Центр, приём

В ушах зазвенело, в носу свербело от запаха медикаментов, а глаза резал яркий свет, отражавшийся от белых стен. Девушка открыла глаза и огляделась. Этого помещения она не узнавала, нельзя ведь узнать то, чего никогда не видел. Да и если б она видела его раньше, это не помогло бы сейчас. 4 стены, идеально белого цвета, одно зашторенное окно, железная кровать с белым постельным, капельница, трубки и мониторы. Попытка встать отдалась болью в теле, в глазах моментально потемнело, но Саша упрямо пыталась подняться. За спиной послышалось твердое покашливание и строгий голос Кошкиной: — Далеко собрались, товарищ капитан? Тяжело вздохнув Астафьева села обратно. Каперанг расположилась на краю кровати. — Багира, нечего мне тут валяться, я в порядке. — Ага, мы с ребятами так и подумали, когда ты на асфальт упала. Рассказывай давай. — Что рассказывать-то... — Вега замялась, но увидев снисходительный взгляд каперанга, все же начала, — один из охранников был на 2 этаже, мы не успели его ликвидировать, он гранату бросил. Дана выстрелила, он полетел, но уже граната взорвалась. Меня оглушило, осколками посекло немного. Это в вертолете уже я сквозное заметила, тогда думала, что это царапина. Попыталась кровь остановить, химию вколола, думала, что до центра долечу, а там в госпиталь. — Горе ты луковое, Саша... — Багира сжала руку подчиненной, — ребятам-то чего не сказала? — Да они меня не сильно жалуют, как я вижу. — А ты попробуй поговорить с ними, я уверена, что тебе только кажется. Багира по-матерински улыбнулась и, что удивило женщину, ей улыбнулись в ответ. И не как раньше, натужно и фальшиво, а совсем по-настоящему, как улыбаются друг другу друзья. Но для себя девушка сделала вывод: не будет она ни с кем говорить, пусть и случись что на задании, пообещалась докладывать. В палату неспешно постучали, взгляд Веги вновь стал суровым, а сама девушка подтянулась, располагаясь полусидя. Даже сейчас, находясь в мягко говоря уязвимом положении, Саша отчаянно пыталась сохранять лицо и доказывать собственную силу воли. Листая медкарту, в палату вошел Виктор Сергеевич, местный врач, которого нерпы ласково прозвали эскулапом. Специалист он, разумеется, очень хороший, однако его недолюбливали бойцы. И нет, вовсе не за строгость или неопытность, а за то, что тот, как и положено хорошему врачу, пытался удержать бойцов в госпитале до полного выздоровления, хотя уже через неделю-другую спецы отчаянно рвались в поля. Мужчина подошел к изножью кровати, переключая взгляд с карты на хозяйку этой карты: — Ну что, давайте знакомится, а то я вас вон, только без сознания видел, — мужчина подошел ближе и протянул руку, — Виктор Сергеевич. — Александра Астафьева, Вега, — девушка, чуть приподнявшись, пожала руку врачу и снова легла. — Ну вот и славно. Ранение не очень серьезное, химия хорошо поработала, но на будущее, — врач смерил девушку грозным взглядом, — одной дозы достаточно. Ну так вот, ранение не смертельное, но недельку, а лучше две, на три я не надеюсь, надо бы побыть в госпитале. — А работать кто будет? Астафьева насупила брови и хотела скрестить руки на груди, но находящаяся в одной руке капельница и тугая повязка на другой, не позволили этого сделать. Кошкина уставилась на девушку убийственным взглядом, еще одна неугомонная... — Сармата вызовем или Тигра, полежи ты ради приличия недельку. Вить, я тебя прошу, недельку хоть подержи её. — Неделю, не меньше. Все ясно, товарищ... капитан, если не ошибаюсь? — Капитан, капитан...