Сендвичи у неё выходят... обычные

Я трепетал как мальчик Я сердцем бился в грудь Я весь пылал как факел Я забывал вдохнуть

Тяжёлый и измученный вздох громким эхо разносится по полупустому огромному помещению. Дико осознавать, что днём в этом месте такого эхо и в помине быть не может: от рассвета и до самого закрытия, тобишь до полуночи, здесь не бывает пусто из-за огромного количества посетителей: детей и их родителей. В рабочее время любой подобный вздох Фелона обычно тонет в громких возгласах и детском смехе. Он самого себя не слышит, когда "Гавань" наполнена под завязку и буквально кишит посетителями. А таковым бывает почти каждый день. Время от времени Фелон задумывается, почему это место вообще является таким популярным, успешным и прибыльным? Учитывая тот факт, что еда здесь обычная и особым вкусом отличиться не может, да и музыка, которая здесь играет, не ласкает слух, а лишь режет его, нещадно и безжалостно. Но ответ на этот вопрос, кажется, всегда находится рядом. Более того: этот ответ кроется и в самом названии забегаловки. "Гавань Белтиса". Фелон, как взрослый человек, давным давно усвоивший суть и принцип действия принно следственной связи, прекрасно понимает: единственное, чем это место манит и притягивает к себе маленьких детей — это его фирменный маскот. Без него, кажется, это место ничего не значит. Просто забегаловка с дешёвыми и пресными закусками. Сюда бы никто не ходил, не будь здесь этой особой "изюминки". И ни один ребёнок не попросил бы своих родителей снова сводить его в это место, если бы не огромный двухметровый аниматроник. Странно, что дети так сильно любят подобные вещи. Это необьяснимо. Их будто тянет к таким... специфически жутким штукам. И Фелон никогда не поймёт, почему все так сильно любят Белтиса. Чем именно он завоёвывает людские сердца, когда сам, по сути, бездушный кусок железа, который фактически даже ходить не умеет? Уж это величайшая тайна детского разума: как полюбить такое нечто. Но это неоспоримый факт. На образе Белтиса держится успех всей "Гавани". Именно он приносит огромный доход, благодаря нему это место живёт, дышит и относительно процветает, насколько это возможно в принципе. Именно из-за него у Фелона есть работа. Именно из-за него у Фелона есть средства к существованию. И хотя Фелон свято обязуется чинить Белтиса всякий раз (а аниматроники довольно часто выходят из строя, требуют косметического ремонта и постоянного вмешательства человеческой руки), он, как механик, не видит в этом аниматронике чего-либо... особенного. Чего-то по типу своего детища, о котором ему бы хотелось позаботиться и с душой, с трепетом приводить в порядок. Фелон просто делает свою работу. Без лишних чувств и эмоций. И Белтис не жалуется. Ну, конечно, а как он может пожаловаться? Он бездушная машина, не умеющая высказать что-либо против. Да и плевать ему, наверняка, на то, с любовью ли его чинят или нет. Сейчас, в опустевшем зале, в два часа ночи, Фелон сонно роняет обречённые вздохи и внимательно смотрит из-пол полуприкрытых век на красно-синюю морду Белтиса. А в голове продолжают по своему обыкновению роиться в каком-то смысле риторические вопросы, на которые юноша уже давно не ищет ответов. Он слишком долго задавался этими вопросами. Потому через какое-то количество времени они стали чем-то привычным, частью обыденной рутины. Фелон кладёт ладонь на гладкое и холодное металлическое покрытие "морды" маскота. Он знает, что у механиков частенько появляются странные привычки разговаривать с той техникой, которую приходится ремонтировать, как с живым человеком. Но сам он, даже находясь в полном одиночестве, даже от тоски и скуки, никогда не обронял ни слова в обращении к Белтису. Просто потому, что это глупо, разговаривать с куском железа. Глупо и жутко. Фелон не знает, почему так, но порой Белтис беспричинно вселяет в его душу необъяснимую тревогу. Хотя никаких предпосылок для этого никогда не было и нет. Тревога просто есть. Как факт. Факт, с которым Фелону пришлось смириться. Парень искренне и изо всех сил старается не поддаваться влиянию своей излишней тревожности, которая чем-то напоминает дурное предчувствие. Но это иногда становится превыше всяких стараний. Смотреть на Белтиса днём, когда он веселит и радует детей, почему-то жутко. Ремонтировать Белтиса ночью, когда он не движется