3х3

— Ну что, Марин Владимировна, — сонно бормотал Брагин, — идёшь спать на диван? — донеслось до Нарочинской как только она начала просыпаться. Марина сначала не поняла, затем смутилась, а потом, прислушавшись к ощущениям пробудившегося тела, улыбаясь, хмыкнула. Её голова удобно лежала на плече мужчины, а рука обхватывала его за предплечье. Она сразу же отметила, что лежать в таком положении достаточно удобно, и вообще, она впервые за долгое время чувствовала себя выспавшейся. — Не-а, — промычала, не открывая глаз и не меняя своего положения, — это правило было только для тебя, — зевая, закончила Марина. — Беспредел, — цокнул Брагин. Нарочинская чувствовала, что он улыбается, слегка приобнимая её рукой. Провалявшись ещё несколько часов в полусне, они наконец поднялись завтракать. Брагин провел ежедневный осмотр и манипуляции с повязкой, после чего Нарочинская уговорила его выйти прогуляться, ибо день у Олега был абсолютно свободен перед ночной сменой. Полностью одеваться самой для Нарочинской все еще было трудным испытанием, поэтому от помощи она больше не отказывалась, а вот спуск на улицу перестал быть препятствием — лифт наконец был исправен и работал отлично. Гулять было решено в небольшом парке, который находился в нескольких метрах за домом Марины. Выйдя, Брагин практически заставил Нарочинскую обхватить его под руку, да и стоит признать, идти так действительно было легче, поэтому Марина не сопротивлялась. — Брагин, — заметив, что мужчина собирается закурить, сжала его руку, — я не смогу этого вынести, — поджала губы Марина, жалостливо глядя ему в глаза. Олег взглянул на нее сверху вниз, по-доброму усмехнулся и засунул пачку обратно в карман. — Спасибо, — вздохнув, кивнула. — Ну че ты, — слегка пихнул её в бок, — хочешь я тоже не буду курить? — вскинул брови, улыбаясь. — Серьёзно? — удивленно повернулась к нему. — А че, — пожал плечами, нащупав в кармане сигареты, — давно пора бросать, — оставил Нарочинскую посреди пешеходной дорожки, отошел в сторону и выкинул пачку в ближайший мусорный бак. Нарочинская молча улыбнулась, протягивая ему руку когда он вернулся на тропинку. День они провели вместе. Казалось, напряжение в их отношениях совершенно пропало. Жить вместе, делить единую территорию и даже совместно ночевать было легко, комфортно, а главное безумно приятно, что, естественно, наводило Нарочинскую на определённые мысли, которые она старательно отгоняла. Вечером Олег собрался и ушёл на смену, оставив Марине свежеприготовленный суп. Она даже вызвалась помочь ему в готовке, поскольку нередко чувствовала себя неудобно от того, насколько много он для неё делает. За время больничного Нарочинской казалось, что она посмотрела все существующие фильмы и сериалы, изучила все новые научные статьи, касающиеся нейрохирургии и прочитала все имеющиеся в доме художественные книги. Делать было совершенно нечего, поэтому спать она решила лечь рано. Но и уснуть от чего-то не удавалось. Проворочавшись несколько часов, был найден ответ — не хватало Брагина. — Ну все, приплыли, Нарочинская, — усмехнулась Марина. Разве можно настолько быстро привыкнуть к человеку? Одна ночь, серьёзно? — поочередно крутились вопросы в голове, ответы на которые признавать Нарочинская не хотела. — Невозможно, — шумно выдохнула Марина, закрывая лицо ладонью. Она, естественно, понимала, что это результат не одной ночи и даже не одной совместной недели, а закономерный и длительный процесс, преследующий её уже не один месяц. Ее вместе с Брагиным. Их отношения хоть и улучшились, но застряли в какой-то совершенно не понятной форме. Кто они друг другу? Коллеги, один из которых из-за чувства долга и любви к профессии помогает восстанавливаться другому, а тот в свою очередь благодарит его временным проживанием? Слишком мало. После всего произошедшего в их жизнях они явно ближе, чем просто коллеги. Друзья, выручающие и помогающие друг другу в непростых ситуациях обоих? Сомнительно. На друзей так не смотрят, друзей так не касаются, с друзьями не ночуют в одной кровати. Любовники, волей