Окрашивание

Йона кусает губу, слегка ёрзая на месте рядом с Юном. Сегодня был второй день, что они провели в хижине Ик-Су, и они пересматривают и улучшают их план за вкусным ужином Юна. Йона пришла к решению путешествовать по Коуке и сражаться ради защиты её людей так же, как помогать любым возможным способом. Страдания, свидетелем которых она стала с тех пор, как её выгнали из дома приоткрыли счастливую завесу, скрывающую жестокую реальность от её глаз и глубоко напугали её. Её сердце плачет от несправедливости, что царствовала во время правления её отца и, хотя она все еще испытывает к нему глубокое чувство любви и верности, она знает: он не был хорошим правителем. Нет, он был слишком нерешителен и пассивен, чтобы по-настоящему править таким великим королевством, как Коука. И это медвежья услуга, что её люди продолжали жить в отрицании; так что она смирилась с этим фактом, даже если это было трудно. Даже хуже было прийти к пониманию, что Сувон был прав. Коука бы пала, если бы её отец был на троне намного дольше, но это не значит, что она оправдывает его действия начать кампанию. Были решения намного мирнее, но прошлое это прошлое и его не изменить. Теперь она возьмёт в руки оружие с намерением исправить ошибки отца, но также, в тайне, чтобы доказать себе, что она хороший лидер, хороший друг и хороший человек. Что она достойна титула принцессы Коуки. Часть того, что она хочет, — это убедиться, что она не «привлекает слишком много внимания», что приводит её к следующей теме, которую она хочет обсудить с друзьями. Йона нерешительно открывает рот, прежде чем нервозность заберёт скудную храбрость, что она собрала во время ужина. Она была согласна, чтобы Хак и Юн закончили план, поскольку они были двумя лучшими в стратегии. Она и другие только бросали несколько замечаний, предложений или возражений, доверяя им взять все во внимание и убедиться, что они останутся в безопасности. Юн замечает её борьбу и крепко сжимает её поцарапанную руку в проявлении поддержки, жест, что не остается незамеченным и мужчины замолкают, их внимание смещается на красноволосого лидера-подростка. — Пока мы проникали в кольцо работорговли в Аве, — она слегка сглатывает при напоминании об ужасной ночи, но также расправляет плечи и поднимает подбородок. Она больше не наивная маленькая девушка. — Мою личность почти раскрыли. Мои красные волосы слишком заметны и Ян Кумжи узнал их. Он знал, что я была принцессой Йоной, хотя мы никогда не встречались. Хак хмурится, кажется ощущая, на что намекает его подруга детства. Его огорчает, что ей вообще нужно принимать такие решения- она должна быть свободна ото всех волнений и наслаждаться всеми богатствами, которые мир предлагает ей. Вместо этого она скрывается от своих людей, путешествуя день за днём, без отдыха, и даже жертвуя частью драгоценного сна, который они могут себе позволить, чтобы тренировать своё тело, чтобы больше не быть такой беспомощной. Это причиняет ему боль так же сильно, как заставляет гордиться. — Что ты пытаешься сказать, дорогая Йона? — Хотя он задаёт вопрос, Дже-Ха уже подозревает, к чему всё идёт. — Я думала покрасить их. — Это простое заявление вызывает возмущение, в основном от Киджи. Он просто не может представить, зачем его мастеру хотеть запятнать такой красивый алый цвет. К тому же, он символизирует её титул повелительницы Воинов-Драконов. — Зачем вам это делать?! Ваши волосы такие ми-милые, принцесса! Если вы волнуетесь о своей безопасности, тогда не надо! Это наш священный долг защищать вас и действия, произошедшие на корабле, никогда не повторятся снова! — Я согласен с белой змеёй, принцесса. — Привычного шипения на оскорбительное прозвище не слышно, настолько когтистый мужчина сосредоточен на одинокой женщине. Остальные по-своему выразили свое недовольство: Шинья нахмурился, а Дже-Ха потянулся, чтобы погладить бордовые локоны, ставшие причиной возмущенной реакции. Он быстро получает затрещину от левой руки Хака, так как бывший пират ошибочно полагает, что, сидя на противоположной стороне от его доминирующей руки, он будет защищен от физических выговоров Хака. К несчастью для кокетливого мужчины, Мун-Док позаботился о том, чтобы его преемник мог одинаково хорошо атаковать с обеих сторон. Однако Зено молчит с хмурым выражением на лице и с понимающим блеском, сияющим в его внезапно взрослых глазах. Видя, что из-за этой вспышки Йона снова отступает, уже не уверенная в своем решении, Юн крепче сжимает ее руку. В последнее время она полюбила свои красные, непокорные волосы — это одна из единственных ценнейших констант в ее жизни. А то, что они помогли ей собрать близких друзей (семью) только укрепило ее любовь. В конце концов, у Юна заканчивается терпение. Прекрасный мальчик-гений поднимает руку, и остальные мужчины замолкают. — Йона и я уже обсудили это в Аве, и я согласился с ней. Если честно, эта группа привлекает слишком много внимания, особенно вы, четверо диких зверей, — он указывает на четырёх подозреваемых, получая удивлённый взгляд от Киджи и Шиньи, и нераскаявшийся взгляд от Хака и Дже-хи. — Йона — пропавшая принцесса, даже если только несколько дворянинов и солдат видели её лицо, намного больше жителей знают её красные волосы. Так будет безопаснее для неё и всех в целом. Она набирается уверенности от открытого проявления поддержки от Юна, зная, что он очень практичный человек и, зная, что все остальные знают это тоже. Он редко позволяет своим эмоциям влиять на свои действия; даже когда он был в отчаянии на том корабле, в его плане была определённая логика. — Юн сказал, что он красил волосы Ик-су в тёмный цвет каждый раз, когда он уходил в город на проповедь, чтобы он привлекал меньше внимания- — Не то чтобы это много помогало, он такой неуклюжий, — мальчик мрачно бормочет. — И это не навсегда. Краска смоется после нескольких ван и это уменьшит риск быть раскрытыми. Плащей могло быть достаточно, когда были только мы трое, — она указывает на Хака, Юна и себя, — но с такой большой группой мы обязательно привлечём много внимания. — На нас уже охотятся только из-за путешествия по Коуке, сражений с коррупцией и другими врагами. Если кланы знали бы, что Йона — пропавшая принцесса… — Юн замолкает, не готовый закончить это предложение. Он не хочет думать о том, что может с ней случиться, и даже меньше, что может случиться со всей группой. Киджа, Шинья и Дже-Ха судя по их выражениям, все еще не готовы к этому. Киджа, которого с детства учили, что его кровь дракона — это повод для гордости, испытывает отвращение к нынешней ситуации — не к Йоне, никогда не к Йоне, а к тому, что ей придется скрывать что-то, что является частью ее самой. Хотя ему все еще трудно общаться с людьми, даже Шинья может сказать, что это расстраивает Йону, что, в свою очередь, расстраивает его. Именно Йона освободила его из пещеры (этой подавляющей, ужасающей тьмы), именно Йона сказала ему, что он не должен скрывать свои глаза, и именно Йона хочет перекрасить (спрятать) свои блестящие красные волосы. Дже-Ха видит в этом нечто такое, что закроет часть Йоны глубоко внутри, а Зеленый Дракон ничего не презирает более, чем ограничения и потерянную свободу. Хак и Зено не могут понять, что происходит, но после нескольких месяцев, проведенных с Громовым зверем, первые трое могут сказать, что он начинает соглашаться с принцессой. Это, как ничто другое, заставило Киджу замолчать, а Шинья быстро последовал за ним. — Если это то, что ты считаешь наилучшим решением, принцесса… Йона улыбается. — Спасибо, Киджа, все. — Мы собирались сделать это в тот день, когда встретили Зено, но он помешал, так что мы