Шанс на спокойную жизнь

      Шисуи проснулся резко, словно был выброшен из глубокого кошмара в реальность. Веки казались тяжелыми, как будто на них лежали камни, и сначала он ничего не мог понять. Вокруг царила тишина, нарушаемая лишь его прерывистым дыханием.       Он попытался приподняться, но его тело не откликалось. Слишком слабое, слишком измотанное после ночных испытаний. Все, что он мог чувствовать — пробирающий холод и одеяло не стало преградой. Дует ветер… двери открыты настежь?       В памяти всплывали разрозненные фрагменты, словно кусочки разбитого стекла, которые никак не удавалось сложить в цельную картину. Шисуи вспоминал реку Нака. Холодная вода обхватывала его тело, пронизывая до самых костей как в ночь суицида, унося последние силы. Он вспомнил лицо Эри — полное решимости, но с проблеском страха в глазах. Её громкий шёпот до сих пор эхом отзывался в его голове, хотя он не мог точно вспомнить, что именно она сказала. Попытки привести его в чувства… мольба, толчки, шёпот.       Пытаясь ухватиться за эти воспоминания, Учиха ощутил, как его сердце сжимается от тревоги. Он вспомнил трагичные вести, дошедшие до него перед тем, как его сознание померкло: вести о его клане, который был уничтожен названным братом. Эти слова, произнесенные незнакомцем, стали последним, что он услышал, прежде чем его накрыла бездна.       Медленно и осторожно, боясь того, что мог найти, он попытался сесть. Мышцы протестовали, казалось, что тело его не слушалось, но он заставил себя двигаться. Голова кружилась, а мысли путались, но он не мог просто лежать. Страх за Эри — единственное, что его сейчас волновало, — заглушал все остальное.       Когда его руки коснулись холодного деревянного пола, он почувствовал что-то живое и неподвижное рядом с собой.       — Эри?! — просипел Шисуи, шаря руками по её телу… неожиданно почти полностью голому.       Не было времени на смущение. Её дыхание было едва уловимым, как слабый ветерок, дующий сквозь приоткрытое окно. Она лежала без сознания, неподвижная, словно статуя. Паника захлестнула его, но он знал, что сейчас нельзя поддаваться как смущению, так и страху.       Он осторожно провел рукой по её лицу, пытаясь найти другие признаки того, что она действительно жива. Нежная девичья кожа была холодной, и это заставило его нервно сжать челюсть. Шисуи понял, что она довела себя до истощения, потратив все свои силы, всю свою чакру, чтобы спасти его.       — Чакра? — вслух рассуждал он, отметив, что никаких ран на теле нет. — Эри пусть и клановая, но гражданская. Разве она имеет навыки в искусстве, чтобы ею пользоваться? — он нахмурился, понимая, что девушка не так проста, как казалось.       Собрав последние остатки силы, он осторожно взял Эри на руки и переложил на занимаемый им футон. Укрыл одеялом сохранившим немного тепла.       — Как ты умудрилась? — тоненькая девчушка перенесла его из реки Нака, вновь, как при спасении от суицида. Избавила от мокрой одежды, накрыла одеялом, но упала замертво сама.       «Если ты слабая, но куноичи, зачем скрываться...», — типичное Учихам недоверие грозило вырасти на благодатной почве, но он помотал головой, с усилием напомнив себе, что каждый имеет право на секреты.       Когда он вышел из спальной комнаты, убедившись, что окна закрыты, Шисуи на мгновение остановился, чтобы набрать воздуха в лёгкие. Дом был тихим, слишком тихим, словно весь мир замер в ожидании и завывал осенний ветер.       — Где же открыты дверь или окно? — он быстро прошелся по дому. Эри не смогла до конца закрыть входную дверь и не заметила открытое окно в гостиной.       «По порядку: поддержать оптимальную температуру тела, напоить водой и поить в течение дня, накормить оставшимся супом, пилюль нет… Ирьёнина Рин найти не смогу, как оповестила о выздоровлении, она сразу покинула Чио, чужих не знаю, рискованно выходить и открыто просить о помощи», — пронеслось в голове у парня, пока наполнял графин чистой водой и подогревал рисовый суп. Сам он перекусил рисовыми лепёшками, запив стаканом воды и поспешил вернуться к Эри.       Накормив непривычно слабую Ёсида, парень лёг рядом и тяжёлые мысли одолели.       Образы родного клана. Лица Итачи, Саске, Микото-сама и Фугаку-сама, сородичей по клану… Боль вновь затопила нутро, но он не сорвался сломя голову на выход из Чио, глуша глупый порыв. Мертвы все, кроме названного брата. Не на такой исход рассчитывал Шисуи, отдавая свой глаз гению клана.       «Всё должно было закончиться малой кровью и мирным путем. Котоамацуками наложенное на Данзо и Фугаку-сама должно было помочь сбавить обороты в притеснении клана, отказе главы подчиняться верхушке и предотвращении гражданской войны».       Принять и осознать факт уничтожения клана Учиха оказалось просто, находясь в трезвом рассудке.       «Ита-кун, тебя сломала моя «смерть»? Ты не успел наложить гендзюцу? У тебя была пара-тройка месяцев, но ты не нашел ничего лучше, как истребить великий клан. Ты умный малый, расчетливый и пацифист при том», — он положил ладонь на лоб девушки и выдохнул. Она начала согреваться. — «Может тебя поймали в ловушку, как меня? И остался ли котоамацуками у тебя?..»       Шисуи прикрыл веки, смертельная усталость накрывала снежной лавиной, но перед тем как провалиться в забытье он неосознанно прижал ладошку девушки к своим холодным губам.

