Песни мэллорна. Сборник историй.

— Финдарато просил передать, что будет ждать нас на поляне, — сообщил Келеборн, входя в покои невесты. Остановившись в дверях, он несколько долгих мгновений любовался ею, а после прошептал, не скрывая собственного восторга: — Твоя красота сияет подобно свету Итиля. — Келеборн! — Галадриэль обернулась, и в ее глазах зажегся огонь ярче света Древ. — Melme nya… — Любовь моя, — ответил он эхом на синдарине и, обняв возлюбленную, прижал ее к груди. Рука его запуталась в ее густых длинных локонах, которыми он так часто любовался в минуты блаженной неги где-нибудь на природе. Там, где дочь Арафинвэ распускала их, позволяя свободно спадать по плечам и спине. Тогда Келеборн, лежа в высокой траве, играл с ними, перебирая пальцами, касаясь словно бы невзначай то руки, то бедра, то спины возлюбленной. Она же сперва делала вид, что ничего не замечает, однако вскорости дыхание ее сбивалось, делалось неровным и частым. Лицо ее начинало светиться огнем лукавства, она уже не скрывала своей ответной жажды, но ложилась рядом и, устроив голову на груди Келеборна, принималась его ласкать в ответ. — Люблю тебя, — прошептал он горячо и смерил возлюбленную жадным взглядом. Тяжелое серебряное платье, отделанное искусной золотой вышивкой, подчеркивало все изгибы и линии тела прекрасной девы. — До сих пор с трудом верится, что мне досталось величайшее из сокровищ — твоя любовь, моя пленительная, отважная нолдиэ. Прекраснейшая из живущих. Галадриэль в ответ обвила шею жениха руками и, прижавшись к нему, прошептала на ухо: — Она твоя вместе с моей душой и телом. Однако если ты продолжишь так на меня смотреть, то мы не попадем на собственную свадьбу, и торжество состоится без нас. Келеборн тепло улыбнулся и с нежностью провел ладонью по ее щеке: — Я сильный, я продержусь еще несколько часов. — А вот я могу и сорваться, — усмехнулась лукаво Галадриэль. — Поэтому не лучше ли тебе пока уйти? Келеборн глубоко вздохнул и, усилием воля взяв себя в руки, мягко отстранился, понимая, что возлюбленная права. Они оба сейчас ходили по грани. Теперь, когда до свадьбы оставалось всего несколько часов, удерживать стремления двух влюбленных душ становилось все труднее. — Я бы ни за что не оскорбил Арафинвэ Финвиона, разделив ложе с его дочерью без благословения ее родни, — уверенным, твердым голосом сообщил он. — Я пришел по делу. — Вот как? — удивленно приподняла брови дева и вопросительно поглядела на жениха. — Я принес подарок. Комплект украшений работы гномов. С этими словами Келеборн сунул руку в карман длинной котты и, достав оттуда сверток, развернул его бережным движением. Галадриэль восхищенно ахнула. — Это мифрил? — уточнила она, разглядывая алмазное колье. — Да, — подтвердил Келеборн. — Я его решил вручить сейчас, потому что после церемонии нам, скорее всего, будет не до этого. — Воистину так, — согласилась невеста. Став перед зеркалом, она отвела свои густые волосы в сторону, обнажая шею, и тогда жених, затаив дыхание, надел на нее свой дар. Их взгляды встретились в зеркале, и оба долго стояли так, любуясь блеском родных глаз. Рука Келеборна скользнула с шеи на плечо девы, накрыла ее вздымающуюся грудь. Собственное сердце его забилось часто и гулко, во рту пересохло, и он, усилием воли вновь беря себя в руки, прошептал: — Люблю тебя. — Я тоже тебя люблю! — ответила с жаром та. — До свадьбы еще есть время. Давай проведем его вдвоем? — предложил он и, неосознанным движением положив ладонь на бедро девы, с силой сжал его. — Сходим к реке. — Давай, — согласилась с видимой охотой Галадриэль и вложила пальцы в руку будущего мужа. Они покинули Менегрот и направились по тропинке вглубь леса. Туда, где густел, купаясь в лучах заходящего Анора, лес. Мягкие, высокие травы стелились им под ноги. Вечерние птицы просыпались и, рассевшись на ветках, приветствовали появившиеся на высоком небе первые крупные звезды. Густой запах меда пьянил, однако скоро в голове Келеборна все же немного прояснилось. Он вдохнул полной грудью терпкий аромат и, сжав руку возлюбленной, поцеловал ее пальцы. Спустившись к реке, они уселись