делаем это завтра. — Зено смущённо улыбается, любой след странной мудрости исчез. Его древние глаза смотрят на юную девушку ещё несколько секунд, оценивая её решимость, но также отталкивая отдалённое чувство ужаса; её алые волосы напоминали ему Короля и Зено знает: будет сложно видеть, как их красят в другой цвет. — В любом случае, поскольку у меня было время, я решил сделать больше краски. У многих из вас заметные цвета волос и это привлекает внимание! — Киджа невежественно смотрит на Дже-Ха, не думая о собственных белых волосах. — Белый, синий и зелёный не естественные цвета волос, так что нам нужно покрасить ваши волосы тоже! — П-постой, что?! Н-но- — Киджа собирается упасть в обморок. Дже-Ха паникует. — Ну, ну, Юн. Не нужно торопиться… — Он размахивает руками в попытке успокоить красивого парня-гения, готовя драконью ногу к прыжку. Однако Хак видит заметное движение и ложит руку ему на плечо, останавливая его. Самодовольная усмешка Хака быстро стирается следующим заявлением Юна. — Ты тоже, Громовой Зверь. Просто прикрыть твою глефу недостаточно, нам нужно убедиться, что никто не поймёт после одного взгляда. Даже небольшое изменение может сбить людей с толку. — На этот раз Дже-Ха держит Хака за плечо и мешает ему сбежать. В конце концов, все возражения игнорируются.

***

Киджа дуется, человеческая рука держится за голову. Его некогда блестящие белые волосы с мерцающими серебряными нитями превратились в беспорядочную копну грязных светлых волос. Рядом с ним сидит Дже-Ха, в его глазах травмированный и пустой взгляд. Манящий зелёный цвет разрушен и заменен скучно чёрным, его струящиеся локоны укоротились на несколько сантиметров. Видеть мужчину с такими длинными волосами, как у него — необычно, а они должны сливаться с толпой, так что… Юн порезал их на несколько сантиметров. Дже-Ха чувствовал, как его сердце замирает с каждой прядкой изумрудно-зеленых волос, падающих на землю. В заброшенном углу сидит Шинья, поджав колени к груди и прижав руки к лицу. С тех пор как Юн покрасил его волосы в кофейно-коричневый цвет, гений-красавчик вынужден был перенести оборудование в другое место, как только стало ясно, что Синий Воин-Дракон не сдвинется с места. Юн первым покрасил синеволосого, потому что Шинья, как правило, самый спокойный из четырех воинов-драконов, и он решил, что если остальные увидят процесс, то охотнее его перенесут. К сожалению, маску и парик пришлось снять, и Шинья впал в кататонию. Зено изо всех сил старается выйти из шокового состояния, его копна спутанных, лохматых золотистых волос подстрижена и уложена с учетом всех возможностей Юна. Они обсуждали возможность перекрасить волосы в менее привлекательный цвет, но Зено отказался и сказал, что знает, как слиться с толпой после столь долгих странствий (они не знают, что он имеет в виду столетия одиноких дорог и размытых лиц). Юн, измученный многочасовым трудом по управлению экзотическими зверями, сдался и отправился готовить ужин. Йона смотрит на свое отражение в маленьком, потрёпанном ручном зеркале, которое держит в левой руке, а правой касается черных локонов. Рука переходит на лицо, и она, почти отстраненно наблюдает за тем, как отражение копирует ее движения. Странное чувство — видеть такую разницу после целой жизни, в течение которой она видела одно и то же — в данном случае свои ярко-рыжие волосы. Она наклоняет голову влево, и прядь крашеных волос падает перед ее широким фиолетовым взором. Она моргает, слегка испугавшись, и наклоняет голову в другую сторону. Она понимает, что впала в транс, только когда Хак осторожно кладет ей на плечо руку. Он смотрит на неё через теперь тёмно-коричневую чёлку, стальной синий взгляд взволнован. — Вы в порядке, Принцесса? Она опускает руку, держащую зеркало, и улыбается давнему товарищу. — Нет, но буду.