Гермиона Грейнджер и Небесный Вихрь

             Проснувшись от солнечных лучей, проникших в комнату, Гермиона вспомнила о вчерашнем происшествии. С мимолетной надеждой она посмотрела на стол и её сердце на мгновение остановилось — обугленный листок с заданиями по математике всё ещё лежал там. Уткнувшись лицом в подушку, она с отчаянием подумала: «Это не был сон. Но как это возможно? Что со мной не так?» Беспокойные мысли вновь охватили ее.       Вчера Гермиона засиделась допоздна за домашними заданиями по математике. Нет, ничего сложного, для такой целеустремленной и одаренной десятилетней девочки как она, в этих заданиях не было. Гермиона разобралась с ними довольно быстро. Но она никак не могла освободиться от назойливых мыслей, крутившихся вокруг одного имени – Барбара Грейсон. Эта светловолосая девочка, ее одноклассница, превратила жизнь Гермионы в настоящий кошмар. Последний год обострил их вражду до предела, издевательства Барбары стали более злонамеренными, ее ухмылки — более ядовитыми, а насмешки — ежедневным испытанием для Гермионы. Если и был кто-то на белом свете кого обычно уравновешенная Гермиона ненавидела, это была Барбара.       Грейсон также отличалась умом, и поэтому ее сильно раздражало превосходство Гермионы буквально во всех предметах. Стремление к лидерству явно текло в жилах Барбары - дочери мэра их маленького городка. Она не привыкла быть на вторых ролях. Не имея возможности обогнать Гермиону в учебе, Грейсон отыгрывалась на ней в остальное время. Хуже всего было то, что у Барбары было много подружек, поддерживающих ее во всем, включая травлю Гермионы. В последний раз их внимание привлекла ее прическа. Гермиона не придавала большого значения уходу за своими густыми каштановыми волосами, не считая это важным. Однако Барбара и ее подружки усмотрели в этом повод для насмешек, объявив ее прическу «деревенской привычкой ходить лохматой, как лошадь». Следом за этим, они прицепились и к немного выступающим вперед зубам Гермионы, а дальше пошло-поехало…       Так, сидя за столом с готовым домашним заданием в руках, Гермиона думала о своей ненавистной однокласснице. Мысли ее были крайне далеки от дружелюбных, в ней бурлила злость и желание отомстить… Но неожиданный поворот выдернул ее из этого омута мрачных мыслей — листок с заданием загорелся прямо в её руках. С испугом Гермиона бросила его на стол и поспешно придавила книгой, пытаясь погасить пламя. Когда огонь был потушен, она осталась сидеть, ошеломленная произошедшим. Как это могло случиться? Почему листок вдруг вспыхнул? Вопросы вертелись в её голове, но ответов не было. Не найдя объяснения и почувствовав усталость от прошедшего тяжелого дня, Гермиона предпочла лечь спать, а выяснение причин оставить на утро.       Проснувшись, Гермиона попыталась навести порядок в своих мыслях. "Он не мог сам собой загореться," - рассуждала она. "Значит, что-то должно было его поджечь. Теперь осталось выяснить, что именно." Встав с кровати, она подошла к столу и осмотрела его с еще большим вниманием. На ее взгляд, единственным объяснением могла быть настольная лампа. Хотя она и располагалась на безопасном расстоянии, других объяснений Гермиона не находила. "Наверное, задумавшись, я не заметила, как поднесла лист с заданиями слишком близко к лампе, и он вспыхнул," - заключила она. Гермиона всегда умела находить логические объяснения даже самым необычным событиям и гордилась своей способностью к анализу.       Мысли Гермионы о вчерашнем вечере были внезапно прерваны, когда в комнату вошла её мама, Эмма Грейнджер. Между матерью и дочерью было много схожего: и та же копна немного взъерошенных каштановых волос, и похожие черты лица. Эмма улыбнулась Гермионе с той теплотой и любовью, которую может дать только мать. Но заметив, что Гермиона все еще не готова и стоит в пижаме, её улыбка сменилась выражением беспокойства.       - Гермиона, с тобой все хорошо? Нам скоро нужно выходить, - сказала Эмма немного озадаченным голосом, - Почему ты ещё не собралась?       Эмма привыкла к пунктуальности своей дочери и ее теперешний вид, говорил, что с ней что-то не так. Гермиона на мгновение замерла, осознав, что она опаздывает, и быстро отреагировала:       - Прости, мам, я… просто немного отвлеклась... - сказала она, стараясь скрыть своё смятение. - Сейчас я буду готова, - добавила Гермиона и, вскочив из-за стола, направилась к ванной.       Эмма проводила ее взглядом полным заботы и тревоги. «Взрослеет…» - подумала она, - «и вместе с возрастом приходят новые проблемы». Она чувствовала, что у Гермионы на сердце неспокойно, хотя в ответ на все вопросы о своем самочувствии или проблемах дочь отвечала обыденным: "Всё хорошо". Эмма подозревала что беспокоит Гермиону. От ее учителей она слышала, что отношения дочери с одноклассниками оставляют желать лучшего.       