и лишь смотрит вперёд своими искусственными потухшими глазами, ещё более жутко. Фелон вроде бы и любит свою работу. Она неплохо его кормит, да и дается легко, не приходится прикладывать так уж много усилий, однако никуда не денешь это странное чувство в груди, будто мышцы сердца временами вздрагивают, когда Фелон засматривается на движения аниматроника дольше, чем на десять секунд. Фелон любит свою работу, но не любит эту оглушительную тишину по ночам в пустом зале, когда ему приходится самому разбавлять её звуками ремонта. Скрежет по металлу, тихий звон, скольжение проводов, шорохи. Это всё, что заставляет Фелона чуть успокоиться. Звуки работы вселяют ему чувство, будто всё происходит именно так, как надо. А это снижает тревожность хоть немного. Юноша старается никогда не смотреть в глаза аниматроника, когда его ремонтирует. Но от чего-то кажется, что те всегда неизбежно смотрят на него самого, от чего по коже пробегают мурашки и на лбу медленно начинает проступать холодный пот. Фелон мысленно сваливает появление этих капель на кропотливость его работы. Однако, сам он в глубине души осознаёт, что далеко не в этом дело. Его нервы закручиваются вместе с гайками. Звенящая тишина очень сильно давит на нервную систему и заставляет напрячься всем телом. В такой обстановке Фелону начинают мерещиться посторонние звуки, которых он очень не хочет слышать. А не хочет он этих звуков только потому, что они предвещают беспокойство и нервы. То, чего он сейчас вообще не способен переварить и принять спокойно. В конце концов, сейчас ночь, юноша устал не на шутку и хочет спать. И он не готов сейчас вести с кем-то диалог. Фелон знает, что шорохи и шаги в ночной тишине этого места могут означать лишь одно — к нему снова пришла Авелин. Снова прибежала, жертвуя часами своего сна, снова принесла ему перекус. И, казалось бы, такая забота должна вызывать тёплую улыбку. Но на деле она вызывает обычно лишь странную бурю противоречащих эмоций. Фелон не считает, что Авелин какая-то плохая или навязчивая. Но его действительно сильно напрягает порой её поведение. Он привык находиться в относительном одиночестве большую часть жизни. Все его мысли буквально заточены под это самое одиночество. А эта девушка, сама того не знает, ломает все его установки. С Авелин бывает здорово поболтать днём о чем-нибудь постороннем, о чем-нибудь отвлечённом и далёком от реальности. Она умеет разбавить обстановку, умеет хорошо пошутить. Но на этом всё. Больше Фелону в ней почти ничего не интересно. И всё, что выходит за рамки этих будничных разговоров, кажется чем-то неправильным и отталкивающим, даже пугающим в какой-то степени. Всего этого он старается избегать всеми силами. Только вот это у него не всегда получается. А Авелин в свою очередь изо всех сил старается стать действительно близкой для Фелона. И этого у неё тоже не получается. Потому она старается только сильнее, становится лишь навязчивее и настойчивее. И тем самым только больше отталкивает от себя. Замкнутый круг. Проклятый замкнутый круг, где оказались: по уши влюблённая бедняжка Авелин и напуганный излишним вниманием Фелон. Они бегают то ли друг от друга, то ли друг за другом. Они и сами не понимают, кто из них на кого давит. Но гонки продолжаются, потому что никто из них не знает, как поступить, чтобы всё это закончилось. Фелон почти заканчивает с починкой, ему остаётся лишь собрать весь корпус назад и проверить полную исправность маскота. А после можно и отдохнуть, в тишине и спокойствии. Во всяком случае, он каждый раз на это искренне надеется. Но не тут-то было. Не успевает юноша даже вытереть пот со лба, как сзади раздаётся пронизывающий и душераздирающий скрип двери, от которого сердце буквально уходит в пятки, а в голове бегущей строкой проносятся все нецензурные слова, какие только существуют. С таким звуком открывается только одна дверь: дверь на кухню. Фелон вздрагивает и навостряет уши. Он слышит череду быстрых шагов, которые молниеносно и неумолимо движутся к нему. Во рту резко становится сухо. — Фелон, доброй тебе ночи! — голос Авелин по-настоящему звонкий и высокий. Он рождественским колокольчиком отбивается от стен. У юноши в моменте вздрагивают руки от услышанного, хотя, казалось бы, можно было и привыкнуть к таким внезапным и громким появлениям. — И тебе доброй... ночи, — Фелон, до