Убить Адама

«Убей Адама». Это звучало столь естественно, разумно и морально правильно, что первой мыслью в голове у Лют возник лишь один закономерный вопрос: «Как?» В поводах убить Адама лейтенант дефицита не наблюдала. Только за сегодняшнее утро он ухитрился нарушить парочку заповедей, пренебречь правилами приличия и в очередной раз обратить в руины личные границы Лют, которые она так старательно воздвигала из пыли и вязкой дымящей ярости. Адам, лёгок на помине, конечно, донимал Лют всякий раз, как только лейтенант погружалась в размышления. Она дерзкая, она насмешливая, она договаривает за него фразы, выхватывая слова с языка — к этому он привык. Она дисциплинированная и целеустремлённая, она самозабвенно выполняет приказы и восполняет недостатки его стратегий — к этому он привык тоже. Тихая, задумчивая Лют для Адама была в новинку. — Чё, каво, сучка? — он ткнул пальцем ей в плечо. — Всё утро ходишь с постной рожей, хотя ещё далеко не пост. Только не говори, что это из-за меня. Лейтенант криво ухмыльнулась. Разумеется. Всё в этой жизни непременно должно вращаться вокруг тебя. В голове роем кружились мысли, но худшей из них была та, что вынуждала ее быть предельно честной перед самой собой: Лют и правда верила, что вокруг Адама, первого человека, построен весь остальной мир. По образу и подобию, плоть от его плоти. И разве способен нарушить правила тот, кто их задаёт? Бессмыслица. Тем более, что его правила каким-то образом всегда совпадали с её видением порядка. Лют утомляло возвышенное спокойствие райского сада. Гармонией здесь могли в полной мере наслаждаться лишь смертные человеческие души. Серафимы с их извечно одухотворёнными птичьими лицами будто противились любому движению. Адам был другим. Он один понимал, что значит жить даже через тысячи лет после собственной смерти. Он приносил с собой азарт и перемены, яркие всплески из крепкого коктейля эмоций. И мерзкие шуточки, разумеется. О, Лют ценила его мерзкие шуточки почти так же, как его музыку. — Нет, сэр. Дело совсем не в вас, — заверила она прежде, чем её командир исчерпал свой скудный запас терпения. — И о чем можно думать так долго, если не обо мне? — игриво оскалился Адам. — Погнали за мной, Лютая, я кое-что тебе покажу. Он привел её к себе в студию, и это всегда означало, что ей предстоит услышать что-то. Первой. И рассказать ему по новой о том, как он хорош, прежде чем Адам впишет себя в программу очередной вечеринки, чтобы об этом ему рассказал кто-нибудь ещё. Возможно даже лёжа под его двухметровой тушей в постели. Но Лют всегда была первой. И он обижался, когда лейтенант качала головой и заявляла, что это сыро, фальшиво и требует доработки, бывало, даже выставлял её за дверь, но всякий раз Лют замечала, что в свет не выходило ни одного трека Адама, который она бы в полной мере не одобрила. Он вносил правки, отправлял в топку неудавшиеся идеи и приходил на репетицию с двумя стаканами бабл-ти вместо извинения, потому что сказать «прости меня» для первого мужчины, как и для всех последующих мужчин, по какой-то причине оказывалось невыполнимой задачей. — Была такая попсовая срань с десяток лет назад, может, больше, хер его знает, — Адам настраивал гитару. — Называется Beggin'. Ну, в целом, цепляет, ничё не скажу. Но нашлись пиздюки, которые побаловались с инстументалом, и смотри, чего вышло. Лют слушала что-то про любящие руки и чужие мольбы, и голос у Адама приятно хрипел, когда он того желал. Здесь, в студии, он не лез вон из кожи, чтобы устроить перед лейтенантом шоу. Он просто сидел на табуретке с электрогитарой в обнимку, раскинув по полу золотые перья, чтобы крылья не мешались под рукой. — Скажи, кайф? — Адам с самодовольной улыбкой подался вперёд. Лют сморгнула. — Да, да. Превосходно, сэр. Простите, но мне надо идти, сэр. — Эй, ты чего? И это все, что ты можешь сказать? — возмутился ангел. — Сука... Стоять! Лейтенант застряла в дверях, по привычке вытянувшись струной. — Ты хоть на выступление придёшь? — со странной надеждой в голосе поинтересовался он. Лют, обернувшись через плечо, медленно кивнула.

***

Присутствие Адама на любом концерте делило толпу на две неравные части. Одни смотрели на него с недовольством и отвращением, но им ни за что не хватило бы смелости сказать ему об этом в лицо. Другие не были знакомы с Адамом лично, но давние истории вокруг его персоны и искромётная харизма рок-звезды притягивала к нему внимание бесчисленных смертных. Лют стояла в первом ряду, жалея, что надевать маску экзорциста среди человеческих душ было небезопасно и, строго говоря, запрещено. Всем, кроме Адама, разумеется. Он поднимался на сцену, будто возносился над толпой, шумной — но он ещё громче, чем их голоса. Он легко взбирался на высокие ноты, хищно озираясь на поклонниц, заглядывая им в глаза, светящиеся от восторга.

Riding high, when I was king

I played it hard and fast, 'cause I had everything...

«Выебнулся», — мысленно фыркнула Лют, не без удовольствия наблюдая за процессом. Тц. Ну и расточительство — губить такой талант. Если рай не будет атакован демонами, они здесь непременно вымрут от скуки.

I walked away, but you warned me then

But easy come, and easy go, and it would end...

