Легенда об ослепшем

На берегах Океании жил когда то воин, что был отправлен на острова вместе с легионом империи, чье название уж стёрто из истории, и звали его Понтий Лонгин. Понтий был и высок, статен собой и имел успехи в военной карьере, а потому, часто, сопровождал видных воинов и политиков. Вот и в этот раз сопровождал он известного гладиатора по имени Гесиод в столицу Океании. Не смотря на высокий рост Понтия, Гесиод был выше в раза два и шире в полтора. Пока они ехали в колеснице, гладиатор всё рассказывал о своих достижениях: "Спартака знаешь? Ну я убил!" "А львам в амфитеатре я знаешь, как пасти рву!" "Да, на меня хоть десяток императорских гвардейцев брось, а все равно каждый на песке будет лежать и молить о пощаде!" На все это Понтий лишь многозначительно кивал головой. Так прошло около половины пути. На половине их остановили крестьяне. Двое впереди дороги, а двоя сзади держат транспорт. Гесиод нахмурил густые, как смоль, черные брови:"Вы видите, чей экипаж вы остановили? Что нужно вам, крестьяне?" Тогда самый смелый из группы поклонился перед гладиатором:"Знаем, что ты Гесиод, гладиатор, который не проиграл ни одной битвы! Помоги же нам! Мы, как хочешь, оплатим!" "И что же вам нужно?"— чувствуя свои важность, он поднял голову и снисходительно опустил глаза на крестьянина. "Медуза Горгона убила нашего господина и поселилась в его доме. Просим, убей ее, чтоб мы схоронить смогли господина!" Тут же гладиатор побледнел и лоб его покрылся испариной. Чтобы не упасть лицом, Гесиод поправил свой пурпурный плащ и с оскорбленным видом ответил:"Ну что же, я милостен сегодня. Поворачиваем лошадей во владения!" Так они отправились на убийство Медузы. Герою выдали невероятно острый меч и повели к дому. Помолившись императору, как Богам, он вступил на крыльцо. Гесиод распахнул массивные двери. В доме все было перевернуто, остались следы борьбы господина и Медузы. Он вошёл внутрь тихонько оборачиваясь, как вдруг, из за стены вышла Горгона и заколдовала Гесиода в камень лишь своим взглядом. И рабы испугались не на шутку. "А что если она за нами придет? Что же будет с нами?"— тревожно они залепетали. Тогда они обратились к Понтию. "Воин! Просим, освободи эти земли от Медузы!" Он согласился, но попросил, чтобы те подождали до утра. Тогда то он сможет придумать план. Но тревожно как то сделалось Лонгину. Когда он увидел медузу, то предстала она измученной и обезумевшей, но в какой то мере любимой Лонгину. Из разговоров рабов, он выяснил, что она тут из за мести. Господин разворовал весь ее дом и не стал возвращать вещи. Солнце зашло за горизонт, прошел ужин, он сходил к реке и умылся там, ему выделили место на крыше амбара. Лёжа на жёлтых стогах сена, Лонгин не мог перестать думать о своем враге. В какой то момент он понял, что хочет быть с ней, но и не оставить ее в доме, и прийти к ней он не может. Так что же делать? В его голову пришла идея. Тогда, в самый разгар ночи, он в последний раз выглянул в окно. Он оглядел всю черноту ночи, деревья и воду, а потом взял в обе руки длинный нож, тяжело выдохнул, и выколол себе оба глаза. Лонгин перевязал свои глаза белой тряпкой, в миг она пропиталась кровью. А нож повесил подальше за пазуху. С наступлением утра он на ощуп спустился вниз, и озадаченные рабы повели его к дому господина. Герой гордо вошёл в дом, и услышав шаги Медузы, он бросился к ней в ноги. "Я полюбил тебя! О, Медуза Горгона, прошу, дай шанс же мне! Видишь, что сделал я ради твоей любви?" Впечатлившись поступком Понтия, Медуза согласилась быть с ним. Они поднялись на обрыв, что был выше дома. Там Лонгин скандировал ей стихи родных поэтов, рассказывал, как любит её, даже не видя всей ее красоты. Он лишь попросил, чтобы она говорила, что делает сейчас, ибо слеп. В невероятной радости, она встала лицом к морю, о чем сообщила возлюбленному. Понтий встал с травы и подошёл ближе. Из за пазухи он взял нож и всадил в спину Медузы, и скинул ее тело на скалы; по ощущениям, все заняло всего пару секунд. Он тяжко отдышался, в один миг Понтий взял окровавленный нож в обе руки к себе клинком. В другой уже ударил себя в сердце и упал вслед за своей любимой. Колесница, ожидаемая в столице приехала только с одной статуей Гесиода. Понтия Лонгина и Медузу похоронили в лагуне, рядом с тем местом, где они скончались, а вход туда закрыли валуном.