прямо на склоне. Галадриэль облокотилась спиной на грудь жениха, и тот бережно сжал невесту в объятиях. Их пальцы переплелись. — В эту самую минуту, — признался Келеборн, глядя в темнеющее высокое небо, — я больше всего жалею о двух вещах. — Каких же? — полюбопытствовала дева. — О том, что не смог сам сделать тебе подарок к свадьбе и вынужден был купить. А еще о том, что не могу спросить благословения твоего отца. Надеюсь однажды когда-нибудь мы с ним встретимся, и он не будет разочарован своим зятем. — Мельдо! — воскликнула с жаром Галадриэль и, оглянувшись через плечо, поглядела жениху в глаза. — Я тоже хотела бы соблюсти все обычаи до единого, однако моего атто тут нет. Но вместо него приехал брат, а это немало. Он старший в нашем роду здесь, в Белерианде. И он дал согласие. Это значит, что ты не берешь меня силой или обманом. — Воистину так, — согласился с ней Келеборн. Галадриэль же между тем продолжала: — Что же до твоего подарка — для меня он бесценен, потому что это знак твоей любви. Кому как не мне знать, мельдо, что гордость аманэльдар велика. Но если бы я хотела просто быть женой искусного мастера, то была бы замужем уже давно. Однако я желала другого. Я мечтала о муже, который воистину в чем-то превзошел бы меня. В мудрости, в благородстве духа. Я тебя люблю, душа моя, и, чтобы тебе не наговорили в прошлом или будущем мои сородичи нолдор, просто это знай. Келеборн на мгновение прикрыл глаза и, с нежностью коснувшись ладонью щеки любимой, поцеловал ее трепещущую жилку у изгиба шеи. — Любые клятвы, данные именем валар, — заговорил он, — будут бессмысленны без стремления сердца. Я тебя люблю, Артанис Нэрвен, та, что оказала мне когда-то честь, согласившись принять мой первый дар — имя Галадриэль. Я тебя люблю и с открытой душой и сердцем обещаю, что буду заботиться о тебе, оберегать от всякого зла. Я буду рядом в беде и в счастье. Моя душа, мое сердце, мои помыслы и мое роа будут принадлежать тебе до самого конца Арды и даже после нее. — Я тебе клянусь в том же! — горячо воскликнула Галадриэль и, обвив шею жениха руками, заглянула ему в глаза. — Что бы ни случилось, куда бы нас ни завела судьба — я твоя, мельдо. Только твоя. До конца Арды и после нее. Навеки. Они упали в траву и принялись целоваться. Сердца учащенно бились, грозя вырваться из груди на свободу. Над головами пели птицы. Взошедший на небо Итиль посеребрил травы, разлив в подрагивающем в волнении воздухе свое прозрачное, нежное сияние. В глубине леса стали загораться разноцветные огоньки светильников, и Келеборн, услышав вдруг ласковое, призывное пение флейты, вздрогнул. — Нас ждут, — прошептал он и, первым поднявшись на ноги, поднял невесте руку. — Тогда идем скорее, — ответила она. Выпустить друг друга из объятий было тяжело. Секунду они стояли, тщетно пытаясь справиться с волнением, и, наскоро оправив сбившиеся одежды, направились к поляне, где должно было состояться торжество. Музыка звала их, взвиваясь в усыпанное крупными, яркими звездами небо. Лучи Итиля, разливаясь мерцанием в воздухе, окутывали жениха и невесту чарующим серебристым сиянием. Бриллианты на их одеждах сверкали, а пробудившиеся светлячки, окружив влюбленных, витали рядом и танцевали, следуя за уплывающей в ночное небо музыкой. Финдарато стоял в середине украшенной цветами и лентами поляны. Поглядев внимательно в глаза Келеборна и своей сестры, он мягко улыбнулся: — Мне кажется, или вы уже принесли друг другу брачные клятвы? — Прости меня, принц, — ответил жених, по-прежнему не выпуская руки своей невесты, — это вышло случайно. — Случайно произнес слова любви и верности? — уточнил Финрод. — Да. Я просто позволил помыслам, одолевавшим душу и сердце, облечься в слова. И я готов их повторить еще раз при всех. В беде и в счастье, что бы ни случилось и как бы не повернулась в будущем наша жизнь — я буду рядом. Я буду защищать, любить и оберегать ту, кому отдаю сейчас свою душу и сердце. Артанис Нэрвен Галадриэль, будь моей женой. — Будь моим счастьем и моей радостью, Келеборн, сын Галадона, — заговорила в свою очередь та, глядя жениху прямо в глаза. — Я же буду твоя и