Перед тем как прикрыть дверь комнаты, Эмма окинула ее взглядом. Все было как обычно. В комнате царил полный порядок. Полки были заставлены стройными рядами книг, стол был покрыт стопками тетрадей. Фотографии и награды на стенах, гордо заявляли о школьных успехах ее дочери. И лишь в одном углу комнаты немногие оставшиеся игрушки взирали на мир с легкой укоризной - Гермиона так мало поигралась с ними.       Через десять минут, Гермиона вышла в гостиную, на ходу поправляя волосы и одежду.       - Я готова, - сказала она наигранно бодрым голосом, - Можем ехать.       Гостиная дома Грейнджеров отличалась простором и светом. Большой удобный диван и кресла по бокам стояли вокруг центрального столика. Ровные стопки газет и книг лежали на нем. В одном из кресел с чашечкой кофе и утренней газетой в руках сидел отец Гермионы – Джон.       Джон был высоким брюнетом, очень строгого вида. Читая газеты, он надевал очки, что, по мнению Гермионы, придавало ему еще большей строгости и серьезности. Супруги Грейнджер, оба дантисты, работали в одной и той же стоматологической клинике. В то время как мама Гермионы специализировалась на детской стоматологии, ее отец занимался хирургическими операциями и пользовался большим уважением в клинике.       Увидев дочь, Джон, взглянул на часы. Было время отправляться на работу. Он аккуратно сложил газету на стол в стопку с другими, затем встал, расправил полы элегантного пиджака и, дождавшись Эмму, вся семья направилась навстречу своему новому дню.       День выдался слегка пасмурным, идеально отражая настроение Гермионы. Она плотнее укуталась в свое легкое пальто, направляясь к машине и осматривая тихий городок Оукридж. Расположенный всего в нескольких километрах от суеты Лондона, их район славился уютными домами с безукоризненными лужайками, создавая идеальную сцену для спокойной жизни, наполненной простыми радостями, такими как утренний чай в саду или вечерняя прогулка по мирным улицам.       Гермиона, утроившись на заднем сиденье автомобиля, уперлась лбом в прохладное стекло. Она всегда находила утешение в мимолетных картинках за окном — домики, зеленеющие лужайки, спешащие по своим делам люди, — это было как медитация по пути в школу. Но сегодня эти привычные сцены не приносили Гермионе обычного спокойствия. Мысли о предстоящем дне тяготили ее. Барбара вчера едва ли закончила очередной раунд насмешек, и Гермиона с ужасом ждала продолжения. Она тяжело вздохнула, поглощенная мрачными раздумьями, когда услышала вопрос от мамы, обернувшейся к ней с переднего сиденья:       - Герми, ты уверена, что не хочешь мне ничего рассказать?       Взгляд мамы был наполнен молчаливой просьбой поделиться, но Гермиона лишь отрицательно покачала головой, уклоняясь от ее взгляда. Она не могла представить, как ее мама могла бы помочь в этой ситуации, и не хотела нагружать ее своими проблемами.       Хуже всего было осознание того, что перспектива смены школы в следующем году не обещала никаких улучшений. Барбара планировала перейти в ту же школу, куда родители Гермионы намеревались перевести свою дочь. Это означало, что все будет по-старому или еще хуже. Гермиона чувствовала себя пойманной в ловушку обстоятельств, из которой не видела выхода.       Подъехав к школе, Гермиона попрощалась с родителями и, не спеша, направилась ко входу. Когда она подошла поближе, перед ее глазами предстала тревожащая картина, от которой ей стало не по себе. Несколько учеников из ее класса окружили новенького, Томми, и, судя по всему, не собирались его просто так отпускать. Томми появился в их школе совсем недавно после переезда его семьи в их городок из удаленного сельского района на севере. Маленький и хрупкий для своего возраста, мальчик, опустив голову и сжимая в руках свой ранец, пытался обойти задир, но куда там, они были намного больше его и явно еще не навеселись.       Гермиона почувствовала, как в её груди зарождается тяжёлый комок. Она сама не раз была объектом насмешек этих же ребят и знала, что вмешательство может лишь усугубить её положение, особенно с учётом её текущих проблем с Барбарой. Но, с другой стороны, она отчётливо представляла, через что сейчас проходит Томми. Гермиона буквально на себе ощущала тычки больших ребят, а их насмешки, вызывали у нее отвращение. В конце концов, это было просто несправедливо, а у Гермионы было прирожденное чувство справедливости, из-за которого, правда, она страдала уже не один раз.       