Один из нас

      Орден Феникса одержал победу в тысяча девятьсот девяносто восьмом году. Волдеморт исчез. Волшебники ликовали. Пожиратели смерти были наказаны. Все без исключения были отправлены в Азкабан.       От радости люди не переставали праздновать и обниматься при любом удобном случае еще около месяца. Весь Хогсмид и ближайшие к Хогвартсу деревни были украшены так, словно наступило Рождество, Пасха и Хэллоуин одновременно. Бары и кафе были заполнены волшебниками. Воздух был пропитан счастьем, легкостью и весельем.       Гарри, Рон и Гермиона так же, как и остальные, погрузились в празднование. В первый месяц лета Джинни и Гарри поженились. Свадьба была пышной, гостей собралось около двух сотен. Казалось, что волшебники со всей страны съехались в «Нору», чтобы отметить такой важный день для Избранного. Букет невесты никто не бросал. Он был передан лично в руки Гермионы, а в следующий миг под аплодисменты толпы Рон опустился перед ней на одно колено.       Грейнджер плакала от счастья. Тот миг казался ей нереальным. Волшебством, о котором она читала в детских книжках. Она с радостью приняла предложение, а после они кружились в танце весь вечер, обнимая друг друга и шепча признания в любви.       Позже, примерно в конце июля, когда Рон уже месяц успешно работал в Аврорате, они сняли небольшую квартирку в Лондоне. Она находилась недалеко от универмага «Чист и Лозоход лимитед», поэтому Гермионе было легко добираться до больницы Св. Мунго, в которой она проходила практику для работы целителем. Грейнджер очень понравилось предложение Молли Уизли работать в больнице. Мать Рона разглядела в ней талант к зельеварению и посоветовала сходить, узнать про стажировку.       Рон и Гермиона поженились в августе того же года. Все происходило быстро, но все лишь потому, что люди спешили жить. У многих было ощущение, что нужно наверстать упущенное. В Хогвартс троица не вернулась. Хоть Гермиона в первые месяцы лета и настаивала на возвращении, после свадьбы и принятия на должность в больнице она решила отступиться от своих убеждений. Жизнь и так была прекрасной, никто не хотел ее усложнять. В том числе и Грейнджер.       Жизнь в браке с Роном была замечательной. Они много путешествовали по стране вместе с друзьями. Гермиона делала много красивых кадров с помощью волшебного фотоаппарата, стараясь сохранить счастливые моменты не только в памяти. Потом они возвращались в Лондон, и Грейнджер ходила на работу, которая ей нравилась. Семья Уизли и Поттеры часто собиралась в Норе, и это были любимые дни у Гермионы.       Спустя некоторое время Грейнджер поняла, что по утрам стала чувствовать себя плохо. Ее часто тошнило, а привычные напитки и блюда почему-то вызывали резкое отторжение. Первое время она думала, что отравилась, но после разговора с Джинни и упоминании ею похожих симптомов все встало на свои места. В конце марта двухтысячного года Гермиона сходила к врачу и узнала, что беременна.       Наверное, все произошло именно в тот момент. В ту самую секунду, когда она узнала о своем ребенке. О том, кого они с Роном девять месяцев ждали и безумно любили. Гермиона еще не знала ни пола, ни как может выглядеть ее малыш, но она уже была уверена, что он будет прекрасным. Таким же, как и ее жизнь.       Роуз Джиневра Уизли родилась первого января две тысячи первого года. Мир к тому времени очень изменился. За месяц до Рождества на волшебную Англию обрушилась череда преступлений. Рон все время был на работе из-за частых вызовов, Гарри как начальник Аврората находился в Министерстве почти безвылазно. Только Джинни и Полумна были постоянно рядом с Гермионой и помогали ей во всем.       Роды проходили тяжело. Боли были невыносимые. Почти сутки ее дочь не хотела появляться на свет. И в тот миг, когда ребенок ярчайшей ведьмы столетия наконец явился миру, где-то на другом конце страны, в маленькой, богом забытой деревушке возродился лорд Волдеморт.       По иронии судьбы рождение Роуз до минуты совпало с возрождением самого опасного и могущественного темного волшебника. После того дня еще некоторое время никто не подозревал о том, что произошло. Ходили слухи, что кто-то видел яркое сияние среди забытых деревянных домиков на границе Литтл-Хэнглтона, но об этом быстро забыли, когда газеты наперебой стали печатать о рождении дочери Гермионы Грейнджер.       