я поняла. Саша театрально поджала губы и отвела взгляд к окну. Хотелось бы зацепиться за что-нибудь взглядом, но ничего, как назло, не находилось. Врач покинул палату, что сделала и Багира, заставив перед тем Вегу пообещать пробыть в госпитале хоть неделю и слушаться врачей. Теперь же девушка осталась в тишине меж белых стен, от которых начала вновь болеть голова. В попытке унять боль, капитан прикрыла глаза и мгновенно провалилась в сон. И что ж они ей такое убийственное в капельницу залили... — Первый, это Сом, на связь. — Первый на связи. — В здании 5 боевиков, по оружию не понятно. Внимание всем, будьте осторожны, много растяжек. — Сом, помощь нужна? — Нет, мы с Вегой справляемся пока. До связи. — До связи. Сом ударил Вегу по плечу, обозначая начало передвижения. Они пообещали, что их отношения не повлияют на работу, что было именно так. На работе только работа, все остальное дома. Но случилась командировка на Кавказ. Задание затянулось и вот, в один из домашних вечеров в служебной квартире в ожидании доработки плана и начала операции, девушка зашла в спальню, чуть переминаясь с ноги на ногу. Тревога была замечена парнем и тот поднялся, взяв за руки Сашу. — Милая, что-то случилось? — Дэн, надо поговорить, — девушка потянула парня к краю кровати, тяжело выдохнула и нехотя начала рассказывать, — у меня задержка была, тест сделала. В общем... — Астафьева сжала руку парня, — я беременна, Дэн. Из груди будто выбили воздух и девушка заплакала, спрятав лицо в ладонях. По щекам потекли слезы, в горле встал противный ком. Беременность для спеца означала одно - конец карьеры, увольнение. А для Саши увольнение было почти равно смерти, работа стала для неё всем, там были друзья, место, семья, там была ее жизнь. Шок прошел и молодой человек крепко прижал девушку к себе. — Сашка, ты чего, родная? Это же какое счастье! — Денис прижал девушку ещё сильнее. — Какое счастье? Это ж мне уволиться нужно, да и потом, мы военные, мы каждый день в опасности, — Астафьева всхлипнула, — Денис, что делать? — Радоваться, милая, радоваться. Сейчас дождемся задания, быстро закончим, поедем в Питер, скажем всем и будем жить счастливо. — Думаешь? — у Саши дрогнул голос. — Уверен. Парень поцеловал девушку в лоб и погладил по волосам. Они не планировали, но раз так получилось, значит, это суждено. Они провели вечер вместе и легли спать, но около 3 часов ночи ребят подняли по тревоге. Сборы заняли не более пятнадцати минут, а дорога по пустому ночному городу около двадцати. Собравшаяся в центре группа была проинструктирована всего за час и "Кобры" загрузились в вертолет, где начали активно делиться на двойки и обсуждать план операции. Разумеется, Дэн сразу заявил, что будет с Вегой, ведь кто защитит лучше любимого человека. Вертолет приземлился за несколько километров и кобрам предстоял марш-бросок по пересеченной местности под палящим солнцем Кавказа. А вокруг горы, почти нет тени, укрыться негде ни от жары, ни от врага, а потому кобры соблюдали недюжинную осторожность и режим радиомолчания. Они уже подходили к нужному месту, когда один из бойцов нарвался на растяжку. Никто не пострадал, но группа была обнаружена, началась перестрелка. Кобры подходили все ближе к базе, уничтожая террористов одного за другим. И вот осталось около 4 человек, которые зашли внутрь, что пришлось сделать и кобрам. Разделившись по двойкам, они двинулись осматривать помещения. Когда Вега и Сом поднялись на второй этаж и осторожно двинулись по комнатам, прикрывая друг друга, бойцы доложили о трех убитых бандитах и о том, что первый этаж пуст. Обойдя все комнаты, осталось лишь две и Вега предложила разделиться, и пусть Сом был против, это было самым разумным решением, как минимум так они думали тогда. И