Хела Поттер

      Разлепив глаза рано утром, я осмотрелась вокруг без единой внятной мысли. Я всё ещё была в своей комнате, а две мои соседки сладко спали. Принявшись выполнять ежедневный утренний ритуал по ухаживанию за своим сонным тельцем, я пошла в ванную и застряла там на неопределённое время. Когда же уже посвежевшая и окончательно проснувшаяся я вошла в общую комнату, мои соседки и не думали просыпаться. Прямо так и хочется разбудить этих сонь, чтобы они принялись за «работу». Но я пересилила в себе этот порыв отчасти из-за того, что это сделает меня слишком похожей на тётю. Спокойно прошагав до своей части комнаты, я принялась одевать свою форму, которая каждое утро была подозрительно чистая и аккуратно висела на вешалке. Сама я стиркой и глажкой не занималась. Возможно, это ещё одна волшебная особенность Хогвартса? Все вещи в нём каждое утро становятся чистыми и опрятными?       Отложив этот вопрос для старосты, я принялась переодеваться, прокручивая в голове последние события. Всё же за эти несколько дней произошло столько всего интересного, а значит, в будущем будет ещё больше необычностей и интересностей... или я привыкну ко всему происходящему вокруг и буду воспринимать жизнь в Хогвартсе как скучную рутину. Надеюсь, что нет, но, смотря на невозмутимых учеников старших курсов, думаю, мне стоит что-то предпринять, чтобы не затянуть себя в скучную повседневную рутину. Тот же Перси Уизли, очевидно, не справился с этой задачей и стал скучным взрослым, погрязшим в однообразности... или он ведёт себя так только в окружении младших курсов. Хм. Неважно.       Мой блуждающий взгляд наткнулся на сопящую Эйлин, и в памяти сразу же воскресли знания, полученные совсем недавно за чтением научной книги о вейлах. Кто бы знал, что они могут превращаться чуть ли не в относительно маленьких драконов с перьями и кидаться во всё подряд особым огнём. По крайней мере, это то, что мне запомнилось больше всего, а все остальные рассуждения автора книги о сезонах, способах размножения и влияния крови вейлы на потомство я, по большей части, пропустила мимо ушей. Разве что мне показалось интересным, что нечистокровные вейлы имеют лишь предрасположенность к метаморфизму и магии, связанной с огнём, и не способны на инстинктивное превращение в подобие мини-дракона. И вот вопрос: «Сможет ли Эйлин превратиться в настоящего дракона, когда вырастет и выпустится из Хогвартса?» Если не будет лениться во время учёбы, то это вполне возможно... наверное. Эх, мне ещё учиться и учиться.       Вскоре по окну в нашей комнате раздался стук, и я поспешила впустить свою пока ещё безымянную сову. Она довольно влетела в комнату и, сделав парочку кружков, после чего удобно расположилась на жёрдочке в открытой клетке. Это не осталось незамеченным, и две сони начали потихоньку просыпаться, копошась под своими одеялами.       — Хм, хочешь, чтобы все успели тебя покормить? — задала я вопрос сове, протягивая ей сырое мясо. — Тебя же кормят в совятне. И не надо смотреть на меня такими недовольными глазами. В жизнь не поверю, что там подают что-то невкусное.       — Уху, — нехотя согласилась сова, быстро выхватывая у меня из рук своё угощение.       — Обжора, — ласково сказала я, немного погладив её перья. — Как тебе такое имя? Отлично же подходит.       — Уху, — недовольно ухнула сова, отворачивая от меня голову.       — Не нравится так не нравится, — сказала я, — нечего так дуться. Тогда как насчёт Пожирательницы?       Пока я развлекалась с совой, придумывая ей различные полуобидные имена, параллельно отдавая маленькие кусочки мяса, девочки начали вставать и нестройным шагом идти в ванную. Когда же они в порядке очереди завершили свои утренние моционы, моя сова требовательно ухнула, не сводя с них глаз.       — Хела, — недовольно протянула Эйлин, нарочито медленно облачаясь в свою школьную мантию. — Что твоей сове от меня нужно? После вчерашнего у меня совсем нет настроения.       — Она хочет дань, — совершенно серьёзно сказала я, пока сова надувалась от гордости.       — Прожора, — недовольно пробубнила Эйлин, подходя к нам в одном носке. — Назови её так. Ей очень подходит.       — Я пыталась, но ей не понравилось, — пожав плечами, сказала я.       — Привереда, — пробубнила Эйлин, протягивая сове мясо, позаимствованное из моих запасов.       Когда же дань была уплочена, Эйлин неряшливо вернулась в свою часть комнаты. Ещё чуть-чуть, и я бы не выдержала и собственноручно начала бы её одевать. И что-то у меня начало закрадываться подозрение, что таким поведением она этого и добивается.       — Совушка, — протянула уже полностью облачённая в школьную форму Гермиона, отдавая сове кусок мяса. — Всё же сложно придумывать имена таким умным животным. Вот была бы она обычной совой и легко бы начала отзываться на «Снежка» или «Летяга».       — Да уж, — обречённо выдохнула я. — Ещё чуть-чуть, и она останется просто Совой. У меня кончаются варианты имён.       — Можем сходить в Библиотеку за книжкой с перечислением всех возможных кличек, имён и названий, — предложила Гермиона, осторожно почёсывая пару пёрышек у довольной от сытости совы.       — Это будет полезно, — согласно кивнула я.       Получив свои утренние вкусняшки, сова на меня вопросительно посмотрела и, получив отрицательное мотание головой, вылетела в открытое окно.       — Так делать во время зимы не получится, — отметила Эйлин, которая уже была опрятно и аккуратно одета.       — Может, к тому времени мы выучим чары тепла или заклинание согревания, — предположила я.       — Вряд ли, — покачала головой Гермиона. — Судя по программе бывших первокурсников, в первый год нас будут обучать базовым движениям, чарам, заклинаниям, навыкам и знаниям.       Переговариваясь о всякой всячине, мы, уже одетые в школьную форму, прошли до гостиной Башни Гриффиндора. Там уже собралась некоторая часть первокурсников, но Рона с его соседями пока видно не было.       — Странно, — крутя головой, сказала Гермиона. — Я думала, что они придут пораньше.       — Если бы они пришли пораньше, то я бы не выдержала и ударила этих двух шутников, — недовольно прищурившись, сказала Эйлин.       — Да ладно тебе, — Гермиона махнула в её сторону рукой, — они же не со зла. Да и некоторые шутки и правда были неплохими.       — Посмотрела бы я на тебя, если бы предметом шутки была ты, — недовольно пробурчала Эйлин.       Да уж, вчерашнее чтение книги никого не оставило равнодушным, а на некоторых моментах сама полувейла не могла сдержаться и подливала масла в огонь «искромётного юмора», но, видимо, в конце дня ей всё это не очень-то и понравилось.       — А вот и мы, — объявил Симус, когда они подошли к нам. — Не могу дождаться новых уроков. Рон говорит, что на зельеварении будет самый страшный и строгий преподаватель.       — Вот именно, — кивнул Рон. — Братья говорили, что он недолюбливает Гриффиндор и отнимает баллы за всё, что в голову взбредёт.       — Правда? — спросила Эйлин.       — Конечно, — подтвердил Рон. — Вот, например, ты захочешь спеть ему серенаду, а он выслушает её с невозмутимым лицом, а потом ещё и баллы вычтет за плохое исполнение, — закончил он, еле удерживая серьёзный вид.       — А по голове получить не хочешь? — недовольно зашипела Эйлин, грозно смотря на двоих показательно серьёзных волшебников.       — Ну вот, — грустно выдохнул Симус, — вечерняя магия развеялась, и она больше не смеётся над нашими шутками.       — Какое упущение, — так же расстроено выдал Рон.       — И дальше не буду смеяться, как бы вы ни старались, — гордо сказала Эйлин. — Сегодня напишу родителям и поспрашиваю у них про факты из этой книги. И если хотя бы половина будет относиться ко мне...       — То что? — поинтересовалась Гермиона.       — То я устрою им скандал, — объявила Эйлин. — Только подумаю, что они могли скрывать от меня такую информацию, так злость берёт. Обижусь и не буду писать им месяц, а то и два.       — Истинное наказание для родителей, — поддержал её кивком Симус.       — И я так думаю, — сказала Эйлин. — Так что я могу опоздать на обед. Всё же мне нужно кучу всего написать в одном письме, да так, чтобы оно передало всё моё негодование.       