Шрамы, оставленные тобой

«Раньше я думал, что людей может исцелить доброе отношение, любовь, нежность. Мне казалось — дай холодному человеку много тепла, и сердце его обязательно растает. Это же закон природы. А потом я понял, что некоторых людей лучше оставить в покое. Им и без вас живется неплохо. Зачем тратить свое тепло на того, кому оно вовсе не нужно?!»

Дэвид

  Я очень скучаю по Вики. Отчаянно. Вернувшись домой, первое, что чувствую, — это звенящая тишина. Смотрю на ее губную помаду на столике у зеркала, и как-то не по себе становится от того, что Вики не тут.   Обычно, когда возвращаюсь домой, еще некоторое время сижу над карточками пациентов,но сейчас мысли не идут. Пялюсь на очередной документ, а в голове только Вики. Работать не получается, поэтому зачем-то иду в спальню. Здесь пахнет ею. Этот запах пробирает до костей, я обожаю его. Несмотря на дорогой парфюм, в аромате Вики отчетливо чувствуется ее собственный. Я с ума по нему схожу. А сейчас он через ноздри проникает в душу. Какого хрена, Дэвид? Что ты тут стоишь, как токсикоман? Можно же просто написать и увидеться.    «Хотел пригласить тебя на свидание, но было много пациентов. Как насчет завтра? Наверное, ты уже спишь. Люблю тебя.»   Удивляюсь тому, что Вики не отвечает на сообщение. На последующие звонки — тоже. А когда я заехал домой к Уокерам, Виктор сказал, что сестра приболела и не хочет, чтобы к ней заходили. Это очень странно и неожиданно, даже неприятно, но я могу такое предположить, хорошо зная особенность психики Вики, она очень легко может закрыться. Иногда даже без причины. Ее мы потом уже в личных разговорах выясняем.   «С тобой все хорошо? Я волнуюсь, ты не отвечаешь на звонки.»   Я действительно волнуюсь за нее и переживаю, но, как назло, в клинике плотная запись, пациенты с самого утра и до позднего вечера. Иногда я думаю, что скоро сойду с ума от количества психически нездоровых людей, которые проходят через меня каждый день, но потом вспоминаю, что я профессионал и не должен смешивать работу и проблемы в личной жизни. Все свои дела — за пределами офиса.     «Мне позвонил Виктор, сказал, ты нехорошо себя чувствуешь. Напиши, как сможешь. Я волнуюсь. Люблю тебя.»   Очень часто я думал над внезапным появлением в жизни Вики ее бывшего. Конечно, я быстро их раскусил. По взглядам обоих понял, что они явно друг друга знают еще в тот день, когда Люцифер появился в нашем доме в качестве жениха моей сестры. Опять ситуация как в бразильском сериале. И, хоть они делали вид, что незнакомы, актеры из них плохие. Все последующие их пересечения, случайные или нет, только доказывали, что я прав.    Камнем преткновения стал его визит ко мне. Кстати, своим запросом Люцифер меня очень удивил. Я ведь думал, что он будет говорить как раз о Вики, а он о семье, о матери. И, хоть в конце он все-таки прямо спросил, догадался ли я об их отношениях, все равно он что-то скрывает. Кажется прямым и уверенным, но за душой хранит немало тайн.    А меня порой гложет мысль, сколько раз они с Вики уже успели увидеться за это время. О чем разговаривали, объяснился ли он с ней, рассказал ли, куда пропал на пять лет. Может, они куда-то вместе ходили… А может, увидев друг друга, чувства многолетней давности вновь ожили… Я вижу и знаю, что до конца свои чувства к нему Вики не отпустила. Я доверяю ей, но моя ревность меня сжирает, ничего не могу с собой поделать. Что мне делать в этой ситуации?! Я словно загнан в угол.   Что-то здесь не то.   