Игорь, не тупи!

      И зачем она только притащилась на эту встречу одноклассников… Вокруг глубоко беременной Васиной собралась вся женская половина параллели и с дикими писками рассматривает постановочные фотографии двоих старших детей. Все — от разных отцов. Юля такую плодовитость не понимает, пытается придумать себе рациональное объяснение, но внутри всё равно горько. Сладкий лимонад горечь не перебивает, а только оставляет кислое послевкусие.       В школьном спортзале их собралось человек сорок, и не всех Пчёлкина помнит или узнаёт. Но Васину — первую красавицу параллели — даже сейчас не узнать сложно: та же копна волос, огромные зелёные глаза и стройная (если не считать живот с двойней) как и раньше. Ведьма! — А мужа покажи? Красавец!       Юле тоже хочется посмотреть на этого красавца, и она поднимается и осторожно пристраивается за всеми. На экране видит обычного мужика за сорок, с животом, седого. Игорь лучше. Не то чтобы были сомнения, но всё равно приятно, что Игорь — лучше. — Мы квартиру купили тут недалеко, большую, — смеётся Алёна и поглаживает живот. — Старшую к вам переведём с новой четверти.       Юля фыркает. Это так… традиционно. Ленка класса с седьмого говорила, что хочет большую семью. Сбылось. Пятнадцать лет прошло, они договаривались, что вскроют свои конверты с планами и мечтами на встрече выпускников, и Юля с почти злой жадностью ждёт, когда же настанет этот торжественный момент.       В школе, наверное, даже было неплохо. Пчёлкина помнит, что они много ездили на экскурсии, мир посмотрели, пороха понюхали. А ещё помнит горечь от выпускного, когда случайно услышала в туалете, как Васина пьяно смеётся и обзывает Юлю серой мышью, помешанной на честности и справедливости. А они ведь дружили, да? Вместе мечтали, делились всем. — А ты? — Юля не сразу понимает, что обращаются к ней. — Замуж вышла? — Нет, — почему-то робко отвечает Пчёлкина. — А это правда, что вы с Громом? — Да ладно! — Тем самым…?       Юля только улыбается как Джоконда. Это, в общем, не секрет, но в этом серпентарии говорить про Игоря не хочется. — Я бы за мента не пошла, — раздаётся слева. — Работа опасная, а денег нихрена, — справа. — Ну, этот-то вроде подмазан в главке, — Васина. Юля чувствует, как начинает печь щёки. — Да и на руку, говорят, не чист, с бандюганами трётся.       Кулаки сжимаются непроизвольно, но Юля крепко сжимает губы, чтобы не отвечать. Игорь не тот, кого надо защищать от состарившихся раньше времени клуш.       Пчёлкина молча возвращается на своё место и утыкается в телефон. Это не только работа. Иногда это — спасение. /// — Филя! — пёс нехотя выбирается в коридор и вяло виляет хвостом хозяйке. Вечер встречи затянулся, и Юля чувствует себя нерадивой матерью, которая оставила ребёнка одного. Она ищет на полке рулетку, но не находит на привычном месте и всё-таки включает в прихожей свет. Рулетка и сумка для прогулок висят на вешалке, а на зеркале стикер-звёздочка с запиской от Игоря: «Собаку погулял, сегодня в ночь». Очень по-громовски, зачем телефон.       Юля снимает неудобные туфли и прямо в прихожей выпутывается из такого же неудобного платья. В отражении ловит совсем незнакомую для себя женщину и вздыхает. Она же не такая? Это же вообще не она: и платье это специально для встречи покупала, и туфли. Игорь на её сборы смотрел, не скрывая удивления, но хотя бы никак не комментировал происходящее.       Тёплая вода льётся сверху, Юля чувствует, как по лицу течёт косметика, но ничего специально не делает, чтобы это исправить. Просто стоит под душем, подставив лицо под струи воды. В своём пожелании на выпускном она написала, что хочет стать знаменитым журналистом. Наверное, её нельзя назвать знаменитой, но известной и успешной — да? Ведь да? Почему же тогда так тошно? ///       Ключ в замке отказывает проворачиваться, и Юля устало вздыхает, прежде чем толкнуть входную дверь. В прихожей разбросаны ботинки с носками, из комнаты слышится телевизор, в квартире пахнет едой — Игорь дома. Она нервно оглядывается в зеркало, раздевается и осторожно заходит в глубь квартиры. Пёс на хозяйку даже не реагирует, и Юлю это задевает: даже собака её не признаёт. Игорь, в общем, тоже не замечает прихода. Куртка валяется на полу, тут же сидит и её владелец, сжимающий контроллер от приставки. — Игорь, ну, можно же—       Она не договаривает и сама поднимает куртку, проходя мимо телевизора и загораживая Грому обзор. Мелочно, да, но только так и получается.       В первый раз Игорь молча вертит головой, стараясь что-то разглядеть, но когда Пчёлкина второй раз загораживает экран, психует, ставит игру на паузу и наконец признаёт её присутствие в квартире. — Ну, Юла, блин! — выражение его лица с возмущённого быстро сменяется на удивлённое: — А где? А чё?       Он поднимается с пола, подходит ближе, убирает с Юлиного лица выбившуюся русую прядь и обнимает. — Привет, красавица, — тихо рычит на ухо.       