Пока мы разговаривали, в гостиную уже спустились старосты и начали строить нас в колонну, которая всё равно долго не сохранит свои стройные ряды. После прогулки по замку, сытного завтрака и ещё одной прогулки до входа в подземелье Хогвартса, старосты остановились и принялись нам рассказывать о новом месте.       — Перед вами один из входов в подземелье, — указал Перси Уизли на раскрытые каменные двойные двери, через которые ученики ходили туда-сюда. — Возможно, кто-то из вас уже бывал там или даже обратил внимание на их мини-версию, когда мы давали вам общую информацию о Хогвартсе, но я всё же обязан сообщить кое-что об этой части замка. Думаю, все из вас помнят, что именно в подземельях находится гостиная и общежитие Пуффендуя и Слизерина. Также в подземельях расположена кухня, где готовится вся еда Хогвартса. Стоит учитывать, что окон в подземелье нет и заблудиться там проще из-за более однообразного и повторяющегося интерьера. Но при этом подземелья Хогвартса изобилуют тайными ходами и различными секретами. В подземельях будут иногда проходить некоторые уроки. И больше всего вы проведёте здесь времени на зельеварении, которое преподаёт профессор Северус Снейп — декан Слизерина. И сейчас вы идёте именно на зельеварение, — закончил он, разворачиваясь к входу в подземелье.       — Вперёд, ребята, — решила поддержать нас Анжелика. — Главное — не спите на его предмете, и всё будет нормально.       Обычная рекомендация. Кто вообще захочет спать на волшебных уроках? Уж точно не я.       Несмотря на отсутствие источника естественного света, коридоры в подземельях были хорошо освещены, и свежий воздух свободно сюда поступал. Никакого запустения, плесени и пыли я так и не обнаружила. Самым же большим отличием от верхнего Хогвартса, в котором всё было преимущественно отделано деревом, как по мне, было обилие камня. Множество гравюр, изображающие как какие-то сюжеты, так и обычные узоры, подозрительно неподвижные статуи различных животных, изворотливые колонны и красивейшие своды каменных коридоров, а также всё это добро не стеснялись инкрустировать различными драгоценными камнями. Красивое и завораживающее место, а если добавить ко всему этому разнообразию в просторных коридорах ещё и «жизнь», то просто дух захватывает. Интересно, а «живые» люди на гравюрах могут прийти в гости к картинам? Как это будет выглядеть? Пока я с интересом осматривалась, примечая благодаря шёпоту стен различные головоломки, которые не то открывали секретный проход, не то позволяли получить какой-то «особенный приз», мы потихоньку приближались к нужному кабинету.       Класс зельеварения был просторный, со множеством свободных специальных гранитных парт, на которых стояли котлы, лежали различные черпачки и были пока ещё непонятные мне отшлифованные плоские плиты. Сами столы были высокими, и, видимо, предполагалось, что мы должны будем учиться стоя. Интересно, а старшим курсам столы заменяют на более высокие, или есть какие чары и заклинания по регулированию высоты парты, или здесь вообще есть какой-то механизм, что это делает? Я сама больше склоняюсь к чарам и заклинаниям. В начале класса была расположена уже привычная большая доска и место для преподавателя. По краям кабинета стояло множество как обычных, так и стеклянных шкафов. За стёклами вторых можно было разглядеть бессчётное количество подписанных пузырьков с различной переливающейся и разноцветной жидкостью. И всё это венчала вишенка на торте в виде высоких окон, которые разделялись сравнительно узкими мраморными колоннами и открывали вид на подводные просторы огромного озера, где плавало множество рыб и других слабо понятных мне существ.       — Круто, — вырвалось у меня после осмотра нового помещения. — Если все кабинеты в подземельях такие, то я была бы не против учиться здесь почаще.       — Неужели сама Хела Поттер созналась в любви к подземельям? — нарочито удивлённо спросил знакомый голос, принадлежащий Малфою. — Осторожно, ещё немного, и ты станешь слизеринкой.       — Или пуффендуйкой, — добавила я.       Да, в отличие от вчерашних уроков, в этот раз с нами были все факультеты первых курсов. Множество школьных мантий с вкраплениями цветов факультета создавали довольно пёструю картину. Кстати о цветах, я не придавала этому большое значение, но после вступления в Гриффиндор не только моя мантия получила красную подшивку и красную узорчатую вышивку, но и сама форма последовала её примеру. У остальных факультетов всё то же самое, но с их «особым» цветом. Вот у Слизерина — это изумрудно-зелёный, у Пуффендуя — ярко-жёлтый, у Когтеврана — небесно-синий, а у Валдорфа и Таггарта — белый и золотой соответственно. Только сейчас я подумала о том, что нам подозрительно мало рассказывают о двух последних факультетах артефакторов. Даже примерного местоположения их гостиной нам не сказали. Интересно, почему?       — О, Малфой, — вскинув руки, подскочил к своему знакомому Рон. — Как твои дела? Нормально питаешься? Что здесь делаешь?       — Уизли, — недовольно выдохнул он в ответ. — Нормально. Вкусно. Учусь.       — Как-то немногословно, — наигранно обеспокоенно заметил Рон. — Всё точно хорошо? Если тебе не хватает энергии даже на составление длинных предложений, то, боюсь, к уроку ты готов. По тебе же видно, что ты еле с кровати встал. Вон какой бледный.       — Уизли, — повторил свой недовольный выдох Малфой. — Сколько раз тебе повторять, что это естественный цвет моей кожи, который совершенно не связан с моим питанием. Наследственность. Знаешь о таком?       — Наслед-что? — задумавшись спросил Рон. — Помню, ты рассказывал о чём-то подобном, но у меня уже тогда всё это из головы вылетело. Не быть тебе великим учителем, Малфой, — расстроено покачав головой, сказал он.       — Я и не сомневался в твоих умственных способностях, Уизли, — закатив глаза, сказал Малфой в ответ. — И я не собирался становиться учителем.       — Точно? — вопросительно протянул Рон. — А так и не скажешь. Всё время всех вокруг поучаешь, да и корчишь такую рожу, как будто знаешь все секреты мироздания. Очень нужные качества для учителя. Тебе только осталось над подачей материала поработать, а то я практически всегда засыпаю.       — Повторюсь, я не собираюсь становиться учителем, — раздражённо сказал Малфой.       — Жаль, — погрустнел Рон. — Такой неогранённый алмаз таланта, а ты его сразу в землю зарываешь. Как расточительно. Хотя расточительство — очень типичное поведение Малфоев. Хм, тогда ты всё делаешь правильно, — подняв большой палец, довольно заключил Рон, — продолжаешь традиции предков.       — У меня от тебя голова болит, — признал Малфой, разминая пальцами висок.       — Кто-нибудь знает, почему здесь собрались все факультеты? — спросила Эйлин, когда Рон и Малфой прекратили свой приветственный обмен репликами.       — Это просто, — принял надменную позу Малфой, но не успел он сказать хоть что-то стоящее, как в кабинет быстро вошёл взрослый в полностью чёрной мантии и с блестящими, длинными и опять же чёрными волосами.       — Всем занять свои места, — сказал он строго, шагая до своего места. — У меня не так много времени, для того чтобы тратить его ещё и на вашу рассадку. Ваше место там, куда вы успели дойти за следующие десять секунд. Не успеете — не будете учиться зельеварению. Раз. Два...       Непонятно почему у меня прямо мурашки по коже прошлись, и я со всей возможной скоростью прыгнула дугой до ближайшего свободного места. Остальные первокурсники, которые общались со своими знакомыми или просто ходили вокруг, глазея на кабинет, поспешили последовать моему примеру, но без высоких прыжков, конечно. Вскоре все парты были заняты, но вот какой-либо системы в рассадке не было. Разве что некоторые компании, которые разговаривали прямо рядом со своими местами, сохранили факультетное единство, а так большая часть учеников села вразнобой, и моя компания не исключение. Ну они хоть не на другой стороне класса от меня находятся, и то хорошо. Правда, смотря на пополам недовольное и обречённое лицо Малфоя, который внезапно для себя отделился от привычного для него Слизеринского общества и пытался сделать вид, что так и надо, я подумала, что он не один такой в этой внезапной неразберихе.       — Медленно, — сказал профессор и витиевато взмахнул палочкой, после чего все вещи учеников вернулись к своим владельцам. Видимо, много кто скинул с себя сумку на выбранное место и просто не успел добежать до него. — Меня зовут Северус Снейп, — ещё раз взмахнул он палочкой, и на доске большими буквами вывелось его имя. — Надеюсь, вы его запомните сразу и будете писать его без ошибок. Я буду преподавать у вас Зелья. Сейчас вы испытали на себе эффект одного такого, его название я вам не скажу. Зелье распыляется по воздуху и вызывает у жертвы приступ неконтролируемого страха. Вы можете спросить: «Почему же мы не боимся прямо сейчас?» И это будет правильный вопрос. Видите ли, Зелья — это очень опасная и не всегда предсказуемая дисциплина. Конечно, если вы будете следовать рецепту и ответственно готовиться к предмету, то и происшествия будут не такие серьёзные и по большей части уже повторённые вашими предшественниками. Но я не столь наивен, чтобы верить в вашу порядочность, и годы преподавания лишь укоренили во мне эту веру. Вы всегда найдёте где накосячить и добавить в котёл то, что там в принципе не должно находиться, создавая ядовитое облако или разъедающую всё вокруг жидкость, что растёт после поедания любой материи. Много разных исходов возможно, после которых вы будете отлёживаться в больничном крыле целый день, а то и два. Поэтому, чтобы уменьшить количество жертв лишь до одного опростоволосившегося учащегося на одну фатальную ошибку, были созданы специальные рабочие места. Вокруг ваших столов есть невидимая сфера, которая пропускает внутрь воздух без смертельных примесей, но также и не выпускает смертельные примеси вовне. И это лишь одна из защитных функций. Не буду углубляться, если кому интересно, то можете прочитать о них в Библиотеке. И сейчас вы на себе прочувствовали эффект этой защиты: к вам под купол не проникают пары развеянного в воздухе зелья. Поэтому вам стоит зарубить себе на носу, что ошибка в варки зелья лишь ваша, а не внезапно попавшей вам в котёл мухи.       Профессор Снейп прошёлся по нам взглядом, наверное, чтобы посмотреть, слушают ли его ещё, и продолжил:       — Представим, что вы все смогли понять то, что я пытался вам донести. Тогда начнём первый урок, — преподаватель взмахнул рукой, и чистые листки бумаги вылетели к каждому первокурснику. — Проведём тест. Надеюсь, все из вас прочитали первую главу учебника и смогут ответить на вопросы, — сказал он, взмахнув палочкой, чтобы на доске появились вопросы с картинками. — На листке напишите ваши ответы. Время пошло, — закончил он и облокотился на свой стол, рассматривая какие-то бумаги.       Это плохо. Я так и не успела нормально прочитать даже первую главу книги зельеварения. Прямо так и вижу, как Гермиона недовольно на меня смотрит за то, что я вчера отчасти помешала её программе подготовки. Так, не о том думаешь, Хела. Тебе надо сосредоточиться на вопросах. Ну не может же там быть что-то сложное. Вроде припоминаю, в первой главе говорилось о котлах и других штуках, которые я даже не старалась запомнить. Ладно, я же неглупая, так что попытаюсь ответить, руководствуясь логикой.       Первый вопрос: «Для чего нужен котёл?» Это просто: «Для варки зелий».       Второй вопрос: «Сколько видов котлов Вы можете назвать?» Ммм, пропущу пока. Что там дальше?       «Для чего нужен каждый из указанных на рисунке предметов», — прочитала я и посмотрела на рисунок разноразмерных черпачков, ложек, цилиндров, ножей и ёмкостей. Приписка к рисунку гласила, что на столе есть все эти предметы и на них можно посмотреть вживую.       Посмотрев на свой стол, я и правда обнаружила предметы, что были изображены на рисунке, но не все. Немного подумав, я догадалась отодвинуть пару ящичков, в которых и обнаружила недостающие вещи и кучу другого барахла. Что же, пришло время поднапрячь свои аналитические способности. Начну с ножей. Ножом можно резать, но здесь они разного размера и изготовлены из разного материала, а значит, предназначены для разных продуктов. Хм. Здесь есть даже золотой нож.       