Я люблю Вики. Очень люблю. Она лучшая девушка на всем белом свете. Но тоже хороша. Долго мне еще надо было ждать, когда она сама осмелилась бы рассказать про Люцифера? Мы знакомы целых пять лет, неужели она не успела выучить меня, понять? Не видит, что я изменился?! Что стал раздражительнее, молчаливее. Наверное, думает, что все из-за смерти дедушки.   Я в один момент даже перестал поднимать тему свадьбы, но и она тоже молчит. А что, если она передумала из-за не прошедших чувств к бывшему? Увидела его и поняла, что не хочет выходить за меня?..   Боже, как же все сложно и как я устал. Кажется, мне самому скоро понадобится психотерапевт. Я люблю Вики, но не хочу быть с той, чье сердце будет принадлежать другому. Да, я эгоист, до мозга костей. Мое должно быть моим. И моя любовь должна быть взаимна. На меньшее я не согласен. Будет больно, но лучше так, чем ошибиться и в итоге страдать обоим.   Вики так и не ответила ни на одно сообщение. Внезапный стук в дверь. Неужели она? Решила сделать сюрприз?   — Войдите. — Я принесла вам чай, — в дверном проеме появляется Каталина. Я же отпустил ее домой, почему она все еще здесь? — Я же сказал тебе, что ты можешь ехать домой, на сегодня вся работа закончена. — Я заполняла карточки пациентов, задержалась. Подумала, что вам не помешает расслабиться, — она ставит на стол две чашки, аромат ромашки и мяты разносится по всему кабинету.    Почему мне кажется, что под словом «расслабиться» она имеет в виду совсем не чай…    И карточки пациентов. Что за бред? Они давно заполнены. Врет? Точно врет. Точно зачем?.. Каталина знает, что у меня есть невеста, на что она надеется? Вики права, я, наверное, зря взял на работу такую красивую и эффектную девушку. Мало того, что она может меня скомпрометировать, так я еще и лицензии могу лишиться из-за неподобающего поведения на работе. Очнись, Дэвид! Отношения с коллегами, любого характера, даже дружеские, на рабочем месте — такое же табу, как и с пациентами. Только за пределами клиники.   — Спасибо за чай, я действительно немного напряжен. Можешь идти домой. Наверное, муж тебя уже заждался.   Что за бред я несу?! Сейчас еще подумает, что таким способом я хочу узнать, свободна ли она. А мне это неважно.   — Меня ждет пустая квартира, а не муж. — В любом случае, уже довольно поздно. Ты наверняка устала.  — Не так, как вы. Все-таки тяжело, когда через вас проходит такое количество людей, разных. Есть ведь крайне сложные случаи, я в карточках подсмотрела. — Есть разные случаи. Но я знал, на что шел, когда поступал на психологический факультет. А затем получал дополнительное медицинское образование, чтобы уметь еще и лечить.   Сам не понимаю, как простая фраза об усталости перетекает в непринужденную беседу. Я даже улыбаюсь и смеюсь над какими-то фразами Каталины. Она в свою очередь ведет себя абсолютно спокойно, грань не переходит. Разве что сидит на кресле довольно фривольно, попивая чай. А когда Каталина вдруг встает, проходит мне за спину, и кладет руки на плечи, ссылаясь на напряжение моих мышц, я резко отстраняюсь. Каталина тянет воздух носом. Не ожидала?   Слышится шум за дверью. Я напрягаюсь, поднимаюсь со стула и выхожу из кабинета.   — Вики?! — Извини, я снова разбила твою вазу. И вообще, кажется, пришла не вовремя. — Что ты такое говоришь? Не трогай осколки, поранишься, — я перехватываю ее руки, чтобы она не порезалась, но она… отстраняется. — Не трогай меня!   Чего? Почему?    — Родная, осторожно, прошу тебя. Завтра уборщица все соберет, это ерунда. — Мне пора, — выпрямляется, заправив волосы за уши. Я залипаю. Такая она красивая, моя девочка. — Я отвезу тебя. — Не стоит. Я сама доберусь. — Нет, уже поздно, я сам тебя довезу, — повторяю тоном, не терпящим возражений. — Мистер МакКейн, мне можно идти? До завтра?   