Издалека

      Всё когда-нибудь обязательно встанет на свои места… Так говорят все, абсолютно искренне не веря в свои помыслы, но в тайне надеясь на хороший исход. Что может быть хорошего в войне? В родительском наставлении оставаться с ними до конца и быть пожирателем? В невозможности перейти на сторону света, даже когда лучи доброй магии бьют под дых и толкают всё ближе и ближе. Драко задавался подобными вопросами слишком часто, в глубине души не радуясь тому, что война закончилась.       Он не понимал, что делать с жизнью, а точнее с тем, что от неё осталось. Его тянуло к Грейнджер, от неё порой приходили письма с просьбой не присылать ответ. Это была уже не личная переписка когда-то двух влюблённых людей. А своего рода исповедь-обвинение, когда важнее высказаться, чем получить ответную реакцию. Драко не решался нарушать её просьбу, поэтому, стиснув челюсти, читал, как она пытается справится со всем грузом ответственности и боли.       Адрес отправителя Малфой знал прекрасно, даже выучил наизусть.       Всё чаще и чаще он порывался трансгрессировать в затхлую комнатушку Грейнджер, чтобы начать всё сначала.       Они безумно были влюблены друг в друга.       Но война и разные стороны решили за них. Малфой не готов был попрощаться с семьёй.       Который год, начиная с третьего курса, Драко постепенно пытался свыкнуться с одной мыслью: его отец бывший Пожиратель Смерти, который, как крыса, сбежал с тонувшего корабля. Презирать Люциуса не хотелось, но почему-то не получалось, как подросток Малфой не старался. Ради мамы любящий сын был готов на всё, поэтому предложение Грейнджер бросить Нарциссу и перейти в Орден Драко даже не рассматривал всерьёз. Он любил Гермиону, боготворил её, но никогда бы не поставил важнее жалкого, но единственного кусочка от пирога, который когда-то был семьёй Малфоев.       Энергия внутри копилась. У неё не было пути для выхода, поэтому Драко лишь слонялся по комнате туда-сюда и готовился к чему-то.       Мать так и не выдержала многочисленных пыток ублюдочного Реддла из-за неудач мужа и собственного сына. Она скончалась через месяц после победы Ордена.       И сейчас Малфой чувствовал себя совершенно одиноко, не находя утешения даже в самом крепком Огневиски, который бил по вискам ничуть не хуже огромного молота. Он научился надеяться на сострадание Грейнджер и её всем известную возможность к прощению самого страшного.       Драко нуждался в Гермионе Джин Грейнджер, в её уютных мягких прикосновениях.       И каждый день с ней не начинался бы одинаково, как это происходит сейчас.       Малфою осточертело, что судьба готовила лишь тумаки. Его постоянно кто-то бил: отец, Реддл, другие пожиратели, особенно Сивый. А сейчас это делает абсолютное равнодушие всего магического общества к его никому не нужной душонке. Драко хотел почувствовать себя важным, особенным хотя бы для кого-нибудь. И уверенность была в том, что это непременно будет Грейнджер. Жертва, которую он не боится подать в дар на растерзание суке-жизни. Внутренний стержень постепенно крепчал, и вот уже полы черной мантии бывшего врага испарились в воздухе.       — Что ты здесь делаешь, Малфой? — детские слёзы, которые копились несколько лет, наконец-то текут из глаз. — Что тебе нужно?       Гермиона не могла поверить увиденному. Её спасение и погибель, закупоренные в образе одного и того же человека, стояли здесь, в бараке, который Министерство не постыдилось назвать "квартирой". После победы Грейнджер планировала вернуться в Хогвартс, чтобы закончить образование, поэтому Кингсли решил не заморачиваться и отдал соратнице жильё на несколько месяцев ненадлежащего качества. Девушка почувствовала подушечки чужих пальцев на своей щеке.       Её кто-то касался впервые со дня смерти всех друзей. Малфой то робко, то слегка с нажимом плавно щупал лицо Гермионы. Проверял, настоящая ли она.       — Я пришёл за тобой. Не приму ни одного отказа или отговорки, что ты писала в своих письмах. Я не отвечаю на претензии из текста, а издалека пытаюсь сделать всё правильно.       Гермиона выдохнула, но в тишине грусти слышен был громкий всхлип. Она обняла Драко так крепко, как будто боялась его исчезновения. Иногда казалось, что психика уже рисует разные галлюцинации. Девушка ни с кем не общалась особо после войны. Всем было тяжело, каждый искал свой способ справиться.       И Гермиона нашла его в полном отсутствии контактов с любыми, даже малейшими, триггерами.       — Я никогда не переставала любить тебя, как ни пыталась.       — Грейнджер, я тоже. Даже война и весь случившийся ужас не смогли заставить разлюбить тебя.       За окном красовалась заря, поэтому сальные и грязные шторы пропускали немного теплого сияния. А два сломленных человека стояли напротив и не могли поверить в случившееся. Воссоединение родственных душ.       И никогда в жизни они больше не расстанутся надолго. В жизни существует мало хороших финалов, но давайте хотя бы здесь дадим любимым героям счастливый хэппи-энд. Больше никаких крупных ссор и разногласий, никаких истерик, никакой боли...       Драко и Гермиона рука об руку проработают свои травмы. Грейнджер каждый день перед работой будет целовать его блеклую метку с черепом и змеёй. А Малфой каждую ночь успокоит гриффиндорку горячими поцелуями в губы от страшных воспоминаний. Как собственная тетка пытала Гермиону в давящих стенах его чужого дома.       Вскоре они почувствуют эйфорию. На собственной свадьбе, куда придёт много знакомых.       Секреты навсегда уйдут в прошлое, не давая портить настоящее и далеко идущее будущее. Конечно, боль никак не сможет оставить их навсегда. Но кто сказал, что это необходимо? Бесценный опыт никак не даётся слишком легко...