Все эти мысли кружились в ее голове, пока Гермиона шла по направлению ко входу в школу. Однако, чем дольше она слышала грубые выкрики, тем меньше могла сдерживать себя. Наконец, не дойдя до входа в школу всего несколько шагов, Гермиона неожиданно для себя остановилась, обернулась к ним и с голосом, дрожащим от волнения, но полным решимости, громко заявила:       - Вы выбираете кого-то поменьше, чтобы поднять свою самооценку? Другого способа доказать, что вы чего-то стоите у вас видимо нет!       Задиры замерли, уставившись на Гермиону. Последний год они чувствовали себя хозяевами в школе и не привыкли чтобы кто-либо перечил им, а уж тем более открыто бросал им вызов. Она даже на секунду подумала, что может быть все обойдется… Однако, обернувшись и увидев перед собой Гермиону, их лица исказились насмешливыми ухмылками. Самый крупный из них, Джейк, с презрением в голосе сказал:       - О, посмотрите, это наш книжный червь выполз на защиту бледной моли!       Его слова заставили сердце Гермионы забиться быстрее. Её губы дрогнули, но она собрала в себе силы не показывать свою растущую неуверенность. Остальные ребята разразились грубым смехом, подхватывая тему для дальнейших издевательств. Гермиона чувствовала, как её лицо пылает от стыда и гнева, но она старалась держать себя в руках. Джейк, довольный произведенным на своих друзей впечатлением, продолжил:       - Может быть, ты сможешь рассказать нам историю каково это быть невыносимо умной занудой, Гермиона?       Как назло, именно в этот момент Гермиона заметила Барбару. По всей видимости, она только что прибыла в школу и с недоброй ухмылкой наблюдала за происходящим. «Вот я и напросилась», - пронеслось в голове у Гермионы, чьё сердце сжалось от ожидания неприятностей. «Но зато я достигла своего», - утешала она себя. Томми, воспользовавшись моментом, когда все внимание было приковано к Гермионе, ускользнул мимо задиравших его ребят и быстро забежал в школу.       Тем не менее, Гермиона не намеревалась оставлять их оскорбления без ответа. Собрав остатки уверенности, она громко сказала:       - Боюсь слушать истории — это слишком сложно для вас. Для начала подберите себе что-нибудь своего уровня, типа раскраски, возможно с ней вы справитесь. — после чего, развернувшись, она пошла в школу.       Джейк побагровел и, насупившись, двинулся к ней, но тут его остановила Барбара.       - Джейк, - услышала Гермиона ее мягкий голос, - есть другие способы отомстить.       Гермиона бросила взгляд на Барбару из-под арки входа в школу. Взгляд Барбары был полон угрозы, и не предвещал ей ничего хорошего. Затем Грейсон, не скрывая своих намерений, начала что-то тихо шептать Джейку на ухо, искоса глядя на Гермиону. На его лице вскоре появилась самодовольная, мерзкая улыбка…       После утреннего инцидента у входа в школу, день Гермионы был омрачён серией неприятностей. Обычные насмешки, к которым она уже успела привыкнуть, на этот раз приняли более грубый и вызывающий оттенок. Джейк и его друзья, подстрекаемые Барбарой, присоединились к ежедневным издевательствам, делая их почти невыносимыми. Однако в этот раз одними насмешками они не ограничились.       Все началось, вполне ожидаемо, с Барбары. Она шла со стаканчиком кофе в руках прямо на Гермиону. Рядом была учительница математики, миссис Эшворт, поэтому Гермиона чувствовала себя в безопасности – Грейсон в присутствии учителей всегда вела себя безупречно. Но в этот раз Барбара "случайно" споткнулась, облив кофе не ожидавшую подвоха Гермиону с головы до ног.       - Ой! - своим милым голоском тут же воскликнула Грейсон. - Извини, я такая неуклюжая, - Ее усмехающийся взгляд говорил совершенно о другом, но учительница не видела ее довольного лица…       - Ты... ты это специально! – тут же выпалила Гермиона, шокировано глядя на Барбару, пока кофе стекало с ее школьной формы. Та тут же сделала вид, что необычайно расстроена и оскорблена таким обвинением.       - Как ты могла такое подумать? – возмущенно сказала она и обернулась, ища поддержки у миссис Эшворт.       Гермиона знала, что Барбара была ее любимицей и учительница тут же доказала это, сказав:       - Гермиона, я не думаю, что Барбара сделала это нарочно. Ты же сама видела, она просто споткнулась.       - Но… - начала было Гермиона.       - Не надо никаких «но», - прервала ее миссис Эшворт, - Просто признай, что ты была неправа и извинись.       Ошарашенная Гермиона чувствовала, как её обуревает негодование от такой явной несправедливости. Стоявшая спиной к учительнице Барбара, просто упивалась ее ошеломленным видом.       - Ну что вы миссис Эшворт. – проворковала она, - Какие извинения? Я прекрасно понимаю чувства Гермионы и совсем не обижаюсь на нее.       С этими словами она изобразила на своем лице все понимающую улыбку и развернувшись ушла.       - Учитесь, мисс Грейнджер, - назидательно произнесла Эшворт, - Вот что значит настоящее благородство!       