Каталина. Я уже ненароком забыл, что она тоже тут с нами в помещении находится. И видит всю эту картину… мда…   — Возьми выходной. Завтра я сам справлюсь, — отвечаю холодно, чтобы она поняла, что лишняя здесь. — Хорошо, спасибо, тогда до послезавтра.   Беру Вики за руку, провожу от запястья до локтя. Но я тут же впадаю в ступор от ее абсолютно отчужденного взгляда. Что случилось за это время? Почему она такая? Холодная, равнодушная.    Каталина берет свою сумочку и уходит, я прошу Вики подождать, убираю свою руку и иду в кабинет за ключами.    Когда закрываю клинику, мы вместе садимся в машину. Вики всем своим видом показывает, что разговаривать не хочет. Я посматриваю на нее на светофорах. Злость замаскирована остроумием и гордостью. Но это все как защитная реакция, не более того. Безусловно, она так реагирует на сегодняшнюю ситуацию с Каталиной. Я бы не позволил себе ничего лишнего, но Вики зашла как раз в самый неподходящий момент. Все как в пресловутых бульварных романах. Но что-то с Вики случилось явно. И еще до того, как она приехала.   — Все, что ты сегодня видела или слышала — не то, что ты подумала. — Массаж понравился? — произносит безэмоционально. — Я не просил об этом. Вообще не понимаю, зачем Каталина вдруг решила мне его сделать. — Ну ты в итоге был не очень-то против. — Вики? — Я слушаю тебя, Дэвид, — поворачивается и мы наконец встречаемся взглядами. — Я очень тебя люблю. Мне, кроме тебя, никто не нужен. — Тогда почему ты перестал говорить о свадьбе? — Что? — От неожиданности вопроса я аж цепенею. — Ты перестал говорить о свадьбе. До этого мы что-то планировали. Ты предлагал какие-то варианты, показывал локации, стили. Сейчас этого нет. Ты передумал жениться на мне? — Нет, я не передумал. А ты? — В каком смысле? Почему это я должна передумать выходить за тебя? — Ты и сама прекрасно знаешь ответ на этот вопрос... — Нет, я сейчас действительно ничего не понимаю. — Дело в твоем бывшем, Вики. В Люцифере…   Напрягается мгновенно. Краснеет. Грудь вздымается тяжело и часто. Глаза бегают, отворачивается к окну, обхватывает себя руками. Как будто боится посмотреть мне в глаза. Смотрит невидящим взглядом в пол. А меня словно кипятком ошпаривает. Я мгновенно все понимаю. Вот только по мимике, по языку не тела и неестественному поведению.    Я даже думать об этом не хочу. Но, видимо, сегодня день откровений, мы открыли ящик Пандоры.    Останавливаю машину. Поворачиваюсь к ней.   — Ты спала с ним? — Что?! — Я задал прямой вопрос.   Она сжимает голову в плечи, как будто прячась. Но, увы, некуда. Слышу тихий всхлип. Молчит. А я ответ читаю по эмоциям. С силой хватаюсь за руль. Сжимаю так, что рискует треснуть. Горло кошки дерут, душа в клочья разорвана, в сердце словно осиновый кол вогнали.   — Можешь не отвечать, — тихо прошу. В отчаянии убираю упавшую прядь волос со лба. Выдыхаю с шумом. Это не боль, это тотальная катастрофа. — П-п-рости, — заикается. — Дэвид, мне очень жаль. Пожалуйста, — рыдает в голос, обхватив лицо ладонями.   Падаю затылком на подголовник и с силой зажмуриваю глаза. Боль разрывает меня изнутри, рвет на мелкие ошметки. Это невозможно вынести, лучше сразу умереть.   — Знаешь, что меня раздражает больше всего? Что ты не можешь признаться мне. Ни в чем. Сперва не могла рассказать, что Люцифер и есть тот самый бывший, а сейчас и этот важный факт. Я заслуживаю правды, или ты так не считаешь? — Дэвид… — То есть ты пришла ко мне, перед этим занимаясь сексом с бывшим, и еще начинаешь мне что-то предъявлять? Я-то ничего не сделал. — Ты прав… я… — Ты любишь его? — Я люблю тебя. — Но его ты тоже любишь. — Дэвид… — Ты слишком много раз произнесла мое имя за последние пять минут. Уже аж тошно. — Прости… я не знаю, что на меня нашло…   От слов Вики по позвоночнику ползет озноб. Шея деревенеет от напряжения, в голове полный кисель. Ничего не понимаю. Она сейчас правду говорит? Или это прикол такой? Мы что, вдруг стали героями дешевого романа? «Милый, это не то, что ты подумал», «Я не знаю, как так вышло». Тьфу.   — Как можно не знать, как ты оказалась с чужим мужиком в постели? Ты что, была в отключке? — Н-н-нет… — Ты была в сознании и отдавала отчет своим действиям? — Д-д-да… — Значит ты осознанно оказалась с ним в постели. Или где вы там этим занимались. — Дэвид, пожалуйста… — Я вижу, как ты смотришь на него, это сложно не заметить. А самое ужасное в том, что ты никогда не смотрела так на меня. Я вдруг все это понял.   Ее молчание убивает. Лицо Вики застывает на несколько секунд. Глаза наливаются новыми слезами. Она не ожидала от меня таких слов, а сама, видимо, признавать это не хотела. Ведь чем дольше Вики не отвечает, тем сильнее я убеждаюсь в своей правоте.   — Мне кажется, тебе самой пора признать, что ты никого никогда не полюбишь так, как любишь его. — Я не хотела причинять тебе боль, Дэвид. И я правда люблю тебя, я никогда тебя в этом не обманывала. — Но ты ее причинила, Вики. И, видимо, ты из того маленького процента женщин, которые способны любить двоих мужчин одновременно. Когда-нибудь я смирюсь с этим. Пройду, так сказать, все стадии принятия, — усмехаюсь, уже своими же терминами разговариваю, дожили. — А сейчас у тебя какая? Отрицание? — Нет, гнев. Я ужасно зол. И на тебя, и на него, и на себя. По разным причинам. Но это тоже скоро пройдет. Я большой мальчик, справлюсь. — Что теперь будет? — С кем? — С нами. — «Нас» больше нет, Ви. Возможно, когда-нибудь это изменится и я смогу тебя простить, но… сейчас я больше ничего не хочу. Моя рана слишком свежа и еще кровоточит. Знаешь, как тяжело смотреть на тебя, любить тебя безгранично, но понимать, что я должен уйти, — произношу сиплым голосом, борясь с раздирающими эмоциями внутри себя. — Я отвезу тебя домой, Вики. — Дэвид, пожалуйста, — Вики снова срывается на плач. Тянется ко мне через коробку передач, обнимает. — Дэвид, я умоляю тебя, не говори так. Я так боюсь тебя потерять. — В объятиях Люцифера ты об этом явно не думала, — хмыкаю, не могу больше удержаться от колкостей. — Ну зачем ты так?.. — Просто ничего больше не говори. Я отвезу тебя домой.   Дальнейшая дорога проходит в молчании. Злость в груди жжет, не давая нормально дышать. Довожу Вики до дома и, не сказав ни слова, снимаю двери с блокировки. Она выходит, оборачивается перед крыльцом, но я все это замечаю боковым зрением, прямо на нее не смотрю. Больно, но так надо.   — Возможно, когда-нибудь потом, я расскажу тебе, как хреново мне было сегодня. Но пока смотри, как я пытаюсь казаться сильным, — думаю про себя, уже даже не замечая, что произношу это вслух. Кажется, мне точно нужна супервизия.   К себе домой еду как в тумане.    Виктория.  Моя Ви. Красивая, нежная и милая. Робкая, застенчивая. Изящная и добрая. Ранимая. Такая она была в начале нашего знакомства. Такой она и является, за своей прекрасной оболочкой.    Помню, как увидел ее впервые. Кажется, это и называется любовь с первого взгляда. Я первые пару минут даже сказать ничего не мог.  