вот ребята стоят спинами друг к другу, синхронно открывают двери и... Раздается выстрел. Вега не успела и повалилась на бетонный пол, сильно ударившись головой. Пуля прошла насквозь через плечо, после чего фонтаном хлынула кровь, во рту появился металлический привкус. Девушка испуганно бегала глазами, пытаясь найти Дениса. — Саша! — парень бросился к Веге, параллельно пытаясь зажать плечо. Базовые медицинские знания давали понять, дела плохи, — потерпи, милая, потерпи... Парень сел у головы коллеги, которая прикрыла глаза, плотно замотал руку и достал из нагрудного кармана жилета оранжевую аптечку, извлек оттуда шприц-тюбик и с силой вколол его Веге. Та через пару секунд открыла паникующие глаза и хотела ухватиться за плечо, но Сом перехватил её руку: — Терпи, Сашенька, терпи, родная, сейчас подействует. Действительно, препарат начал действовать и Вега даже попыталась встать, но Сом прижал её к полу. Тут действительно было безопаснее, чем вставать и идти за помощью. Денис встал и прошел в комнату, успокаивая засыпающую от препаратов Вегу, что все будет в порядке. Комната, которая с виду казалось маленькой, по факту была разделена бетонными перегородками, словно лабиринт. Хорошо же постарались бандиты... Поворот, еще один в другую сторону и выстрел. Сом лежит между стен, а диверсант перепрыгивает через него, через потерявшую сознание снова, Вегу, и бежит вниз, где получает пулю в лоб. Кобры бегут наверх, докладывают в центр о двух трехсотых в группе и им срочно вызывают медицинский вертолет. Тогда то Вега и стала недолюбливать вертолеты. Пространство заполонила тьма, летели поздно, света внутри нет, в носу стоял запах перевязочных материалов и антисептика. Девушка снова провалилась в обморочное состояние, услышав до этого лишь тихое "все"... Очнулась девушка в стенах лазарета и сразу же попыталась сесть, но ей на плечо легла тяжелая рука. Рядом сидел её коллега, накинувший на плечи медицинских халат. Крупный парень с темными волосами, ростом головы на две(что не мало) выше самой Веги. Тот стыдливо опустил голову, понимая, что так или иначе сказать придется. — Шатун, что с Денисом? — девушка сдавленно хрипела и все время пыталась встать, — если будешь молчать, я клянусь, я тебе голову оторву. — Саш, тут такое дело, — парень пусть и был переговорщиком, но к такому он был не готов. Он замялся, не зная, как правильнее сказать, тут нет правильных слов. — Миха, нет, — девушка все же приподнялась и схватила парня за плечо, — нет, Миш, это не правда, Миша, нет. Парень лишь снял со своего плеча её руку и сжал покрепче. Ни сильный парень, ни тем более хрупкая девушка не справятся с таким потрясением. — Миша, скажи, что ты врешь и Дэн сейчас придет, — заплаканными глазами Вега уставилась на сослуживца, — Денис...Сом! Сом, нет! Денис, нет, Денис! Девушка сорвалась в крик и упала в объятия своего коллеги. Его к ней и отправили остальные бойцы группы, мол самый спокойный. Сами же бойцы стояли под дверью и, услышав отчаянный крик, хотели было рвануть в палату, но через стеклянную перегородку все стало понятно. Михаил прижимал к себе изо всех сил вырывающуюся девушку, которая через пару секунд сорвалась в крик и слезы, перестав бороться. Парень помотал головой из стороны в сторону, сейчас группа сделает только хуже. Ребята все поняли и ушли, но совсем не далеко. Они почти успели дойти до выхода из лазарета, когда на весь коридор раздался громкий голос Шатуна, который пытался найти врача. Вега резко села на кровати, по щекам текли слезы, оставляя солёные дорожки, а тело трясло, словно от жуткого холода. Девушка осмотрелась вокруг и её будто