Кому то будет больно

Эда

— В смысле, он назвал тебя лгуньей? Как это? Он в себе? Джерен орет так громко, что хочется отодвинуть от себя телефон как можно дальше. Жмурюсь и пожимаю плечами. Она этого, естественно не видит, но иначе я никак не отвечу. — Эда, ты ничего не скажешь? Джерен рвет и мечет. Мы знакомы достаточно долго, чтобы я могла безошибочно угадать, что она делает прямо сейчас. Могу поспорить, прямо сейчас она носится по собственной гостиной и представляет, как выскажет Фериту все о его друге. Смеюсь, представив эту картину. — Земля вызывает Эду. Джерен не унимается. Закатываю глаза и качаю головой. — Что я должна тебе ответить? Я обнажила душу перед ним, а он плюнул в нее. Снова. — Ты его до сих пор любишь? Молчу. Я не знаю ответ на её вопрос. Мой ответ – и да, и нет, Джерен не устроит. Определиться конкретно, да или нет, я не могу. Скажу «да» - годы работы с психологом полетят в трубу; скажу нет – солгу и ей, и себе. До боли прикусываю нижнюю губу. — Это всего лишь работа, Джерен. Уже завтра мы будем в Стамбуле, окунемся с головой каждый в свою жизнь и снова забудем о существовании друг друга. Джерен поверила мне и я облегченно выдохнула. Пусть лучше будет так. — О чем щебечете, птички? Я вздрогнула. Бабушка всегда подкрадывается незаметно, а я так и не привыкла к этому. Тараторю Джерен что-то невнятное, обещаю набрать когда буду в Стамбуле и кидаю телефон куда подальше. Натягиваю улыбку и пожимаю плечами. — О работе, бабушка. О чем же еще? Семиха села в кресло напротив. Идеальная осанка, нога на ногу. Выглядит надменно и если ее не знать, можно посчитать первоклассной сукой. Она складывает руки на груди и щурится. — И что работа? — Встретилась с фирмой, которая занимается моим заказом и… Не могу подобрать слова, как мягче сообщить бабушке о том, что снова работаю с Art Life. — И это Art Life. Она не спрашивает, констатирует. Тяжело сглатываю и смотрю на нее. — Ты знала? Семиха пожимает плечами. — Знала ли я, что моим домом в Стамбуле будет заниматься твой бывший? Конечно. Я ради этого и затеяла стройку. Хмурюсь. — Ты что-то путаешь. Мои заказчики Гюнай и Энес Акткаш. — Хорошие люди, правда? Мне даже платить им не пришлось, чтобы они согласилась поучаствовать в этом небольшом спектакле. Я окончательно перестала понимать, что происходит, зато бабушка выглядела так, будто безумно довольна собой. — Бабушка, зачем? Хотела поиздеваться надо мной? — Над тобой? О, нет, милая. Хотела показать этому твоему… Семиха щелкает пальцами, делает вид, что пытается вспомнить его имя. Закатываю глаза. — Серкану? — Точно! Хотела показать Серкану, какой женщиной ты стала. Пусть подавится слюной, а его мамаша захлебнется собственной желчью. Закатываю глаза. — Ты ведешь себя как ребенок. Он давно и счастливо женат, у него есть ребенок и ему нет дело до меня. Признаю с некой горечью и понимаю, что бабушка услышала мою интонацию. — О Аллах, Эда… Ты не отпустила его до сих пор? Жалею, что заговорила с ней на эту тему. Фальшиво смеюсь и качаю головой. — Я? Не-е-т, он давно в прошлом. Семиха мне не верит. Конечно же. Она в ужасе встает и уходит из гостиной, в след кинув что-то про «это надо исправлять». Прячу лицо в руках и с сожалением понимаю, что зря вернулась.

