Тайны Нового Орлеана

Четвертое января 1995 года. — Напомни, что конкретно мы ищем? — пройдя между рядами усыпальниц, Итан остановился напротив небольшого склепа, сплошь исписанного крестами и странными знаками, происхождения которых он не знал и не был уверен, что вообще хочет знать. Как раз тут и нашли труп Ширли Маклейн, просто осмотреть могилу знаменитой колдуньи днем, да ещё и без присутствия других полицейских, Итан раньше не мог. Кладбище Сент-Луис №1 было старым, и эта старость ощущалась в каждой могиле — некоторые гробницы были обшарпаны, за некоторыми уже давно не ухаживали, и их камни поросли мхом и плющом. Здесь не копали могилы, опасаясь, что землю может размыть, и гробы с телами поплывут по улицам страшным грузом. Зато семьи побогаче могли позволить себе и красивые склепы, и фигуры плачущих ангелов, и всё, что угодно. — Эти кресты, — Эмма ткнула пальцем в намалёванные мелом или краской крестики на потемневшем могильном камне, — означают, что к Мари приходил очередной проситель и хотел, чтобы она исполнила его желание. Но здесь много крестов, а если мы уверены, что это жертвоприношение во имя темной магии, берем слова Вивьен за версию и ищем ей доказательства, нужно внимательно осмотреть склеп. Для жертвоприношения знак может быть совсем иным. Опустившись на корточки, Итан оглядел батарею погасших низких свечей и бутылок с пивом, стоящих у плотно запаянного склепа. Дотронулся до одной из них, но Эмма, изучавшая стенку рядом, шлепнула его по руке. — Не трогай! Он закатил глаза. Ну конечно, Итан прекрасно знал, кто такая Мари Лаво. Предсказательница будущего и целительница, она могла спасти жизнь, могла вытащить осужденного практически с виселицы, а могла и проклясть. Будучи простой парикмахершей, она поднялась настолько, что к ней ходили не только верящие в лоа чернокожие рабы и простые местные бедняки, но и креольская знать. Для последних она даже адаптировала вудуистские обряды под более приемлемые. Только всё это можно было узнать из многочисленных экскурсий для туристов. Бизнес процветал, гиды зазывали на пешие экскурсии «по местам Мари Лаво», а что было там на самом деле и умела ли она вообще хоть что-то — а кто же знает-то теперь? В любом случае, она мертва, и что, неужели обидится, если кто-то прикоснется к её дарам? — Думаешь, Лаво обидится? — поддел Итан Эмму. Ему нравилось подшучивать над ней; она порой становилась очень даже забавно-разозлённой, и ему это нравилось. Ему казалось, это просыпается в нём тот Итан, что исчез в день смерти Кейт и до сих пор не вернулся. Она подняла голову и серьезно взглянула на него из-под упавшей на лоб светлой густой пряди волос. — Не шути над ней, Итан, ты же сам видел, как… — она запнулась. — Прости. Итан почувствовал болезненный укол в груди. Ну да, он сам видел, как его жену пожирали, но магия-то там при чем? Все ритуалы — лишь красивое прикрытие для дураков, под которым скрывалась чужая злая воля и гипноз или какие-то наркотики. И он всё ещё предполагал, что это Мари убивает людей. Её, скорее всего, загипнотизировали, а то и опоили, заставив подчиняться чужим приказам. А что, если это не она?.. И если её труп уже лежит на дне болот, а кто-то другой занял её место в этой типа-магической вакханалии? Как бы то ни было, жертвоприношения были реальными. А, значит, их проводили по определенным, пусть и гибким, как считала Эмма, правилам. Ей в отношении вуду и всяческой магии можно было доверять. Она не просто знала об этом, она верила. — Ничего, — отряхнув ладони, он поднялся на ноги. — Я, если честно, понятия не имею, что искать, так что я покурю. Надеюсь, сторож не примчится сюда, чтобы засунуть эту сигарету мне в задницу. Со смерти Кейт прошло полтора года, и только сейчас Итан вообще начал приходить в себя. Осознавать, что его жизнь продолжается, каким бы тяжелым не было горе. Ощущать на коже воздух, пропитанный зимней влагой и прохладный ветер, дующий с Миссисипи. Чуть меньше пить. С недавних пор он позволял себе только одну бутылку