случая оказавшиеся в одной квартире? Вряд-ли. Между ними давно не было каких-либо сексуальных и романтических отношений. Неувенчавшуюся успехом попытку поцелуя в палате едва ли можно назвать поцелуем, разве что, жаждой этого поцелуя. Люди, которые явно испытывают друг к другу чувства, но почему-то не предпринимают каких-либо попыток поговорить об этом? Похоже на правду. Марина понимала и нехотя принимала тот факт, что её чувства к Брагину остались с ней даже после неудачного признания в любви и увольнения. Также прекрасно осознавала, что за последнюю неделю они вспыхнули с новой силой, но старалась об этом не думать, будто бы это как-то могло ей помочь и запустить обратный процесс. А еще видела его реакции на нее: как тепло он смотрит, невзначай касается, заботится — иногда чересчур, но все же приятно. Видела и не понимала почему он не предпринимает ни единой попытки даже поговорить. Она больше не сделает первый шаг. Обожглась. В голове активно сражались в мысленной дуэли разум и женская душа, не давая их обладательнице уснуть. Нарочинская пыталась найти ответы в своей голове: чего она хочет, что ей нужно, как им дальше совместно существовать и совместно ли вообще? — Ты сама ему дала понять, что рассчитывать не на что. — Это было до информации о его разводе. И вообще, если бы хотел — мог бы попробовать. — Он уважает твою позицию и не настаивает. — Но я пустила его в свою спальню, это что, не достаточный намёк? — И сразу же обозначила условия возвращения на диван. — Это ведь не серьёзно. Он должен был понять. — Господи, Нарочинская. Определись уже чего ты хочешь. Сама себе противоречишь. — Я хочу его инициативы. Он любит меня? Что он чувствует? Чего хочет? Почему развёлся? — Возьми и спроси. Начни разговор сама. Дай ему понять, что на эту тему можно говорить и что ты его за это не покусаешь. — Я уже один раз начала и чем это закончилось? — Ну и мучайся дальше. — Ну и буду. Промучавшись практически до утра ей все же удалось уснуть, но совершенно ненадолго. Смена у Брагина на удивление выдалась спокойная: всего две недолгие операции и осмотр мужчины в цветах, на которого, по его словам, свалилось кашпо с любимыми петуниями его жены, за что он получил ещё и от неё. Добрался до дома Олег быстро, даже раньше, чем ожидал. Погода на улице была прекрасной и настроение мужчины, несмотря на усталось, было отличным. Но подойдя к квартире, он не смог открыть дверь и застыл в недоумении. Ключ просто напросто не проворачивался. Зачем-то прокрутив ключ в другую сторону, обнаружил, что он двигается, тем самым закрывая дверь, а значит до его манипуляций она была открыта, либо закрыта на замок изнутри, что было крайне странным. — Закрылась изнутри? Зачем? — пронеслось в голове. Он вернул ключ в исходное положение и вытащил его из скважины. Иного выхода, кроме как звонить в звонок и вероятно будить Нарочинскую не оставалось и мужчина зажал кнопку. Тишина. Позвонил ещё раз. Ничего. Ещё три раза — то же самое. Брагин напрягся и достал телефон. Никаких звонков или смс-ок от Марины не было. Он набрал её номер, но ответил ему только автоответчик. — Бред какой-то, — буркнул он, не понимая, что происходит и что ему делать дальше. Дёрнул ручку двери — просто потому, что больше сделать ничего не мог и дверь неожиданно открылась, нагоняя на мужчину волну паники. Зайдя в квартиру Брагин застыл на месте. Из прихожей виднелся опрокинутый кухонный стул и рассыпанные по полу зерна кофе. Волнение подступало, а богатое воображение накидывало множество ужасных вариантов того, что могло произойти. — Марин?! — Олег прошёлся по квартире, поспешно заглядывая во все имеющиеся помещения, надеясь найти там Нарочинскую, но квартира была пуста. Он снова достал телефон и начал звонить по знакомому номеру. Раз. Два. Три. Каждый раз женский автоматизированный голос сообщал, что телефон выключен или находится вне зоны действия сети. — Черт! — пытаясь собраться с мыслями, мужчина бродил по кухне и гостиной, периодически раздавливая кроссовками разбросанные зерна ароматного напитка и не переставая