Растерялся как пацан. Промямлил дежурные фразы, понял, что девушка очень травмирована. Так и оказалось. Я ждал каждую встречу с Вики, три раза в неделю. Понедельник, среда и пятница были самыми лучшие днями в моей жизни. Первое время она только молчала, все время, приходилось находить подход. И, наконец, на одной из сессий, я услышал ее голос. Он такой же чудесный, как и она сама.   Я не должен испытывать чувства к своему пациенту. Это неправильно и противоречит кодексу. Но я живой человек, из плоти и крови, и не могу им противится... или не хочу?!   Когда Вики рассказывает истинную причину своего состояния, я уже заранее ненавижу этого парня, который причинил ей боль. Даже не зная о нем ничего, ненавижу. Он полный кретин, что потерял ее. Я стараюсь вытащить Вики из депрессии, делаю для этого все возможное. Я просто обязан вылечить ее. Физически не могу на нее такую смотреть. И в конце концов у меня получается.    Вики восстанавливается. Она снова чувствует вкус к жизни. И из маленького безэмоционального мышонка превращается в потрясающую молодую женщину. Медленно, но верно этот процесс идет. Процесс, который длился три с половиной года. Но мы смогли!    После завершающей сессии я хочу пригласить ее на свидание. Снова волнуюсь, как подросток, боюсь, что она откажет, но все равно хочу попробовать. Ведь буду потом корить себя за то, что даже не попробовал.   Мы проводим последнюю встречу, я предлагаю ей сходить в ресторан, уже не в качестве пациентки. И она соглашается…   ***   Воспоминания о прошлом меня убивают. Меня натурально трясет. Как она могла?.. С ним…   Более-менее прихожу в себя только в собственной гостиной, но, если от трясучки я смог избавиться, тот от потребности в Вики едва ли. Она нужна мне. В воздухе, на земле, в воде. Глупо это скрывать.   Я выпиваю целую бутылку виски и даже не замечаю, как так вышло. Давно не напивался. Мой организм не воспринимает такое количество алкоголя. Мне либо становится плохо, либо я многое просто потом не помню. Поэтому крепкие напитки пью редко .   Если честно, лучше бы эта янтарная жидкость вымыла из меня факты об измене моей невесты, ибо в груди печет, и не из-за выпитого виски. Вики мне  изменила, такая вот горькая правда. Мне с этим жить. Ей с этим жить. Я безумно ее люблю, но как жить дальше — ума не приложу. Я видел много измен, расставаний, разводов, стольких людей выводил из этого состояния, многим помогал справиться со свалившимися проблемами. Но себе помочь не в силах. Я тупо не понимаю, как мне дальше просто дышать с ней одним воздухом.    Мне никогда не изменяли.   Ни одна женщина не поступала так со мной, да и не было таких, кто смог бы проникнуть так глубоко мне под кожу. Ни одна, кроме моей Ви, не смогла добраться до самого сердца. Бесполезный комок плоти больше не царапает ребра, раздувшись от счастья. Как крышку консервной банки, так и Вики продырявила мое сердце лишь несколькими словами.   Оказывается, это больно.   Но я почему-то даже смеюсь, хотя мне вообще не смешно. Все, точно пора самому сходить к психотерапевту.   Смотрю на наше совместное фото, которое стоит на комоде, Вики там улыбается и аж светится счастьем. В этот день я сделал ей предложение. Злость снова накрывает, я кидаю пустую бутылку ровно в фоторамку, она разбивается об стену, и осколки вместе с рамочным стеклом летят в разные стороны.   Я всегда думал, что, если окружить человека любовью и заботой, то он обязательно получит ответное чувство.   Черта с два. Видимо, это не так работает. И Вики все равно чего-то не хватало.   