Эсэмэски

Тем временем дела в «Зималетто», что называется, били ключом. Отец внимательное изучил антикризисный план, составленный Катей, и, наконец, согласился на некоторое время взять управление компанией в свои руки, чему Андрей был несказанно рад. Главное, что президентское кресло не досталось Воропаеву, который с превеликим удовольствием мог бы ради лёгких денег распродать всё к чёртовой матери. А этого допустить было нельзя. Он медленно поднимается с паркинга на производственный этаж, по пути одаривая всех швей и закройщиц радушной улыбкой. И, конечно же, такое его поведение не ускользает от пристального внимания Ромки. — Что-то ты уже который день пребываешь в удивительно хорошем настроении, — замечает друг, когда он заходит в их общий с ним кабинет. — Я тебя прямо-таки не узнаю. Что-то случилось? — Случилось, Малиновский, случилось, — мечтательно произносит Андрей. — Но тебе я ничего не скажу. Ромка в шутку надувает губы, напуская на себя самый обиженный вид, однако в его глазах по-прежнему пляшут озорные смешинки. Конечно, он обязательно всё у него выпытает, возможно, даже покрутит у виска, узнав правду, но сейчас… Сейчас Андрею ни с кем не хочется делиться их с Катей переписками, ставшие за последние два дня для него буквально всем. Это что-то личное, сокровенное, которое ему бы хотелось всегда хранить в своём сердце. Он вновь и вновь прокручивает у себя в голове их вчерашние сообщения, наполненные какой-то забытой в череде произошедших событий искренностью и теплотой. Ведь кто бы мог подумать, что он, Андрей Жданов, имеющий репутацию главного ловеласа Москвы, будет вспоминать стихи Эдуарда Асадова и открывать все закоулки своей души? А кому придёт в голову думать, что он несказанно обожает творчество Фредди Меркьюри, а конкретно его «Богемскую Рапсодию»? Лишь Кате. Девушке, которая всегда читала его, словно открытую книгу. Которая всегда была рядом, не предавала и помогала, чем могла. И в том, что произошло между ними, он винит только себя. И ту злосчастную инструкцию Малиновского. — Вот это поворот! — голос Ромки выводит его из раздумий. — Что ты там нашёл? — нехотя спрашивает Андрей, видя, как друг буквально прилип к компьютеру. — Жданов, скорее иди сюда! Тяжело вздохнув, он встаёт со своего рабочего места и подходит к столу Малиновского. — Ну и что это? — на экране показывается какой-то иностранный сайт. — Лучше бы ты так делами фирмы занимался, чем во всякой ерунде копался. — Жданов, ты по-английски читать умеешь?! — не выдерживает Ромка. — Тут написано, что вчера вечером в Хургаде прошёл фестиваль для кулинаров Европы. Среди приглашённых людей были замечены гости из России: начинающий шеф-повар из Новосибирска Михаил Борщёв, талантливый пиар-менеджер из Москвы Юлиана Виноградова и её помощница Екатерина Пушкарёва. От этих слов Андрея прошибает, словно током. — А фото, фото там есть? — нервно спрашивает он. — Сейчас посмотрим, — пожимает плечами Малиновский и листает курсором мышки вниз. Несколько движений, и на экране компьютера появляется нужный снимок. — Ничего себе! — обескураженно говорит он. На них смотрит совершенно другая Катя. Чёрное платье, обшитое рюшами по плечам, плотно облегает фигуру, подчёркивая идеальные формы. Тёмно-русые кудряшки мелкой россыпью струятся по плечам. А уверенный взгляд, направленный куда-то в сторону, создаёт впечатление знающей себе цену особы. И только круглые очки выбиваются из этого образа, служащие неким напоминанием о прежней Кате Пушкарёвой. Смешной, нелепой девочке с косичками. — А это, наверное, тот самый Михаил Борщёв, — негромко произносит Рома, увеличивая изображение. Усилием воли Андрей заставляет себя перевести взгляд на щуплого паренька, держащего за руку его Катю. На вид ему не больше двадцати пяти лет. Он ласково переплетает их пальцы и что-то шепчет ей на ухо. А она делает вид, как будто ничего не происходит. Как будто так и надо. Не в силах больше на это смотреть, Андрей вихрем выбегает из кабинета. Сердце бешено колотится, готовое вот-вот выпрыгнуть из груди. Кто этот человек? И почему Катя позволяет ему так вести? Неужели они… настолько близки? Жгучая ревность ядом расползается в крови, не оставляя живого места. Он судорожно нащупывает в кармане брюк мобильник и набирает до боли знакомый номер. Идут долгие гудки, прежде… — Андрей… — раздаётся на том конце провода сдавленный всхлип. А потом такое родное: — Я скучала… — Катя… — выдыхает в трубку. Его мир разом переворачивается. — Катя, Катенька, когда ты прилетаешь? — Завтра, — шепчет девушка. — Ты… меня встретишь в аэропорту? — Обязательно, — заверяет, а сам неумолимо сгорает от тоски.