этого согнувшийся в три погибели, выпрямляет спину и разводит плечи в стороны, после чего разворачивается градусов на сто вокруг себя и впивается взглядом в фигуру девушки, которая уже стоит к нему тык в притык. — Я принесла тебе поесть! Ты, наверное, сильно устал и снова не взял с собой ничего, — Авелин широко улыбается. Настолько широко, что кажется, будто она светится. Ещё и таким приятным, добрым и тёплым светом. От этого фантомного "света" хочется сощуриться. Или это так сказывается недосып? — Да, ты права... Спасибо, — Фелон выжимает из себя усталую улыбку и несмело принимает из чужих рук небольшой свёрток из пергаментной бумаги. Он тёплый. Внутри, скорее всего, лежат домашние сендвичи, которые Авелин делает как самой себе на ночные смены, так и своему коллеге. — Я их подогрела на кухне. Съешь поскорее, — она продолжает улыбаться, но уже не так широко, а скорее обыденно и привычно. Её руки нелепо ищут в пространстве лучшее место, где можно остановиться. Она трогает то собственные волосы, то шею, то плечи, то заводит руки за спину. И внимательно смотрит на Белтиса. Сейчас аниматроник выключен и глаза его потухшие. Фелон снимает одну рабочую перчатку и чистой рукой осторожно раскрывает сендвичи. Есть ему не хочется совсем, если уж быть честным. Но если не съест сейчас, Авелин не уйдёт ближайший час. А если не съест и через час, то та обидится. Сендвичи у неё выходят... обычные. Не сказать, что очень вкусные, но и не сказать, что отвратительные. Простые такие сендвичи. От них Фелону ни горячо, ни холодно. Он лишь из вежливости благодарит Авелин каждый раз. Всё-таки она побеспокоилась о нём и принесла поесть. За это сложно не сказать элементарного "спасибо". Откусив небольшой кусочек, Фелон замечает, как глаза Авелин наполняются восторгом. Ей, видимо, действительно приятно от этого. Фелон её в этом смысле не очень понимает, как и, в принципе, в любом другом смысле. Ему сложно понимать эту девушку. Она, как кажется, совсем уж иной человек по характеру. Ей почему-то доставляет искреннее удовольствие, когда кто-то ест приготовленную ею еду. Авелин внимательна к мелочам и даже придирчива к ним. Она наполнена какой-то неведомой энергией, в ней всегда играют какие-то искры. Она резкая, внезапная и спонтанная. И руководствуется всегда своими порывами. Фелон же замедленный, погружённый в собственные мысли, часто упускающий многое из виду. А ещё он осторожен по отношению ко всему. Всё, что не похоже на него самого, заставляет удивляться и опасаться. Они совсем разные люди, потому у них часто возникают стычки. Это нельзя назвать полноценными конфликтами. Просто где-то на геометрической плоскости вдруг неожиданно расходятся их взгляды на жизнь, что приводит к искреннему недопониманию. Авелин осматривается вокруг себя, подбоченившись и чуть прищурив глаза. В это время Фелон тщательно пережёвывает сендвич и хлопает себя по карманам свободной рукой, пытаясь найти нужный гаечный ключ, который сейчас ему очень понадобится. Но ключа, как на зло, нигде нет. И пока девушка внимательным взглядом изучает тот беспорядок, что образовался на сцене, Фелон буквально сбегает в мастерскую. Он сам раздражается от собственных рассеянных действий. Ему самому не нравится то, какой бардак остаётся на сцене после ремонта. Ему самому не нравится то, что он постоянно вынужден бегать в мастерскую и назад, потому что забыл что-нибудь важное. Меньше всего сейчас хочется выслушивать от Авелин все эти придирки. А она их высказывает очень часто, чуть ли не каждый раз, когда заходит к нему в ночную смену. То, как она щурится, обычно не сулит абсолютно ничего хорошего. Она ведёт себя, как мать, которая влетает без стука в комнату к сыну и совершенно ни к месту и не вовремя просит убрать в своей комнате. И сколько бы раз она не была права, подобное всё равно очень сильно раздражает. Фелон и без её указаний знает, что нужно делать. Он никогда не оставлял за собой никакого следа того бардака, что обычно возникает. Но Авелин считает просто необходимым по сто раз напоминать, чтобы он убрался. Считает необходимым пилить мозг, будто без этого вселенная схлопнется или планета взорвётся. — Фелон, как закончишь, сразу уберись. Это же кошмар какой-то... Каждый раз вот так, — она вздыхает и, медленно моргая, покачивает головой. Голос её очень громкий. Это