Разве у неё есть выбор? Если найдется способ положить этому конец, Лют возглавит армию и сможет самолично стоять на страже рая, не допуская ни единого шанса, что выродки Лилит и грешники забудут, где их место в системе этого мира. Она будет решать, что свято и праведно.

I'm on my knees when I'm beggin'

'Cause I don't want to lose you...

Лют подняла голову и встретилась взглядом со своим генералом. Адам нацелил на нее стойку с микрофоном, словно ангельское копьё, и экзорцистка растерялась. В воздухе танцевали вольные, дикие лепестки чистого священного пламени, но в Лют пороховым складом вспыхнула жгучая злость. И с чего он решил, что она подхватит? Лейтенант повернулась на пятках и, расталкивая обезумевших фанаточек, устремилась прочь. Она не оглянулась, даже когда вслед ей прилетело «Bitch, fine! Go fuck yourself, my darling». Блять. В иной раз она бы уже стояла на сцене рядом с Адамом. В иной раз она не позволила бы себе подвести его перед целым залом. Теперь он наверняка решит из вредности ее прикончить. Лют вдруг осознала себя полнейшей дурой. Ведь если кто-то и знает, как убить ангела — это обязан быть генерал армии экзорцистов. Лейтенант проскользнула в темный коридор и знакомыми путями очутилась в гримёрке. Оставалось только ждать. Ждать и надеяться, что он сюда ещё вернётся.

***

Шум утих. Лют ожидала шагов, она ожидала смеха, она ожидала глупую наивную девочку у Адама в руках, без труда пойманную в его крепкие тяжёлые объятия. Но услышала лишь грохот, в сердцах брошенное «Блять!» и сердитое ворчание. Адам пинком открыл простонавшую всеми петлями дверь и замер, уставившись на Лют. — Отлично! И ты ещё здесь, — он нервно махнул рукой куда-то в сторону, повышая тон. — Чё, Лютая, бог любит троицу? Ждёшь, чтобы я послал тебя нахуй ещё раз? Тьфу, блять! Чё за херня происходит, а? Что с тобой сегодня? Я весь день кручусь перед тобой, как ебаный клоун в цирке у Люцика, песни все эти. А ты сбегаешь посреди концерта без объяснений! Он с усилием втягивал воздух, всё больше распаляясь, как угли в печи. В полумраке гримёрки его глаза бликовали золотистым свечением, совсем как у зверя. — Говори. Я тебе приказываю, сука. Говори. Лют покачивала ногой, барабаня когтями по бархатному сидению кресла. — Сэр, как вы думаете, ангела можно убить? — Чего? — Адам смотрел на нее как на умалишенную. — Ну, знаете, мне ведь удалось отнять крылья и глаз у той предательницы, — пояснила лейтенант. — Я смогла её ранить, что, если бы ангела можно было убить? Адам покрутил у виска и вдруг нервически расхохотался. — Ебать, Лют, ты чего, ссышь, что эти черти что-то смогут тебе сделать? — Ну, вроде того, — она пожала плечами. В некотором смысле это было недалеко от правды. Но даже теперь Адам не допускал мысли, что он сам может быть под прицелом. — Так как вы считаете, сэр? — Брехня, — отрезал он. — Пиздец, и этим ты так загрузилась? Ты же, блять, мой лучший солдат, Опасные Сиськи! Забудь весь этот шизоидный бред, ты с Сэрой переобщалась? Я всегда говорил, что эта доисторическая сука плохо на тебя влияет. Адам был пьян от эмоций, смешивать которые не стоило бы даже высшим обитателям рая. Лют понимала, что что-то в его словах будто не сходится с действительностью, но ангелы безгрешны, их истина абсолютна, и они не допускают ошибок. Значит, он прав. И ангела убить нельзя. Лют чуть улыбнулась, и божий первенец истолковал это на своё усмотрение. — И вообще, — продолжил он бодрее. — Я бы понял, если бы я закидывал девочек в ад, а сам попкорн жрал дома на диване. Но я же с вами. Ха! Я посмотрю, как кто-нибудь попробует навредить тебе, если я секирой расхерачу ему мозги. Так что расслабься и не думай обо всякой херне. Пойдём лучше добудем похавать, а то я не смогу защищать тебя от демонов, если от голода помру. Адам приобнял ее за плечи и с силой потащил прочь из гримёрки. Лют сопротивляться не стала, позволяя ему почти что нести себя. В конце концов, с него должок за вымотанные нервы.

***

— Убей Адама, — повторяла Лилит. — Он проблема. Ты решение. Не обольщайся, милая, я знаю, как это бывает. Я знаю его с самого первого дня. Ты глупая, если считаешь, что он тебя ценит и уважает. Лют с вызовом глядела на неё снизу вверх, сжав кулаки и вытянувшись всем телом. — Да, слушай, расскажи это кому-нибудь другому, Лилит, — ухмыльнулась она. — По себе людей не судят, слыхала о таком? Ты не в том положении, чтобы ставить мне условия. Так что забудь об этом. Лилит медленно вздохнула, повела плечом. — Как знаешь, — вкрадчиво протянула она. — Нарциссичный мерзавец никогда не поймёт, что ты делаешь для него. Но Лют уже не слушала. Она шагала прочь по ласковому райскому песку, и волны заметали за ней следы. Два стакана бабл-ти, жареные рёбрышки и эта «попсовая срань» в очередной новой аранжировке. Кровь демонов на её копье, его золотая секира. Его горячие руки и массивные переливающиеся на солнце крылья. Её редкостно отважное безрассудство. Ад будет вечно, и так же вечно будут Адам и Лют. Это правило никому не нарушить.