Часть 1
17 марта 2024 г. в 22:15
Самые обидные травмы — неожиданные. Да, все травмы неожиданные, речь пойдет о тех, которые получены не от безумной жажды адреналина, не от опасного спортивного трюка или от чужого посягательства на здоровье, а о самых, что ни наесть неожиданных. Ирину Алексеевну настигла именно такая. Она активно перебирала ножками на каблуках, стремясь не попасть на глаза Фаине Игоревне, которая с утра пытается замучить начальницу «очень важным» предложением по эффективному управлению персоналом отделения. Не успев отследить момент опасности, Ирина Алексеевна подвернула ногу, и если бы ни Лазарев, удачно появившийся из-за шторы смотровой, за которой и стремилась скрыться Павлова, то упала бы на плитку ее же приемного отделения.
— Ирина Алексеевна, живы? — тревожно спросил Константин Германович, удерживая начальницу.
— Вашими молитвами, — съязвила Павлова, но как только попыталась наступить на левую ногу, зашипела от боли и простонала, — Нога.
— Иван Николаевич, надо Ирину Алексеевну осмотреть, — усаживая женщину на кушетку, проговорил Костя Хромову. Старший хирург скручивал присоски прибора ЭКГ.
Оба хирурга несколько минут поочередно осматривали немного опухшую ногу Павловой и вынесли единогласное решение. Растяжение.
— Ирина Алексеевна, ничего страшного нет, но рентген для достоверности сделаем, — успокаивающим голосом проговорил Иван Николаевич и крикнул санитаров.
В смотровой тут же появился Алексей Кривицкий, счастливое лицо которого разом изменилось на тревожное.
— Ирина Алексеевна, что с вами? Что с ней? — подскочил парень к женщине, осматривая с ног до головы.
— Алексей, не волнуйтесь, Ирина Алексеевна подвернула ногу. Возьмите кресло и отвезите на рентген. Костя, позвони, предупреди.
— Уже звоню, — потряс телефоном у уха Константин, слушая гудки. — Алло, Аня. Сейчас Ирину Алексеевну привезут, примите. Куликов? Он пусть и примет. — отключив вызов, Лазарев обратился к Павловой. — Ирина Алексеевна, не волнуйтесь. Там Куликов. Все будет в лучшем виде.
Женщина шипела от боли и молчала, но как только услышала слово «коляска» оцепенела и испугано посмотрела на свою ногу, потом на Лешу. Начала подниматься с кушетки.
— Я сама дойду. — наступив на ногу она шикнула и села обратно.
— Какой сама? — расширив глаза, спросил Кривицкий. — На коляске домчу вас с ветерком.
— Я не сяду в коляску. Нет, — активно вертела головой Павлова, вцепившись пальцами в кушетку.
— Ирина Алексеевна, милая, ну Вы чего? Это же на 5 минут. Честно, — успокаивающе начал Леша, догадываясь, что психологические последствия аварии его новой родственнице пережить так и не удалось.
— Я сказала, не сяду, — практически плача, проговорила она.
— Может, каталку или костыли? — Предложил Константин, пораженный поведением начальницы.
— На костылях, только что пациент ушел. Я за новыми схожу, — отозвался Хромов.
— Не надо никуда ходить, — уверенно проговорил Леша. — Ну, чего вы разволновались? Сейчас мы вас мигом на рентген доставим, — полностью переняв манеру общения Кривицкого старшего с женой, начал Алексей. — Да? Ну все, идите ко мне на ручки. Как принцесса поедите без каталок, кресел и костылей, — осторожно поднимая на руки женщину, сюсюкал он.- Да? Ну-ну, все. Ой! чего Вы такая легкая? Надо мужа вашего отругать, что не кормит любимую. Ну, все, полетели. — Леша давно уже понял, что уговорить упрямую мачеху можно только заботой, любовью и вниманием, которыми окружает ее, Геннадий Ильич. — Геннадию Ильичу позвоните. — попросил Костю, когда проходил мимо.
— Вы видели? — с открытым ртом и недоумевающей улыбкой спросил Костя Хромова. — Такая забота о мачехе. Так бывает?
— Костя. — Иван Николаевич, совсем не удивленный увиденным, только приподнял бровь, вспоминая, как сам Лазарев носится с его здоровьем. — Я тобой горжусь!
— Чего? — оторвался он от созерцания уже ушедшего семейства, и поворачиваясь к отчиму.
— Я говорю, горжусь тобой. Ты отличный хирург и заслужил быть замом завотделением. — сжал плечо молодого мужчины и широко улыбнулся.
— За это надо выпить по кружечке. Пойдемте, мама нам такую шарлотку завернула, пальчики оближешь.
Преодолев не маленькое расстояние от смотровой до рентген - кабинета, Алексей осторожно посадил Ирину Алексеевну на стол.
— Так не бойтесь. Я скоро. — заботливо поправив халат на плечах женщины, он выпорхнул в помещение за стеклом к Куликову, который, увидев начальницу на руках у санитара, остался у компьютера после осмотра снимков своего пациента.
— Я не маленькая, вообще-то, — проворчала Ирина Алексеевна. Она уже справилась со своей панической атакой и начала смущаться своего поведения, невольным свидетелем которого стал пасынок. — Здравствуйте, Анечка, — невесело ответила она на приветствие вошедшей медсестры, настраивающей оборудование для рентгена.
