Светлячок

Гермиона Грейнджер.       После случившегося в Северной башне, кошмары вернулись с новой силой. Меня засасывало в пучину, порочный круг, из которого, казалось, нет выхода. Чем меньше я спала, тем хуже себя чувствовала. И тем сложнее было уснуть. Тяжелые мысли преследовали повсюду.       Даже сейчас я сверлила полог над кроватью под мерзкое тиканье часов на тумбочке. До рассвета оставалось не так уж долго. Из окна можно было наблюдать постепенно светлеющий небосвод, постепенно окрашивающийся в лилово-розовые оттенки.       В очередной раз взбив под головой неудобную подушку, я оставила попытки заснуть. В любом случае, выспаться мне уже не суждено.       Нужно было наведаться к мадам Помфри в больничное крыло и попросить зелье сна без сновидений. Это было крайней мерой, до которой, я надеялась, не дойдет. Но момент настал, и отрицать это было глупо, я больше не знала, как справляться с собственными разумом и телом без посторонней помощи.       Покинув теплую кровать, я натянула на голые плечи халат и подошла к окну. Прохладный утренний воздух просачивался сквозь щели в створках, постепенно прогонял остатки усталости. Так много нужно было обдумать. К примеру, как продолжать быть сильной, даже если опускались руки.       Было сложно справляться с трудностями в одиночку. Раньше рядом всегда были Гарри и Рон. Даже когда мы не могли довериться друг другу на сто процентов, их присутствие придавало сил. Сейчас же, их не было рядом.       Их больше не было в замке, в котором началась наша дружба. Мне трудно представить наш второй дом без них. Не знаю, каким будет этот год. Я почувствовала, как кончики пальцев начинают подрагивать от напряжения и на глаза наворачиваются непрошенные слезы.       Я не думала, что буду настолько сильно скучать по ним, но недавний разговор с Джинни заставил понять: на самом деле, я очень хочу их увидеть. Проблема была лишь в том, что на это с моим плотным графиком просто не оставалось времени.       После занятий меня каждый день ждал ворох домашних заданий (никогда не думала, что буду жаловаться на их количество, но, кажется, учителя сговорились утопить выпускной курс в бумажной работе), участие в собраниях старостата тоже никто не отменял. А те немногие часы, которые оставались после этого, приходилось делить между походами в библиотеку и возней с пыльными коробками, наполненными шарами с предсказаниями.       То, что Малфой стал свидетелем моей панической атаки, всё осложняло. Теперь время для отработки у Трелони приходилось выбирать особенно аккуратно, каждый раз сверяясь с расписанием занятий змеиного факультета. Совсем не хотелось отвечать на неудобные вопросы, которых у слизеринца наверняка был заготовлен целый список.       К счастью, в последнюю неделю самопровозглашенный Принц подземелий гонял команду на поле для квиддича до седьмого пота, готовясь к первой в этом сезоне игре. Это было мне на руку: не приходилось заниматься всем этим по ночам после дежурств. Меньше всего мне хотелось бродить по пустынным коридорам векового замка в гордом одиночестве, хотя привилегии старост и позволяют избежать наказания за поздние прогулки.       Яркий солнечный луч, пробившийся сквозь толщу облаков, выдернул из потоков размышлений. Только сейчас я услышала, как в ванной комнате шумела вода. Значит, мой сосед уже проснулся. Судя по незамысловатым завываниям, эхом разносившимся по душевой, спал он этой ночью явно лучше, чем я.       Нужно было собираться на завтрак, после которого наш факультет ожидала «увлекательнейшая» лекция по зельеварению. Новый преподаватель обладал поразительной способностью вводить в транс даже самых старательных и увлеченных учебой студентов. Лучше бы хорошенько заправиться крепким кофе, чтобы не стать первой, кто заснет на занятии.       Но от одной мысли о еде, желудок болезненно скрутило. К горлу подступил тугой ком. Я поспешила настежь открыть окно, чтобы скудное содержимое желудка не раскрасило половицы спальни. Ну просто чудесное начало утра!       