Выкручивая своё воображение и логику на максимум, я пыталась сопоставить имеющиеся предметы с их возможным предназначением. Вышло вроде неплохо. Остальные вопросы так же подверглись моему анализу и получили совершенно обоснованный с моей стороны ответ. Правда, в ответах я была совсем не уверена. Большинство вопросов было про разные ингредиенты, их местонахождение и сочетания. Неужели всё это и правда было в первой главе учебника? Ещё был вопрос о специальных отполированных плитах на столе. Нужно было написать, для чего они. Немного подумав и проведя параллели с готовкой, так как в предисловии к учебнику было сказано, что зельеварение — это как приготовление пищи, но в разы смертоноснее и полезнее. Так что самая близкая ко мне плитка стала разделочной доской, самая дальняя — своеобразной плитой, ведь котлы надо нагревать для варки, а конфорок я здесь так и не увидела, третьей же придумать предназначение я так и не смогла.       Пока я занималась выдумыванием предназначения одной непонятной железной загогулинке с ручкой на конце, внезапно преподаватель сказал:       — Третий ряд от окна, пятое и восьмое место, пятый ряд от входа, шестое и десятое место, для вас тест окончен, — после его слов листочек этого ученика аккуратно приземлился на преподавательский стол, сам же профессор так и не поднял голову от своих записей.       Наверное, они списывали. У меня в школе тоже забирали тест, если заметили за списыванием. Вот только как профессор Снейп это заметил? У него глаза на макушке или что? Стараясь задвинуть подальше пока ненужные сейчас мысли, я вернулась в уже практически полностью придуманный и стройный мир зельеварения.       Не успела я войти во вкус, как преподаватель хлопнул в ладоши, и все листочки полетели к нему на парту.       — Конец теста, — объявил он, после чего я даже услышала парочку завываний разочарования. — Посмотрим, что вы там понаписывали. А начнём мы со звезды первого курса: Хелы Поттер.       «О нет», — обречённо пронеслось у меня в голове, когда профессор Снейп взял самый верхний листок в стопке.       — Отсебятина, — выдал вердикт преподаватель после того, как пробежал по моему листку глазами. — Поттер, как ты могла написать такую чушь? — спросил он, смотря прямо на меня.       — Я не очень хорошо помню первую главу учебника, — созналась я под пристальным взглядом большей части учеников и преподавателя.       — Это видно, — кивнул профессор Снейп, тряся бумагой с моим ответом на тест. — Если бы ты читала, то знала бы, что большая часть вопросов в этом тесте даже не рассматривались в первой главе.       — Что? — невольно удивилась я.       — Я же сказал, чтобы вы отвечали на вопросы только по первой главе учебника, — неодобрительно покачал головой профессор и отложил мой листок в сторону. — В зельеварении важна точность исполнения инструкций, а если вы будете витать в облаках или придумывать свои «гениальные» рецепты, то вылетите в медпункт быстрее, чем сможете произнести «эврика». Я понятно объясняю? — спросил он, осматривая класс и получая в ответ быстрые кивки. — Но я не могу не признать, что назначение некоторых предметов вы угадали, Поттер. Пусть будет минус пять очков Гриффиндору. В следующий раз лучше читайте книги, а не гуляйте по Хогвартсу и выискивайте его секреты. Всё вам не найти.       — Если я не ищу секреты, то голоса расстраиваются, — пробормотала я, но профессор меня услышал.       — Голоса, Поттер? — спросил профессор Снейп, прожигая меня своими чёрными глазами.       — Ну, шёпот стен Хогвартса, — немного неуверенно пояснила я.       — Вот как, — задумчиво протянул профессор, — советую вам заглянуть к мадам Помфри... в больничное крыло, — через паузу пояснил он. — Раз мы с этим разобрались, то перейдём к следующему образцу ученической мысли, — перешёл на другую тему Снейп, дотрагиваясь до следующего листка в объёмной стопке.