Один из нас

      Этим же вечером я решаю почитать Рози в своей комнате. Но, остановившись на середине главы, уже десятый раз прокручиваю в голове слова Малфоя. Случайно произнесенная им фраза является истиной. Он так быстро раскусил меня, сам не подозревая об этом. Я и правда с трудом смотрю на дочь. Я безумно люблю Рози, хочу проводить с ней каждую свободную минуту, наблюдать за тем, как она растет, и слушать ее бесконечные рассказы.        Но это дается мне очень тяжело. Каждый раз, когда я смотрю на Роуз, я вижу голубые глаза Рона и его улыбку. Иной раз даже ее мимика бывает точно такой, как у ее отца. Это невероятно. Это невыносимо. Я виню себя за то, что не смогла помочь мужу. Я ничего не смогла сделать тогда. На меня напали с двух сторон, я физически не сумела бы прикрыть Рона. Появился Люциус, который просто выстрелил Непростительным и не промахнулся.        Это оправдание никогда не помогает. Я все равно ненавижу себя и постоянно злюсь из-за своей беспомощности.       Каждый раз, когда я закрываю глаза, чтобы уснуть, я вижу это мгновение. Одну секунду, разделяющую моего мужа от мира мертвых. Его последнее движение, последний вдох. Невозможно не винить себя. Пожиратель смерти оказался прав. Порой я боюсь смотреть на свою дочь, потому что вижу Рона. Я боюсь, что он мог бы осудить меня. И сколько бы Молли, Джинни и Джордж ни говорили об обратном, ни уверяли, что Рон в любом случае был бы на моей стороне, я им не верю.        Вина съедает меня изнутри.        — Мамочка, — Роуз легонько толкает меня в плечо, — ты молчишь уже очень долго, что там дальше? — она тычет в страницу книги.       — Прости, — вздыхаю и тру лоб, — я задумалась.       Дочитав Рози сказку, я слушаю историю о том, как прошел ее день. Она рассказывает про Падму, которая угостила ее печеньем, про Джорджа, с которым она играла на пианино в обед. Роуз добавляет, что ее дядя ужасно играет на клавишных. Я почти погрузилась в легкую дремоту, когда рассказ подвел меня к комнате номер двенадцать.       — … он сказал мне, что назвал бы его Скорпиус. В их семье все называют детей в честь созвездий. По-моему, это здорово.        — Кто сказал? — спрашиваю, открывая глаза и отходя от дремоты.       — Малфой, — Рози заглядывает мне в лицо, — он так сказал сегодня утром.       — Я немного прослушала, кого бы он так назвал?        — Мамочка, ну ты чего, — вздыхает Роуз, складывая маленькие ручки на груди, — я же говорю, у него должен был появиться сыночек. Он хотел назвать его Скорпиус.        — У Малфоя был сын? — я сажусь на кровати так резко, что чуть не роняю книгу.        Боже. Я что-то наговорила ему про детей, а он, оказывается, мог бы стать отцом. Я поступила ужасно, не следовало так говорить ему. Могу представить, какую боль это ему причиняет.        Люциус Малфой убил Рона.        — Он не смог родится, — дочь шмыгает носом, — плохие люди не дали ему этого сделать. Поэтому Малфой бывает одиноким.        — Рози, он не одинокий. Он тоже плохой человек. Эти люди, которые не дали родиться его сыну, были его друзьями. Прошу тебя, не верь всему, что говорит тебе Малфой, — слышу мольбу в своем голосе и вздрагиваю. — Хорошо?       Рози серьезно смотрит на меня, поджав губы.        — Роуз?        — Он хороший! — заявляет она, вскакивая с кровати.       — Нет. Прошу, не надо к нему ходить и разговаривать с ним, — я тянусь к ней, чтобы взять за руку, но Рози отталкивает меня и спрыгивает с кровати.       Она бежит к двери, и я несусь за ней.       — Подожди! Стой же!       — Ты говоришь неправильно! Он хоро…       Роуз дергает дверную ручку, выбегает в коридор и впечатывается в мужскую ногу.       — Ой, — она вскидывает глаза и видит удивленное лицо Пожирателя смерти с двенадцатой комнаты, — Малфой.        — Стой… — я чуть не спотыкаюсь о порог, — какого черта ты делаешь под моей дверью? — он слишком часто мельтешит у меня перед глазами!        — Вообще-то я живу этажом выше и вынужден проходить мимо твоей двери несколько раз в день.        Я хмурюсь и смотрю на дочь.        — Пойдем, Рози, — протягиваю ей руку.       — Нет, — она вдруг прячется за ногой Малфоя так, словно он та самая каменная стена.         — Роуз! — я округляю глаза от такой выходки.       — Проблемы с воспитанием, Грейнджер? — усмехается змееныш, глядя то на меня, то на мою дочь.       — Закрой рот, Малфой. Это ты ей что-то внушил, — тычу в него пальцем.       — А кажется, что это ты пытаешься ее в чем-то убедить, — он складывает руки на груди и приподнимает бровь.       — Тебе кажется. Я говорю своей дочери только правду и не выдумываю ничего о нерожденных младенцах!       Он замирает и медленно опускает глаза на Роуз.       — Я не хотела, — шепчет она, глядя на него, — просто я говорила маме обо всем, что сегодня делала, и сказала про Скорпиуса. Мне понравилось имя.       — Все хорошо, — отвечает Малфой, и мы вдвоем наблюдаем за тем, как она сжимает пальчики на штанине его брюк, — ты никого не разозлила. Твоя мама просто за тебя волнуется.       Я теряю дар речи на секунду и вдруг думаю о том, каким отцом он мог бы стать.        — Рози, я правда не злюсь. Ты так быстро побежала, я боялась, что ты упадешь, — объясняю я и ловлю на себе взгляд Малфоя.        — Давай, выходи из своего убежища, — зовет он, легонько обхватывая детскую руку двумя пальцами, — мы с тобой увидимся завтра, хорошо?       — Хорошо, — кивает Рози и наконец отлипает от него.       — Ступай в комнату, я сейчас приду, — я глажу дочь по голове и закрываю за ней дверь в спальню.        Как только дверь закрывается, я поворачиваюсь к Малфою:       — Ты не увидишься с ней завтра! И послезавтра, и через неделю, — выдавливаю я сквозь зубы, прожигая его свирепым взглядом. — Ты меня понял?       — Кажется, я уже говорил тебе свое мнение о твоих указаниях, — мерзавцу еще хватает наглости закатывать глаза!       — Мне плевать, что ты там говорил. Это моя дочь.       — И ты ее пугаешь.        — Я ее не пугаю. Это она пугает меня, общаясь с Пожирателем смерти. Я не хочу, чтобы она потом поклонялась Темному лорду, как некоторые присутствующие, — выплевываю я, смеряя его красноречивым взглядом.        — Я никому не поклоняюсь, Грейнджер, — он опять закатывает глаза, — и я ничего такого ей не говорю. Она просто приходит, что-то рассказывает мне, потом я веду ее вниз и все. Я не собираюсь причинять вред твоей дочери или переманивать ее на темную сторону.        — Что она рассказывает тебе?       — Ничего особенного, — он хмурится и сжимает губы.       — В любом случае, ты не должен общаться с ней, — качаю головой я. — Найди себе друзей постарше трехлетки и отстань от моей дочери.       — Я к ней и не приставал! — Малфой всплескивает руками со страдальческим выражением на лице, за которое мне хочется его придушить. — У тебя проблемы со слухом? Твоя трехлетняя дочь нуждается в общении. Она приходит ко мне, чтобы поговорить. Иногда рисует. Все.       Рисует.        Рисунки Рози иногда являются не просто детской абстракцией.        — Что она рисует? — я делаю крошечный шаг вперед, сама того не замечая.       — Эм, не знаю, — он хмурится, — какие-то картинки. Я особо не смотрел.        — Они у тебя? Рисунки, — мне нужно забрать их.        — Да… наверное, — странно наблюдать за тем, как он теряется, — а что?       — Покажи мне их. Отдай мне рисунки, — требую, указывая пальцем на лестницу.       — Что? — еще больше тушуется Малфой, но, видя, что я настроена серьезно, пожимает плечами. — Хорошо. Идем.       Мы поднимаемся на четвертый этаж, и я обнаруживаю, что его комната находится прямо над моей. Он несколько секунд возится с заклинанием, после чего открывает дверь.       — Можешь войти, — говорит он, пропуская меня внутрь.       Я не спешу заходить, останавливаюсь на пороге и рассматриваю помещение. Комната намного темнее моей. И сразу видно, что здесь живет одинокий мужчина. Спальня выглядит слегка пустовато и обезличенно.        Я прослеживаю взглядом за Малфоем, пока он направляется к столу в левом углу комнаты. Он собирает несколько листов бумаги в одну кучу и возвращается ко мне. Мне приходится отвести взгляд, когда я замечаю, как пристально он смотрит на меня, пока несет стопку листов.       — Вот, — он протягивает мне рисунки, — это какой-то материнский бзик? Собираешь каждую кляксу? — Малфой насмешливо смотрит на меня сверху вниз. Боже, сколько надменности.       — Считай, что так, — быстро отвечаю я, хватая стопку и рассматривая каждую закорючку, — это все? Больше ничего не было?       — Это все, — невозмутимо отвечает он.       Он еще какое-то время наблюдает за тем, как я, стоя перед ним, рассматриваю детские рисунки. Потом вздыхает и поднимает правую руку, чтобы откинуть челку со лба.       — Я не врал ей, — вдруг произносит Малфой.       Я отрываю взгляд от рисунков и вопросительно смотрю на его серьезное лицо.        — Ты сказала, что я выдумываю нерожденных младенцев. Это не так. Я не выдумывал, — он снова делает это — смотрит так, что мне становится не по себе.               — Я не буду извиняться за это, — я произношу это тише, чем планировала, и из-за этого становится немного неловко.       — Что ты, я и мечтать о таком не смею, — язвительно отвечает он, но на его губах все равно появляется усмешка.       Я возвращаюсь в свою комнату полностью опустошенная. Мои мысли занимает нерожденный сын Драко Малфоя.       День 15       Дом на площади Гриммо потихоньку обрастает хэллоуинскими украшениями. В коридорах уже появились парящие тыквы со свечами внутри, а Кричер периодически печет ароматное печенье в форме привидений.       Джинни еще не вернулась, а это один из ее любимых праздников. На протяжении нескольких ночей я думаю о том, что с ней произошло. Она и Снейп исчезли. Если в безопасности Северуса я уверена хоть немного, то Джинни заставляет меня нервничать. Спасательная группа вернулась ни с чем. Никаких следов, никаких новостей. Ничего.        Я могу только надеяться на то, что она скрывается так хорошо, что ее не могут найти даже свои.        Гарри и Молли сидят в гостиной и тихо разговаривают. Я останавливаюсь в дверях с огромной кружкой горячего кофе в руках. Несколько секунд я наблюдаю за ними, пока позади себя не чувствую чье-то присутствие.       — Подглядываешь?        Я оборачиваюсь и встречаюсь с теплым взглядом Джека Миллера. Он оборотень, старше меня лет на шесть и сильно напоминает Римуса… если бы тот имел итальянские корни.        — Привет. Нет, я просто… — возвращаю взгляд на Гарри и Молли, — думаю о Джинни. Ее так долго нет.       — Подобное когда-то случалось с ней? — спрашивает он, стоя за моей спиной, и, по всей видимости, так же, как я, наблюдает за моим другом и свекровью.       — Однажды ее не было два дня, — вспоминаю я и делаю глоток кофе, — потом оказалось, что она скрывалась вместе с Демельзой Роббинс в магловском районе.        — Может быть, в этот раз она тоже скрывается в мире маглов? Просто не так близко, как тогда, — Джек ловит мой взгляд, когда я оборачиваюсь. От него пахнет табаком.        — Я надеюсь на это, — улыбаюсь, поджимая губы, — спасибо.        — Как продвигается волчье противоядие? — он улыбается и приподнимает брови.        — Ох, черт, — я на секунду зажмуриваюсь, — у тебя осталось совсем мало, да?       — Две порции.       Мы отходим от двери, когда мимо нас протискиваются незнакомый мне аврор и Дин Томас. Джек отводит меня на кухню, чтобы налить себе чай.       — Я сварю еще, просто с этим есть небольшие проблемы. Снейп сейчас отсутствует…       — Известно, кстати, когда он вернется? Давно не видел этого мрачного, — он забавно расширяет глаза, — волшебника.       Я хихикаю и наблюдаю за тем, как в почти черных глазах Джека загораются огоньки.       — Он не мрачный и нет, Северус еще не объявлялся.        — Вы друзья?       — Ну, кхм, — я улыбаюсь и делаю глоток кофе, — он был моим преподавателем в Хогвартсе. Я долго его ненавидела, а потом как-то сработалась с ним. Оказалось, что с ним легко молчать и он умеет хранить секреты.       — И много твоих секретов он сохранил? — интересуется Джек.       Я несколько секунд смотрю на него, а затем медленно качаю головой.       — Немного.        Снейп стал для меня близким другом. Несколько лет назад я бы посмеялась над такой глупой шуткой. Но сейчас, когда своих друзей я могу пересчитать по пальцам одной руки, оказалось, что с ним можно дружить. Он хмурый, ворчливый и часто всем недоволен, а это, по сути, и мои основные характеристики в данный момент жизни, так что нам поразительно легко вместе.        От размышлений меня отвлекает Джордж Уизли. Он влетает в кухню под наши удивленные взгляды, наливает себе стакан воды и залпом опустошает его. Джордж выглядит очень плохо, и, кажется, он ранен.       — Гермиона, — вздыхает он, когда ставит стакан на стол, — у меня плохие новости.        Я ставлю свою кружку и встаю, готовая услышать ужасную новость о Джинни. Внутри все сжимается, пальцы холодеют, когда я смотрю, как брат моего мужа пытается прийти в себя. Он проводит рукой по лбу, отбрасывая влажную челку назад.        — Северус Снейп убит.