звонить Марине. Потеряв надежду на то, что она все-таки ответит, решил позвонить подруге. — Здарова, Нин. — Михалыч? — на том конце послышался сонный голос Дубровской, затем пятисекундная пауза, — ты сдурел? У меня выходной вообще-то, — протянула женщина, — я сплю. — Ниче страшного, доспишь, — буркнул он, — тебе Марина не звонила? Вчера, сегодня? Не знаешь где она? — Марина? — повисла тишина, по всей видимости Нина спросонья пыталась понять чего от неё хотят, — нет, — зевая, ответила она, — а вы разве не вместе живёте? Только Брагин собирался ответить подруге что-нибудь язвительное, как дверь квартиры хлопнула и в прихожей появилась Нарочинская. Он тут же скинул звонок, уставившись на женщину. — О, привет, — заметив мужчину, как ни в чем не бывало, улыбаясь, произнесла Марина, опираясь рукой на стену, чтобы ногами снять обувь. — Ты обалдела? — шумно, но облегченно выдохнул Брагин. — В смысле? — нахмурилась она, пройдя на кухню. — Ты где была? — На улице, — пожала плечами. — Какого черта, Нарочинская? Какая улица? 8 утра! Что ты там забыла? — волнение переросло в отчаянную злость, которая успешно выплескивалась на ничего не понимающую Нарочинскую. — Не ори на меня, — отмерев, Марина тут же скрестила руки на груди, занимая оборонительную позу, — сработала сигнализация, я спустилась к машине посмотреть. — Сигнализация? — усмехнулся Брагин, — что за погром в квартире, можешь мне объяснить? — закрыл лицо ладонью на несколько секунд и снова уставился на Марину. — Не спалось, кофе хотела выпить — рассыпала. Машина заорала и я не успела убрать, — шумно дыша от недовольства и возмущения, продолжала Нарочинская, так же пристально глядя на мужчину как и он на нее, — стул случайно упал, не подняла — наклоняться больно, извини, — цокнула она. — Тебе нельзя кофе, — с недовольным вздохом тихо напомнил мужчина, — телефон где твой? — продолжал сверлить её взглядом, — че ты трубку не берёшь? — Господи, — закатила глаза Марина, — сел телефон, — вынула его из кармана спортивных штанов и покрутила им перед мужчиной, — разрядился, бывает такое, представляешь? — Ты издеваешься надо мной? — шумно выдохнув, уже спокойнее спросил он. — Это ты издеваешься, Брагин! — Нарочинская опять повысила голос, — что за цирк? Что за допрос ты тут устроил? — Я устроил? — Нет, я! — шлепнула себя рукой по ноге. — Да я столько всего передумал пока тебя не было! Почему дверь не закрыла? Ты могла мне позвонить? Смс-ку написать? Да хоть бумажку на столе оставить, что ты жива и здорова! — Брагин, я вышла на 15 минут! Надо было сразу же доложить? Или спросить разрешения? — абсурдность ситуации еще больше распаляла, а негодование развязывало язык, — ты мне кто? — знала, что обидит его этим вопросом, но не смогла сдержаться от охватившего ее возмущения, — я не обязана перед тобой отчитываться! — проговорила Марина, выделяя каждое слово. — Знаешь что, Нарочинская? — процедил Брагин, — иди ты к черту! — кивнул и пронёсся мимо, но не задевая ее. — Я адекватный, самостоятельный, взрослый человек. И я не инвалид, Брагин. Я в состоянии решать, что мне можно делать, а что нет! — выпалила Нарочинская, оборачиваясь к нему. — Дура ты, — тихо буркнул Брагин и покинул квартиру, хлопнув дверью. — Сам дурак, — выкрикнула ему в след и прижалась спиной к стене. — Бред какой-то, — тихо вздохнула Нарочинская, закрывая лицо руками. Несколько часов Марина провела в одиночестве. Она сидела в гостиной на диване, периодически оглядывая бардак на кухонном полу и мысленно воспроизводя утреннюю перепалку. Злость и возмущение постепенно сменились чувством вины. Прекрасно понимала, что сорвалась потому, что выдался подходящий момент выпустить пар — она начинала сходить с ума без работы, ничего не делая и просто лёжа на кровати. Чувство бессилия и беспомощности постоянно сидели у неё в голове, несмотря на все то внимание, что уделял ей Брагин. — Дура, — прошептала сама себе. Сидеть наедине со своими мыслями она больше не могла, да и попытка уснуть не увенчалась успехом, несмотря на ночную бессонницу. Было решено