специально, чтобы быть услышанной даже из мастерской. Чтобы её даже и не вздумали игнорировать. Ведь частенько Фелон именно так и делает, когда устает реагировать на подобные слова. — Я знаю, знаю. Хватит, — раздражённо цедит он сквозь зубы, пытаясь сдержать свой гнев. Раньше такой реакции не было. Во всяком случае, первое время, когда они только начинали работать вместе. А сейчас, когда успели узнать друг друга и притереться, стала возникать вот эта гневная реакция на что-то обыденное, что не устраивает и возмущает. — Не разговаривай так со мной. Я же права. И плохого тебе не советую, — Авелин складывает руки на груди и поворачивается в сторону фелона, который уже идёт к сцене с нужным гаечным ключом, — Лучше бы поблагодарил, — она чуть вздёргивает нос. Почему-то эта девушка уверена, что без неё Фелон не способен выжить в этом мире. Не способен о себе позаботиться. Не способен сам себе приготовить перекус на ночь. Не способен сам догадаться о том, что за собой стоит убраться. И Фелону совсем не нравится то, как он выглядит в чужих глазах. — Я не помню чтобы я тебя просил о таких советах, — бормочет он едва слышно, но Авелин прекрасно понимает произнесённые слова. И от них она начинает закипать. — Я просто попросила тебя убрать за собой, как обычно. В чём дело? — Авелин растерянно хлопает глазами, потому что искренне не понимает, в чём причина такого поведения. Дело в том, что обычно Фелон молчаливо проглатывал её придирки ко всему. А она в свою очередь думала, что это может стать нормой и даже традицией. Для неё было нормальным капать на мозг. Но в один момент юноша просто не выдержал этого. Чаша переполнилась из-за какой-то маленькой случайной капли. — В том и дело, что ты об этом просишь каждый раз. Я и сам это знаю. Мне не надо по сто раз повторять одно и то же, — он показательно закатывает глаза, проходя мимо Авелин. Фелон никогда не хотел её обижать. Но сейчас он просто не способен держать себя в руках. Он устал. Он жутко устал за эту смену. Сильнее, чем за все предыдущие. Потому Авелин сейчас раздражает его в несколько раз сильнее, чем раньше. У него нет абсолютно никаких сил себя контролировать. — Может быть, тебе и сендвичи не надо носить тогда? — Авелин незаметно поджимает губы от сильной обиды. Она надеется, что этот вопрос вызовет в её коллеге хоть какой-то позыв жгучей совести. Потому как она длительное время кормила его. И надеялась, что делает что-то полезное. Сейчас хочется услышать от Фелона что-то по типу: "Нет-нет, не думай так, пожалуйста. Мне не всё равно на твою заботу". И Авелин была бы счастлива услышать нечто подобное. Но получает она только: — Если честно, то не надо, — Фелон просто пожимает плечами, — Я ем их только потому, что ты этого хочешь. Только потому, что приносишь их каждый раз. — Какой же ты неблагодарный, — Авелин хмурит брови и чуть топает ногой, уводя взгляд в сторону. Но ей на самом деле очень больно слышать такие слова. Слишком больно. Такое чувство, что сердце внутри бъётся на мелкие осколки. Ведь она так старалась сделать всё, только чтобы другому человеку было хорошо. А по итогу ей в лицо говорят, что это не имело никакого значения. А значит все силы ушли в пустую. — Если бы я просил тебя о чём-то таком, я был бы более благодарным. Но такого не было. Я и сам могу прекрасно справиться. Тебе не за чем тратить на меня своё время, — юноша пожимает плечами и оборачивается спиной к Авелин, у которой по щекам уже начинают стекать горячие слёзы. Кажется, она слишком восприимчива к подобным вещам. Слишком чувствительна. Ей будто вонзили сразу несколько ножей в сердце. А от этого чувства хочется избавиться хоть как-нибудь. Хоть как-то выплеснуть обиду и горечь. — Ах вот как?! — Авелин подскакивает к Фелону, норовя его ударить или дать хотя бы пощёчину, — Ну вот и сиди здесь один, раз не умеешь ценить элементарную заботу! Сиди и работай в этом бардаке со своим Белтисом хоть до скончания времён! Её голос громом проносится по пустому залу, волной плывёт по сцене, отражается от стен, остаётся в ушах неприятным звоном и эхом. Фелон только тихо фыркает в ответ на это. Он не воспринимает серьезно подобные слова. Скорее всего, Авелин сейчас уйдёт, а через пару дней снова появится здесь, в это же время, когда Фелон будет очередной раз проверять механизмы Белтиса ради профилактики. И всё