Несмотря на протесты организма, я всё же решила собраться и спуститься в Большой зал. Оглушительная волна разговоров встретила меня ещё в коридоре. И когда все стали такими громкими? Может быть, раньше я просто не обращала на это внимания, но сейчас моя голова готова была лопнуть.       Стол красно-золотых был особенно шумным. Гриффиндорская команда по квиддичу в полном составе сидела в его центре, оживленно обсуждая стратегию предстоящей тренировки. Джинни указывала парням на линии на чертежах, отражающие направления движения загонщиков, и казалось, она была полностью погружена в обсуждение.       Недалеко от них мило ворковали о чем-то Невилл с Полумной, совершенно не обращая внимания на царивший вокруг них хаос. Вот у кого стоило бы поучиться спокойствию и умению абстрагироваться.       Решив не отвлекать друзей от увлекательной беседы, я приземлилась на самом краю стола, подтягивая поближе свободный кубок с ароматным кофе. Рисовая каша выглядела достаточно безобидно, и я схватилась за ложку, в надежде затолкнуть в себя хоть немного еды. Но тошнота подступила к горлу быстрее, чем я успела притронуться к завтраку. — И что мне теперь, прикажете от голода умереть? — злобно зашептала я, как будто источником моих проблем была ни в чем неповинная каша.       Раздосадовано стукнув кулаком по столу, я привлекла внимание однокурсников. Больше, чем хотелось бы. Джинни оторвалась от плана тренировки и перевела на меня взгляд, отчего мне стало не по себе. Я поспешила спрятать глаза и сделать вид, что очень увлечена содержимым своего кубка.       Наверняка, она обижается из-за нашего последнего разговора, но это не впервые. Я уверена, мы скоро помиримся. В конце концов, не моя же вина, что мне не так легко, как ей, удается смириться с потерей близких. Если Джинни действительно считает нас друзьями, думаю, она поймет меня.       Пожалуй, хватит с меня пока что внимания. Я решила, что будет куда полезнее прогуляться по замку перед занятиями и привести в порядок голову. Мрачные мысли разрастались в ней, точно опухоль, и я надеялась, что это поможет.       Я вскочила со скамейки, ощущая, как меня провожает несколько десятков взглядов в спину.       Коридор второго этажа был как всегда пуст, я свернула за угол, направляясь к дверям в туалет Плаксы Миртл, когда услышала тихие шаги за спиной. — Грейнджер, — я дернулась, как от удара, когда в спину мне впечатался знакомый холодный голос.       Только один человек произносил мою фамилию с таким количеством пренебрежения, что им можно было захлебнуться. Резко развернувшись на каблуках, я встретилась взглядом с парой серых глаз, таких же холодных, как голос их обладателя. — Преследуешь меня, Малфой? — без приветствий начала я. — Не знала, что у меня есть поклонники.       Он пропустил колкость мимо ушей, лишь слегка скривив губы на слове «поклонник». Хоть Малфой и стоял на достаточном расстоянии от меня, почувствовать его раздражение было нетрудно. — Учишься шутить? — он сделал пару медленных шагов навстречу, сокращая дистанцию между нами. — Пока выходит паршиво, советую попрактиковаться на менее притязательной публике. Кажется, нам нужно обсудить график наших отработок… — судя по выражению его лица, он был не в восторге от темы, но продолжал надвигаться на меня, как зверь, загнавший добычу в угол. — Это очень мило, но я спешу, — я не была готова к этому разговору.       Не нужно иметь семь пядей во лбу, чтобы понимать, что этот разговор не более, чем предлог. Предлог, чтобы перейти к допросу о произошедшем в ту ночь. Хотя, по всем законам логики, Малфою больше всех должно быть наплевать, что творится в моей больной голове. Он всегда старался держаться как можно дальше от нашего трио, если, конечно, не хотел подгадить нам очередной выходкой.       Сейчас же проявляемое любопытство выходило за рамки устоявшейся за много лет логики наших взаимоотношений. И это сбивало с толку. Только ещё одной загадки мне не хватало.       Не давая себе шанса слишком глубоко погрузиться в анализ поведения слизеринца, я развернулась в сторону дверей в туалет и скрылась из вида раньше, чем Малфой успел меня остановить.