Куртка снова оказывается на полу, потому что Пчёлкина выпускает её, обнимает Грома и прячет лицо у него на груди. От Игоря пахнет работой, они не виделись толком почти неделю и сначала Грома хотелось придушить за бардак, но теперь всё кажется совсем не важным, потому что пёс выгулян, еда приготовлена и Игорь, её валенок, вдруг проявляет такую чуткость.       Хочется разреветься, но Юлька только тянется и чмокает Грома в колючий подборок. — Привет, супергерой.       Игорь от такого обращения до сих пор смущается, но взгляд не отводит: — Тебе идёт, — он чуть отстраняется, придерживаясь девушку за плечи.       Юля ждёт, что он спросит, почему она перекрасилась или хотя бы как у неё дела, но Гром всё-таки Гром: уносит куртку в прихожую, переодевается и снова садится за свою игрушку. ///       В выходные они едут к Прокопенко, и пока Юля помогает тёть Лене, слышит, как Игорь бухтит о чём-то с Фёдором Ивановичем.        — Да что думать-то? Всё же решено уже!       Юля не понимает, о чём они, и бросает удивлённый взгляд на Елену Алексеевну. Но та, как офицерская жена, только отмахивается: мужчины сами разберутся.       Ужин проходит как обычно и плавно перетекает в традиционные игры с бутылкой наливки: тёть Лена её отодвигает, а Прокопенко всё равно подтягивает к себе и пытается заманить на свою сторону и Игоря, тот почему-то почти не пьёт и выглядит чем-то встревоженным. Юля кладёт руку ему на колено, стараясь показать, что она здесь, что всё в порядке, но Игорь от этого жеста только сильнее напрягается как будто. Юле это всё странно, внутри горько, и Пчёлкина наконец понимает причину этого чувства. Когда бывшие одноклассницы хвастались семьями и детьми, Юлька за напускным высокомерием прятала свой страх остаться одной: Игорь стал отдаляться, чаще пропадать на работе или у себя, а про какой-то совместный досуг и вовсе как будто забыл. — В общем, — она не заметила, как Игорь поднялся, чтобы сказать тост, — я бы хотел, — Юля как в замедленной съёмке видит, что Игорь прячет руку в карман, достаёт оттуда бархатную коробочку и опускается перед ней на колено. Чета Прокопенко в этот момент наоборот со своих мест встаёт, чтобы лучше видеть, как Игорь открывает коробку, внутри которой кольцо. Но Игорь не договаривает, потому что считывает ужас, застывший на лице Пчёлкиной. — Юльк, ты чё? ///       Бегать за Юлой по квартире крёстных Игорю ещё не доводилось, но та скрывается в ванной и включает воду, которая всё равно не помогает заглушить рыдания. Игорь их отлично слышит и не понимает причину. Думать, что ревёт подруга, потому что не хочет за него замуж, не получается — никакого рационального объяснения такому поведению у Игоря нет, а поддаваться иррациональной панике он не собирается.       Гром тихо опускается по стене, тихонько стучит в дверь, давая понять, что он рядом, и взглядом показывает дядь Феде, что всё нормально, разберутся.       Первым, как ни странно, разговор о свадьбе поднял Бустер. — На блоке шепчут, что Игорёк Гром женился, — сгребая в медвежьи объятия после традиционного рукопожатия, шутканул Игнат. — Да вроде… нет… — Игнат сжал тогда сильнее, как будто его такой ответ не устроил. — Эх, дурак, деваха — во!       И в целом Гром с этим всем согласен, конечно, но как-то не бьётся у него в голове фотография, где они с Пчёлкиной обмениваются кольцами или целуются во дворце на Английской набережной.       Поток воды за дверью прекращается. Игорь скорее додумывает, чем действительно чувствует, что Юлька тоже садится на пол и упирается затылком в дверь. — Ты же знаешь, что я тебя очень сильно люблю?       Игорь хорошенько прикладывается головой об обналичник. Ему не нравится ни извиняющийся тон, ни сама постановка фразы. Конечно, знает, о чём разговор вообще. — Просто… — Юльк, дверь откроешь?       Минута тянется привычные шестьдесят секунд, никакой трагедии Гром не ощущает и вот этого пресловутого “время будто остановилось” тоже. Когда щёлкает щеколда, Игорь чуть отодвигается, чтобы не ввалиться в ванную. Юля тоже сидит на полу и смотрит на него зарёванными глазами. Нос опять красный, но уже не сочетается по цвету с волосами. — Какая ж ты у меня дурочка, Пчёлкина.       Он сгребает её в охапку, перетягивает к себе на колени и целует в висок. — Т-ты не… — она опять начинает реветь, — понимаешь… — Юльк, — в этом уравнении даже нет неизвестных, видел он её справку от гинеколога. Не только Игорь Гром по всем углам раскидывает документы. — Юль, посмотри на меня.       Он аккуратно пальцами поддевает её подбородок, заставляя поднять на него глаза. — Мне ты нужна, на всю жизнь, рядом. Понимаешь? А будут у нас мелкие Пчёлкины или Громы — дело десятое. — Пчёлкина удивлённо моргает, как будто не до конца понимая, что ей говорит Игорь. — Юльк…       Гром тычется носом ей в висок, зарывается и устало выдыхает. — Какой же ты у меня хороший…