Поднимаюсь с дивана, меня знатно шатает. В таком состоянии я завтра на работу не встану. Время два часа ночи, я не успею как следует протрезветь, чтобы вести сессии. Да и врач с перегаром — такой себе профессионал. Несмотря на позднее время, беру телефон и звоню Каталине, чтобы она отменила все записи на завтра. Вернее, уже на сегодня. Она берет трубку сразу же. Странно... что она делала в столь поздний час? И почему я не мог просто написать сообщение? Так много вопросов и ни одного ответа.    Сам не замечаю, как уже снова сижу на диване и в совершенно расслабленной позе слушаю свою помощницу. Каталина рассказывает об одном забавном случае из своей практики и как она после этого напилась. По голосу понимаю, что прощаться не хочет. Но надо. Мне срочно нужно в душ и спать. Положив трубку, заплетающимися ногами прохожу в ванную, снимаю с себя одежду, которая словно вся пропитана горечью измены и вдобавок запахом алкоголя. Кидаю все это в стирку и встаю под спасительные прохладные струи. Так хорошо. Зажмуриваюсь от удовольствия.    Не знаю, сколько так стою, но из неги меня вырывает звонок в дверь. Сначала даже не верю своим ушам, кто там может в такое позднее время прийти? Наверняка, ошиблись. Только снова прикрываю глаза, снова слышу трель. Придется выйти, посмотреть хотя бы, кто там. Наспех вытираюсь, оборачиваю бедра полотенцем и иду смотреть в глазок. Не успеваю этого сделать, как слышу женский голос. На секунду даже ловлю себя на мысли, что это Вики пришла мириться. С надеждой и какой-то глупой улыбкой открываю дверь, и… застываю как вкопанный.   — Простите, мистер МакКейн, мне показалось, что вы чем-то расстроены. Я приготовила вам ромашковый чай, — и протягивает мне бумажный пакет.  — А в пакете что? — Бургеры.  — Ты решила, что в два часа ночи мне срочно нужна доза холестерина? — поднимаю в изумлении бровь. — Простите, вы правы, это была плохая идея, — Каталина мешкается, опускает пакет, собирается уйти. — Это прекрасная идея, я дико голоден. Проходи.   Замечаю, что Каталина потрясающе выглядит. Узкие джинсы, которые выгодно подчеркивают ее фигуру и длинные ноги, короткий топ, жакет сверху. Невысокий каблук, волосы уложены на бок. На шее чокер. Невольно задерживаю свой взгляд на ней намного дольше. Так нельзя, это неправильно…    Говорю Каталине поставить стаканы с горячим напитком на тумбочку. Сам сажусь рядом с ней на край дивана.    — Можно я для начала спрошу, как ты узнала мой адрес? — Он у вас в документах указан. Я же ваша помощница, знаю такие вещи, — прикусывает губу. — Тебе не кажется, что в данной ситуации мы можем обращаться друг к другу на «ты», оба? — Как скажете. Скажешь, — Каталина наклоняет голову, разметав волосы. — Вот и супер. Официоза на работе хватает. — Ты прав, Дэвид, — слишком медленно произносит мое имя, пристально глядя на меня, и я замечаю ее выразительные темные глаза.   Моргаю несколько раз, чтобы прогнать непонятно откуда взявшийся морок. Каталина протягивает мне чашку с чаем и будто бы случайно касается моего запястья пальцами. Меня словно током прошибает.    — Выпейте. То есть, выпей, Дэвид. На ночь успокаивающий чай не помешает. Куда лучше бутылки виски, — усмехается, но по-доброму, намекая на валяющиеся осколки у комода, которые сложно не заметить. — Давай договоримся с тобой, что все, что происходит за пределами моего кабинета — остается между нами. — Ну конечно. Это будет наш маленький секрет, — Каталина кивает, подмигивает, поправляет волосы, что лежат на плечах, снова прикусывает губы. Сколько можно их кусать, черт возьми?! — Вот, держи, себе ведь ты тоже принесла, — передаю ей чашку, она делает глоток и втягивает ртом воздух, явно обжегшись. — Горячо? — Нормально, — тихий ответ, вздох.   