повторится снова. Фелон в этом твердо уверен. Но ухода Авелин не происходит. Вместо него резкий удар в спину двух женских рук. Это не больно, однако, юноша, не ожидавший подобного, теряет равновесие и не может удержаться на ногах. Девушка резко отпрыгивает от него, утирая свои горькие слёзы, готовая сбежать в любую секунду, но что-то не даёт ей это сделать. Она стоит рядом и смотрит на то, как Фелон валится с ног, задевая при этом маскота. Следующие секунды становятся самыми страшными в жизни Авелин. Они заставляют её сердце сжаться в несколько раз, заставляют тысячи и тысячи раз пожалеть о своём поступке, заставляют забыть даже о причине такой дежурной перепалки. Потому что огромный тяжелый аниматроник падает на Фелона так быстро, что тот едва успевает издать хоть какой-то звук. Кажется, что парень даже испугаться и понять происходящее толком не успел, прежде чем оказался прижат к доскам огромным железным костюмом. Авелин громко кричит, а перед её глазами, кажется, навечно застывает эта картина. Картина, которая будет сниться ей в самых страшных кошмарах. Фелон погиб мгновенно. Его буквально размазало в кровавое пятно. У Авелин кровь стучит в ушах, руки беспорядочно дрожат, пальцы не слушаются. Её громкие беспорядочные возгласы и плач оглушающим эхом возвращаются к ней, погуляв по пустому помещению. Первые секунды она замирает и даже пошевелиться не может от ужаса. Ей даже не верится в то, что случилось. В голове просто не укладывается, что Фелон, который ещё несколько секунд назад с ней спорил, сейчас уже не может и хрипа жалкого издать. Становится так страшно, что в жилах стынет кровь. Ведь это её вина. И только её. Авелин виновна в происшествии. И от осознания этого факта ей становится лишь хуже. — Нет, Фе... Фелон, н-нет! — она бросается к аниматронику, пытаясь изо всех сил сдвинуть его с места, но этого у неё не получается. Она не может даже приподнять огромную железную лапу, не говоря уже о голове или туловище, — Нет, нет, нет... Прости меня, пож... пожалуйста, Фелон! — Авелин обливается слезами, не оставляя своих попыток сдвинуть маскота хоть на миллиметр. На этом моменте в её памяти всё смазывается. Больше о том дне, вернее о той ночи Авелин уже ничего не помнит. И ей очень хотелось бы забыть его полностью. Но эти кадры стали действительно самыми яркими её воспоминаниями, откоторых избавиться, кажется, просто невозможно.

***

Холодный утренний воздух пробирал до костей. Взбудораженный парнишка стоял около входа в давно закрытую и заброшенную забегаловку, откуда смердело жутким унынием. — Ну, вроде ничего не забыл... — смотря себе под ноги, бормотал он и кусал губы, — Странно что вход только заколочен. А ведь доски уже разьела сырость. Стояла осень, вечные дожди и слякоть. Это идеальное время для обхода старых заброшек. Это интересно для такого юноши. К тому же, здесь возможно осталось что-либо ценное. Однако, стоит ли оно того? Аккуратно раздвинув хлам у двери, мелкий принялся ломать тонкие балки. Даже для такого худого парня это не составляло особого труда. Что довольно странно на самом деле. На входи ни цепей, ни замков. Будто это место забросили резко и неожиданно, без веских на то причин. Хотя, возможно, они и были... Но, в любом случае, нашему герою никто не поведает правды. Однако эмоции это место вызывало... очень сумбурные. Будто здесь прошла целая волна чего-то настолько ужасного, что и представить сложно. Войдя внутрь, парнишка мельком осмотрелся вокруг себя и сощурился. В глаза бросался очень пыльный пол, на котором когда-то можно было разглядеть узоры кафельной плитки, однако теперь он стал настолько грязным, что о них и не догадаешься, если не всмотриштся. Облезлая штукатурка, запачканные стены, ржавые трубы... От всего веяло старостью и разрухой. Юноша сделал несколько шагов вперёд и увидел коридор. В голову сразу полезли мысли о том, какой пару лет назад здесь был ажиотаж. Толпы детей, их родителей... Крики, смех. В какой-то степени это даже пугало. С каждым шагом, что он делал, на полу всё больше и больше попадались скомканные листовки и кассовые билеты, лишь изредка виднелся какой-то посторонний мусор по типу бумажных стаканчиков из-под газировки и фантиков от разных лакомств. — Что тут у нас? — Кейт достал мобильный и включил фонарик, а после побрел вглубь помещения, оставив после себя