Это надо выучить сердцем наизусть.

“Старый псих” Морис одним роковым утром отправился в ближайший город, планируя посетить ярмарку изобретений. Он не попал на ярмарку – вместо этого он заблудился в лесу и тем самым запустил странную череду событий, которые привели его дочь Белль к любви и браку с принцем. Поскольку Морис так и не добрался до ярмарки, он не увидел там двух ученых, которые хвастались своей недавно созданной системой для путешествий на воздушном шаре, он также не видел, как один из демонстрационных воздушных шаров открепился от своей привязи и улетел в небо. Этот роковой воздушный шар летел в течение нескольких часов, прежде, чем опуститься под покровом темноты в ближайшее озеро. Подхваченный течением, этот наполовину надутый воздушный шар поплыл, попав в небольшой водопад, который впадал в ров. Таким образом, ярмарка изобретений привела в движение не одну, а две истории любви.

...

Страстно желающий. Неужели это Чудовище не поняло этого? Никто не мог даже подумать о том, что такой мужчина, как Гастон, такой необузданный и полный страстей может просто “убраться”. Он подкрался к Чудовищу сзади и ударил его ножом в спину – вкус боли, которую Чудовище причинял ему и Белль. Когда Чудовище автоматически подпрыгнуло и дернулось от раны, это движение вывело его и Гастона из равновесия. Чудовище было спасено от падения быстрой рукой Белль, но Гастон был отправлен в пугающее резкое падение с крыши замка, сброшенный посреди своих собственных криков в ров, который находился в сотнях футов внизу. Удар был сильным, но не таким, чтобы причинить ему повреждения больше, чем просто ушиб. Он был в недоумении – никто не должен был пережить такого падения. И все же на мгновение ему показалось, что его победа недолговечна, потому что казалось, что он вот-вот утонет или задохнется в этой таинственной бездне, настигнувшей его – его воздушная подушка погружалась в водную тьму. Вскоре он понял, что его окружает ткань, и если бы он только смог распутаться, он бы сумел уплыть в безопасное место. Несмотря на то, что он был сильно потрясен своим падением, в конце концов он смог прийти в себя и добраться до берега. Он отплыл от раздутой китообразной массы ткани, гадая, чем же была эта странная, но благоприятная штука. Как только он добрался до суши, он почувствовал за спиной что-то похожее на взрыв фейерверка в замке. Он обернулся, чтобы разглядеть. Он был поражен, наблюдая как старое ветхое здание с его дымчатыми каменными стенами и готическими горгульями внезапно превратилось в великолепное сооружение, которое буквально сверкало новизной. Он покачал головой, скорее встревоженный, чем изумленный. “Белль и ее колдовство” – подумал он. Как только она вытащила волшебное зеркало, он понял, что его худшие опасения по поводу того, что она читает все эти отвратительные книги, подтвердились. Вот что получается из того, если женщины читают, думают и черпают идеи. Она была какой-то ведьмой и была связана с этими ужасными… ведьмиными штучками. Ничего ему не оставалось, как идти домой. Стыд за свое поражение, казалось, усиливался в нем с с каждым шагом, когда он шел. Его тело болело, он был холодный и промокший. Его одежда была потрепанной и рваной. Колчан едва держался на нем, так как ремень был порван, а все стрелы затерялись во рву. Но чудесным образом волшебное зеркало все еще висело у него на поясе - оно получило трещину в стекле, но в остальном было цело. Единственным утешением среди всего этого было то, что он, несомненно, заколол и, по всей вероятности, убил Чудовище в замке. По крайней мере, эта ведьма, Белль, не могла смеяться над тем, как он был побежден тем чудовищным соперником, которого она выбрала. Выбрала. Вот, что его беспокоило. Она предпочла это существо ему. Когда она появилась на крыше, она позвала Чудовище, а не Гастона, который только что сражался, чтобы спасти ее от этого отвратительного существа. На самом деле, она никогда даже не признавала его. Гастон громко застонал, вспоминая все это, и почувствовал, как на его глаза навернулись слезы, но он не собирался плакать, нет, нет, нет. Он стал яростно размышлять о том, как бы отомстить Белль за то, что она причинила ему такое унижение. Ему пришло в голову избить ее до крови, что бы он сделал с любым, кто посмел бы с ним так обращаться… но это не принесло удовлетворения, более того, эта мысль вызвала у него откровенное отвращение. Мысль о том, чтобы изнасиловать ее, тоже промелькнула в его мозгу, но тоже была лишь мимолетной мыслью, не содержащей в себе никакого возбуждения. Он горел желанием отомстить за себя, и все же мысль о том, чтобы причинить боль Белль порядком расстраивала его. Он не хотел, чтобы ей было больно или чтобы она страдала, он хотел, чтобы она была рядом с ним, обожала его, составляла ему компанию, наслаждалась жизнью с ним, любила его… С еще одним громким стоном слезы, наконец, потекли из его глаз. Гастон был так рад, что он был совсем один в лесу, где никто не мог видеть его