только твоя, отныне и навеки, в этой Арде и в Арде Возрожденной. И если будет необходимо, я сделаю все, чтобы тебя защитить от Зла. — Моя прекрасная, отважная, единственная на свете нолдиэ, — прошептал Келеборн, глядя невесте с восторгом в глаза. — Мой благородный, мудрый синда, — ответила эхом Галадриэль и, обвив шею жениха руками, прошептала на ухо: — Такой горячий и страстный. — Да будет так, — заговорил наконец Финдарато. — Как старший в семье на землях Белерианда, я благословляю брак свой сестры Артанис Нэрвен, которая теперь называет себя Галадриэль, и Келеборна, сына Галадона. — Я тоже с радостью благословляю этот союз, — ответил стоявший рядом с Финродом Галадон. Собравшиеся на торжество синдар и нолдор приветственно закричали, со всех сторон полетели слова поздравлений. Лютиэн выступил вперед, готовая первой вручить свадебный дар своему родичу и новоприобретенной подруге, а Галадон, взяв с ближайшего столика длинную цветочную гирлянду, связал ею шеи Келеборна и Галадриэль. Молодые обменялись золотыми кольцами, и тогда музыка, победно взвившись в самые небеса, зазвучала еще громче и радостнее. Звуки арф и флейт манили, звали за собой, и молодой муж, подав руку жене, повел ее в танце. Короткая летняя ночь летела, будто подхваченная теплым южным ветром чайка. Празднество скоро выплеснулось за пределы поляны и побежало говорливыми бурными ручейками по лесам и селениям Дориата. Со всех сторон, докуда хватало глаз, неслась музыка, а новобрачные все танцевали и танцевали, не в силах разорвать объятий. Ноздри Келеборна дразнил аромат угощений, однако о еде он мог думать в этот миг меньше всего. Остановившись, он увлек свою молодую жену под сень дубов и, заключив в нетерпеливые, жадные объятия, принялся целовать. Галадриэль пылко отвечала, будя в крови пожар такой силы, что он грозил спалить все окрест дотла, если прямо сейчас не найдет выхода. Наконец, небо на востоке начало светлеть, и постепенно пробуждающийся Анор окрасил горизонт в нежные золотисто розовые тона. Сердце Келеборна замерло, он обратил на отца нетерпеливый взгляд, сжав с силой руку жены. Она ответила, переплетя их пальцы и приложив его ладонь к своему гулко бьющемуся сердцу. Глаза Галадриэль, обращенные на мужа, сверкали ярче Древ Амана. Волосы обоих немного растрепались, но ни он, ни она не думали сейчас об этом. Музыка смолкла, Галадон и Финдарато вышли вперед, и новые благословения в адрес молодых, подкрепленные призывом к валар, огласили поляну. Свадебная ночь заканчивалась, однако семейная жизнь Келеборна и его жены Галадриэль только начиналась. Осторожно потянув супругу за руку, молодой муж взглядом предложил ей покинуть торжество прямо сейчас, и та согласилась. Они скрылись меж дубов, и Келеборн, тяжело, прерывисто дыша, прошептал: — Пойдем к реке. Пусть свидетелями нашего союза станут не холодные камни и золото пещер, но высокое небо и теплые лучи Анора. — Я согласна, — поддержала его идею жена, и оба, по-прежнему держась за руки, побежали по петляющей меж дубов тропинке. Спустившись к берегу, Келеборн расстелил свой плащ и, смерив новоиспеченную супругу жадным взглядом, скинул собственные одежды. Галадриэль кинулась ему на шею, он с жаром, который сдерживать больше не было ни сил, ни смысла, принялся целовать ее. Скоро платье ее, скользнув по крутым плечам, упало в траву. Муж увлек жену на импровизированное ложе, она ему раскрыла объятия, и две жизни, две судьбы слились воедино, сделав союз нерушимым. Смешались стоны, вздохи, летели к светлеющему небу крики. Крики счастья и радости. Звуки жизни. Любовь переполняла Келеборна, и он стремился наполнить ею свою жену до самых краев. Она отвечала ему не менее страстно, и скоро первые раны, оставленные не врагом в бою, но самой любовью и жизнью, украсили его спину. Их уносило вперед, куда-то выше и выше, в затуманенном разуме мужа билась мысль: «Счастье мое». Казалось, сил думать, дышать, существовать уже не было. Жизнь рвалась наружу, и в тот момент, когда она выплеснулась, сметая все на своем пути, ответная мысль любимой обвила его теплом и негой: «Судьба моя. Келеборн… Моя жизнь».