***

      Тусклый свет настольных ламп дарил библиотеке завораживающую атмосферу уюта, спокойствия и уединения. Здесь всегда можно было укрыться от шума и порой назойливых мальчишек с их безумной тягой к приключениям.       Но сейчас библиотека лишь напоминала мне об одиночестве. Никто не придёт меня искать. И впервые в жизни это разочаровало.       О чём я вообще думаю?       Пора прекращать жалеть себя. Я пришла, чтобы найти способ вернуть родителям память, их прежнюю жизнь. Пройдясь дрожащими пальцами по корешкам книг, я заставила себя успокоиться и сосредоточиться. На чем я остановилась в прошлый раз?       Секция посвященная заклинаниям, меняющим память, оказалась почти бесполезной. В библиотеке Хогвартса впервые не нашлось информации по нужной теме. Хотя это было весьма логичным. Зачем ученикам углубляться в вопросы, связанные с колдомедициной, когда в школе даже нет уроков по оказанию первой помощи. Только уроки Защиты от Тёмных искусств, на которых обучают элементарным защитным заклинаниям, которые в большинстве своём абсолютно бесполезны во время реального боя. В этом мы все убедились во время Битвы за Хогвартс в прошлом году.       Я почувствовала, как по позвоночнику снова ползет неприятный холодок мурашек при воспоминании о лежащих на каменном полу телах. Нужно было срочно выкинуть из головы этот ужас, пока меня не накрыл очередной приступ паники.       Книги. Мне нужно срочно погрузиться в поиск информации, утонуть в абзацах и строках.       Я забрела в секцию, отведенную под книги о лекарственных растениях, в надежде найти упоминание о магических лечебных растениях, помогающих при потере памяти. Недавнее эссе для профессора Стебль помогло расширить мои познания и признать, что Травология — далеко не самый бесполезный предмет.       Уже через несколько минут я буквально утопила ближайший к стеллажу стол в стопках книг. Большинство из них были настолько старыми и пыльными, что я не смогла разобрать названия на корешках. Мадам Пинс весьма любезно оказала помощь в подборе подходящей литературы. Десятки фолиантов, составленных в аккуратные стопки, ожидали, пока я прикоснусь к ним, наверняка, впервые за долгие годы.       Я поудобнее устроилась на стуле, палочкой отрегулировав яркость света в настольной лампе, и наугад раскрыла первую попавшуюся под руки книгу. Это оказался давно выведенный из использования учебник по Травологии для старших курсов.       Сдув пыль со страниц, я не удержалась от вздоха, когда корешок книги хрустнул под моими пальцами. Глаза тут же принялись исследовать оглавление в поисках нужного раздела: **Глава 1. Обучение магическому лечению травм** 1.1. Основы заклинаний для исцеления 1.2. Использование зелий в травматологии 1.3. Травы как лекарство: от растяжения до мумий       Значит, когда-то в Хогвартсе всё же преподавали основы колдомедицины. Интересно, почему эти темы вывели из программы?       Стоп, нельзя отвлекаться. Я продолжила сканировать пункты оглавления на предмет полезных разделов. **Глава 2. Защита от травм в волшебном мире** 2.1. Обереги и защитные амулеты 2.2. Правила безопасности при работе с опасными растениями 2.3. Травы-противоядия от вредных существ       Всё не то! Я порывалась уже отбросить бесполезный учебник в сторону, когда наткнулась взглядом на следующий раздел: **Глава 3. Мысли, чары и травы** 3.1. Влияние эмоционального состояния на здоровье трав 3.2. Психологические травмы в магическом мире 3.3. Удаление воспоминаний и изменение сознания: классификация растений, влияющих на работу мозга       Пальцы тут же судорожно принялись перелистывать страницы в поисках нужной статьи. Неужели в обычном школьном учебнике найдется необходимая информация. Я почти не верила в такую удачу. Если бы в школьном курсе Травологии преподавали как восстанавливать память после заклинания Забвения, вряд ли колдомедики продолжали бы заваливать меня бесполезными отписками с вежливыми отказами помочь родителям.       