Это всегда заканчивается так

Эмма Свон смотрела на воду под мостом и думала. Просто существовала и страдала. Она не знала как, черт возьми, и не знала когда. Но у нее возникли чувства не к кому иному, как к печально известному в городе ломбардщику мистеру Голду. Она думает про себя, что, возможно, это потому, что в нем есть что-то такое. Его не назовешь красавцем, но он все равно красив, хотя и нестандартно. А если завести с ним разговор не о коварных планах, он становится милым. Может быть, это потому, что у нее какой-то извращенный комплекс отца, а он определенно старше ее. Насколько — она никогда не спрашивала. Но, судя по серебристым полоскам в его гладких каштановых волосах и пресловутой хромоте, он определенно старше ее лет на пятнадцать или больше. Может быть, потому, что она каким-то странным образом чувствует себя защищенной, когда он рядом, несмотря на все те мерзкие и бесчестные поступки, которые он совершал с жителями города — и даже с ней. Ей не удалось забыть инцидент с пожаром, который он устроил, даже если он и привел ее к победе в гонке за пост шерифа. Несмотря ни на что, она чувствует к нему что-то глубокое внутри своего существа. Возможно, это не совсем любовь, но может быть, именно она. Она никогда не знает. Но одно она знает точно: он чувствует то же самое. Он сказал ей об этом, пусть и в пьяном состоянии, однажды ночью «У бабушки», но все же. Говорят, алкоголь служит сывороткой правды. Эмма смеется над этим. Почему? Она не имеет ни малейшего понятия, но слова сорвались с его губ, и она знает, что он имел их в виду, имел их в тот момент, каким бы безумным и бесповоротным ни было это понятие. Она не знает, когда это могло произойти с ним, но факт остается фактом. Они провели вместе несколько времени во время ее прихоти остаться в Сторибруке, заключая сделки и тому подобное. Иногда просто разговаривали, были друг с другом. Полагает, для некоторых это все, что нужно. И возможно, они могли бы стать кем-то. Может быть, они действительно могли бы полюбить друг друга, и она, наконец, получила бы шанс узнать, каково это. Но нет. Не в этот раз. Девушка из прошлого Голда, в которую он был влюблен, вернулась в его настоящее. И он просто не мог отрицать, что хочет быть с ней и ни с какой другой. Эмма словно растворилась в небытии, когда вернулась эта девушка. Казалось, для Голда нет Эммы. Она должна была уйти. Несомненно, это было эгоистично с ее стороны. Бросить Генри из-за того, что какой-то глупый, нереальный роман не состоялся для нее. Чертовски эгоистично. Но ей просто невыносимо видеть, как мужчина, которого она почти любила, любит какую-то другую. Ни снова, ни когда-либо еще. Однажды она может вернуться за Генри, но сейчас ей нужно уехать подальше от Голда. Эмма была так погружена в свои размышления, что не услышала, как кто-то подошел. Она оглянулась, и к ее ужасу, к ней, прихрамывая, шел Голд в своем темно-сером костюме, фиолетовой рубашке в полоску и солнечных очках. — Вы проделали весь этот путь пешком? — недоверчиво спросила Эмма, не обращая на него внимания, в ее голосе звучала насмешка. — Я должен был как-то найти вас, дорогуша. — Она насмехалась над этим, но повернулась к нему. — И почему же? — спросила она с укором в голосе. Голд сразу же заметил это. Он с минуту смотрел на нее, потом перевел взгляд на свои ноги, слегка почесывая лоб, и начал. — Потому что птичка нашептала мне, что вы покидаете Сторибрук? Это правда, мисс Свон? Если да, то я должен сказать, что совершенно не представляю, зачем вам это нужно… — сказал Голд. В его голосе слышался гнев и что-то еще, чего Эмма не могла определить. — Какое вам, ради всего святого, дело до того, что я делаю, Голд? У тебя своя жизнь. А у меня есть свои причины, чтобы уехать. Голд шагнул к ней. Его голос повысился. — Почему меня это волнует? Может быть, потому, что все, над чем мы работали, полетит прахом, если вы сейчас уедете. Может быть, потому что Регина наконец-то получит все, что