— Что случилось? Ирина Алексеевна упала? — взволнованно спросил Куликов, щелкая клавиатурой.
— Консилиум, состоящий из Хромова и Лазарева, заключил, что растянула связку. Ничего серьезного, но лучше проверить, — скрестил руки на груди Алексей.
— Чего на руках-то принёс? — спросил Куликов, запуская оборудование, — Ирина Алексеевна, не шевелимся, — проговорил в микрофон.
— А чего бы на руках не поносить?
— Посуду что ли не помыл? Выслуживаешься, чтобы на бал поехать? — хмыкнул Сергей Анатольевич.
Травматолога, как и многих врачей в отделении, очень забавляла милая семья Кривицких. Мужская часть семейства с повышенным вниманием и трепетом относились к Ирине Алексеевне. Это не могло ни умилять даже Куликова.
— Ага, полы на кухне не домыл, на мультики отвлекся. Что на снимке?
— Мы закончили. Спасибо, — сказал Сергей в микрофон и повернулся к Алексею. — Кости, связки целы. Сейчас тугой бинт наложим и показан покой на пару дней.
— Я сам наложу.
— Умеешь? — засомневался Куликов. Все-таки не просто какая-то очередная левая стопа в его жизни — ножка начальницы.
— Ну конечно. Я в Камбодже, вообще-то …
— Так! Все! Я понял. У меня пациент в операционной, уже наверно, — перебил хирург и, заглянув поздороваться к Павловой, умчался.
— Ну вот, Ирина Алексеевна, ни перелома, ни разрыва. Сейчас до кабинета доберемся, тугую повязку наложим, и будете отдыхать. Да? — проговорил Алексей, не обращая внимание на недовольное лицо женщины.
— Леша, прекрати, пожалуйста! Я же не ребенок, так со мной разговаривать. Подай туфли.
— Туфелька — раз, — ловко надел обувь на здоровую ногу мужчина. — туфелька — два, — попытался обуть больную стопу, но Ирина Алексеевна зашипела, и пришлось отказаться от этой затеи, — Так эту к Вам в ручки, — отдал ей черную туфлю. — А Вас «на» ручки.
— Ой, нет! — замахала руками заведующая. — Извини, но я поеду на каталке… Или, может, хотя бы в этом кабинете найдутся костыли? — оглядывая помещение, проговорила с надеждой. — «Главное не кресло, остальное я перетерплю», — мысленно успокаивала себя женщина от вновь нарастающей паники.
— Оп уже поднял, — ловко подхватил на руки, как принцессу свою мачеху, и двинулся к выходу.
— Леша, я тебя прибью, честное слово. И отца твоего тоже за компанию.
— А папа то причем?
— При том! — специально в самое ухо парню крикнула женщина.
С горем пополам, Алексей наконец-то мягко опустил Ирину Алексеевну на ее черный кожаный диван в кабинете. Молодой человек вынул из кармана свой айфон, разблокировал, открыл нужное приложение и вложил в руки Ирины Алексеевны, которая, к слову, притихла и, надувшись, неотрывно сверлила его взглядом.
— Что ты мне дал? — подозрительно поводила пальцем по экрану женщина.
— Разделение труда. Я накладываю тугую повязку, вы выбираете и заказываете себе кофе, десерт и букет цветов. Договорились? — присел на корточки и начал наматывать бинт на ногу женщины.
— Щекотно, — дернулась Ирина Алексеевна и опустила глаза от смущения. Каждый день ее муж и его сын одаривали ее невероятной любовью и заботой. — Договорились, — надрывно прошептала и подняла глаза к потолку, чтобы не расплакаться.
— Ира! Леша! Что случилось? Ты упала? Что болит? — в кабинет залетел ураган беспокойства «Кривицкий старший». Он был в хирургическом костюме с взъерошенными волосами. — Я на операции был. Мне Костя звонит, и я…
— Папа, успокойся, небольшое растяжение, — поспешил успокоить отца Алексей. В доказательство он чуть подвигал ногой Ирины Алексеевны, замотанной тугим бинтом. — Красота?
— Красота… — повторил Геннадий Ильич, справляясь с отдышкой и волнением. — Ира, милая, ну как же так не аккуратно? — всматривался в блестящие глаза жены Гена. — Испугалась моя девочка, — начал сюсюкать Геннадий Ильич ровно так же, как только что это делал его сын.
— Да, — слезы все же покатились по щекам женщины. Но не от испуга, а от осознания счастья, которое дарит ее семья.
— Ну вооот, пап, довел до слез. Я так хорошо справлялся до тебя, — пожурил отца Леша и засмеялся. — Ирина Алексеевна, выбрали?
— Цветы не успела, — честно призналась женщина, принимая поцелуи от мужа. — Ну, Ген, прекращай.
— Цветы? — спросил Геннадий Ильич, посмеиваясь.
— Давайте я сам, — парень забрал телефон и начал активно тыкать по экрану. — Папа, кофе, десерт как обычно? — получив утвердительный ответ, он нажал на кнопку «оплатить». — Ирина Алексеевна себе утешительные подарки выбирала.
— Гена, он меня на руках по двум отделениям носил, — то ли жалуясь, то ли хвастаясь, проговорила Павлова и засмеялась.
— Моя ты хорошая, — еще раз поцеловал любимую в губы Кривицкий.