Наблюдавшие за сценой одноклассники едва сдерживались от смеха и дали волю своим издевкам, как только учительница математики скрылась за углом. Как оказалось, это был лишь утренний кофе… В течение дня последовало еще несколько подобных эпизодов. Правда, в этих случаях дети, обливавшие её, не устраивали такого зрелища, как Барбара, но это не делало ситуацию для Гермионы менее болезненной. Пиком стал момент, когда Джейк открыто облил её кофе, наслаждаясь её растерянным видом, пока она смотрела на него сквозь капли кофе, капающие с ее ресниц.       В этот ужасный день случались и другие неприятности. Во время обеда, сидя за столом в столовой, Гермиона почувствовала нечто липкое на стуле — оказалось, кто-то прилепил к нему жвачку. Барбара и Джейк, заметив ее реакцию, обменялись довольными взглядами, едва скрывая улыбки. На уроке физкультуры, когда команды были уже разделены, Гермиону "случайно" выбили из игры мячом, метко брошенным Джейком. Учитель, занятый другими учениками, не заметил происшествия, а она старалась не показывать, насколько ей больно.       Гермиона заметила, что Томми тоже достается. Похоже, что их недруги объединились и теперь доставали их обоих. «Не сделала ли я ему медвежью услугу», подумала Гермиона. «Раньше его доставал только Джейк, а теперь все кому не лень». Томми выглядел пришибленно и не отвечал на насмешки.       Перед последним уроком она ненадолго отлучилась из класса, а когда вернулась назад, то обнаружила, что сумка с ее вещами пропала. Весь класс с удовольствием ждал что же произойдет дальше. В этот момент прозвенел звонок, учительница зашла в класс. Это был урок математики и вела его миссис Эшворт. Она попросила всех занять свои места и достать учебники. Гермиона была в растерянности и не знала, как ей поступить. Тут она услышала вопрос учительницы:       - Гермиона, ты заснула? Почему ты не достаешь свои учебники? - Миссис Эшворт подошла к ней поближе и нахмурилась, - Что с тобой случилось? Ты выглядишь… неопрятно.       Гермиона колебалась, не зная, с чего начать свой ответ. Отношения между ней и Миссис Эшворт были не простыми. Все началось в прошлом году, когда Гермиона, едва получив контрольную по математике, сдала её с ответами обратно менее чем через минуту. Учительница, не пряча своего изумления, выдвинула предположение, что Гермиона, возможно, заранее подготовила ответы, даже не исключая версию о краже заданий из учительской.       Следствием этого стали многочисленные неприятные встречи: сначала с учителями, затем с директором, и, наконец, с её собственными родителями. Они, стараясь защитить дочь, оказались втянутыми в эту историю, выслушивая обвинения и пытаясь убедить всех в невиновности Гермионы. Хотя порой дома они и сами пытались добиться от Гермионы ответа откуда у нее взялась готовая контрольная работа. Никто так и не поверил в правду - она ничего не крала и все решила в классе самостоятельно. Но это звучало для всех слишком фантастически. Таким образом, та ситуация оставила глубокую рану в душе Гермионы и невидимую стену недоверия между ней и миссис Эшворт.       Пока Гермиона обдумывала, как ей отреагировать, в классе раздались насмешки и оскорбления в её адрес. Гермиона, едва сдерживая слезы, старалась не смотреть на своих одноклассников. Её взгляд невольно остановился на книге, лежащей перед Барбарой. Гермиона почувствовала, как обида и злость накопившиеся за весь день, начали в ней закипать… БУ-У-УМ! Книга, на которую она смотрела, взорвалась, разлетевшись листами по всему классу. Учительница, ошеломленная произошедшим, отпрянула, а все ученики сразу испуганно замолкли. Тишина повисла в классе.       - Она хотела меня взорвать, - вдруг взвизгнула Барбара, указывая на Гермиону.       Ее испуганное лицо все было в саже, а кончики белых волос немного обгорели. Миссис Эшворт недоверчиво глянула на Барбару, а затем вопросительно посмотрела на Гермиону.       - Я не… - начала было оправдываться Гермиона, но тут у нее слезы потекли ручьем, и она, выскочив из класса, убежала домой не в силах больше терпеть этот отвратительный день.       В последствии, в школе несколько дней бурно обсуждали, кто и каким образом мог взорвать книгу. Для разгадки этой тайны даже привлекли экспертов из полиции, а Гермиону и Барбару подвергли допросам. Однако все попытки раскрыть тайну остались безрезультатными. Интересно, что после этого инцидента обидчики стали относиться к Гермионе с определенной осторожностью, уже не позволяя себе так же беззаботно издеваться над ней, как раньше. В глубине души она была даже немного рада этому странному происшествию, ведь оно для нее обернулось своеобразным спасением.              