отвлечься уборкой. Так прошло ещё некоторое время. Едва Нарочинская ушла в спальню и улеглась поперёк кровати, снова о чем-то думая, из коридора послышался хлопок двери. Посмотрела на часы — 10:16. Марина прислушалась к звукам вне комнаты: сначала послышался поворот замка — закрыл дверь, значит, уходить не собирался, через небольшую паузу шаги, щелчок выключателя, шум в ванной и снова шаги, но уже до кухни, откуда донесся стук от поднятого и поставленного на все четыре ножки того самого стула — Нарочинская улыбнулась. Затем непонятные шорохи и скрип дивана. Марина предположила, что мужчина лёг. Заходить в спальню и начинать диалог Олег, вероятно, не был готов. Или же просто ждал инициативы он неё. Собравшись с мыслями, Нарочинская выглянула из комнаты. Брагин, как и ожидалось, устроился на диване. Он лежал на спине, подложив руку себе под голову и закрыв глаза. Марина подошла ближе, остановившись у подлокотника, на котором находилась рука мужчины. Несколько минут или секунд она просто стояла рядом, не зная с чего начать, будто бы не репетировала этот разговор сто раз за последние два часа. Брагин также молча лежал, не подавая никаких признаков, свидетельствующих, что он знает о её присутствии. — Брагин, — негромко начала Марина, — извини, — дотронулась до его руки, проводя по ней пальцами. — Я не обиделся, — хрипло ответил он и поймал её руку, как только она коснулась его запястья. Несколько раз провел большим пальцем по её ладони и сел, чуть потянув Нарочинскую в свою сторону. Поддавшись, Марина присела на подлокотник дивана и глянула на Брагина. — Я не должна была так говорить, — высвободила ладонь и начала перебирать собственные пальцы, — ты очень много для меня делаешь… — опустила глаза вниз, — не помню чтобы кто-то заботился обо мне также сильно… — замолчала на несколько секунд, — и я очень тебе за это благодарна, правда, — наконец подняла глаза на Брагина, а он, протянув к ней руку, вернул ее ладонь в свою, — но я не привыкла так… когда меня кто-то или что-то в чем-то ограничивает… что-то решает за меня… я все всегда контролирую сама, — пожала плечами, прикусив губу, — мне сложно принять… — замолчала на пару секунд, подбирая слова, — свою вынужденную слабость и незащищенность. — Но я забочусь о тебе только потому, что хочу это делать, а не потому, что ты не можешь сделать этого сама, — он поднялся с дивана, встав перед Нарочинской, — ты же понимаешь это? — поднял брови и слегка сщурился Брагин, заглядывая ей в глаза. — Угу, — Нарочинская кивнула. Брагин по-прежнему держал ее за руку, а она хаотично гладила и перебирала его пальцы, отметив, что обручальное кольцо он снял. — Ну слава богу, — притворно облегченно выдохнул он, — я не должен был на тебя кричать, — уже без шуток продолжил Брагин, все так же смотря ей в глаза, — просто снова испугался за тебя. — Прости, — поджала губы Марина, глядя на него снизу-вверх, — я не подумала, как это выглядело со стороны. — Плохо выглядело, я вон, — усмехнулся Олег, несколько раз проводя рукой по своей лысине, — чуть не поседел второй раз за неделю. Нарочинская, улыбаясь, следила за его действиями. Брагин шутил и придурялся, значит, конфликт исчерпан. — Повезло тебе, что я такой отходчивый и люблю тебя, — улыбаясь, закивал Брагин. — Чего? — ее брови поднялись вверх. — Чего, чего, — передразнил он, — отходчивый я, говорю. — Мм, — протянула Нарочинская, чуть сжав губы, чтобы не расплыться в улыбке, — ну тогда точно повезло, — не выдержав его улыбающегося лица, усмехнулась она. Считав обратную реакцию, Брагин разомкнул их руки, убрал выбившуюся прядь ее вьющихся волос и обхватил её лицо руками, не прерывая зрительный контакт. Нарочинская сглотнула, опуская свой затуманенный взгляд на его губы и уже через мгновение ощущая их вкус на своих. Медленно поднялась с подлокотника, чтобы обхватить мужчину за шею и ответила на поцелуй. — Ты после ночной, — тихо начала она через какое-то время, — тебе нужно поспать. — Ну пойдём тогда спать, — кивая, согласился Брагин, не выпуская её из объятий и шагая к двери в спальню.