Воронья луна

РОБЕРТ ЛАНАРК

      Роберт скидывает пальто, стягивает темно-синий шарф и с усталым вздохом принимается облачаться в длинную робу. Это было восемь месяцев назад, когда бы он последний раз делал нечто подобное. Когда Совет призвал его и других семь кровных преемников рода на всеобщую встречу. До этого — еще плюс три года. Но тогда он был намного моложе, да и чувствовал себя не столь отвратительно, как сегодня.       В общей гардеробной, кроме него, еще Ариана. Кровная преемница третьего рода, а заодно и праправнучка Советника Велура. Ее светлые волосы лежат на смуглых плечах; весь вид подчеркивает обособленность и полное осознание собственного превосходства над другими. Роберт фыркает и очень старается это скрыть: проявлять неуважение к другим кровным преемникам не только неразумно, но и опасно. Он, например, не хотел бы, чтобы кто-нибудь точно также подсмеивался над ним, стоит только повернуться спиной. Если он и хотел когда-то внимания, то это было слишком давно.       На входе в центральный зал Роберт предъявляет пропуск и, обогнув Ариану, первым оказывается на лестнице из черного мрамора с золотыми прожилками. Всякий раз, когда он появляется в Аудитории, то неизбежно чувствует легкую дрожь в ногах. Волнение, описать которое он не может. Он жаждет увидеть знакомые лица, поговорить с теми, кого считает своими друзьями на протяжении долгих десятилетий. Ему не терпится преклонить колени перед Старейшими, поделиться мыслями и научными теориями, которыми он занимался в последние годы своей жизни. Да просто вдохнуть запах книжных рядов, запах, который он называл запахом знаний и открытий!       Когда Роберт входит в Аудиторию, то обнаруживает, что заседание в самом разгаре. Трое преемников обсуждают сложившуюся ситуацию в Индии. Он только мельком слышал о происходящем, поскольку его род не имеет власти в той части света. Он мимолетно вспоминает о дочери, которая наплевала на регионы влияния алту, и осторожно улыбается, чтобы не выдать своей заинтересованности в происходящем. Приближается к круглому столу перед алтарем Старейших, занимает место между Преемником Харном и его дочерью Ханной. Они раздраженно переглядываются, поскольку спор с Преемником Тризер затянулся до такой степени, что уже и не ясно, кто выйдет победителем.       Старейшие смотрят на Роберта с безразличием, все, кроме одной. Она первая из Восьми, первая, положившая начало его роду. Криссалин Ланарк, воплощение Истинного Знания. Роберт приходится ей праправнуком, но она не делает поблажек для родственников. Как и остальные Старейшие, или ему, по-крайней мере, хочется в это верить. Криссалин выглядит старше прочих. Темноволосая, статная, с презрительным взглядом зеленых глаз. Роберт смотрит на нее в ответ, и она улыбается уголками губ. Он чувствует волну недовольства, которую Старейшая Ланарк пытается скрыть за доброжелательностью.       Спор заканчивается на приказе Старейшей Тризер послать охотников на подмогу местным жителям, устроившим облаву на одичавшую каниму. Иногда Роберту не ясно, какую сторону в конфликте двух миров занимают алту. Ханна, дочь Преемника Харна, недовольно кривится. Ее род подчиняется девизу и наделен правом, которое не имеют остальные: «Мы следуем за теми, кто не способен себя контролировать». И они точно знают, как именно разбираться с проблемами такого сорта.       Ланарк опускает голову ниже, чтобы Старейшая Криссалин не обратилась к нему. Сегодня тот самый день, день, когда Преемники передают полномочия наследования своим детям. Все заседают с потомками, даже Ариана привела сына. Роберт единственный в Аудитории, кто сидит в гордом одиночестве. Если сегодня его не лишат права называться основателем, ему очень сильно повезет. Или не повезет. Он не хочет вновь встречаться со своей дочерью. Он не хочет видеть ее, потому что…       — Я слышала недобрые вести, что семейство Арджент разделилось на два лагеря. Те, которые чтут Кодекс и те, которые готовы подвинуть границы допустимого. За последними требуется усилить контроль.       — Не вижу оснований для установки контроля, — перебивает Преемница Рейена, рядом с ней ее сын одобрительно кивает головой. — Достаточно будет надзора. Мои дети с удовольствием займутся этим. За кем стоит усилить надзор, так это за Калаверас. Их нынешняя глава, Арая, демонстрирует особую любовь к причинению вреда оборотням.       — По-моему, в крови каждого охотника есть такая предрасположенность. Единственная семья, которая предпочитает гуманные методы отлова и содержания волков и нагвалей, это Такаэли. С них надзор можно снять, перебросить детей в Мексику.       — Принимаю и поддерживаю решение, — говорит Старейший Рейен.       Роберт почти не принимает участия в Совете. Сегодня он опасается, что его заметят раньше времени. Криссалин поворачивается к другим, ее жесткий и властный голос повергает его в трепет. Однажды они были друзьями, слово Роберта Ланарка имело вес. Не сегодня, не сейчас. Мужчина собирается с силами, лицо его каменеет, он отрешается от всего приземленного. Криссалин задаст один вопрос, а он ответит на него настолько непринужденно, насколько сумеет.       Начинается церемония объявления наследников. Семь Преемников по очереди называют имена избранных. Ханна лучится от радости быть названной в первую очередь. Преемник Харн поглаживает короткую бородку на лице, от него исходит волна гордости за ребенка. Преемница Рейена не без удовольствия называет имя сына, Филиппа, и он неуклюже приподнимается из-за стола, чтобы Старейшие как следует разглядели и запомнили его круглое, румяное лицо. Преемник Тризер указывает ладонью на свою дочь, тонкую, как струнка. Ее светло-золотые волосы коротко подстрижены, обнажая бледную кожу шеи в татуировках.       — Преемник Ланарк, где ваша дочь?       До Роберта доходит очередь, и Старейшие действительно задают этот дурацкий вопрос; с утверждением наследников остальных родов покончено. В голосе Криссалин сквозит неприязнь, она разозлена, но не желает показывать этого. Роберт поднимает голову, смотрит в ее зеленые глаза, в которых блестят маленькие огоньки. Он был так горд собой, когда его отец привел его в Аудиторию и назвал наследником. И Криссалин в тот день смотрела на него с удовольствием, почти с любовью.       — Она выражает сомнения по поводу оказанной ей чести стать наследницей крови Ланарк. Несмотря на это, я до сих пор убежден, что она и только она сможет вести за собой наш род. И поэтому я не могу назвать наследником никого иного, кроме нее. Возможно, следует…       — Подождать? — рявкает Криссалин. — Твой срок подходит к концу, позволь напомнить. Я не собираюсь ждать, пока какая-то девка удостоит меня вниманием! Или ты назначаешь нового наследника, или его назначу я! И, поверь, тебе очень не понравятся мои решения, связанные с этим назначением. Припугни ее, обмани ее, делай все, что хочешь, но приведи мне эту строптивую дуру и возложи на нее обязанности рода! У нас здесь не демократия, Роберт, и действуем мы согласно древнему обычаю. Или приведи мне того, кто справится с обязанностями наследника крови.       Голос Старейшей раздается эхом в голове мужчины. Он обязан ей подчиниться. Если он этого не сделает, то умрет страшной смертью. Даже странные и загадочные боги, которым поклоняются алту, не примут его в своих чертогах. Криссалин — кровь его крови, а это значит, что ее слово — непреложный закон. Роберт сглатывает, он подчиняется, преклоняет голову.       Он смотрит вниз. Смотрит и разглядывает узор на крышке стола. Звезды, танцующие в сложном вихре предопределенной судьбы. Но так ли она предопределена? Мужчина не знает ответа на этот вопрос. Он знаю только то, что будет, если он откажется принять тот путь, который обрисовала ему Криссалин Ланарк. Минуту назад он был свободен в своих мыслях и суждениях, теперь у него лишь одна задача. И он обязан ее исполнить.       — Я приведу ее, — почти рычит он. — Но мне может потребоваться помощь.