I
26 февраля 2024 г. в 00:31
Сначала мы планировали написать эту статью в торжественно-романтичной манере, но в процессе совесть взяла нас за горло и заставила быть максимально честными перед аудиторией и ответственными перед нашими юными читателями. Поэтому мы попробуем привнести трезвый, насколько это вообще возможно, взгляд.
Скажем прямо: здесь не будет сказки о большой и чистой любви, но давайте посмотрим правде в глаза и заключим по-честному: кто вообще может ожидать от лорда Волдеморта большой и чистой любви? Он и зверя своего ручного не жалеет (вместо того, чтобы холить и лелеять, отправляет на мороз в компании мёртвых старух ожидать мальчика с опытом уничтожения крестражей и змей), и даже собой не так дорожит, как принято считать — кромсает и кромсает свою несчастную самость, тем самым буквально ставя себя на край могилы. Деструктивный характер, что вы хотите.
Да, мы осознаем всю невыгодность нашего положения: ставить в пару к Волдеморту кого-то — это то ещё аморальное занятие. Но из песни слов не выкинешь. Копаешь в глубину характера Джинни и неизбежно упираешься в Волдеморта.
Связь Тома Реддла и Джинни Уизли уникальна; после тесного контакта с Тёмным Лордом на протяжении года Джинни смогла не только выжить и остаться в здравом уме (помните, чем закончил Квиррел?), но и оказалась способна к самосовершенствованию. Из замкнутой девчонки, которая на первом курсе была занята борьбой с Реддлом за свою душу, она адаптировалась в социуме, укрепила в нём своё положение, став не только сильной ведьмой, но и популярной личностью и как игрок в квиддич, и как яркая, привлекательная девушка с огненным характером. Она не растеряла ни своей доброты, ни способности шутить, а все посягательства на свободу стали встречать у неё яростный отпор. Но также мы уверены, что у Джинни, солнечной снаружи девушки, которая смешит окружающих своими шутками, полно внутренних демонов, о которых она никому и никогда не рассказывает, и которые обретают силу после захода солнца.
Если говорить про пейринг Джинни с Томом, то нас он невероятно интригует и будоражит. Это обжигающая смесь. Джин и тоник. Почувствуйте настроение в этой цитате из фанфика «Тьма и зла́то»[1] автора восточный ветер северус:
«Бармен протягивает стакан через стойку — джин с тоником. Любимый напиток Тома.
— Именно он чудесно иллюстрирует переплетение наших имён, — говорил маг, гладя её по волосам, в то время как звон льда о стекло убаюкивал её, усыпляя у него на коленях. — Железо и золото, огонь и лёд. Джин и тоник».
Итак, друзья, мы собираемся предоставить вам цитаты из канона, собрание собственных многолетних наблюдений, и показать вам основы и наличие джинниморта (он же джин-тоник и томоджин), в каноне, то есть существование прямой и косвенной связи между Джинни Уизли и Томом Реддлом. К тому же, в произведении Роулинг можно проследить не только фактическую, но и символическую связь между персонажами, и об этом уже было подробно написано в статье «О символизме в образах героев «Гарри Поттера»[2]. В качестве приятного бонуса вас ждёт также затравка для ваших самых смелых AU, раз уж госпожа Дж. К. Роулинг в каноне Лорда-света-очей-наших прикопала — и вполне справедливо, кто бы спорил, — и теперь только и остаётся писать альтернативные истории.
В своей статье мы будем пользоваться (и местами цитировать), помимо собственных наблюдений и семикнижия, ещё астрологическим разбором персонажа Джинни Уизли от пользователя Фрияна[3], в котором за вычетом рассуждений о звездах остается очень интересная психологическая концепция, а также статьей «Теория одного крестража»[4] автора amberbug. Для того, чтобы можно было легко просмотреть все использованные здесь источники, в конце статьи приведен список литературы.
Все дальнейшее являет собой, по сути, сборник хэдканонов и на истину в последней инстанции не претендует. Но если нашему многоуважаемому читателю захочется сказать свое, несомненно, весомое «фи», то пусть оно будет обосновано и корректно.