лишь темноту. Внутри стоял жуткий смрад, вентиляция не работала должным образом уже довольно много времени. Здесь явно не было ни единой души после закрытия хола, но при этом место, словно живое, так и звало к себе, так и манило, будто чего-то хотело. Но чего именно..? Ходили слухи, что изредка по ночам из этого места доносятся истошные стоны, хотя помещения давным давно заперты. Помимо крыс, здесь точно никого живого не могло быть. Кроме... Призраков? Да ладно, кто будет верить в эти старые байки для детей? Перед лицом встала огромная железная дверь, судя по всему запертая. Может быть её и можно выбить, или же разбить стекло, но сильно шуметь не стоит. Кто знает чем это может закончиться. Парень осторожно провёл ладонью по стеклу, собирая с него лишнюю пыль, чтобы можно было разглядеть закрытое помещение. По ту сторону виднелась сцена, но... Увы, пустая. А для охотника за "брошенными сокровищами" это нехорошо. — Да что ж ты будешь делать... — фыркнул носом парень, раздражённо отряхивая руку от пыли, — Я с пустыми руками не уйду. Мне ещё долги отдавать, а денег, как и времени, совсем в обрез, — да, юноша всем сердцем надеялся найти в этом здании что-нибудь настолько ценное, что могло бы покрыть все его задолженности. Вдруг громкий скрежет, высокочастотный писк и радиопомехи вьелись в уши. Весь этот оркестр резко начал исполнять мобильный. "Что за чертовщина?" — вдруг пронеслось в мыслях юноши. Эти звуки его здорово напугали, заставив дёрнуться, от чего телефон чуть не вылетел из рук, и покрыться мурашками. Кейт посмотрел на экран гаджета и увидел там звонок с незнакомого номера. Он, лишь на пару секунд замешкавшись от растерчнности, взял трубку. На том конце провода стояла гробовая тишина. — Эй? Братан, это ты? Эйй... Я не слышу тебя. Может связь плохая... Я уже около главного зала, если ты меня слышишь, конечно, — парень дернул ручку двери в последний раз, чтобы окончательно убедиться в том, что она наглухо заперта. Но раздался неожиданный и громкий щелчок замочной скважины. — Мария всемогущая... — вдруг сорвалось с уст рыжеволосого. Он совсем не ожидал такого, потому всем телом пошатнулся, когда дверь открылась. Спертый воздух ударил по носу, раздразив все слизистые и вызвав сильный кашель. Телефон из руки выскользнул и упал на пол, от чего точно на экране осталась одна новая трешина, если не десять. Прикрыв половину лица рукавом рубашки, Кейт ступил на порог зала и чуть зажмурился. Впереди виднелись игровые автоматы, с краю стояло два стола, а с потолка свисала старая и выцвевшая мишура. Перед глазами то и дело возникали яркие картинки, представления о том, как это место выглядело, когда ещё "жило". Парень даже засмотрелся и замер на несколько секунд. Но, опомнившись, малой начал нервно искать свой телефон на полу. — Да где же... — громко шипел он, нервно пытаясь нащупать гаджет. Спустя мгновения он был уже найден. Юноша быстро проверил заряд батареи: его могло хватить еще максимум на полтора часа. Не стоило здесь задерживаться в любом случае. Шаг за шагом, приключенец обходил и осматривал огромный зал, но особо ничего интересного здесь так и не нашлось. Стоило проверить как минимум подсобку и туалеты, а возможно и больше, ведь здесь могут быть еще комнаты. — Кто б мог подумать что такое место могли закрыть и вот так вот бросить... — Кейт лениво пнул носком кроссовка бумажный стаканчик, валявшийся на полу, и вздохнул, — Классно же здесь. Внезапно раздалось странное клацанье. Услышав непонятные звуки, парень вздрогнул снова и замер на месте, напряженно прислушиваясь. Он был абсолютно уверен, что здесь никого, кроме него самого, нет, но это звуки явно исходили не из его воображения. Затаив дыхание, он осторожно продолжал двигаться по залу, пытаясь идентифицировать источник шума. Приближаясь к подсобке, мальчишка заметил, что дверь в неё слегка приоткрыта. Рука сама медленно потянулась к ручке. Раздался едва слышный скрип старых ржавых петель. Его взор упал на потрепанный костюм, чей массив приобнимал швабру в углу. Слева стоял огромный шкаф с разнообразными приблудами для уборки. На удивление, туша была в довольно хорошем состоянии, учитывая то, сколько лет она пролежала в пыльной подсобке. Странно что дверь была не закрыта, но приключенца больше интересовало то, как он теперь утащит эту огромную железную