И без того скромное количество посетителей читального зала стремительно уменьшалось, пока я продолжала штудировать страницу за страницей. Раздел, показавшийся мне полезным, с каждым часом все больше разочаровывал. Так легко вспыхнувший огонек надежды теперь неумолимо гас, но я продолжала раздувать тлеющие огоньки, упорно проглатывая сухие строчки академических фраз.       Ещё через пару часов библиотека совсем опустела, я осталась единственным читателем и теперь даже шепот других учеников не мог помочь справиться с накатившей усталостью. Мадам Пинс тоже клевала носом и нервно поглядывала то на часы, то на мою одинокую фигуру, освещаемую лишь светом настольной лампы. Мне хотелось уверить эту пожилую женщину, что я приберу все книги перед уходом и ей не обязательно следить за мной всё это время. Но я не понаслышке знала о том, с какой самоотверженностью и ответственностью хранительница библиотеки Хогвартса относится к своим обязанностям.       Я упорно продолжала гипнотизировать расплывающиеся перед глазами строчки текста, раздраженно поглядывая на исписанный каракулями лист пергамента — полезной информации было так мало, что её не было смысла переписывать куда-либо.       Когда буквы начали слипаться в бессмысленную кашу, я почти смирилась с бредовостью затеи. Глаза уже на автомате скользили по строкам, посвященным растению с трудно произносимым названием Непенф:       «Непенф — трава забвения, в древнегреческой мифологии и литературе — происходящее из Египта лекарство от грусти, своего рода антидепрессант, средство, чтобы забыть неприятности».       Я так устала, что мой мозг отказывался воспринимать информацию, а противно тикающие часы подсказывали, что время неумолимо близится к ужину. Лучше бы вернуться в комнату прямо сейчас, чтобы не бродить одной по пустому замку.       Я спешно расставила все книги по местам и выскользнула из библиотеки, пожелав мадам Пинс доброй ночи. Я надеялась, что измотала свой организм достаточно, чтобы по возвращении в постель провалиться в глубокий сон. Переполненный информацией мозг кипел, переваривая данные. А ведь утром я ещё хотела встать пораньше, чтобы заглянуть на отработку до того, как там может появиться Малфой.       Проходя мимо главной лестницы, я услышала громкие возмущенные голоса. Ответственность старосты (а может, просто любопытство) не позволили мне пройти мимо и проигнорировать шум. Уже подойдя ближе, я разглядела знакомую рыжую макушку подруги в квиддичной форме. Джинни тщетно пыталась успокоить парней из команды. — Что случилось? — спросила я, разглядывая красные от злости лица. — Чертовы змеи совсем обнаглели, вот что случилось! — рыкнул на меня крепкий рослый пятикурсник, всплеснув непомерно длинными руками. — Прекратите немедленно! — звонко осадила всех Джини, поворачиваясь ко мне. — Хорошо, что ты пришла, Гермиона, я как раз собиралась тебя искать. По какому праву капитан Слизеринской команды срывает нам вечернюю тренировку и занимает поле, нарушая установленный график?       Все дети миссис Уизли были страшны в гневе, и, стоит признаться, я была очень рада, что причиной ярости Джинни сейчас стал Малфой и его выходка, а не наша ссора.       Хм, раз Слизерин занял поле для квиддича, означает, что Малфой не сможет прийти на отработку. Он же не может находиться в двух местах одновременно. Это шанс сделать свою часть работы и не столкнуться с ним. — Эй, ты чего застыла? Гермиона, ты меня слышишь? — подруга помахала ладонью у меня перед лицом, привлекая внимание. — Да-да, я обязательно разберусь во всем, Джин! Спасибо, что сказала! — на прощание бросила я, из последних сил рванув вверх по лестнице в Северное крыло.       Разобраться со Змеями можно было и чуть позже, тренировку они уже сорвали. — Эй, ты куда? Выход в другой стороне! — обескуражено крикнула в спину Джинни.

