Такое себе посмертие. Или жизнь после смерти.

Бонус 1 Рэн и Рия в день годовщины помолвки Опираясь на перила балкончика спиной, я отпила из бокала и, зацепившись взглядом за манекен в памятной блузке, спросила Рэна: - А почему тебя тогда так заинтересовала бусина на цепочке на моей спине? Он нахмурился, пытаясь вспомнить тот вечер, а затем произнес задумчиво: - Не знаю. Может быть, мне просто нужно было сосредоточиться на чём-то, чтобы не уснуть. Я хихикнула, вспоминая как Рэн, едва держась на ногах, игрался с моей цепочкой, как котенок с фантиком на ниточке. - Ну и в целом – протянул Рэн загадочно - Блузка эта твоя очень притягательная. Нельзя не обратить внимание и невозможно забыть – игриво заметил он мне и провел рукой вдоль моего позвоночника, задевая цепочку и остановился, схватившись за бусину на ее конце. Я только усмехнулась, а Рэн добавил, протянув: - А знаешь, что еще я вспомнил? - Мм? – откликнулась я, делая глоток мартини. - Брудершафт – хитро усмехнулся Рэн – Мы же так его и не завершили, как полагается. - Ох, ну конечно – закатив глаза заметила я и покосилась на Рэна с улыбкой - Незавершенный гештальт*? Фрустрация*? - Так давай завершим – предложил Рэн - Ты же теперь не откажешь мне, м? Я засмеялась на эту провокацию и кивнула. Мы сплели наши руки и отпили из своих бокалов. Затем Рэн наклонился ко мне и прижался своими губами к моим. А потом он, оторвавшись на секунду, посмотрел мне в глаза и улыбнувшись снова прильнул к ним. Обхватывая то нижнюю губу, то верхнюю, легко поглаживая их своим языком, выманивая, приглашая поиграть. «Почему бы и нет»? – мелькнула мысль, и я встретила его движения своими. Поцелуи всё продолжались, становились всё более долгими, более глубокими, страстными, даже хаотичными. Его руки заходили всё дальше условно разрешенных зон. В какой-то момент мы осознали себя у стены, слева от балкона. Он придавил меня к стене, а затем прижался низом живота к моему телу, то ли неосознанно, то ли специально, дабы показать силу своего желания. Мгновением спустя, он замер и через секунду-две наклонился к моему уху, и спросил каким-то вибрирующим голосом: - Скажи, ты хочешь остановиться? Он говорил, задевая ухо своими губами, согревая его своим горячим дыханием, мешая мыслить трезво. - А ты? – только и смогла ответить вопросом на вопрос я. - Я-то? Я очень хочу…продолжить – со смешком закончил он куда-то мне в шею. И снова прижался ко мне своим телом, слегка потираясь, теперь уже точно намеренно. По моему телу прошла дрожь. От чего? От его ли тёплых губ на моей шее, от горячего ли шёпота, или от смысла его слов? Или от его недвусмысленного движения на встречу моему телу? Должно быть, от всего сразу. Но всё же больше от этого его «хочу». Невозможно было не прореагировать, не поддаться соблазну. *** Он замер, не смотрел на меня, просто ждал. Чего? Слов или какого-то знака? Я просто обняла его покрепче и поцеловала в шею. Ощутив мое согласие не останавливаться, Рэн возобновил свои ласки, уже не сдерживаясь в своих желаниях, не контролируя своих движений, не думая куда ползут его руки. А они очень скоро заползли под мою одежду и гладили, сжимали. Рэн уже смелее прижимался, тёрся и использовал при поцелуях и язык, и зубы. Через какое-то время его стало ощутимо потряхивать от силы возбуждения. Он слегка отстранился, посмотрел мне в лицо и, взяв меня за руку, повёл в зону отдыха. Это был уголок для любителей посидеть на полу – просто квадрат подиума, чуть выше пола, разбросанные по нему подушки, да низкий журнальный столик по центру. Рэн снял обувь перед тем как ступить на этот подиум и, усевшись чуть в стороне от столика, улыбнулся мне и распахнул руки, приглашая прийти в его объятия. Видно