током прошибло, все такое же: и стены, и кровать, и пол, и странные врачи в странных халатах. Хотя чему тут удивляться, все лазареты при спец центрах одинаковые. Белые стены, простейшие койки, старенькие штативы для капельниц и врачи в зеленой форме с небрежными халатами на плечах. С силой сжав кулаки, она встала и подошла к окну, опираясь на подоконник. Капельницу убрали пока она спала и больше никакие трубки не сковывали движений. На улице было пасмурно, небо закрыли серые дождевые тучи и началась гроза. Ничего лучше и не придумаешь для выздоровления... Саша закусила губу, подавляя всхлипы. Она никогда не позволяла себе на работе такой вольности, но сейчас, когда она слаба физически, ей стало тяжело держать лицо. В дверь постучали, ручка дернулась вниз, и девушка вытерла слезы. — Вега, привет, я тут это, проведать тебя. В палату медленно зашел Борис, переминая в руках пакет с апельсинами. Девушка даже не обернулась. — Привет, Бизон. Как там ребята? Ты как сам? — Мы в порядке, Кота подлатали, Уму тоже, меня подшили. Ты у нас тут самая несчастливая. — Ничего, недельку поваляюсь и на работу. — Не дури, тут бы недели две хотя бы, думаешь я с врачами не говорил? — Я знаю, что говорил, но я все сказала. Девушка шумно втянула носом воздух и вернулась к койке. Удивительная способность её организма за секунду прятать слезы сохранилась ещё с детства и частенько выручала с тех пор, когда она занималась вообще всеми видами спорта. Мужчина положил фрукты на тумбочку и сел на стул у кровати, сделав серьезное выражение лица. — Как там Багира? Перенервничала? Мне-то она не сознаётся, — Астафьева изо всех сил старалась не пересекаться взглядом со старшим коллегой. — Ругалась сильно, сказала, что мы ей волос седых добавили, за тебя волнуется,  — Бизон задумался, — мы все за тебя переживаем, ребята правда ходить к тебе боятся. — Я ж не кусаюсь, чего меня бояться. — Тогда передам всем, что ты гостей принимаешь. Пойду я, Батя вызывал... Бизон прошел к двери и уже потянул ручку вниз, когда его непривычно по-доброму окликнула Астафьева: — Спасибо за апельсины, люблю их. — Да не за что, обращайся. Бизон ушёл, широко улыбаясь самому себе. Ему крайне странно было понимать, что неразговорчивая доныне капитан решила излить душу именно ему. Хотя нельзя было это назвать излитием души, но даже то, что она просто поблагодарила мужчину, уже было крайне необычно. Сама же Вега расплакалась вновь, только за сослуживцем закрылась дверь. Недавняя травма, как физическая, так и моральная, её сильно подкосили. И пусть комиссия(не без давления сверху) допустила девушку, но она не была до конца готова. Разумеется во время непосредственно боевого задания, Астафьева включала все возможности на максимум и не давала даже мнимой слабины, но стоило ей услышать по гарнитуре взволнованный голос начальства или кого из коллег, как внутри моментально нарастала тревога, а на глазах норовили появиться слезы. Но девушка изо всех оставшихся сил старалась скрывать, но теперь все это вылезло ей боком. Сейчас же Вега задыхалась от собственных слез. Но стоило ей услышать хоть небольшой шорох за дверью, как она тут же стирала с лица слезы и, тяжело сглотнув, пыталась привести голос в норму. В таком режиме прошло примерно полторы недели. Сашу ежедневно навещали сослуживцы и начальники, знатно ей надоедая. За это время она пыталась сбежать примерно 4 раза, но уйти дальше выхода из лазарета ни разу не получилось, увы. И лишь спустя полторы недели врачи, устав бороться с капризной пациенткой, дали Астафьевой добро на участие в операциях. Правда со рвущейся в бой девушки пришлось взять