***

      Вечером того же дня, после ужина, семейство Грейнджер удобно разместилось в гостиной — на диване и креслах, окружив столик и держа в руках чашки с ароматным вечерним чаем. Гермиона почувствовала, что это идеальный момент для серьёзного разговора с родителями о её будущем образовании.       - Папа, мама, - родители заинтересованно посмотрели на нее, - я бы не хотела переходить в Сильверлиф на следующий учебный год. Могу я пойти в местную школу Оукриджа?       Джон, от неожиданности, пролил немного чая на себя. И, чертыхаясь, с изумлением переспросил:       - Ты хочешь пойти в школу в Оукридже? – он не поверил своим ушам.       Его планы на будущее Гермионы были гораздо амбициознее, включая поступление в престижный колледж, а затем и обучение на стоматолога… Средняя школа Оукриджа в эту программу никак не вписывалась.       Гермиона утвердительно кивнула и ее отец, убедившись, что все расслышал правильно, тут же воскликнул:       - Гермиона! Ты, кажется, не до конца осознаешь важность выбора. Сильверлиф - это лучшая школа в нашей округе. Ее выпускники нарасхват в ведущих колледжах. А что ты можешь ждать от школы Оукриджа? Поступление в местный колледж? И что дальше? - Джон настойчиво излагал свои аргументы. Его мнение о будущем Гермионы всегда воспринималось как данность. – Возможно, затем ты…       - Джон, - мягко прервала его Эмма, - может нам стоит послушать чего хочет наша дочь?       Отец Гермионы, немного оторопело посмотрел на ее мать, но он все еще никак не мог остановиться:       - Хм… Но, Эмма, в Сильверлифе учатся все лучшие ученики. Даже дочь нашего мэра планирует туда перейти…       - Вот именно! – вдруг выкрикнула Гермиона. Ее глаза возмущенно буравили отца, который был слишком поглощен своими собственными планами.       - Что ты имеешь в виду? – не понял Джон.       - Я не хочу учиться в одной школе с ней, – коротко сказала Гермиона, насупившись и сжимая чашку чая чуть сильнее.       «Она всё ещё такая маленькая», - подумала Эмма, наблюдая за дочерью, - «Хотя порой рассуждает более здраво, чем взрослый человек».       - Гермиона, - вновь начал Джон, - нельзя жертвовать своим будущим из-за какой-то обиды. Это неразумно.       Джон Грейнджер привык мыслить логически и последовательно. Однако в этот раз Гермионе больше всего хотелось не аргументов, а понимания. Она отлично осознавала, что отец, вероятно, прав, но не могла представить, как ей придется уживаться с Барбарой в одной школе еще несколько лет. «Лучше я откажусь от мечты стать стоматологом. По правде говоря, мне и не хотелось этого» - подумала она. Её влекло изучение науки, а также интересовали различные неразведанные тайны. А во рту у пациента не особо много тайн…       - Джон, - снова мягко вмешалась Эмма, - давай не будем спешить с выводами. Желания Гермионы так же важны, как и её будущее образование.       Эмма подошла к дочери, села рядом и обняла её.       - Спасибо, мам, - тихо прошептала Гермиона, склонив голову к плечу матери.       Джон на мгновение раскрыл рот, готовый возразить, но затем, словно передумав, медленно закрыл его и с озабоченным выражением лица перевел взгляд на свою дочь. В его глазах, наконец, появился не только свет разочарования или недоумения, но и искренняя забота о Гермионе самой по себе.