ему было нужно еще одно подтверждение того, что я согласна и хочу этого. Я усмехнулась и, скинув свои туфли, не спеша прошла к нему. Судя по всему, подиум был обит не просто тканью, но и накрыт каким-то матрасом – ступать было мягко. Я протянула свои руки навстречу ждущим рукам Рэна и, с его помощью, через мгновенье уже оказалась на его коленях. Решив сделать первый шаг к продолжению нашей прелюдии, я сама потянулась за поцелуем и была с энтузиазмом встречена таким же движением Рэна. Через некоторое время я кое-что вспомнила и произнесла: - Рэн, а ты в курсе, что при несоблюдении техники безопасности, человек может не только умереть, но и родиться? – закончила я со смешком. Рэн усмехнулся и кивнул на вазочку с конфетами на журнальном столике. Присмотревшись, я поняла, что там были не только конфеты, но и квадратики со средствами контрацепции, на которые я намекала. - ЭмДжей настолько подготовил всё? – пораженно пробормотала я. - Не думаю – возразил мне Рэн, расстегивая крючки на поясе моей блузки – Скорее всего, они тут всегда были. Справившись с крючками, он потянул блузку вверх. Освободив меня от лишней одежды, он стал осыпать поцелуями мою шею и плечи, а я тем временем принялась за пуговицы его рубашки. Совершенно несправедливо, что он одетее меня сейчас. С каждой расстегнутой пуговицей я могла видеть всё больше: обнажившейся безволосой груди со светлыми сосками, рельефа пресса. Его кожа, почти такая же светлая, как и моя, была гладкой и казалась слегка прохладной. Подавшись вперед, я уложила его на спину и, проведя кончиком носа по его шее и груди, ощутила тонкий аромат его кожи и чего-то еще, очень легкого, едва различимого (может это гель для душа или дезодорант), но очень вкусного. Так и хотелось попробовать. И я не стала отказывать себе, прижавшись к коже губами, а затем и лизнув, тем самым вызвав резкий вдох Рэна. Звук мне понравился и, я продолжила изучать его тело, с помощью губ и языка. Я поглаживала его бока, напряженный живот, иногда проводя по ним кончиками ногтей, вызывая его дрожь и тихие стоны. Рэн, словно тонко настроенный инструмент, отзывался на любое мое прикосновение и мой интерес не ослабевал, а только усиливался. Наконец, я достигла края его брюк и посмотрела ему в лицо. Рэн наблюдал за мной из-под ресниц, его губы были приоткрыты, будто приглашая к поцелую. И я не могла не воспользоваться этим приглашением. Поцеловав его я, не прерывая поцелуя, стала расстегивать его брюки. Когда я уже справилась с пуговицами и почти расстегнула молнию, Рэн дернулся, будто от удара током, и перевернув нас, оказался сверху. Заключив мои запястья в свои руки, он прижал их к полу и после долгого, какого-то жгучего взгляда, приник к моим губам в голодном поцелуе. Кажется, все запоры слетели с петель и его страсть вырвалась на волю, захлёстывая разум, обостряя чувства. Остались лишь инстинкты и ощущения. Мы забылись и уже не осознавали своих действий. Поцелуи стали глубже и хаотичнее, иногда превращаясь в укусы на коже. Уже не важно было чьё движение навстречу было первым, чьи руки сжимали и тянули к себе, одновременно придвигаясь ближе и прижимаясь теснее, кто сильнее сдавливал в своих объятиях, словно желая проникнуть друг в друга всем телом, стать единым целым и больше никогда не разъединяться. Никогда не разлучаться. Ночь была жаркой. Когда острое желание схлынуло, мы ощутили усталость и, натянув на себя плед, прижались к друг другу, чтобы не растерять тепло остывающих влажных тел. Наше дыхание постепенно успокаивалось, а хватка наших рук слабела, и вскоре мы провалились в сон. Утро наступило вовремя, как ему и положено, но в полутёмном помещении без окон это было неощутимо. Нас разбудил шум в коридоре и стук в дверь, а затем мы расслышали: - Эй, вы там живые? – говорил ЭмДжей через дверь -Откройте, уже утро, персоналу пора убираться и начинать новый рабочий день. Мы, замершие и затаившие дыхание, молчали и ЭмДжей продолжил после паузы и короткого стука: - Ау, ребята, вы что, так обиделись, что отказывайтесь выходить? Ну хватит дуться, я ж не со зла. Рэн, Рия, вы слышите? – раздался еще один стук, а затем ЭмДжей, едва слышно, видимо уже не для нас, добавил – Неужели еще спят?