***

      Тёмные коридоры встретили меня недружелюбными тенями, которые плясали на стенах свой причудливый танец, когда я шевелила палочкой с огоньком Люмоса на конце.       В классе Прорицаний было достаточно светло по сравнению с узкой винтовой лестницей, что вела в башню.       Сюда сквозь большие витражные окна проникал мягкий лунный свет, отражаясь от многочисленных хрустальных шаров. Зрелище было поистине завораживающим, и я невольно залюбовалась, опустив палочку и забыв про страхи, терзавшие по дороге сюда.       Лунный свет тоже оставлял темные участки в углах просторного кабинета, но эти тени не пугали меня.       Я положила палочку на учительский стол, поднялась по невысокой лестнице, взглянула в окно, из которого прекрасно был виден серп убывающей луны. Дверь была приоткрыта, и я могла проследить, как узкая четкая полоска желтого цвета змеей стелется по полу, проходя по носкам моих туфель, и теряется за краем лестничной площадки.       «Интересно, кто же не потушил факел? Может, Малфой заглядывал перед тренировкой? Уверена, он бы не упустил возможности застать меня врасплох, но, к его неудаче, я решила сменить график на сегодня».       Легко толкнув дверь и проскользнув в маленькое помещение, я зажмурилась, привыкая к яркому свету комнаты.       Одно из кресел было повернуто так, что я могла рассмотреть лишь высокую изогнутую спинку. Оно стояло точно напротив факела, так что его длинная тень падала на носы моей обуви. Я невольно поджала пальцы на ногах, перекатываясь с носка на пятку. Половица подо мной надрывно заскрипела, заставив меня вздрогнуть. Но это было только начало. — Ну, здравствуй, Грейнджер. — М-Малфой?.. — Я растерялась, и мой взгляд заметался по комнате. — Разве ты не должен быть на тренировке? — Капитан не обязан посещать тренировки. К тому же, у меня есть дела поважнее, — слизеринец поднялся из кресла, впрочем, не спеша поворачиваться ко мне лицом.       Я стала продумывать отступление.       В мои планы вовсе не входила встреча с Малфоем. Как раз наоборот.       Я сделала слепой шаг назад, не отрывая взгляда от затылка Малфоя. Если мне удастся незаметно выскользнуть за дверь, я смогу избежать назревающего разговора, к которому я совсем не была готова.       Но Малфой опередил меня, резко развернувшись лицом ко мне. — Куда-то спешишь? — его тихий голос с наигранным любопытством вводил меня в легкое оцепенение. — Вот еще! — я собралась с силами и постаралась не показывать испуг голосом. — Я просто хотела поработать… но раз ты здесь, то я, пожалуй, пойду. Мне нравится работать в одиночестве. — У меня к тебе разговор, Грейнджер, — протянул Малфой, смотря куда-то в окно. — А кто тебе сказал, что я хочу с тобой разговаривать? — парировала я, продолжая медленно отступать к спасительному дверному проему. — Я бы на твоем месте этого не делал, — бросил Малфой, обходя кресло. Взгляд его блуждал от моих глаз к ногам. — Не делал что? — в полном недоумении спросила я.       Настойчивый слизеринец начинал меня нервировать, но как только я собиралась сделать очередной шаг назад, дверь за моей спиной с оглушительным хлопком захлопнулась от сквозняка, гуляющего по комнате. — Не так быстро, — Малфой подошел ко мне, остановившись в паре шагов. — Я ещё не закончил, — он с насмешкой взглянул на меня, пока я искала по карманам палочку, запоздало вспомнив, что оставила её внизу на столе.       