обещание, что она будет менять повязки до и после всех выездов "в поля", да и в целом будет осторожна. Не обошлось и без угроз, пришлось сказать, что любое опасное поведение приведёт сначала в лазарет, а потом в кабинет Пригова. Астафьева собрала свою скромную сумку и тяжело выдохнула, присаживаясь на аккуратно заправленную койку. С тех пор, как Дениса не стало, она ненавидела попадать в больницы ещё больше. Раньше с ней был любимый человек, один лишь взгляд которого говорил, что все хорошо, что все наладится, один лишь взгляд которого дарил неописуемое количество любви и тепла. А сейчас она осталась одна, совсем одна. Без прежних друзей, которые по-настоящему стали её семьёй, без любимого человека, и в новом коллективе. Стены палаты давили с нечеловеческой силой и к горлу вновь подкатывал ком. Она хотела уйти, сбежать, но нужно было дождаться врача, дождаться последнего осмотра и тогда уже выйти наконец отсюда. За спиной послышалось деликатное покашливание. — Ну что, капитан, готовы к выписке? — Кошкина обошла койку и встала у окна так, что оказалась ровно напротив сидящей коллеги. — Еще спрашиваешь. Не могу уже тут сидеть, тошно. — Ничего, Виктор Сергеич обещался подойти с минуты на минуту, я пока с тобой посижу, чтоб ты не скучала. — Как там ребята? — Все в порядке, работают, тренируются. — Ну замечательно, — Астафьева опустила глаза и, нервно выдохнув, сжала кулаки, — Багира, ты прости, что я тебя нервничать заставила, я даже подумать не могла, что он успеет выстрелить до взрыва. — Ой, Сашка, Сашка... — каперанг села на койку и приобняла коллегу, — мне не привыкать, я же знала куда иду, но ты, будь добра, позаботься о себе, будь внимательнее. И помни, что вы команда и вы все друг за друга горой, ребята за тебя тоже горой, несмотря на то, что ты новенькая. — Да я знаю, Багира, просто... Астафьева не успела договорить. В палату, весело листая карту, вошел врач. Мужчина объяснил что-то заумное Кошкиной, параллельно осматривая руку Веги, и удалился, отпустив наконец травмированную девушку работать. Багира покинула палату вместе с Александрой и они, виляя по коридорам мимо здоровающихся младших по званию коллег, прошли до комнаты отдыха. Там девушек уже ждали. По комнате разносился запах черного чая, который дымился в заварнике, стоящем на столе рядом с небольшим тортиком. Рассевшись по диванам, бойцы принялись обсуждать происходящие события, параллельно накладывая друг другу торт. Тем же вечером Астафьева, проводив коллег по домам, заняла диван, на котором только недавно сидела с чашкой чая в руках. Ехать домой категорически не хотелось, да и её травмированная рука не позволяла управлять ни машиной, ни мотоциклом, ни любым другим транспортным средством. Радовало лишь то, что теперь, когда девушка осталась одна, она могла не скрывать прием обезболивающих. Рана зажила, но фантомная боль давала о себе знать. На руке красовался розовый шрам, который, для избежания травмирования, приходилось закрывать большим медицинским пластырем. Приняв несколько таблеток штатного анальгетика, Саша взяла бумажки, которые нужно было заполнить для очередных отчетов. Ложиться спать она не слишком торопилась, пусть и стрелка часов давно перевалила за полночь. Но усталость в купе с физическим состоянием и приемом бессчетного количества лекарств дали о себе знать, девушка уснула, сидя на диване с ручкой в руках. Так, в сидячем положении, она проспала до самого утра, до будильника, который она завела на 6 часов, дабы привести себя в подобающий вид до прихода коллег. На удивление сны её не мучали. Наверное все дело в таблетках, которые напрочь отключали не