Атос и попадос...

Харон был очень удивлен, когда ему доложили, что пришла Великая госпожа Мю, но после небольшого размышления решил ее принять. Просто так Хранители не приходили к их группировке, которую считали врагами. Тем интереснее было узнать, что привело к ним их Лидера. Мю вошла в сопровождении Мюмлы, что еще больше удивило Харона. Обычно глава Хранителей появлялась в сопровождении вездесущей Японки, чтобы она взяла кого-то другого, об этом не слышали и монолитовец с нетерпением ждал разговора. — Вы починили машину? — Мю сразу перешла с места в карьер, — говорили, что это недолго… — Увы, — развел руками монолитовец, — мы еще не получили ту деталь, что нам так нужна. Но мы ждем. Думаю, она скоро появится у нас и тогда… — Нам некогда ждать, — Великая госпожа расстроенно побарабанила пальцами по креслу, в котором сидела, — в моей группировке не будут ждать, у нас и так своих проблем хватает. Харон пожал плечами, и Мю уверилась, что монолитовец издевается. Перед походом к врагам, девушка провела собрание, где вся верхушка Хранителей пришла к выводу: от Атоса надо избавляться. Японка не хочет его признавать, Мюмле некогда, а Мю только мушкетера на голову не хватало до кучи проблем. Но избавляться от него группировка решила по своему… — Ну, если вы не можете починить машину, — Мю мягко покачала головой, — то… Я думаю, вам понравится пообщаться с вашим гостем. — Каким гостем? — опешил Харон. Подобные речи Великая госпожа никогда не вела, он-то надеялся, что Хранители будут просить, уговаривать, может даже ругаться… — Вы своей ошибкой, я напомню, вызвали мушкетера из семнадцатого века, — лидер Хранителей прищурилась, — и поэтому я подумала, что вам будет интересно с ним пожить. — В каком смысле пожить? Вы что…? Великая госпожа неверных… Вы… — Харон уподобился рыбе, которую вытащили на берег. Такой подлости от Хранителей он не ожидал… — В прямом, Лидер группировки Монолит, — Мю встала и неспешно пошла к выходу, — вы его вызвали, значит, это ваш гость. Мы, разумеется, помогли ему на первое время, ну а дальше… Он ваш. Не слушая возмущенного крика Харона, девушка вышла и направилась к себе. Мюмла догнала ее и с тревогой ухватила за плечо: — Правильно ли мы делаем, Мю? Атос ведь не виноват. Сама знаешь, если бы не Японка… — У нас в лазарете контуженный Кристалл. Японка занята мыслями о мести. В этом случае меня интересует вопрос о стабильности моей группировки. К тому же, — Мю усмехнулась, — они на это не пойдут. Не пройдет и недели, как нужная деталь чудом отыщется, а затем и Атос отправится в свой век. Я не позволю расшатывать группировку. Никому! На следующий же день разведка Хранителей донесла, что Монолит выставил охрану и не пускает никого на свою территорию. Услышав это, Японка рассмеялась: А хорошо мы их припугнули, правда? Мю только вздохнула. Атос оставался у них, Монолит зорко следил, чтобы Хранители не подкинули им незваного гостя. Атос же стал проявлять интерес к жизни Хранителей. Спрашивал про все и у всех. Мюмла сравнивала его с ребенком-почемучкой, которого хлебом не корми, дай позадавать вопросы. Японка решила, что с нее хватит, она отомщена и поэтому отвечала на вопросы мушкетера, сначала неохотно, затем с удовольствием. Каждый из Хранителей хотел показать, что в двадцать первом веке лучше. И хотя Атос не смог привыкнуть к их костюмам и отсутствию лошадей и вина, это было интересно. Для него было все удивительно. Оказывается, если заболел, можно лечиться не травками и молитвой, а специальными жидкостями или спрессованными порошками, таблетками. Если надо передвигаться на большие расстояния, то вместо лошади удобнее использовать железную странную штуку, которая питается невкусной вонючей жидкостью. Еще более удивительным для него стал рассказ Мю о роли женщин. В его веке женский пол был бесправным. Муж решал все проблемы, здесь же женщина сама могла решать выходить ей замуж или нет, как одеваться, где работать. — У вас женщины как мужчины, — заметил однажды Атос под смех Великой госпожи. Так прошло несколько недель, в течение которых группировка привыкала к мушкетеру, а Атос привыкал к окружающему миру. И хотя он скучал по друзьям, здесь было по-своему комфортно. К тому же мужчина прочитал книгу, которую ему любезно отдала Мю и убедился, что какой-то Дюма написал про них. Может с недочетами, но про них. И это