… Хм, ну ладно. Так, вы пока убирайте внизу, а на этом этаже вечером приберётесь. Или завтра – звук его голоса отдалялся, видимо ЭмДжей уходил вместе с персоналом. Мы с Рэном, проморгавшись со сна, выслушали всё это и переглянулись. Я, издав смешок, шепнула: - Хорошо, что мы заперлись изнутри вчера. Рэн улыбнулся, отвёл растрепавшиеся волосы с моего лба и поцеловал, сначала в лоб, а затем в кончик носа и наконец прижался в приветственном утреннем поцелуе, лёгком как пёрышко: - Доброе утро, Рия. - М, привет – немного смутилась я, наконец осознав, что голая под тонким пледиком, уже сползающем с плеч. Точнее, что мы оба обнажены. И что Рэн, наверное, сейчас испытывает обычную утреннюю эрекцию, а за дверью возможно ходят посторонние и прислушиваются, встали ли мы, и могут услышать, чем мы заняты. Промелькнувшие мысли, заставили напрячься и нахмуриться - я начала размышлять, что делать. «Вот и мозги включились» - вздохнула я – Эх, всё-таки «не думать» - хорошо» - заключила я про себя, подтягивая плед повыше. - Ты жалеешь? – раздался напряженный голос Рэна. Видимо именно так он истолковал мое выражение лица. - Нет, не жалею – успокоила я его, взяв за руку, и добавила озабоченно – Просто размышляла, как нам незаметно выбраться отсюда, не хочется в помятом виде на глаза попадаться. Рэн выдохнул и улыбнувшись произнес: - Не переживай, кажется все сейчас на нижних этажах и заняты. Мы сможем выйти спокойно незамеченными. - Тогда давай поторопимся, пока ситуация не изменилась – сказала я и села, оглядываясь, определяя взглядом, где мои вещи. Рэн кивнул и подал мне мою блузку, а сам подобрал свои брюки. В мешанине скинутой вчера одежды, переплетенной его и моей, мы постепенно нашли все детали своих вчерашних нарядов и облачившись в них, тихонько выскользнули наружу. Нам повезло – мы смогли выйти к стоянке никем не увиденными. Сев в машину, мы, выдохнув с облегчением, улыбнулись друг другу и поехали по домам. Бонус 2 Кавин и Канин Было довольно ожидаемо, что Кавин, преодолев свою тревогу и преступив черту платонических отношений, перестанет сдерживаться и сексуальная жизнь обоих станет с того дня частой, регулярной и разнообразной. Что удивляло так это, что Канин вносила в эту регулярность и разнообразие достаточно весомый вклад и часто именно она была инициаторшей близости между ними. Она и сама себе удивлялась, но учиться в этом деле ей понравилось. Было интересно познавать новое и испытывать себя, и она не собиралась останавливаться на достигнутом. Вот и сегодня вечером она решила не дожидаться Кавина скромно в спальне, а спуститься к нему. Она слышала, как он проигрывал какие-то композиции на фортепиано на первом этаже. Должно быть готовился к грядущему конкурсу, куда его пригласили в качестве судьи в состав комиссии, по оценке молодых дарований. Насколько Канин помнила, конкурс состоял из трех этапов: на первом, участники должны были представить на суд качество исполнения своей собственной композиции, с помощью которой они и прошли отбор на конкурс, на втором этапе, они должны были сходу исполнить ту композицию, которую им назначат по жребию, а на третьем, следовало импровизировать и за отведенный срок сочинить и исполнить что-то на заданную