унизительного занятия. Он плакал. Он плакал из-за Белль. Он плакал, потому что любил Белль и ничего не мог с этим поделать. Если бы Белль сообщили об этом, она бы стала возражать насчет утверждения, что он любит ее. Она бы утверждала, что его попытки контролировать ее были доказательством того, что он не испытывал к ней никакой любви, что его чувства были только эгоистичными и гордыми. Гастон бы, в свою очередь, был бы оскорблен подобным утверждением, потому что он испытывал к ней такую чистую любовь, которую не испытывал ни к кому больше. Любовь для Гастона никогда не была счастливым чувством. Его семья была дружной, но они были сложными людьми. Любить их было тяжким трудом. Его мать была самой легкой из них, но она умерла, когда он был подростком, более того, из-за его сильной привязанности к этой женщине, много боли и несчастий пришло в его жизнь, когда она исчезла из нее. Он понял, что любовь – это сильное, священное чувство, которое он должен проявлять лишь изредка ради собственного благополучия. Его опыт физической любви был еще более неприятным. Потрясающе красивый ребенок, Гастон с самого раннего возраста был вынужден иметь дело с нежелательными ухаживаниями, обычно от людей намного старше и намного сильнее его. К тому времени, как он стал подростком, все, казалось, считали, что у них есть на него какое-то право. Он сопротивлялся всему этому, лишь однажды попав в ловушку, но также он усвоил тонкое послание о том, что это право является обычным явлением в романтическом стремлении. Ему никогда не приходило в голову, что он должен вести себя не так, как все остальные. Хотя он и ненавидел подвергаться подобному обращению, теперь, по его рассуждениям, настала его очередь разыгрывать это, когда он нашел кого-то, кто взбудоражил его воображение. Белль. Любимая Белль. Он пытался жениться на ней, как порядочный человек. Он придумал хитрые и сложные схемы, чтобы выкурить ее. Он штурмовал замок и чуть было не умер из-за любви к ней. Почему бы ей не позволить ему продемонстрировать свои чувства – эти сильные, поглощающие душу чувства, которые съедали его в течение нескольких недель? Что это было за избалованное надменное создание, которое завладело его чувствами, но отвергло искреннюю любовь такого красивого, талантливого, сильного и, возможно, умного парня, как он, чтобы отдать предпочтение буквальному чудовищу, которое (по словам ее отца) держало ее взаперти в темнице? Как она могла не видеть, какую ужасную ошибку она совершает? Что лучшая пара для нее находится прямо под ее идеальным маленьким носиком? Что она будет намного счастливее с Гастоном, который будет любить ее, заботиться о ней и обеспечивать ей самую желанную семейную жизнь? Оглядываясь назад, он осознал, что некоторые из его планов ухаживания за Белль были, возможно, плохо реализованы, но его мысли были прерваны знакомым голосом, зовущим его сквозь деревья. - Гастон! – воскликнул радостный Лефу, мчащийся так быстро, как только могли его короткие коренастые ноги. – О, я знал, что, если кто-то и способен выжить при падении с крыши с высотой в полумилю, то это ты! Гатсон поспешно вытер глаза, пытаясь найти мужественное объяснение, почему у него красные глаза и слезы. К счастью, неуверенный в себе и заботящийся о своей репутации силач умел рассказывать истории. - Да, у этого Чудовища какое-то огненное дыхание, - прогремел Гастон, отчаянно пытаясь стереть любой намек на уязвимость. – немного опалил мои глаза, но ничего, через некоторое время я буду в порядке. Некоторые другие жители деревни были неподалёку, они начали выходить из леса. Все они также проиграли недавнюю битву, а теперь отступили и прятались. Лефу обнял Гастона за талию. Гастон, все еще физически не оправившись от тяжелого падения в мокрый воздушный шар, оттолкнул его прочь. Люди подошли, желая услышать рассказ о битве с Чудовищем. Стремясь им угодить, Гастон изложил свою версию этой истории, сильно приукрашенную, чтобы подчеркнуть свою доблесть и способности. Он рассказал, как загнал Чудовище в угол в его логове, выбросил его из окна на крышу, и вот тут-то и началась настоящая битва. Если бы он не поскользнулся, зарезав Чудовище до смерти, он бы уже сейчас нес его ужасную голову домой в качестве трофея. - Значит, ты убил Чудовище? – спросил один из деревенских мужчин. - Без сомнения, - ответил Гастон. – Я не знаю, как бы он мог выжить после такого ножевого ранения. - Так… Это удалось? – спросил кто-то. – Мы убили Чудовище и очистили деревню от зла? Гатсон широко улыбнулся. - Для меня это звучит как победа! Когда мы вернемся в город, давайте пойдем в таверну и все выпьем, чтобы отпраздновать! Прежняя мрачная и нервная атмосфера сразу сменилась приливом радости и торжества. Жители деревни ликовали. Все вместе, несмотря на то, что некоторые из них были ранены, вернулись в деревню в приподнятом настроении. Все, кроме Гастона, который тем не менее, старался сильнее, чем кто-либо другой, скрыть малейший оттенок своего стыда и смятения.