только физические ощущения, но и эмоции. Девушка выбралась в коридор и прошла к автомату за кофе. Надежда, что он взбодрит хоть немного еще теплилась в душе, но угасала с каждой минутой. Астафьева выбрала напиток и присела на лавочку под звонкое жужжание машины. В коридоре густилась тьма, еще никого толком не было на рабочем месте и девушка откинулась на стену, в ожидании своего кофе. Правда сон оказался сильнее и Вега отключилась за долю секунды. Сейчас же её вновь начали мучать кошмары о прошлом. Она вновь и вновь переживала ту нечеловеческую боль утраты, пока её не разбудило осторожное прикосновение. Девушка вздогнула и попыталась ухватить чужую руку, но Кошкина успела раньше. — Сашка, ты чего? — Прости, Багира... — капитан встала и подошла к автомату, — а... — Твой кофе давно остыл, вот, я тебе новый взяла,  — каперанг протянула подчинённой стакан, — я тебе напоминаю, что ночью нужно спать. — Я спала... Прости, Рит. Сколько время? — Уже 7, ребят еще нет, так что иди переоденься. — Да, спасибо. Астафьева благодарно улыбнулась и ушла в сторону комнаты отдыха. В руках дымился черный кофе, хотя любой кофеман, пожалуй, назвал бы эту пыль горных дорог феерическим извращением. Но уставшим вечно военным было совершенно плевать, пыль там горных дорог или вкуснейшая арабика, лишь бы бодрило. В коридорах теперь было значительно больше света и мимо неспеша проходили сотрудники. Очевидно, они тоже шли за кофе, чтобы немного освежить мозг перед началом рабочего дня. Вега дошла до комнаты и открыла шкафчик со своим позывным, достала оттуда новую полевую форму и принялась переодеваться. Она уже сменила брюки и только сняла кофту, как за спиной еле слышно открылась дверь. — Ого... — в комнату робко шагнула Уманова — это у тебя откуда такой шрам? Александра рывком натянула кофту и с силой хлопнула дверцей шкафчика. Этот шрам с того самого дня. Все шрамы, покрывавшие ее спину, остались от того дня, когда она потеряла все, что было ей так дорого. — Много будешь знать—скоро состаришься. Девушка присела на диван и взяла свой стаканчик с наполовину остывшим кофе. Она ненавидела эти расспросы о прошлом, что было не удивительно, свежие ещё душевные раны были уж слишком глубоки и болезненны. Астафьева опустила глаза, разглядывая поверхность напитка. Черный, словно ночной океан, кофе заставлял вспомнить. Вот они подходят на катере к берегу, спрыгивают прямо в воду и мочат до колен ноги. Вот они делятся на двойки и разбредаются по мелколесью, изредка связываясь по рации. Вот они подходят к зданию, ведя до того момента ожесточенный бой, вот заходят внутрь... Рывком Саша выпила напиток и скомкала одной рукой стакан. Коричневый тонкий пластик звонко хрустнул и отправился в урну. Уманова лишь молча проследила за тем, как стремительно капитан покинула комнату и направилась в тренажерку. Вега влетела в зал и оперлась руками о холодный металл шведской стенки. К горлу подкатывал ком, в груди щемило, а руки дрожали от распространяющегося изнутри холода. Она словно оказалась в вакууме, наедине со своими эмоциями, бьющими через край. Словно в забытие она повесила на небольшой крюк под потолком боксерскую грушу и замотала руки бинтами. Удар за ударом выходила боль. Девушка нанесла двойной удар и уцепилась за верхнюю часть груши. По щекам стекали слезы, а из груди вырывался немой крик. — С..сука... Александра ударила кулаком по груше, от чего бинт размотался, а по костям прошла волна боли. Но казалось, будто ей это вовсе не важно, девушка молча выпрямилась, размотала руки окончательно и села на стоящий рядом тренажер, быстро вытирая слезы и востанавливая дыхание.