тему. Кавин заранее изучал композиции первого этапа, чтобы определить слабые места и наиболее интересные моменты конкурсных работ. Когда Канин спустилась вниз и прошла босиком по мягкому ковру, Кавин как раз заканчивал игру одной из них и переворачивал нотную страницу к следующей партии. Заметив Канин, он кинул взгляд на ее босые ноги и подхватив ту усадил к себе на колени. - Снова без тапочек? – мягко упрекнул он ее. - Они мне большие – ответила Канин, качая ногой, и пояснила - Всё равно постоянно теряю их на ходу. - Мм – понимающе кивнул Кавин, вспоминая розовые пушистые тапки, что Канин привезла с собой, а затем, приподняв бровь, уточнил - А как же те, что я подарил, они по размеру – напомнил он. Кавин лучше нее мог подбирать ей одежду и обувь и никогда не ошибался в размерах. - Да – хмыкнула девушка - Но извини, ходить и дома на каблуках? Нетушки – закатила она глаза, вспоминая эту пару обуви: на тонком каблучке и с перьями на мыске. Да, Кавин не ошибался в размерах, но его выбор вечно склонялся к изысканной красоте и эстетству, а Канин предпочитала уют и комфорт. И в домашней одежде не уступала в этом вопросе. Хватит и того, что ее повседневная и выходная одежда превратилась в нечто немыслимое. Спору нет – все вещи были высшего качества, известных брендов и несомненно шли ей, но в них она не чувствовала себя собой – той прежней девочкой, любившей самодельно вязанные вещи и бантики. Она была согласна носить всё купленное Кавином, положение обязывало, она это понимала. К тому же журналюги всегда были готовы сделать фото, стоило нос из дому высунуть. Но одеваться дома предпочитала в то, что выбрала сама. Часто это были вещи оверсайз или просто на один-два размера больше, мягкие, пушистые, приятные телу, создававшие уют и настроение расслабления. Так чтобы одел и сразу – полный релакс. Кавин не настаивал на своем, хотя изредка всё-таки дарил ей что-то по своему вкусу: как эти тапочки-босоножки или многочисленные кружевные неглиже, вместо хлопковых ночнушек и пижам. Зная всё это, он ничего не сказал, а просто усмехнулся и, поцеловав свою девушку в висок, вернулся к перелистыванию нотной папки. - Тебе еще долго? – поинтересовалась Канин через несколько минут и поёрзала на его коленях, устраиваясь поудобнее. - Мм… Не то чтобы сильно – пробормотал Кавин и, оторвав взгляд от нотной страницы, взглянул на свою любимую - А что, моя женщина соскучилась по мне? – подмигнул он и чмокнул ее в кончик носа. - Да, мне скучно – протянула Канин с улыбкой, обнимая своего парня за шею. - Вот как – задумчиво произнес Кавин и, оглядывая кружевной наряд девушки на его коленях, продолжил с многозначительными паузами - Тогда…мне следует…тебя развлечь? - Разумеется – задрала носик кверху Канин и с ухмылкой добавила - Если конечно и дальше желаешь, чтобы я оставалась твоей женщиной. - Ай-ай…ситуация стала опасной – покачал головой, намеренно вздрогнувший Кавин, и с улыбкой искусителя продолжил - И что же, у моей милой девочки есть идеи как именно она хочет развлечься, м? – он потянулся к ее губам, но Канин в последний миг повернула голову к инструменту. - Ну для начала… - капризным тоном протянула она, едва сдерживая смех - Ты бы мог сыграть для меня что-нибудь красивое… - и кивнула на клавиши забытого рояля. Кавин на это предложение медленно улыбнулся и заключил проникновенно: - Как пожелаешь.