***

      Учиха вздрогнул и проснулся, почувствовав резкий контраст между холодом и жаром. Сначала он подумал, что ему показалось, но губы его горели аналогично нежной ладошке Эри. Он отпустил её и переместил руку на лоб, щёки, шею… Возникшая надежда испарилась.       Резкое повышение температуры могло сигнализировать о том, что её тело пытается бороться с серьёзной инфекцией или другим внутренним повреждением.       «Или чакроистощение...».       Шисуи начал перебирать в голове методы, которые когда-либо были изучены им. Вспоминались уроки его наставников, советы от ирьёнинов в Конохе и даже то, что он слышал от старших членов клана: снизить температуру посредством смачивания полотенец, освободить от одежды, дать лекарственные травы и передать чакру.       Он освободил Эри от одеяла, сбегал в ванную комнату, найдя там таз и полотенце для рук — наполнил прохладной водой, принес обратно. Травы он нашел, но мало разбирался в них, что даже по запаху не смог определить что с чем мешать, толочь и отказался. Травить девушку не входило в его планы.       Бережно прикладывал холодный компресс на лоб и запястья. Вновь напоил её теплой водой. И крепко задумался о передаче чакры. Тем более высокая температура вполне может быть следствием чакроистощения. Глубокого чакроистощения. Будет передача не исцеляющей чакры, а своей же, природной. Довольно невежественный способ для тех, кто не владеет ирьёниндзюцу, но действенный.       Собственный организм был полон энергии — чакра свободно текла по восстановленной СЦЧ. Не беря в расчет физическую усталость. Для него это небезопасно в некотором роде, но ради этой девушки он был готов на всё.       Учиха сосредоточился, не прибегая к использованию ручных печатей, требовалось оценить уровень чакры Эри и сконцентрировать собственную чакру, задав форму выхода и направление. Без ручных печатей это требовало ещё больше контроля, но он был уверен в себе.       Восприятие погрузилось в потоки чакры, сначала собственной — стабильной, затем нащупал едва уловимый след чакры Эри. С гневом он осознал, что чакра девушки почти исчерпана, как угасающий огонёк в ночи и промелькнула мысль:       «Ты не должна была подвергать себя риску смерти!».       Шисуи непривычно, что кто-то мог рисковать ради него, причем столько раз. Шисуи не хотел и не хочет принимать подобное положение. Шисуи сильный — это он должен оберегать её.       Внутри закипало беспокойство, но нужно было действовать деликатно, иначе можно навредить слабому очагу больше.       Свою чакру он собрал в нижней части живота, в месте, откуда она обычно распределяется по телу. Он задал ей форму — плавный поток, мягкий и неагрессивный. Его задача заключалась в том, чтобы передать свою чакру таким образом, чтобы она не перегрузила её истощённое тело, а лишь поддержала и стабилизировала жизненные силы.       Плавный поток постепенно влился в ослабленный организм, заполняя пустоту, где раньше была её жизненная чакра. Осторожно и в ожидании чуда — поверхностное дыхание стало немного ровнее. Он остановился в какой-то момент, почти забывшись, внутренний сигнал: «остановись!».       Чакра Ёсида оставалась слабой, но стала стабильной, как его собственная. Восстановление займёт время, но сейчас самое главное — она была вне опасности.