Рон был без ума от дочери. Они жили счастливо в своем маленьком мире в центре бурлящего Лондона. Все было хорошо ровно до того момента, как однажды ночью к Рону прилетел Патронус от лучшего друга. Гарри сообщил ему, что семья Лавгудов найдена мертвыми.       Полумну убили.       Гермиона не могла и дня прожить без слез ужаса, что охватил ее. Внезапные убийства тех, кто каким-то образом когда-либо относился к Ордену, стали слишком частыми. Словно кто-то шел по головам к одной единственной цели. Грейнджер боялась читать свежие выпуски газет. Боялась оставлять свою новорожденную дочь одну в кроватке. Она совсем не отходила от нее и почти не спала.       Через месяц Орденом было принято решение образовать в доме на площади Гриммо штаб-квартиру. Это было предложение Гарри и Джинни, которые боялись за своих близких и друзей. Дом постепенно расширяли с помощью заклинаний. К началу марта две тысячи первого года он стал почти в три раза больше, а комнат теперь хватало всем.       Рон с женой и дочерью первыми заняли комнату на третьем этаже, тогда она была небольшой и темной. Спустя время спальня стала в два раза шире, мрачные цвета сменились на пастельные, в углу встала детская кроватка, а в камине горел огонь, который создавал здесь еще больший уют.       Но каким бы светлым и уютным ни было окружающее пространство, для Гермионы нигде не было безопасного места. Она не чувствовала, что может спасти свою семью. Так же, как и не знала, вернется ли Рон с очередной операции.       Однажды утром, когда она лежала одна в постели и смотрела на спящую Рози, в ее голове что-то щелкнуло. В этот же день она уведомила Аластора Грюма о своем решении. Она хотела участвовать в рейдах вместе с мужем. К началу мая развернулась самая настоящая война, и никто не знал, как долго это продлится и смогут ли они одержать победу. Грюм отказал ей. Ее заперли в комнате на неделю вместе с дочерью из-за слишком агрессивного поведения и бесконечных споров.       Но Гермиона не была бы умнейшей ведьмой своего поколения, если бы не смогла взломать заклинания.       Пятнадцатого мая две тысячи первого года она отправилась на свою первую операцию и одержала победу. После пяти таких же успешных вылазок Гермиону зачислили в команду Рона. С тех пор она стала сражаться наравне со всеми, оставляя дочь на попечение Молли Уизли.       Ее магия была невероятно сильна. С ее помощью она легко справлялась сразу с несколькими врагами, тогда как многие подобные атаки выдерживали с трудом. Ее острый ум и обширные знания в самых разных областях, в том числе в темной магии, помогали использовать проклятия, которые практически невозможно было снять. Гермиона была ловкой, сильной и быстрой. Рон гордился своей женой.       Его убили в две тысячи третьем году.       Гермиона помнила тот день. Она помнила, как увидела бездыханное тело своего мужа в грязи. Она видела, кто убил его. Грейнджер не могла дышать в момент, когда смотрела убийце в глаза.       За нервным срывом последовала ярость. Она с трудом могла контролировать свою магию, и многие предметы в доме просто взрывались от ее вспыльчивости и напряжения. Гермиона не перестала ходить на операции. Напротив, она жаждала найти убийцу мужа и отомстить. Она больше не брала пленных, оставляя за собой шлейф из мертвых тел и багряных луж крови на земле.       Гермиона стала использовать темную магию повсеместно.       И чем дальше она заходила, тем больше теряла себя.       Все закончилось для нее в июле две тысячи четвертого года. Гермиона была опустошена. Ярость и желание действовать оставили ее, и она будто разом потеряла все силы. Ее жизнь стала серой и однообразной. Грейнджер осталась на Гриммо и начала готовить зелья вместе с Северусом Снейпом.       Оказалось, что он все это время в подвале дома варил снадобья для лазарета. Северус развернул там целую лабораторию, в которой Гермиона чувствовала себя хорошо. Только там она могла отвлечься от своих мыслей.       От своего горя.