* Он так это сказал, что у Канин ёкнуло сердце и загорелись щёки. Однажды, она посмотрела один фильм-сказку. «Как пожелаешь» - говорил в нём один влюбленный юноша на все придирки и приказы красивой девушки. Кажется, принцессы. Каждый раз, он произносил это, смотря таким взглядом и используя такой тембр голоса, будто вместо этой фразы имел ввиду – «Я люблю тебя». «Хотя, в исполнении Кавина сейчас, смысл этой фразы мог бы быть и более нескромным» – пронеслась у нее догадка и Канин закусила губу. Тем временем Кавин уже начал играть. Звуки нот сливались в прекрасную мелодию, движение его пальцев были такими плавными и изящными, словно его руки танцевали, порхая по клавишам. Завороженная этим зрелищем, Канин не с первого раза поняла, что Кавин обращается к ней. - Ну как, ты довольна, моя принцесса? - поинтересовался Кавин улыбаясь - Тебе понравилось? – и погладил ее по щеке. - М…- согласно кивнула Канин - Мне нравятся смотреть как ты играешь - и, удержав руку парня на своей щеке, прижалась к ней и добавила - И мне нравятся твои руки. Канин чуть повернулась и поцеловала его в центр ладони, а затем снова прижалась щекой к ладони Кавина, потираясь об нее, как кошка, выпрашивающая ласку, и наблюдая за реакцией парня из-под ресниц. - В таком случае, я просто обязан сыграть тебе еще – чуть хрипловатым голосом произнес Кавин и, усадив Канин на крышку рояля, принялся играть следующую композицию. Канин слушала эту игру с легкой улыбкой, чуть наклонив голову на бок, и старалась держать свои ступни на весу над клавишами, чтобы ненароком не нарушить идеальное звучание инструмента. Когда же отзвучала последняя нота, Кавин медленно поднял взгляд на Канин и, тягуче поднявшись, приблизился к лицу девушки, слегка касаясь ее губ своими, а затем чуть отодвинулся и, оглядев ее всю, провел руками по ее голеням, коленям, бедрам, двигаясь вверх, по бокам, к груди и шее и, наконец, заключив ее лицо в свои ладони, не спеша прижался к маняще приоткрытым губам и, смакуя каждый миллиметр кожи нежных губ, принялся целовать, задерживаясь с каждым движением всё больше, проникая языком всё дальше, лишая дыхания, стирая все мысли, воспламеняя чувства. В какой-то момент, оторвавшись от сладких губ, он провел своими приоткрытыми губами по ее щеке, обхватил ими мочку ее уха, а затем провел кончиком языка вдоль ушной раковины и чуть прикусил кончик уха, ловя новую волну дрожи по телу своей возлюбленной. Повторив столь острую ласку ушка еще пару раз, он начал спускаться влажными поцелуями вниз по шее, наслаждаясь звуками прерывистого дыхания возлюбленной, которую он желал с каждым днем всё больше. Ласкать ее ему никогда не надоест. Канин плыла на волнах наслаждения. Было так остро, каждое движение ее любимого отдавалось в ней, трепетной дрожью по телу, легким жжением в местах поцелуев-укусов, островатой болью внизу живота и влажным теплом между ее ног. Кавин, столь же искусно играл на ее теле, как и на музыкальных инструментах. Каждое его прикосновение безошибочно находило точку наслаждения на ее коже, каждое движение отзывалось жаждой продолжить и не останавливаться. Она любила его и хотела. Всего его. И также сильно желала отдать ему всю себя, подарить также много наслаждения, как и он дарит ей. Кавин, оторвавшись от сладких губ Канин, сжал ее талию, а затем подвинул ее к краю инструмента и, раздвинув ее ноги, расположился вплотную к ней. Подол кружевной сорочки едва прикрывал ее пах, бретельки давно уже были спущены с плеч и ее грудь вздымалась при каждом вздохе, грозя вырваться на свободу из плотно прилегающих чашечек лифа. Казалось, мягкая ткань вот-вот сползет окончательно и обнажит ее всю. Целуя впадинку между грудей, Кавин осторожно уложил Канин на поверхность рояля спиной и прижался лбом к ее животу, сжимая ее бедра так, словно едва сдерживался сейчас, чтобы не съесть ее. Издав низкий стон, он пробормотал: - Канин, ты меня когда-нибудь с ума сведёшь… - Не раньше, чем ты меня – издала смешок Канин, довольная его реакцией на ее близость. - Хм - приподнялся Кавин и потянул ее сорочку вверх, а