куклу. Она ведь явно весит больше 50 кило. Кейт, заинтригованный находкой, бросил свой беглый взор к шкафу и внимательно осмотрел его содержимое. Внутри он обнаружил старые чистящие средства, тряпки и некоторые инструменты, которые, казалось, были забыты здесь на протяжении многих лет. Но глаз парня завис на странном, в какой-то степени даже загадочном предмете, прикрытом тканью. Он медленно приподнял кусок пыльной ткани чтобы глянуть, что находится под нею. И вот, перед его глазами возник старый журнал, который был довольно чистым, но потёртым. Его не касались ни пыль, ни влага, а всё благодаря случайно оставленной тряпке. Чудесно сохранившиеся иллюстрации на каждой странице привлекли внимание парня. Он стал листать страницы и читать. На одной из страниц была вклеена статья из местной газеты: "Загадочная смерть одного из сотрудников заинтересовала правоохранительные органы, в следствии чего недавно открывшееся заведение было вновь закрыто на неопределенный срок" — а внизу небрежным почерком была помечена дата - 02.10.2012. По видимому, довольно важная. Это... Немного пугало, но стоило прихватить эдакий сувенир с собой. Кейт понимал, что ему предстоит ещё много работы и исследований, чтобы раскрыть все секреты, заключённые в этом месте. Он решил, что возвращение на следующий день неизбежно, чтобы продолжить свои поиски сокровищ, приключений и ответов. Сжав журнал в руках, он взглянул на него со смешанными чувствами волнения и опасения, которые призывали отступить, но его любопытство всё таки преобладало. Он решил, что готов к дальнейшим приключениям, которые этот потрёпанный журнал будто пообещал ему. Кейт немного перевел дух, пытаясь осмыслить прочитанное. Загадочная смерть сотрудника и закрытие заведения вызвали в нем неприятное чувство тревоги. Он уже частично знал, что в этом месте произошло нечто действительно ужасное, и без этой гнетущей странички с вырезками. Было быстро принято решение не откладывать, он согласился с самим собой, что исследовать дальше определенно стоит. Казалось, это место хранило гораздо больше секретов и тайн. А это явно стоило того, чтобы рисковать Спустя мгновение глаза устремились на тушу куклы сзади. От его морды так и веяло зловещей долиной, безжизненные глаза и острые, как у кабана, клыки, пусть и искусственные, а не внушали никакого доверия. Не говоря уже о телосложении, ведь в эту металлическую "шкуру" может поместиться человек... Не хотелось бы оказаться внутри, но интерес преобладал. Хотелось разглядеть каждый винтик внутри этой махины, ведь когда-то она стояла на сцене и завлекала детей оставаться здесь подольше. Для кого-то это — лишь груда металлолома, но для нашего главного героя это было... Как картина маслом, прекрасная, но в тоже время пугающая своим превосходством и величием. Но долго восхищаться ею было нельзя. Стоило все же выбираться из этого места, а там уже будет видно. Необходимо было распланировать следующий обход, но в моменте была важна только кукла. Кейт побрел обратно, по своим же следам, на солнечный свет, подальше от встревоженной и взъерошенной тьмы. Юноша осторожно продолжал свой путь через мрачные коридоры. Заведение, которое в одно время казалось обычным и безобидным, теперь дышало загадочностью с примесью такого простого, но в то же время необычного человеческого страха. Многие места на свете жуткие. Но все жуткие по-своему, по-особенному. Воображение парня буквально пробудило все его страхи, и каждый скрип ветра раздражал взвинченные нервы. Когда он достиг выхода, солнечные лучи мягко приобняли его, будто защищая от зла, которое скрывалось внутри заброшенного здания. Вдыхая свежий воздух, парень решил временно отлучиться от этого мрачного места и провести совсем немного времени на природе, чтобы освежить свою голову и восстановить душевное равновесие. Все это время его потные руки нервно держали сотовый. Опомнившись, Кейт решил позвонить брату дабы доложить о своем месте нахождения. Раздалось несколько длинных гудков, прежде чем трубку взяли. — Алло? По какому поводу так рано-... — тот уж было хотел начать спрашивать, но его грубо перебили. — Ты не занят? Можешь забрать с заброшки, которую ты мне еще вчера предлагал? — быстро протараторил Кейт. — Так ты... струсил все-таки туда лезть? — тот незаметно ухмыльнулся, а после раздался шорох, — Вообще я