пива в баре раз в два-три дня, хотя до этого даже после возвращения на работу пил несколько бутылок за вечер и добивал стаканом виски. Умеренный алкоголизм, или как там это называется?.. Главное, что работе не мешало. Пока после прошлого Нового Года он не сорвался и не нажрался так, что, добравшись до дома, грохнулся в холле и растянулся на полу. Его тошнило — и от бухла, и от самого себя. Кое-как он дополз до ванной и, сунув два пальца в глотку, выблевал всё, что в себя залил, а потом долго лил холодную воду на затылок, наплевав на гипотетические счета за воду. Он решил, что будет жить дальше, но любая мысль о смерти жены всё ещё причиняла боль. И он знал: будет причинять, пока он не узнает, кто велел Мари убить её и зачем. И кто велит убивать других и зачем. — Смотри-ка, — окликнула его Эмма откуда-то сбоку. Пока Итан курил и думал, она успела обойти склеп и теперь, склонив голову набок, рассматривала что-то на его шершавой, с облупившейся известью стенке. Он щелчком отправил окурок на дорожку между могилами. Охренительное неуважение к мертвым, но Итан подозревал, что им всё-таки плевать. — Что тут? Эмма коснулась пальцем символа в виде креста на могиле, начертанного на стене. — Символ нарисован не так давно, сам потрогай, — она чуть подвинулась. Итан дотронулся до линий, чуть смытых дождём. Следы мела остались на его пальцах, и кожу почему-то закололо. Ощущение было неприятным. Итан отдернул руку и столкнулся локтями с Эммой. Они сидели так близко, что не столкнуться было невозможно, и почему-то его слегка дернуло током. — Ритуал был посвящен Барону Самеди, — Эмма нахмурилась. — Ты же знаешь, кто это? — Я родился здесь, — Итан закатил глаза. — Ром, раскрашенные под череп лица, День мертвых и жгучий перец, разрисованные черепами ставни… Эмма кивнула. — Так и есть. Но Барон Суббота для практикующих колдунов — нечто большее, чем алкоголь и маскарадные рисунки. Он многое может, и раз подношение было человеческим… — она подняла на Итана взгляд. — Это было что-то очень серьезное. Твоя жена, думаю, тоже была попыткой. И, видимо, колдун очень хотел добиться этого, если пытается не впервые. * * * Магазинчик Вивьен был закрыт. Будто старая ведьма, чуйкой ощутив, что к ней собираются нагрянуть гости с неприятными вопросами, навесила табличку на дверь и скрылась в подсобке или вовсе ушла домой. Эмма не знала, где она живет, и, хотя выяснить адрес Вивьен было не так уж трудно, привлекать внимание коллег поисками совсем не хотелось. Эмма протащила Итана, не особо разбирающегося в иерархии местных вудуистов, ещё по нескольким магазинчикам, скрытым в переулках Французского квартала, но, услышав первый же вопрос, они вновь отнекивались и отмахивались, говоря, что дела Барона с его слугами — это дела Барона, и вмешиваться в них не стоило бы, а то можно здорово нажить себе проблем. — В Новом Орлеане часто умирают люди, — Эмма застегнула ремень безопасности и постучала по бардачку кончиками пальцев. — И вудуисты считают, что в некоторых смертях не стоит копаться. — Примерно так они сейчас нам и сказали, — пожал плечами Итан. — Это не значит, что мы не должны копаться. — С темной магией и Бароном связано много ритуалов, но большинство из них не нуждаются в человеческих жертвах. Подношения всякие, ром, стейки с кровью, свечи, пропитанные салом… Ну, я говорила, — Эмма задумалась, глядя в окно, пока мы ехали в сторону участка. — Поверни-ка здесь. Итан покосился на неё. — И куда мы едем? — В библиотеку. Поищем что-то о тёмных ритуалах сами, раз вудуисты всё это время отказываются говорить. Даже Вивьен, — она тоже не обманывалась, что колдунья всего лишь отправилась пообедать. Хотя Итан не верил в её чуйку. Скорее, Вивьен увидела их в окно и скрылась. Не то чтобы в библиотеках было много хоть какой-то информации о вуду. Они ревностно хранили многие свои секреты, оставляя на поверхности лишь те, что не позволяли овладеть их ритуалистикой самостоятельно. Итан уже знал, что вуду обязательно должен был обучить другой