рычания, всё в порядке. Подобные стычки – неотъемлемая часть взросления, всем юным Гулям с малых клыков нужно учиться стоять за себя, своих близких и свои цели. У них, здесь, в Аббатстве, конечно большинство гулей неотличимы от человека смертного, но в конце концов истинная природа всегда может взять вверх над разумом, а потому, когда у собеседника в споре закончились аргументы, надо быть готовым, что в ход могут пустить клыки и когти, дабы доказать свою правоту. Примерно минут через пять сил у детей на активную борьбу не остаётся. Гуллеты лениво елозят в белых снегах, слабо пихая друг друга под бока и пытаясь ухватиться за чужой хвост без особого энтузиазма. Копиа смотрит на часы, мысленно прикидывая насколько сильно они смогут сегодня нарушить комендантский час, установленный для юной нечести. У них ещё есть немного времени подурачиться. – Я не хочу… – раздаётся жалобный скулёж одной из гулетт, слабый, от чего не сразу удаётся понять кто из двоих девочек подал голос. – Я не хочу!.. – уже более громко и настойчиво звучит голос Кумулюс, сидящей на снегу нахохлившись, как воробей в осеннюю пору, и растирающей замёрзшие ладошки, – Я хочу домой! Папа, пошли домой! – Нет! Мы же не нашли лапки, которые оставили следы! – Циррус жалобно посмотрела на мужчину и поджала губу. Казалось она вот вот заплачет, переводя взгляд с родителя на сестру. – Тише-тише. Мы обязательно узнаем кто это тут бродит, но только завтра. Сегодня уже пора возвращаться, да и нельзя чтобы вы простывали. – Копиа подходит к девчушкам, наклоняется, вытягивая руки вперёд. Упырицы не секунды не медля забираются на руки к отцу, оставляя на темном пальто зацепки от когтей и засыпая снег с рукавов ему за шиворот. Он перехватывает свою ношу поудобней и направляется туда, откуда они пришли. – Обещаешь? – с беспокойством и надеждой спрашивает Циррус, хотя в том нет нужды. Она пока ещё слишком мала и не знает, что Копиа совсем не способен противостоять просьбам своих опекаемых, особенно, когда те просят вот таким вот, жалостливым голоском. – Конечно обещаю! – заверяет он, – Ещё и мальчишек возьмем завтра, веселее будет дорога. – Тогда мы точно сможем поймать старшего брата, ага? – глаза у Кумулюс лучатся счастьем и азартом, как и у сестры. Обе гулеты завеляли хвостами в предвкушении положительного ответа. – Ну конечно, мои дорогие.

***

По лесу разносятся звуки человеческих шагов, закрытых в теплые ботинки, воздух полнится детскими, неустанно щебечущими голосами. Крики, визги и смех нарушают покой зимней природы. Маленькие упырята во главе с родителем отправляют на поиски очередных лапок на снегу.