потом произнес с задумчивой улыбкой – А на рояле у нас еще не было. - Вот-вот – хихикнула Канин и добавила – А мне всегда хотелось попробовать. Знаешь, как в фильме «Красотка»*? - «Красотка»? – издал смешок Кавин и обнажил ее плоский животик, задрав ее сорочку до самой груди – Ты моя Красотка, любимая – и начал выцеловывать неведомые узоры на животе своей девушки. Канин выгнулась ему навстречу, издавая тихие и сладкие вздохи и стоны каждый раз, как он проходился по ее коже чуть шершавым языком, целуя. Кавину очень понравилась эта мелодия и он еще долго продолжал играть, извлекая всё более мелодичные страстные звуки. Такую музыку любви он согласен был слушать бесконечно. *** Внимание. Рейтинг этой части повышен с R до НЦ-17 Бонус 3 Рэн и Рия в супружеской жизни Каким бы холодным не казался принц, каким бы милым не казался мальчик, каким бы благородным рыцарем не был ваш избранник, в постели он превратится…в обычного мужчину. Которому хочется попробовать всё. Вы думали вашего парня не особо интересует секс? Или, может быть, что такой милашка ценит только нежность и ему достаточно держаний за ручки и невинных поцелуев? Или возможно вы думали, что благородный рыцарь будет бесконечно охранять вашу невинность и стойко терпеть то, как вы дразните его, а когда вы поженитесь будет спать с вами только в одной позе, самой простой и приличной, и только для продолжения рода? Да ладно?!.. Признайтесь, вы и сами бы не захотели такого мужа. Рэн ничем не отличался от обычного мужчины. Ему, как и другим, хотелось испытать что-то новое, ощутить ярче, сильнее и необычнее. Близость с ним всегда отличалась разнообразием. По началу, я хотела было притормозить его пыл и энтузиазм изучения этой стороны отношений. Думала, что такими темпами, мы очень быстро испробуем всё и нам вообще надоест этим заниматься. Однако, поразмыслив, я решила: «Нет, надо брать, когда дают и давать, когда хотят. Кто знает, что случится через полгода, год, пять лет. Вдруг мы уже не будем вместе? Вдруг потом мы не успеем всего, пытаясь растянуть удовольствие сейчас»? Поэтому я не останавливала его в его экспериментах и сама нередко предлагала что-то свое, навеянное сном или фильмом. На этот раз я решила, наконец, испытать себя и сделать своему супругу минет. Не то чтобы мне очень хотелось, но с кем, если не со своим любимым мужем попробовать. Надо сказать, когда достигаешь с любимым человеком определенного уровня близости, когда доверие друг к другу достигает своего предела, уже ничего не стыдно и не страшно. Мы валялись на своей постели и не спеша целовались, а затем я постепенно стала спускаться поцелуями по телу вниз. К тому самому месту, что мужики так берегут. Хотя некоторые, жаждя минета, и могут засунуть кому попало, лишь бы испытать каково это. Не буду доводить своего мужа до этого. Я сама справлюсь. Со всем что ему захочется попробовать. Когда я уже целовала его живот, уделяя особое внимание впадинке пупка, Рэн заподозрил неладное и немного напрягся. Не в том самом смысле (там-то давно уже все было прекрасно напряжено), а иначе. - Рия? – произнес он осторожно, боясь своей догадки о моих намереньях. - Мм? – отозвалась я, не отрываясь от вылизывания косточек его таза. - Ты что задумала? – настороженно спросил Рэн. - То самое, родной – ответила я, подняв голову и посмотрев на его лицо – Именно то о чём ты сейчас подумал. Буду проводить небольшой эксперимент – пробормотала я, возвращаясь к поцелуям низа живота. - Знаешь, при слове эксперимент, я что-то стал беспокоиться – нервно проговорил Рэн со смешком. - Не боись, дорогой, больно не будет. Я надеюсь – произнесла я задумчиво, стягивая с него плавки. Тем временем, я уже зависла над его членом, вытянувшемся