вуду, хотя до недавних пор ему было плевать на такую ерунду, так что сидение в библиотеке явно виделось никому не всравшейся тратой времени. Эмма, впрочем, явно считала иначе, и спорить с ней было себе дороже. — Слушай, — не будучи фанатом библиотек, Итан решил «соскочить» с необходимости рыться в старых книгах. Он предпочитал действия, а не чтение, — может, пока ты роешься на полках, я поеду в участок и ещё раз почитаю старые дела? Раз мы нашли этот знак, на местах преступлений прошлых лет могло быть что-то подобное, просто никто не обратил внимания. — Сразу скажи, что просто не хочешь возиться с книгами! — прыснула Эмма. — Ладно уж, только закинь меня в библиотеку сначала. ...Эмма всё не возвращалась. Вокруг Итана были разложены папки с делами прошлых нескольких лет, и он рассматривал фотографии, сделанные фотографами-криминалистами на местах преступлений. Некоторые из снимков он уже отложил, так и не обнаружив на них никаких странных символов. Но на одной из фотографий, датированной годом ранее гибели Кейт, он разглядел тот же знак, что был нарисован на склепе Мари Лаво. Раскрыв блокнот, в который он зарисовал символ, Итан принялся сравнивать. Могила и крест, всё правильно. Кажется, Эмма говорила, что с помощью этого знака вступают в контакт с Бароном Субботой… пытаются, в смысле. Как может ответить тот, кого не существует? Всё, что Итан помнил про Барона Субботу, сохранилось из его детства и рассказов бабушки, которой очень нравилось общаться с вудуистками. В годы её юности дружить с неграми было практически невозможно: расовая сегрегация цвела буйным цветом, делом «Брауна против Совета об образовании» вовсе не пахло, и прадедушка с прабабушкой, которых Итан видел только на фотографиях, запрещали ей общаться с «цветными». Бабушке это не мешало, и она пряталась в маленьких вудуистских магазинчиках и слушала… всякое. И, хотя Итану в детстве чьи-то там лоа и боги были не интересны, про Барона Субботу он ещё с пяти лет запомнил, что тот был связан с мертвыми. А желание связаться с кем-то, кто имел отношение к смерти, явно ничем хорошим не светило. По крайней мере, для полиции. Здесь, в Биг Изи, вуду и лоа были частью культуры. Можно было не верить в них, но воздух был пропитан суевериями, и слишком много тут было тех, кто верил. И кто ради благосклонности несуществующих духов был готов на всё. Даже на убийство, хотя обычно это не одобрялось среди вудуистов. Хотя кто знает… может и одобрялось? Знак могилы, грубо начертанный на стене, нашелся рядом с ещё одним сфотографированным трупом, но больше их не было. Маловато для доказательства ритуального убийства… или это один конкретный последователь был настолько жадным, что не останавливался на достигнутом? Чего такого он хотел, стать президентом Соединённых Штатов? Да уж скорее перевернется земля, чем Конгресс допустит «цветного» в Белый дом! Итан откинулся на спинку кресла и потер лицо ладонями. Шеф, конечно, для себя зарубку сделает, но доказательств очень мало для открытия уголовного дела и официального расследования. Придётся работать осторожно, чтобы не вызвать повода для подозрений у вудуистов. И, если сейчас они прикрывались тем, что всего лишь хотят исключить возможность преступления, местные колдуны вовсе идиотами не были. «Интересно, как там дела у Эммы?.. Нашла что-нибудь?» Будто отвечая на его мысли, Эмма залетела в их небольшой захламленный кабинет, где Итан боялся вытянуть ноги, чтобы не упереться ими в дверь, и плюхнула перед ним блокнот, исписанный мелким почерком. — Глянь, — она ткнула в одну из строчек. — Я перерыла несколько имеющихся книг о культуре вуду в нашем штате, и нашла, что ритуалы, где в жертву приносят живое существо крупнее курицы или кошки, очень редки. Большинство вудуистских жрецов их не одобряют, используя в ритуалах, посвященных Самеди, стейки с кровью, ром и жгучий перец, свечи и хорошие сигары, как я и говорила. Но есть ритуалы, требующие человеческого жертвоприношения, и обычно связаны они с необходимостью