спал. Но нет, не занят. — Я ходил туда, но по хорошему здесь нужно четыре руки. Прибыль с мусора отсюда делим пополам. Там, ну... Слушай-... — он был настроен рассказать обо всём, что происходило на этой заброшке, но такой возможности ему просто напросто не дали. — Не хочу ничего слышать, подожди меня там. Опять хламья на пару баксов нашел, и радуешься. Ведь, так? — Нет, я... — Кейт тяжело вздохнул прямо в микрофон, от чего его брат чуть поморщился в лице, — Там много чего нетронутого, тебе это стоит увидеть. В общем, я буду ждать около главного входа, все равно людей на этом районе толком нет. — Хорошо, хорошо— сонно, но немного нервно пробубнел в трубку тот, — Давай, жди, скоро буду. На том конце провода положили трубку. Кейт тем временем перебирал взглядом и искал место, где можно усесться. Неподалеку разгуливали люди, кто с собаками, а кто и на работу. Похабное это дело, разглядывать людей таким шальным взором, но делать было нечего. В голове стоял вопрос о том, сколько всего интересного получиться вытащить из этого места, не говоря уже о том страшном костюме. "Ну, призраковне встретил и на этом спасибо", — промелькнуло вдруг в мыслях, а затем снова вспомнился тот журнал, чье существование так и навеивало огромное количество вопросов о том, что же здесь приключилось на самом деле, так и возбуждало интерес, так и щекотало нервы. Деваться было не куда, пришлось сесть на холодный бордюр. Кейт сам не заметил, как инстинктивно обнял самого себя ладонями за плечи, почувствовав, как мурашки побежами по всему телу. Что-то так и трепетало внутри, урчало и билось, будто животное в клетке. Хотелось вновь ринуться внутрь заброшенного здания, плюнув на любой здравый рассудок, изучить там каждую деталь, даже самую мелкую и незначительную. Довольно быстро приехал большой грузовик. Машина остановилась у обочины и из неё вышел довольно высокий, но щуплый мужчина. С плеча свисал рюкзак, а в руке поблёскивали ключи, по видимому, от машины. Его взор сразу же упал на Кейта. — Ну где там? Показывай, — насмешливая гримаса тяжестью упала на Кейта. Его брат был похож на коршуна, что ехидно дожидался своей жертвы. Казалось, еще чуть-чуть и огромная тень его поглотит Кейта. Рыжеволосый указал на вход. Там виднелись выбитые им ранее доски. И, взглянув на них, Кейт совсем немного погрустнел. Почему-то в голову опять полезли мысли о том, что таится там, в заброшенном здании, и дожидается его нового прихода. Это... нечто. Страшное, но не смертельное. Юноша вновь вспомнил про куклу. — Рядом со входом есть кладовая, оттуда было бы неплохо вытащить вещи, — вздохнул Кейт, встал, а затем и отряхнулся. Он почти сразу вспомнил про тот странный звонок, который произошёл, когда он только подбирался к залу и сцене. — Это же ты звонил? — парниша достал свой мобильный и принялся искать тот странный вызов в списке, но, кто бы мог подумать — там было пусто. Кейт прикусил нижнюю губу. А его брат лишь закатил глаза и поправил лямку рюкзака, спадающую с плеча. — Ты и впрямь с ума сошёл со своими вылазками. Я же сказал тебе, что спал до того, как ты позвонил, — в его уставших глазах так и читалось осуждение и сильное раздражение. Покрутив у виска, хмурый брат нашего героя кинул взор на прогнившие сломанные доски у входа. Даже он мысленно изумился и задался вопросом о сомнительной охране такого странного места. Просто заколотили вход какими-то сырыми балками. Ну кто так делает вообще? — Тоесть, вход сюда всего лишь был заколочен? — Ага, так и есть. Странно всё это. Ты не пойми меня неправильно, но где ты вообще откопал это место? — рыжеволосый чуть покачнулся не месте. Было видно, что местечко это его действительно отталкивает и вселяет тревогу. Хмурое лицо брата вдруг преобразилось, на нём появилась широкая улыбка. — И все же, ты зассал? Как обычно, — фыркнул старший. Его тонкая, но при том довольно тяжёлая рука упала на плечо мальчишки, — Ты обязан мне, как минимум за то, что до сих пор не живешь на помойке у края города. Так что пошли уже... Мне стыдно за нашу маму. Уродился же такой. И их обоих на время поглотила тьма. Брат Кейта буквально насильно затащил его туда, не обращая никакого внимания на то, как сильно у младшего дрожали руки и как громко стучало сердце. Нажива превыше всего. Выше каких-то детских страхов, неуверенности и рассеянности. Выше всего.