Эсэмэски

«Может и правда: время лечит, Но знаю точно: не всегда. Мы избегаем новой встречи. Наши всё дальше города.» © «Просто скажи», Ани Лорак

— Андрюха, хватит! Перестань! — возмущается Ромка, забирая очередную бутылку виски. — Ты из-за этой Пушкарёвой, будь она неладна, скоро алкоголиком станешь! — Да не могу я! — что есть силы кричит Андрей. — Вот тут она у меня, — он тычет себя в грудь, а затем хватает друга за ворот пиджака. — Ты понимаешь, что я не могу без неё жить?! Не-мо-гу! — Понимаю, — отвечает Малиновский, выбираясь, наконец, из его цепкой хватки. И зачем он вообще пришёл в эту неприглядную каморку бывшего Ждановского кабинета? Чтобы отхватить от самого Жданова? — Но сочувствия ты от меня не дождёшься. Эта твоя «мисс Железные Зубы» подставила нас на совете, а сама, как мышка-норушка, смылась в тёплые края под предводительством нашего роскошного, вне всяких сомнений, пиар-менеджера. — Я её люблю, — тихо произносит Андрей, обхватывая голову руками. — Что? Любишь? — Роме кажется, что его друг выпал из реальности. — Жданов, ты себя-то хоть слышишь?! — Слышу, — также тихо говорит он. — И очень настоятельно тебя прошу: если ты ещё раз что-то плохое скажешь в адрес Кати, то я за себя не ручаюсь. Ну всё, обескураженно думает Ромка, картина Репина — «Приплыли». И что теперь делать? Как вытягивать Жданова из того болота, в которое он сам же его и загнал? — Ладно, Андрюх, не горячись, — он приятельски похлопывает его по плечу. — Езжай домой, отоспись. Утро вечера мудренее. Когда за ним закрывается дверь, Андрей тяжело вздыхает. Сердце буквально рвётся на части. И какого понимания он мог ожидать от этого балбеса? Правильно, никакого. Он вновь перебирает все игрушки и открытки, высыпанные Кирой в порыве гнева из того злосчастного зелёного пакета. Только теперь он уже не кажется ему таким злосчастным. Наоборот, безумно дорогим и доказательством их с Катей любви. Катя. Её имя перекатывается на языке, заставляя всё внутри трепетать. Катя, Катенька, Катюша… Он готов вечно его повторять, лишь бы она вернулась. Лишь бы услышала и дала шанс всё исправить. Бесконечные поездки домой к Пушкарёвым-старшим ничего не давали. Катины родители упорно не желали выдавать местонахождение своей дочери, говоря только о том, что «она сейчас очень далеко на отдыхе с Юлианой». А Зорькин, — ох уж этот пресловутый Зорькин! — смотрел на него с нескрываемой ненавистью. Правда, однажды он всё же обронил фразу, видимо, не сдержавшись: — Катя больше к Вам никогда не вернётся! Андрей тогда так и не понял, в каком смысле это было сказано: в рабочем или личном, но подозревал, что в обоих сразу. После этого его мир перевернулся. Каждый вечер он приезжал под окна Катиной комнаты и просто сидел в машине, надеясь всё-таки увидеть девушку. Хоть мельком, хоть со спины. Но чуда не происходило. А сегодня, повинуясь какому-то неведомому порыву, он пришёл в её старую каморку, где по-прежнему валялись его пылкие признания в любви. Перечитывая их раз за разом, он еле сдерживался, чтобы не завыть от тоски, подогревая и без того израненную душу алкоголем. И именно в таком состоянии его нашёл Ромка. Андрей не помнит, как добирается до дома, как разжигает камин в квартире и как, абсолютно не раздеваясь, ложится на кровать. Все эти события не остаются в памяти. Он помнит лишь, как без устали крутит в руках мобильный телефон и, всё-таки, набравшись смелости и изрядно зарядившись ещё одной порцией виски, пишет сообщение: «Я не могу без тебя, Катя».