хочет, если вы просто откажетесь от всего этого. Может быть, потому, что я не думаю, что вам стоит бросать Генри, или меня, — он остановился, голос стал тише, — или Мэри Маргарет, после всего, что она для вас сделала. — Она удивленно посмотрела на него, не веря всему, что он вывалил на нее, а затем снова отвернулась к воде. Его голос едва превышал шепот, когда он подошел к ней и стал смотреть на воду. Он оперся руками о перила и потер подбородок. — Может быть, потому что вы все еще должны мне оказать услугу. — Она обернулась, чтобы посмотреть на него, и ее голос повысился. — Думаю, я с лихвой отплатила вам за эту услугу, Голд, — едко произнесла она. Он уставился на нее. — И кроме того, у вас теперь есть другие люди, которые оказывают вам услуги. Голд провел рукой по переносице и тихо вздохнул. Теперь он понимал, в чем дело. Да и как он мог не понимать после всего, что им пришлось пережить. Он был таким ослом. Как он мог не предвидеть, что это произойдет? Он никогда за сто веков и в тысяче других измерений не хотел причинить боль Эмме Свон. Но он сделал это. И теперь она хотела уйти. Несмотря на то что его Белль вернулась. И он был рад этому, так рад. В его сердце все еще была ужасная пустота, которую даже она не могла заполнить после стольких лет. Иногда любовь не выдерживает испытания временем. Он всегда ожидал, что это произойдет. И тогда он понял. Эмма была единственной, кто могла заполнить эту пустоту. Но он не дал ей об этом знать. Он был таким дураком. — Мисс Свон, я… — начал было Голд, но Эмма быстро и яростно оборвала его. — Нет. Знаете что, Голд, не надо мне мисс Свон, — горячо возразила она. Она вздохнула и провела рукой по волосам. Ее глаза немного смягчились, как и голос. — Послушайте, Голд. Простите, но это то, что я должна сделать. Не только ради себя. Ради всех здесь. Регина не собирается останавливаться, что бы я ни делала. И это тяготит всех, особенно Генри. Мне нужно уйти… чтобы все, наконец, смогли обрести свой счастливый конец, или то, что от него осталось. Потому что для меня все всегда так заканчивается, и я уже привыкла к этому. — Он резко повернулся, чтобы посмотреть на нее. Он стянул с лица солнцезащитные очки и положил их на выступ. — Эмма… когда же вы поймете… что ты — наш счастливый конец. — Он редко называл ее по имени. Эмма подавила всхлип. — О, не говорите так. Это явно неправда… Послушайте, я не могу сейчас так поступить. — Голд взял ее за запястья и осторожно притянул к себе. Он поднял руку и большим пальцем смахнул слезу, скатившуюся по ее лицу. Даже после всего, что они пережили и сделали вместе (они вместе лежали в постели после пьяной ночи в закусочной), ей было немного неловко находиться так близко к нему в этот момент. — Эмма… любимая, послушай меня. Генри прав, именно ты вернешь счастливые концы в Сторибрук. — Он на мгновение замялся и поджал губы, а затем снова заговорил, — Я прав, когда говорю, что ты — наш счастливый конец… ты — мой счастливый конец. — Эмма безуспешно пыталась высвободиться из его рук. Он продолжал удерживать ее. — Ты не это имеешь в виду, теперь ты вернул Белль, ты не понимаешь, что говоришь… — Она не смотрела ему в глаза. Голд осторожно взял ее подбородок в руку. — Послушай меня, в ту ночь, после того, как мы выпили «У бабушки», то, что я тебе сказал… Я… я имел в виду это, Эмма. Я серьезно. Я думаю, что я отвлекся, когда Белль вернулась в мою жизнь, да. Я был счастлив видеть ее. Ты должна это понять. Но теперь я знаю, что больше не люблю ее так, как раньше. Это ты, ты заполняешь эту пустоту в моем сердце… ты…» Она поцеловала его. Он поднял одну руку, чтобы запутаться в ее волосах, а другую положил ей на талию. Одна ее рука обвилась вокруг его шеи, а другая ласкала нижнюю часть его челюсти. Он нежно поцеловал ее в ответ, зажав ее верхнюю губу между своими, затем сладко поцеловал нижнюю и прижался лбом к ее лбу. Он сжал ее лицо в своих ладонях. — Не уезжай, — тихо прошептал он. Это всегда заканчивается так.