Мне показалось, или это на самом деле был стон? Замер, не в силах понять, что со мной вообще такое происходит, что чудится стон вместо обычного вздоха и я рассматриваю ее миниатюрные пальчики с красным лаком на ногтях, словно никогда не видел женских ног.   Это вообще нормально? Со мной что? Я схожу с ума? Очень интересно. Член под полотенцем наливается кровью, я чувствую это, хоть и происходит это не по моей воле. Просто мужские инстинкты, не более того. Рядом со мной красивая сексуальная девушка, понятное дело, у любого нормального мужчины встанет. Да и вообще, только сейчас понимаю, что все это время сижу перед Каталиной в одном полотенце на бедрах. Чтоб меня… мда уж, дожил. Тридцать пять лет, а мозги уплыли в неизвестном направлении, как в семнадцать.   Каталина облизывает блестящие от чая губы и опускает взгляд прямо туда. Да, прямо в ту область, где у меня сейчас все очень явственно топорщится. Она проводит ладонью по ключицам и отставляет чашку, подвигаясь ко мне.    А дальше все как в тумане.    Тяну девушку за шею на себя, глаза у нее расширяются, как два блюдца. Я касаюсь ее губ своими, целую, жадно засасывая нижнюю. Ту, которую она постоянно кусала и разбудила во мне зверя.    Каталина замирает лишь на миг, и отвечает, так активно, целует в ответ, стонет, когда наши языки переплетаются. Меня трясет, не могу остановиться, продолжаю целовать, пить ее стоны. Как пьяный. Хотя, почему «как». Я действительно пьян. На миг отрываюсь, провожу большим пальцем по губам, по щеке, лаская.   — Вики… моя девочка.   Вторая рука сама забирается под топ — гладкий животик, упругая грудь. Она идеально помещается в мою ладонь, даже чуть больше. Соски твердые, сдавливаю их, снова слышу ее стон. Целую, кусая губы, веду вниз по щекам, шее, она выгибается в моих руках, наверное, оставляю засосы, но мне плевать, я как в забытье, прикусываю нежную кожу.    Не спрашивая ее согласия, снимаю с нее топик, откидываю в сторону. Конечно, она без белья. Шикарная грудь, высокая, упругая, впиваюсь в один сосок губами. Девушка часто дышит, чувствую, как бьется ее сердце, а мое готово вырваться наружу. Сминаю второй сосок, облизывая его, сжимая грудь пальцами.   — Дэвид… Боже мой, наконец-то…   Голос не Вики. С ума сойти, я назвал Каталину другим именем, а она даже никак не отреагировала. Но почему мне сейчас так плевать?    Мгновение — и она уже сидит на мне. Рука зарывается в моих волосах, упорно притягивая к себе, чтобы прижаться своей обнаженной грудью к моей. Я стискиваю ее узкую талию, пальцы жадно впиваются каждый раз, когда поцелуй Каталины выходит за рамки приличия. Хотя, о каком приличии сейчас идет речь? Она томительно касается губами шеи, дразнит языком, легонько оттягивает зубами кожу.   Впиваюсь руками ей в бедра, снимая с себя, чтобы стянуть джинсы. Пальцами она поддевает свои полупрозрачные стринги, но я останавливаю, не давая ей это сделать. Подзываю, она покорно садится между моих ног, развязывает узел на полотенце и, облизнув губы, подается вперед. Я тут же кладу ладонь ей на затылок. Пальцы тонут в волосах, теряясь в них. Я двигаю бедрами вперед, намекая, что она должна действовать жестче.   Каталина касается губами головки, и вбирает полностью. На секунду думаю, что она очень опытна, но эти мысли быстро улетучиваются, я держу ее за голову, толкаясь в ее рот жестко и быстро. Она старается ловить мой темп, подстраивается под него, не сбивая дыхание и всасывая, одновременно дразнит языком, чтобы усилить мой кайф.   