вернуть чью-то душу, как было в одной из книг написано. Или вселить духа в чье-то тело, чтобы этот дух исполнял волю призвавшего колдуна. Как я и думала, пока мы искали что-то, что указывало бы на убийцу твоей жены и других. Вивьен, кстати, косвенно нам это подтвердила. — То есть, у нас по улицам Нолы ходит колдун, который гипнотизирует людей, чтобы они бодро пожирали других людей во имя его величия? И он загипнотизировал тогда Мари? — Итан моргнул. — Или во имя величия кого-то ещё, — Эмма скрестила руки на груди. — Только почему они выбрали могилу Мари Лаво, я так и не поняла. В этом наверняка что-то есть, но кто же нам скажет? Итан застонал. Дело принимало совсем паршивый оборот, и при этом никаких доказательств, кроме шитых белыми нитками мелочей, у них не было. Зато, по крайней мере, они знали, в какую сторону копать. Жаль, что помочь им могли в этом только вудуисты, не очень склонные к общению. — Мы же не можем ждать, пока убьют ещё одного ребенка… — Если убьют? — Не-а, — Итан покачал головой. — Не «если». Смотри, знаки Барона Самеди есть и рядом с некоторыми другими трупами. Я пока не пойму, почему не рядом со всеми, если прикинуть, что это один и тот же чокнутый вудуист, но, может, на них просто не обратили внимания при осмотре мест происшествия, и символы там на самом деле были, хотя я и плохо представляю, как пожирающий других человек может догадаться их нанести. Значит, этот наш колдун не добился желаемого. А учитывая, что Барон Самеди вряд ли существует… ау! — Эмма стукнула его кулачком в плечо. — Не говори, что ты и в это веришь! — Даже если не верила бы, это не значит, что ты должен так неуважительно относиться к вере других! Я не верю именно в духов, но верю в магию. — Ладно-ладно… — Итан примирительно улыбнулся. Эмма закатила глаза, но улыбнулась в ответ. — Я хотел только сказать, что если он столько раз пытался, то ничего не добился. Либо он пристрастился к самому процессу гипноза и результата, и мы имеем дело с чокнутым маньяком, который при этом не хочет пачкать руки сам. Привет, «Алфавитное агентство». В зомби или даже в гипноз они точно не поверят. Эмма присела на край стола. — Учитывая, что с нами никто не собирается говорить, что будем делать дальше? Итан потер переносицу двумя пальцами, пожал плечами. — Для начала — посоветуемся с шефом, а потом решим. Он всё равно хотел услышать от нас хоть какие-то результаты. * * * Вернувшись домой в одиннадцать, Итан с тоской заглянул в пустующий холодильник. В последние дни ему некогда было не то что готовить — даже закупить продукты. В дверном отсеке стояла одинокая бутылка пива. Шеф не сказал им с Эммой ничего нового: расспрашивайте жителей, исследуйте старые материалы. Говорите, что ведёте предварительное расследование. Это был тупиковый путь, и они все трое понимали, что ничего толком не добьются, если вудуисты сами не захотят говорить или если не произойдет ещё одно убийство, которое будет сложно списать на собак, однако иного выхода пока что не было. Желудок недовольно заурчал. Итан вдруг подумал, что с момента смерти Кейт он не так уж часто ел домашнюю еду — чаще обедал в барах или перехватывал что-то на бегу. Даже если у него было время готовить, он, зажигая плиту, вспоминал Кейт, и любой приготовленный ужин тут же терял вкус. Интересно, Эмма тоже не готовит сама? Довольно частая история для полицейских, если уж на то пошло. Желудок снова булькнул. К Дьяволу. Подхватив куртку, Итан вышел из дома. Может, в соседнем баре кухня ещё не закрыта. Однако поесть ему было не суждено. Стоило ему закинуть в рот первую порцию начос, единственной закуски, которая в баре сохранилась, как ожила рация. — Код 10-17, 10-17, — услышал он знакомое. Твою мать, неужели снова? — 10-8, — пришлось повысить голос, чтобы переорать музыку в баре. А чтобы не выругаться вслух, пришлось собрать всю выдержку. Код 187. Ещё одно убийство. С уличного фонаря вспорхнул ворон, всё это время следивший за Итаном блестящим черным глазом, и бесшумно улетел в темноту.