Хотя чем бы она помогла сейчас? Ведь комната поглощает любую магию, и могу разве что ткнуть ею в грудь самодовольного придурка. Гаденыш не оставил мне путей к отступлению. Придется играть по другой тактике. — У меня к тебе пара вопросов, — расплываясь в опасной улыбке, Малфой продолжал наступление. — С какой стати я должна на них отвечать? — упрямство — моё лучшее качество, но, пожалуй, не в этой ситуации. — О, ты ничего мне не должна, — голос обманчиво спокойный, почти елейный, но глаза — чистый лёд. — Но это в твоих интересах. И перестань трястись как осиновый лист, это раздражает.       Только сейчас я заметила, что моё тело пробивает мелкая дрожь. — Здесь холодно, — я кивнула на окно, — и по твоей милости я прижата к холодной каменной стене! — Малфой насмешливо поднял брови, оценивая расстояние между нами. Он стоял в паре шагов, и я легко могла обойти его. — Только не говори, что боишься меня. — Естественно, нет. Это все вопросы? — язвительно поинтересовалась я. — Нет, я только начал. Почему ты меня избегаешь?       Я глубоко вздохнула, опустив голову.       Именно этого я и боялась. Он продолжал наступать. Расстояние между нами сокращалось, но я так и не могла подобрать слов. Мне вообще не хотелось начинать этот разговор. От раздирающих ее противоречий моя голова разболелась. Слизеринец выжидающе посмотрел на меня. Драко Малфой — Кто сказал, что я избегаю именно тебя? — Грейнджер оттолкнулась от стены и прошла вглубь комнаты, легко задев меня плечом, но не смотря в мою сторону. — Я же сказала, мне лучше работается в одиночестве. А вот ты следишь за мной. Зачем? — она села в кресло, сложив руки на груди.       Зря ты думала, что я стану отвечать на твои вопросы, Грейнджер. Здесь могу спрашивать только я. Твоя показная бравада забавна, но ты слишком плохая актриса. Я вижу тебя насквозь. — Я не слежу за тобой. Вот ещё! Совсем голову застудила? — Нетрудно было подделать в голосе ледяные нотки, от которых обычно шарахаются первокурсники.       Грейнджер недовольно сдвинула брови на переносице, показывая, что настроена скептично. Она не верила мне, да я и сам себе. — Ты лжешь, Малфой. — Её слепая уверенность в собственной правоте не произвела на меня никакого впечатления.       Я проследовал за ней и сел в свободное кресло, которое принес на следующий день после уборки, посчитав, что вести борьбу за комфорт будет неразумно. Взгляд блуждал по недовольному девичьему лицу, напряженным плечам, сжатым на них тонким пальцам, мурашкам на шее. — Можешь считать, как тебе угодно. Но ты избегаешь не только меня. Что случилось с твоими друзьями? — Это тебя не касается! — огрызнулась она, и я разглядел в её золотисто-карих глазах разгорающийся огонек злости. — Меня касается всё, что я хочу знать. Так что случилось? — с нажимом повторил я.       Она нервно выдохнула, пробормотав что-то вроде «избалованный ребенок». Я решил пропустить её бурчание мимо ушей. — Я не собираюсь отвечать на твои вопросы. Уясни это наконец.       Она казалась очень гордой и храброй, но я знал, на что давить. Моё любопытство будет удовлетворено любой ценой. На этот раз факел в комнате потух по моей инициативе. Пришлось вспомнить навыки невербальной беспалочковой магии и заранее убедиться в том, что старуха Трелони не учтет возможность владения таковой студентом.       Комната погрузилась во мрак.       Я услышал, нет, скорее почувствовал, как она замерла и затаила дыхание. Тишина нарушалась лишь моим размеренным дыханием. Я ловил кайф, прислушиваясь, как Грейнджер рвано хватает ртом воздух и царапает обивку подлокотников, вцепившись в них короткими ногтями. — Малфой, хватит. Прекрати это! — голос ее прервался на полуслове. — Только если ты всё мне расскажешь.       Ответом мне был яростный полушепот: «Мерзавец».       