Жмурюсь, когда она задевает языком уздечку или чуть царапает зубами. Закрываю глаза, растягиваю свое удовольствие. Каталина облизывает головку кончиком языка, я резко распахиваю глаза и тяну ее на себя.    Да отчего так башню-то сносит? Меня реально колотит так, что не слышу своих мыслей. Целую жадно, почти насилуя ее рот языком, глотая стоны. Она хочет еще, хочет, чтобы я взял ее. Ведет бедрами, а я трусь головкой члена о ее мокрые насквозь трусики. Тянусь к тумбочке, открываю, быстро шарю рукой, ищу презервативы. Нахожу, надрываю зубами фольгу, надеваю защиту, смотрю Каталине в глаза, в них столько всего: похоть, желание, вызов. Целую грудь, облизывая сосок, подхватываю ее под попку и, просто сдвинув ее трусики в бок, насаживаю на себя. Сразу на всю длину. Она стонет, и ее стон превращается в приглушенный крик, когда я вхожу в нее полностью, глубоко внутрь. Решаю остановиться, давая ей время перевести дыхание, привыкнуть к моему размеру и немного замедлить взятый сходу бешеный темп. Ладонями исследую каждый сантиметр ее тела, грубо сминаю грудь, большими пальцами поглаживаю соски.    Каталина сжимается вокруг меня, я чувствую ее влагу, она подстраивается под ритм моих движений. Сжимаю челюсть, толкаюсь глубже, она часто дышит, снова кусает губы, а я смотрю на нее и вижу совсем другую женщину. Каталина лишь крепко хватает меня за шею, сама опускается, и я вхожу глубже. Хочется натянуть ее на себя со всей силы. Сегодня я не хочу быть нежным. Делаю еще один резкий толчок, заполняя ее полностью, Каталина замирает, кричит громче, впиваясь ноготками в мою шею. Двигаюсь, чувствую, как напряжена во мне каждая мышца, по спине стекает пот, слышу собственные хрипы.    Каталина принимает меня так глубоко, как я только могу войти. От стен комнаты отражаются ее крики и стоны, пальцы царапают мою грудь и плечи. Набухшие соски торчат, грудь колышется от моих толчков, она снова кусает губы. Понимаю, что сейчас кончу, внутри все напрягается, в висках стучит пульс.    Каталина словно чувствует меня, выгибает спину, сильно сжимая мой член. Я делаю два заключительных толчка, двигаю бедрами, кончаю, часто дышу, кладу большой палец ей на клитор, потираю, и через несколько секунд она срывается со мной в эту пропасть. Наши голоса сливаются в восторженные, полные дьявольской страсти крики, раздающиеся в ночи в симфонии одновременно грешной и гармоничной.   Мы заканчиваем наш порочный танец. Упираюсь ей в плечо лбом, оргазм отпускает долго, словно у меня год не было секса. Выхожу из нее медленно, выпускаю из рук, слегка отстраняюсь, чтобы стянуть презерватив. Каталина льнет ко мне, прижимается тесно. Укладываю ее на диван, поправляю белье. Когда она засыпает, иду в свою спальню за пледом, чтобы накрыть девушку, смотрю на нее и понимаю, что совершил чудовищную ошибку…   Словно выйдя из коматоза, иду в душ, намыливаюсь гелем. Рядом стоит флакончик геля Вики, он очень вкусно пахнет манго. Я всегда наслаждался ее ароматом после душа. А сейчас стою и сдираю с себя чужеродный запах. До красноты натираю мочалкой кожу, оставляя следы. Ругаюсь на себя и ненавижу. До отвращения. Я повел себя как кретин. Мало того, что воспользовался женщиной, которая явно питает ко мне чувства, поддался искушению и в итоге наворотил дел. Как мне теперь с ней себя вести? Каталина ведь проснется завтра с четким убеждением, что эта ночь для нас стала особенной. Но это не так. Ведь мне, кроме Вики, никто не нужен. Я люблю ее, несмотря ни на что и, кажется, это уже не исправить.   Как она могла так поступить? А я? Что же мы наделали?! За что друг друга наказали?.. За что предали?..