было удивительно. — Как про подвески хорошо написано, — пробормотал Атос, переворачивая страницу. Мю усмехнулась. Они сидели в ее кабинете, Великая госпожа бала занята своими делами, хранительскими, а мушкетер полулежал на ее диванчике и читал. Здесь ему было хорошо и спокойно. Мю относилась к появлению в ее кабинете мушкетера, как к чему-то неизбежному: все знали, что ее комнаты — самые тихие во всей группировке, поэтому появление гостя она считала логичным. Японка приходила к Лидеру каждый вечер. Смотрела, обсуждала новости. В глубине души девушка считала себя виноватой в истории с Кристаллом, но извиняться она считала недопустимым, из-за чего Дергач постоянно взывала к ее совести. Это было бесполезно: ничего лишнего у Японки не было. Мю приходила навещать хранителя. Для нее его контузия ощущалась острее всех — Кристалл был одним из личной охраны девушки, поэтому Лидеру было нелегко. Дергач уверяла, что парень придет в себя, надо только немного терпения и капельку удачи. И хотя у Мю терпения было много, а удачи еще больше, ей казалось, что все проблемы разом рухнули на нее. Без верного помощника она чувствовала неуютно, а поскольку охрана была с ней еще со времен появления группировки, она не могла привыкнуть к новеньким, которых послали на замену Кристалла. Однажды утром Мю проснулась от возмущенного крика Японки за дверью и поняла, что что-то случилось. Наскоро накинув на себя легкий костюм, она выскочила в кабинет. Японка ворвалась туда через несколько секунд. По ее взволнованному и растрепанному виду можно было догадаться, что девушка сама встала недавно. Мю пригласила ее сесть и успокоиться, на что Верховная госпожа рубанула воздух ладонью и рухнула в кресло. — Что случилось? Надеюсь, никто не напал? — Мю впилась взглядом в Японку. Та покачала головой. Но успокаиваться было рано. — Ты не видела Атоса? Вечером он пошел спать, и утром я его не нашла. Кровать не заправлена, его нет. — Верховная госпожа схватила несколько листков со стола Мю и стала ими обмахиваться. Мю хотела было возмутиться, но потом вспомнила, что это были таблицы на артефакты в лабораторию, то есть внутренний документ, и промолчала. Не страшно. — Ты дала приказ все обыскать? — Великая госпожа пыталась сохранять спокойствие. — Конечно! Но только никто ничего не нашел! — Японка кипела. Как и всегда, когда она что-то не понимала, девушка старалась скрыться за возмущением, и Великая госпожа прекрасно знала об этом, — Мимо моей охраны комар не пролетит! — Поэтому они на тебя и жалуются, — попыталась разрядить обстановку Мю, — Японка, человек не может испариться, этому должны быть какие-то объяснения… Может его Монолит забрал? Или он сам вышел на поверхность… — Нет. Потому что в таком случае мне бы доложили, — Верховная госпожа излучала уверенность, — а тут как будто действительно испарился. Никаких следов, понимаешь? И что еще странно, никто его не видел с вечера. Я уже спросила у всех. — Ну тогда остается лишь один выход, — Мю встала, — это мог сделать Монолит. Он починил свою машину, и теперь Атос у себя. А мы можем спать спокойно.                                                                                                  *      *      * Атос открыл глаза. Правое подреберье болело, и он застонал. Над ним склонилась улыбающаяся физиономия Портоса. — Дорогой друг! Вы нас заставили поволноваться… Сознание возвращалось медленно. Атос вспомнил последние несколько недель у Хранителей и, забыв от боли, резко сел на кровати. Около него были его друзья мушкетеры, а в интерьере он узнал комнату Д’Артаньяна. — Я вернулся, — пробормотал путешественник во времени. Но, кажется, на его слова особо никто не обратил внимания, или не захотели. Арамис, слегка улыбаясь, рассказал, как они притащили сюда раненного Атоса, как вызвали доктора и как раненный лежал без сознания несколько часов. Стоп! Несколько часов? Атос поморщился. В двадцать первом веке он пробыл не менее трёх недель. На мгновение мушкетеру стало грустно, он вспомнил, как о нем заботились, помогали и рану почти вылечили. А тут… Но тут мои друзья и мое время, — напомнил Атос сам себе, — буду считать, что это просто плохой сон. — Любезный Атос, не переживайте, мы отомстим гвардейцам, — Д’Артаньян, казалось, был готов уже мчаться, обнажив шпагу на врагов. — Как же хорошо… — пробормотал Атос, закрывая глаза.