Я вернул в комнату свет, и спустя минуту тишину разорвал хлесткий звук пощечины. Она стояла надо мной, прекрасная в своём гневе. Огонь, который пылал в её глазах, был отражением пламени факела. От слез они блестели еще ярче.       Она по-прежнему прерывисто дышала и подняла руку для нового удара, но я вовремя перехватил её за тонкое запястье. — Ты бессовестный, наглый… ох, у меня даже слов не хватает! — она кричала, дергая руку, — Ты слизняк, Малфой! Пусти!       Я расцепил пальцы, как раз в тот момент, как она с силой дернулась и, не удержав равновесие, упала на пол. — Ты до ужаса неуклюжая. — я протянул руку, но она, словно дикий зверь, оттолкнула её, поднимаясь с пола и потирая ушибленную ногу. — Я вовсе не виноват, что ты не захотела говорить «по-хорошему». Пришлось принимать меры.       Если бы ее взгляд мог убивать, я был бы хуже, чем просто мертв. — По-твоему, это вообще нормально, лезть к людям в душу вот так?       Её колотила сильная дрожь, по щекам скатились крупные слезы.       Вероятно, я немного перегнул палку, и теперь у гриффиндорки началась настоящая истерика. Хотя мне не было до этого никакого дела. Так или иначе, я получу ответы на интересующие меня вопросы и продолжу спокойно жить. И плевать, если после этого она продолжит меня избегать.       Пусть хоть отчисляется. И бежит подальше, поджав трусливый хвост. — Ты понимаешь, что так не делается, Малфой? Так нельзя! Это бесчеловечно — давить на слабости людей ради своего удовольствия!       Она хотела было сказать что-то ещё, но захлебнулась воздухом и нескончаемым потоком слез, а после просто ослабла и чуть было не рухнула на пол. Быстрая реакция ловца помогла мне вовремя подхватить её, она просто обмякла в моих руках.       Это никак не прояснило ситуацию. Скорее наоборот, ещё больше все запутало.       Я усадил Грейнджер в кресло, следя, как она стеклянными глазами смотрит в окно и, кажется, совершенно ничего не соображает.       Впрочем, я тоже мало что понимал. Ясно было лишь одно: я перестарался. Непривычно было признавать свою вину. Но пустые карие глаза не оставили мне другого выбора. Я всегда получал некоторое удовольствие, доставляя людям проблемы или пугая их. Мне нравилось читать страх и смятение в их глазах. Это было результатом воспитания отца, которого всю жизнь интересовала власть и влияние семьи.       «Страх — самый надежный рычаг давления», — как по указке в голове всплыли слова Люциуса.       Но сейчас, смотря на стеклянные глаза сидящей напротив девчонки, я впервые почувствовал пустоту; чужой страх не принес привычного удовольствия.       Хотя я столько раз прокручивал в голове, как бы отомстить зубриле-Грейнджер за её длинный язык, сейчас, отомстив сполна, я не почувствовал удовлетворения. Наоборот.       Грейнджер закрыла глаза и перестала шевелиться. Словно сломанная кукла, она лишь дергала плечами, сотрясаясь в беззвучных рыданиях. — Грейнджер? — ноль внимания. Ещё раз: — Грейнджер, ты меня слышишь?       Она не реагировала. Видимо, испуг забрал у нее остатки моральных сил, и сейчас она больше напоминала вареный овощ, нежели пылкую, своенравную девушку. Я взял её за плечи и сильно встряхнул. Грейнджер медленно перевела на меня взгляд. — Мне холодно, — бесцветным голосом заявила она.       Ее состояние всё больше вызывало во мне чувство вины. И я готов был возненавидеть её за это.       Что ты творишь со мной?       Хотелось развернуться и сбежать подальше отсюда, лишь бы больше не чувствовать этого. Сняв мантию, я накинул её на плечи Грейнджер и двинулся к выходу.       Грейнджер разглядывала изумрудную подкладку моей школьной мантии. Все действия были заторможенными, словно кукольными. Она напоминала марионетку. Хотелось подойти и ещё раз хорошенько встряхнуть её, чтобы к ней вернулась прежняя жизнь, прежний запал и острый язык. Но я просто ушёл.       