Ночь, песня и два одиноких сердца.
…но разве дело в этом?
Вы королева сердца моего.
《дуэт Ришелье и Анны Австрийской》
Поздний вечер в Пале-Кардиналь, такой же как тысячи других вечеров. Тишину этого места нарушают лишь приглушённые красными коврами стуки каблуков направляющихся к кабинету «Красного герцога». В этот вечер кардинал был крайне мрачен, даже печален. Чувства к её Величеству — Анне Австрийской были сильны, и ранили так же сильно. Но с появлением в жизни его Высокопреосвященства госпожи Орманы-Кейлер, эта любовь стала уходить на второй план, начала затухать как спичка. Мишель была прекрасна как внешне, так и духовно, девушка была исполнительна, крайне умна и сообразительна, что иной раз заставляло кардинала улыбнутся. Девушка была мила и любезна со всеми, умела ко всем найти подход, чем упрощала себе все задачи, ведь заподозрить такое невинное создание в чём-то ужасном, само по себе преступление. Очередной раз обмакнув перо в чернильницу, кардинал подписал очередную бумагу, и устало вздохнув сложил руки в замок и положив на сложенные руки подбородок, прикрыл глаза. Размышления Ришелье прервал тихий как перелив ручейка голос за спиной. — добрый вечер монсеньёр. Обернувшись, Арман увидел Мишель во всей её красе: собранные в аккуратный хвост каштановые волосы, свободная часть которые рассыпалась по плечам, шляпа с пышным белым пером, тёмно-синяя накидка на плечах, такой же тёмно-синий костюм из рубашки и штанов с чёрными сапогами на среднем каблуке. — ох боже мой…так тихо вы научились входить у Миледи? Неправда ли, госпожа Кейлер? — всё возможно монсеньёр, надеюсь я не отвлекла вас? — подойдя ближе, девушка оставила поцелуй на тыльной стороне ладони герцога. — ах, вовсе нет, я как раз думал о вас, как ваше задание? Вы выполнили его? — всенеприменно монсеньёр, даже не сомневайтесь. — прекрасно, вы как всегда радуете меня моя дорогая. -ухмыльнувшись проговорил кардинал. — но я хотел бы чтобы вы сделали ещё кое-что для меня. — всё что угодно монсеньёр! Взяв гитару в руки кардинал передал её девушке. — я хотел бы чтобы вы сыграли мне что-нибудь, и спели, слышал вы прекрасно поёте Мишель. — ох…как пожелаете монсеньёр — приняв у Ришелье гитару, девушка на секунду прикрыла глаза и настроив свои молочно-белые тонкие пальцы на струнах взглянула в окно. — вы не будите против, если я спою вам колыбельную, которую пела мне моя покойная мать? — отнюдь, я с удовольствием послушаю вас, начинайте. — сказав это, кардинал указал девушке на стул подле окна и сам сел в кресло подперев голову рукой. Девушка сев на стул, провела пальцем по струнам, и вздохнув из её уст речкой полилась песня, а гитара запела под мягкими движениями пальцев.Есть на белом свете,
Старая легенда
Будто бы цыганка, ночью под луною,
Приближала рассвет.
Слёзно умоляла, убедить цыгана, днём женится на ней.
«Будешь ты до смерти, ему жена»
Тихо отвечала, с небес Луна.
«Но в замен возьму я,
Первого ребёнка что родится в семье.
Знаю что ты очень,
Замуж выйти хочешь
Но лишь, в замен на дитя…»
Ты Луна золотая! хочешь матерью стать! Чтобы счастье узнать.
Но подумай родная! Как он будет старадать, среди чёрных цыган…
Ха~а~а~а… Ха~а~а~а…
Светлый мальчик лунный…
Перебрав пальцами струны гитары, Мишель вскинула взгляд на полную луну, озарившую собой Землю.У отца цыгана, родился сын.
Белым горностаем, средь чёрных спин,
с серыми глазами,
С кожою блестящей,
Сын Луны, настоящий.
«чёртого отродье! Где взяла такое?
Не оставлю в покое!»
Ты Луна золотая! хочешь матерью стать! Чтобы счастье узнать.
Но подумай родная! Как он будет старадать, среди чёрных цыган…
Ха~а~а~а… Ха~а~а~а…
Светлый мальчик лунный…
В ярости к супруге, цыган пошёл
Подступил вплотную,
он к ней, с ножом!
«с кем ты целовалась? Ты мне изменяла!»
И зарезал её…
А потом ребёнка, в лес отнёс дремучий,
И бросил там одного…
Вновь перебрав струны гитары, Мишель вздохнула и прикрыв свои изумрудные глаза полукружьями пышных чёрных ресниц, продолжила свою печальную песню.Ты Луна золотая! хочешь матерью стать! Чтобы счастье узнать.
Но подумай родная! Как он будет старадать, среди чёрных цыган…
Ха~а~а~а… Ха~а~а~а…
Светлый мальчик лунный…
Из под чёрных ресниц по щекам Кейлер скатились две прозрачные слезинки, а на губах расцвела печальная улыбка. Голос девушки стал тише, от того ещё более мелодичнее и успокаивающее.Если ночью мальчик, спокойно спит
с полною улыбкой, Луна глядит…
Ну а если плачет, делается тонкой
Колыбелькой ребёнку…
Ну а если плачет, делается тонкой
Колыбелькой ребёнку…
Отпущенная струна пропела свою тонкую ноту и умолкла, как и Мишель, опустившая голову на грудь и показалась на мнгновение уснувшей. Арман, слушавший девушку затаив дыхание, медленно поднялся и подойдя, поднял голову своей подчинённой за подбородок, смотря ей в глаза. — и все же Рошфор был прав, сказав что за дьяволом, в лице Миледи… Господь послал на Землю ангела.....вас. Сердце Кейлер пропустило удар от такой близости с его Высокопреосвещенством, и девушка отвела взгляд наперекор желанию утонуть в серых омутах его глаз. Ришелье улыбнулся чуть шире, аккуратно убирая локон её каштановых волос за ухо девушки, поднимая её голову ещё чуть выше, после чего сам наклонился и прошептал самым вкрадчевым тоном. — а как главному духовному лицу страны, я не могу не молится Богу, и не могу не любить его светлейших созданий…а кто вы, милая, если не ангел? Девушка подняла свои изумрудные глаза на герцога, и от этих пламенных слов, от самого тона Ришелье по телу пробежали две дивизии специальных беговых мурашек. Вздохнув Мишель взглянула на премьер министра Франции как на Бога, которого собственно и всегда в нём видела. Сам же Ришелье, смотря в эти два сверкающих изумруда понял, что в его сердце окончательно не осталось места другим женщинам кроме этой. И отпустив наконец её Величество и свою невзаимную любовь вместе с ней, принял другую, чьи чувства и без слов были ясны как день. Мишель любила его, не как покравителя, как человека, как личность. Взяв одну ладонь девушки в свою, помогая ей встать, а вторую перемещая на щёку нежно поглаживая, «Красный герцог» со всей нежностью и пылкостью поцеловал Кейлер. Сама же девушка положила свободную ладонь на плечо Ришелье, отвечая на поцелуй, отдаваясь как в его руки, так и отдавая ему своё сердце.