Серкан

— Тебе не кажется, что ты должен был сказать об этом мне? Селин носится по кухне как сумасшедшая, закрывает глаза и причитает-причитает-причитает. Она раздувает из мухи слона, превращая возвращение Эды в Турцию в свою личную трагедию. — Сказать о том, о чем не знал? Селин истерически смеется. Я готов поклясться, что если бы знал о предстоящей ссоре из-за ничего, не возвращался бы в Стамбул на день раньше запланированного. — Конечно! Конечно ты не знал, Серкан! Ты никогда ничего не знаешь, а потом мы имеем дело с этой Эдой. Она садится за стол и слегка прикусывает щеку. Она всегда так делает, когда думает. Раньше я находил это милым, теперь жутко бесит. — Ты откажешься от этого проекта. Пять слов. Всего лишь пять слов, которые привели меня в бешенство. Тяжело вздыхаю, складываю руки на груди. — Нет. — Тогда ты заставишь её отказаться от этого проекта. — Даже не обсуждается. Селин ведет себя как ревнивая жена. Формально, имеет на это полное право. Честно, на её ревность мне плевать с высокой колокольни охота. — Это значит «да»? — Это значит, что никто не будет отказываться от работы из-за дебильной ревности неуверенной в себе женщины, чей брак держится исключительно на ребенке. Бью кулаком по столу. Сам не понимаю, зачем и почему. Пару секунд спустя вспоминаю о сыне. Смотрю на дверь его комнаты и замираю. Молюсь, чтобы мой всплеск эмоций ешь не разбудил. Селин сидит в шоке. Для нее совершенно не новость, что этот брак до сих пор существует только благодаря Атешу, но никто и никогда из нас раньше не осмеливался сказать это вслух. Понимаю, что сотворил глупость. Встаю из-за стола и хватаю ключи от машины. Говорю, что переночую в доме матери и ухожу, не дождавшись ответа. *** — Ваша задумка прекрасна, господин Серкан, но… Клиентка мнется, крутит в руке карандаш и действует мне на нервы. — Но? — Но мне бы хотелось услышать еще чье-то мнение. Госпожа Эда, а что вы думаете? Косо смотрю сначала на клиентку, потом на Эду. — Но она же даже не архитектор, что она понимает в этом? С интересом наблюдаю за реакцией Эды. Она в бешенстве и мне это нравится. — «Она», как вы выразились господин Серкан, провела достаточно много времени в Art Life и с вами лично, и в кое чем все таки разбирается. Эда сложила руки на груди и стала ждать мою реакцию. — Недостаточно много, чтобы начать разбирать в том, чему я учился долгие годы. Она смеется. Я уже и забыл, какой очаровательный у нее смех. — Достаточно, чтобы понять, что вы способны на большее. Эда тут же переключила свое внимание на нашу заказчицу. — Вы подумайте еще, посоветуйтесь с мужем, но я вам честно говорю, будь у господина Серкана больше времени, проект вышел бы куда лучше. Она украдкой смотрит на меня. Знает, что едва закроется дверь за клиентом, её ждет грандиозный скандал.

Эда

— Ты сошла с ума! Больше времени, Эда? Способен на большее? У меня есть другие дела, помимо исправления идеального проекта. Смеюсь. Проект, действительно, хороший и будь на месте наших заказчиков не бабушкины знакомые, я бы так не сделала ни за что. Ну а сейчас, у меня есть прекрасная возможность отомстить за все «хорошее». Почему нет? — Идеального? Он выглядит так, будто его сделал Эрдем! Болат закипает от злости, а мне смешно. — Эрдем, значит? — Эрдем. Серкан встал из-за стола и пошел в мою сторону. Стараюсь делать вид, будто меня это не волнует. — Значит думаешь, я утратил свои навыки? Пожимаю плечами. — Я этого не говорила. Поворачивает мое кресло и садится на корточки напротив меня. — Ты сказала, что проект выглядит так, будто его делал Эрдем. Киваю. — А еще я говорила, что уволюсь. — Все еще хочешь это сделать? Поджимаю губы. Что ответить - не знаю. — А ты все еще считаешь, что я бы бросила тебя, написав письмо? — Ты считаешь, что я поступил также. А я этого не делал. — Я этого не делала тоже. Серкан качает головой. — Письмо мне значит полтергейст отправил? — Видимо, мне письмо отправил он же. — Эда, мы больше не можем обсуждать это. Нас связывает только работа, не больше. — Только работа? — И ничего кроме. Наш разговор прервала ассистентка Серкана. Она влетела в кабинет с огромным букетом алых роз и минуя своего начальника, вручила букет мне. — Это от..? Девушка смотрит в пол и пожимает плечами. — Я не знаю, госпожа Эда. Это передал курьер, там наверное должна быть записка. Киваю девушке и она выходит из кабинета. Серкан смеется. — Твой жених прислал? — Ты сказал, что между нами только работа. — Ты же ненавидишь розы. — Я ненавижу тебя.