по стойке смирно и смиренно ожидающем своей участи. Я медленно провела рукой от его основания до головки, задумчиво его рассматривая и решая, как приступить к основному действу. Рэн при этом чуть подтянулся вверх, оперевшись на подушки, и смотрел за моими действиями вполне заинтересованно (во всех смыслах). - Ты уверена? – уточнил он для проформы. - Ну, более-менее – буркнула я и добавила, улыбаясь уголком рта - Да не нервничай, я аккуратно. - Только ты не ожидай многого – всё же предупредила я его – Я ж в первый раз такое делаю («при чём в обеих жизнях» - добавила я про себя) – Боюсь, если тебе есть с чем сравнивать, я окажусь не в выгодном свете – хмыкнула я, продолжая поглаживать его член. - Мне не с чем – признался Рэн несколько смущенно. - Мда? – спросила я несколько удивленно – Значит это и у тебя в первый раз будет? – проговорила я, обращаясь к члену - Такая ответственность – прицокнула я – Что-то я волнуюсь – съюморнула я, всё же переживая, как у меня получится. «Эх, ладно, была не была, главное быть осторожной и не навредить» – решила я и приступила. Придерживая член одной рукой, а другой опираясь о кровать, я наклонилась ниже и обхватила головку своими губами. Вкус был странноватым, не то солёным, не то пряным. Мысль о том, что мы оба мылись перед этим, успокаивала. По ощущениям поверхность была бархатистой и очень нежной, как бы намекая быть аккуратнее с зубами. А это моя беда - когда нервничаю, могу и прикусить. Рэн в курсе этой моей черты, уже не раз был покусан. Видно потому и беспокоился по началу. Но сейчас видимо забыл обо всем, судя по его прикрытым глазам, вздохам и тихим стонам. Каждое мое движение, губ ли, языка или руки, было встречено отзывчиво. Убедившись в его положительной реакции на мои действия, я больше не отвлекалась на выражение его лица. Приноровившись, я продолжала посасывать головку, проводить языком по ней или по всей длине ствола, постепенно я всё сильнее сжимала губы и опускалась всё ниже, беря его глубже, пуская почти в горло. Не сразу у меня получилось сделать это, не поперхнувшись, но сумев расслабить глотку, всё стало проще. Отчего-то я всё время забывала дышать носом и то и дело делала перерывы, чтобы вдохнуть, но судя по звукам, которые издавал Рэн, я делала всё правильно и справлялась неплохо. В какой-то момент Рэн положил руку на мою голову и ненавязчиво стал задавать темп. Мне оставалось лишь контролировать глубину проникновения с помощью руки и…не останавливаться. Мы оба забылись в своих ощущениях. Всё-таки неопытность обоих в этом действе сказалась. Я вовремя не отстранилась, а Рэн не успел предупредить. В итоге я сильно закашлялась, когда Рэн кончил и сперма попала мне в горло. Часть я невольно сглотнула, а часть пролилась, окропив его живот белесыми брызгами. - Кхм. Ну как-то так – пробормотала я, слегка осипшим голосом, задумчиво оглядывая зрелище, представшее передо мной, как произведение искусства, созданное мной. Уже позже, лёжа в его объятиях, я заключила про себя: - В целом это был интересный опыт. По части его реакций. То, как он остро реагировал на мои малейшие действия, ощущение какой-то власти над ним, я контролировала и вела в этой игре, а он сдавался. Это совсем не то, как это воспринимается со стороны. Важны внутренние ощущения. Когда ты это представляешь и думаешь об этом процессе, кажется, что именно девушка принимающая сторона, может быть даже та, кем пользуются для удовлетворения своего желания. Но в итоге, по факту, доминирующая роль здесь у женщины. Она дарит наслаждение, а мужчина наслаждается тем, что отдаётся ее власти. «Что ж, иногда можно… Можно и повторить» – несколько несвязно мелькнула последняя мысль, перед тем как я заснула.