Пообещайте мне любовь

Остаток обеденного перерыва проходит спокойно. По дороге в офис девочки что-то весело обсуждают, но Ира в суть беседы не вникает. Какой смысл? Она человек новый и многого не знает, а быть в каждой бочке затычкой тоже не хочется. — Ириш, ты, главное, не расстраивайся, — говорит ей Ольга Вячеславовна, похлопывая по плечу. — Нагадать можно всë, что угодно, а думать, прежде всего, надо головой. — Вы правы, Ольга Вячеславовна, — благодарно улыбается Ира. Она и не собиралась руководствоваться чем-то иным. Все эти чувства и бабочки в животе остались для неë в далëком прошлом. Теперь только ясность ума и трезвый расчëт. — Как у Вас тут дела? — раздаëтся сзади до боли знакомый голос, стоит ей только зайти в приëмную. — Пока не родила, Роман Дмитрич. Как рожу, то обязательно Вас уведомлю, — едко произносит Ира, оборачиваясь. И что у него за дурацкая привычка появляться в самое неподходящее время? Рома усмехается и медленно подходит к девушке, сужая и без того маленькое расстояние между ними. Она вся, с ног до головы, покрывается мурашками. Такая непозволительная близость становится слишком опасной. — Знаете, я всë хотел Вас спросить… — начинает он, легонько касаясь еë руки, но внезапно слышится отчëтливый стук каблуков, а чуть позже в приëмной появляется Катя. — Ирина, Вы уже вернулись? — деловито спрашивает она и уже готовится сказать что-то ещë, но тут же осекается, замечая Рому. — Роман Дмитриевич, Вы так заработались, что перепутали свой кабинет с моей приëмной? — в еë голосе звучит нескрываемая ирония. — Ну что Вы, Екатерина Валерьевна, я всего лишь зашëл проведать нашу новую сотрудницу, — в тон ей отзывается мужчина. Ира с ужасом отдëргивает руку, мысленно коря себя за проявленную слабость. Господи, ну как можно быть такой глупой? Тем более на глазах у начальницы! Как она вообще могла допустить подобное нахальство с его стороны, прекрасно зная, что это ничем хорошим не кончится? — Екатерина Валерьевна, Вы хотели что-то сказать? Я Вас внимательно слушаю, — произносит девушка, всем своим видом давая понять, что она настроена исключительно на работу. — Да, хотела, — кивает Катя и продолжает: — Ирина, могу ли я Вас, как своего секретаря и личного помощника, попросить об одной услуге? — Конечно, можете. А что нужно делать? В который раз Кате становится приятно от еë ответственности и делового настроя. Всë-таки она не ошиблась с выбором человека на эту должность! — Ничего сложного: просто съездить домой к моим родителям и забрать у нашего бухгалтера Валерия Сергеевича кое-какие бумаги «Зималетто», — говорит она. Но, видя замешательство в глазах девушки, решает пояснить: — Понимаете, я бы с радостью поручила это Фëдору, всë-таки он курьер, это по его части, но он сейчас на другом конце города, а бумаги нужны срочно. Через час придут представители из банка, и времени ждать совершенно нет. Только сейчас Ира замечает обеспокоенный взгляд начальницы, то и дело поглядывающий на часы. Сразу становится понятно, что без этих бумаг и вправду не обойтись. — А я могу помочь, — вдруг вызывается Рома. — Доставлю нашего бесценного секретаря туда и обратно в кротчайшие сроки! — Боюсь, это не лучшая идея, — хмурится Катя, однако не спорит: альтернативы у неë, в общем-то, нет и, по всей видимости, уже не будет. А мужчина лишь победно улыбается. Оказываясь в его машине, Ира ощущает острое чувство дежавю. Здесь ничего не изменилось с их последней поездки семилетней давности: те же мягкие кожаные кресла, тот же аромат ментола и даже та самая игрушка-куколка, висящая над рулëм. Разве что цель поездки теперь совершенно противоположная. Я с ним еду просто по работе, убеждает себя девушка, стараясь ничем не выдать охватившее еë волнение. Господи, ну что же с ней такое? Почему она боится, словно школьница? Она, в конце концов, взрослая женщина, должна контролировать свои эмоции! — Итак, Ирина, от театра, цирка и кино Вы отказались, — весело произносит Рома, выезжая из парковки. — А как насчëт музея? — Роман Дмитрич, смотрите лучше за дорогой, а не разводите пустые разговоры, — резко отвечает она и отворачивается к окну. У меня вся жизнь подобна цирку, с грустью думается ей, одни клоуны почему-то попадаются.