Не составило труда отыскать в запутанных коридорах школы вход на кухню.       Эту потайную дверь мы с Забини нашли ещё на третьем курсе и часто наведывались сюда за пирожными после ужина и на каникулах.       В большом просторном помещении с высокими потолками всё ещё кипела работа, будто домовики и вовсе не отдыхают. Подозвав одного из домовиков, я забрал у него поднос. Пугливое существо тут же скрылось из виду, прижав большие уши. — Я потом верну, — запоздало пообещал я.       Взяв со стола пару кружек и кофейник, я проскользнул мимо работающих эльфов, которые сжимались при виде меня.       Когда я вернулся в каморку, Грейнджер уже забралась с ногами в кресло, укутавшись в мою мантию, и что-то тихо бормотала себе под нос. Она даже не повернулась в мою сторону, хотя готов поклясться, она знала, что я пришел. — Я кофе принес. Ты согреешься, и мы продолжим беседу. — Ты хотел сказать: допрос? — поправила она. — Грейнджер, ты сама виновата. То, что я принес кофе, вовсе не значит, что я буду сейчас перед тобой извиняться. Нет уж, — я поставил поднос на подлокотник свободного кресла. — А что это значит?       Проклятая гриффиндорка снова ставила меня в тупик своими идиотскими каверзными вопросами. — Это вообще ничего не значит, — тут же ответил я, протягивая ей кружку, — ты же жаловалась, что тебе холодно. — Я не… — начала было она, но затихла, так и не закончив.       Мы сидели в тишине уже минут десять. Она не спешила начинать, я не хотел торопить. Я разглядывал её силуэт, освещаемый факелом: кудрявые волосы, как всегда, взлохмачены, под карими глазами залегли глубокие тени — они не то, что намекали на усталость, они кричали о затяжной бессоннице. Тонкие дрожащие пальцы сжимали кружку, вцепившись в них, как в спасательный круг.       В конце концов она первая подала голос: — Мы с Джинни поругались, — она игнорировала мой смешок, — всему виной моё свободное время, вернее, его отсутствие. У меня совсем не остаётся сил на то, чтобы прийти к друзьям. Подготовка к экзаменам, обязанности старост, ещё эта отработка… — Тебя никто не просил пытаться убить меня картами в первый учебный день, — перебил я.       Я до конца не был уверен, что Грейнджер возьмется выкладывать мне свою душу на блюдечке, но мой метод шоковой терапии всё же давал результат. — Почему тебя вообще это интересует? — Обычное любопытство. — Есть ещё вопросы? — Грейнджер поставила чашку на подлокотник и поправила мантию. — У нас впереди длинная ночь, — я кивнул на составленные вдоль стены коробки. Грейнджер с недоверием посмотрела на меня, я слышал, как в её голове вертятся шестеренки. Она отчаянно пыталась понять, где в этой ситуации подвох.       Честно говоря, я и сам пытался это понять.       Недавняя истерика гриффиндорки будто вывернула что-то внутри меня наизнанку. Стоило только увидеть переполненные слезами карие глаза, как мозг услужливо подкидывал образ зареванной напуганной девушки, распластанной на полу Малфой-менора. И от этого воспоминания нутро пробирало до мурашек.       Я постарался поскорее вытряхнуть из и без того тяжелой головы навязчивую иллюзию.       Чёрт с этим, сил разбираться во всей этой чепухе совсем не было. — Ты не объяснишь мне, что с тобой происходило в прошлый раз и сегодня? — без особой надежды на успех спросил я. — Ну нет, это слишком личное, — Грейнджер встала и передала мне мантию. — Брось. Ты расскажешь мне о своих страхах — я поделюсь своими. Всё честно. — Как-нибудь в другой раз, — она кинула мне один из шаров из распечатанной коробки.