I
Наивно было бы полагать, что влияние Тома на Джинни закончилось с уничтожением дневника. Он слишком глубоко проник в её сознание — он был рядом на протяжении целого года. И мы убеждены, что не только в качестве строчек на пергаменте. Джинни вливала в него собственную душу и жизненные силы и получала часть души Тома Реддла взамен. Их связь была подобием двух сообщающихся сосудов. И если в первую очередь Джинни от Тома зависела психологически, то у Джинни в руках была буквально жизнь Тома. А что, в глазах Реддла, могло бы придать субъекту большей ценности? Такие вещи не проходят бесследно, поэтому воспоминания о Томе остались с Джинни. Том Марволо Реддл всегда будет частью её жизни: прошлым, настоящим и будущим. Фанаты мира ГП через одного привыкли рисовать историю книжной Джинни Уизли историей Мэри-Сью, необоснованно «изменившейся за лето», точнее за те четыре года, на которые она пропадает из поля зрения «внимательного» главного героя эпопеи. И на смену застенчивой, едва ли два слова могущей связать в присутствии Гарри Джинни Уизли приходит другая — «спортсменка, комсомолка и просто красавица». Странно? Отчасти. Однако если рассмотреть историю Джинни через призму их взаимодействия с Томом Реддлом, то всё становится на свои места. Настолько просто и логично, что это даже пугает. Джинни всю жизнь любила только Гарри Поттера, скажете вы… А мы добавим: Гарри Поттера и Тома Реддла. Как это возможно? Примерно, как любить салат и понимать, насколько он полезен для организма, но слабовольно хотеть пива и чипсиков. Хотя тут подошла бы, пожалуй, аналогия с чем-то «потяжелее». Давайте ниже попробуем рассмотреть этот тезис поподробнее и привести в его пользу подтверждающие аргументы. Начнем с нашей любимой цитаты из «Гарри Поттер и Тайная комната» (гл. 17): «Но я был терпелив. Я отвечал, я проявлял сочувствие, я был добр. И Джинни ПОЛЮБИЛА меня: Никто никогда не понимал меня так, как ты, Том… Я так счастлива, что у меня есть такой дневник, которому я могу довериться… Это как друг, которого я могу носить с собой в кармане…» Джинни Уизли любила как самого близкого друга или была влюблена в Тома Реддла, открыто и доверчиво отдавала ему от себя всё, что имела, и в результате тот почти ожил. Нет, вы можете сказать, что Реддл врет, но, серьезно, слишком многое говорит в пользу этого. С остальными крестражами, например, никакого «воплощения» не происходило, не в последнюю очередь, думается, из-за того, что носящие их — что трио, что Амбридж, — в никакие эмоциональные связи с кусками души Лорда не вступали. В то время как Джинни, не ведая, кто на самом деле Том Реддл, подарила ему свое сердце и чуть ли не отдала за него и саму жизнь. Можно, конечно, заметить еще то, что на моменте с тем же медальоном Лорд имелся уже в количестве одной штуки — воплощенный и здравствующий, — поэтому оживления не произошло, но нам кажется, что первой версии это все равно не отметает полностью. В конце концов у нас есть цитата из «Гарри Поттер и Дары Смерти» (гл. 6), указывающая на это: «— Погоди, — сказал Рон, наморщив лоб. — Кусочек души, сидевший в дневнике, полностью овладел Джинни, правильно? А это как же получается? — Пока волшебное вместилище остается целым, скрытый в нем кусочек души может входить в тех, кто оказывается слишком близким к крестражу, и выходить из них. Я говорю не о том, кто долго держит крестраж в руках, — добавила она, прежде чем Рон успел открыть рот. — С прикосновениями это вообще никак не связано. Я имею в виду близость эмоциональную. Джинни вложила в дневник всю душу и стала невероятно уязвимой. И всякий, кто чересчур привязывается к крестражу или впадает в зависимость от него, наживает большие неприятности». Почему мы вообще говорим здесь о любви, но не о преданной дружбе и только лишь Томе-наперснике, как любезно его окрестили в комментариях к нашей статье про символизм? Не в последнюю очередь потому, что Джинни Уизли — девочка восторженная, страстно ищущая объект романтической привязанности и нашедшая его уже в одиннадцать лет (!) в лице Гарри Поттера, имея перед собой только лишь выдуманный героический облик. И что уж тут говорить о «живом» в какой-то степени мальчике? Самом добром и внимательном до кучи. Как тут не влюбиться? Но «он же — памятник», то бишь строчки кода, в смысле чернильные буквы на бумаге, а не мальчик. Но! «Гарри Поттер и Тайная комната» (гл. 17): «Если уж я решил, Гарри, то непременно ОЧАРУЮ того, кто мне нужен. Джинни изливала душу, а мне как раз ее ДУША и была НУЖНА. Я впитывал ее глубинные страхи, самые потаенные секреты и наливался жизненными соками, становился крепче, сильнее…» Мы убеждены, что Тома Джинни видела вживую. Не мог такой самовлюбленный персонаж, как Реддл, не воспользоваться первой представившейся возможностью — надо думать, когда чуток энергией напитался, — чтобы привязать Джинни к себе ещё сильнее, а заодно собрать все восторженные вздохи девчонки, подкормив этим свое нарциссическое эго. Вначале, несомненно, как просто воспоминание, а потом и, может, духовно-материальное явление устроил. Да он Поттеру в первый же день общения ворох воспоминаний с собой любимым выкатил. И какой смысл ему скромничать, если Том Джинни, именно, что хотел очаровать? На то, что Том на какое-то время мог являть свой материальный облик указывают его слова, что в Тайной комнате Джинни от него всячески отбрыкивалась, да и он сам к Поттеру вышел уже совсем материальный, при том, что Джинни все еще была жива. На наш взгляд, вывод можно сделать более чем однозначный. Послушал на полчасика подольше излияния про Поттера или невыносимых братьев, запасся энергией — вышел из дневника на вечерний променад. И вот, принимая во внимание некое явление Тома перед очами Джинни в своем шестнадцатилетнем облике, ещё не тронутом тлетворным духом разложения, то есть в лице красавца со смоляными кудрями, скажите, легко ли было Джинни все еще видеть в своем «карманном друге» — просто друга? Одно дело писать невидимому собеседнику, а другое — когда этот самый понимающий на свете юноша ещё и так хорош собой. Сходится? Едем дальше. Вполне закономерно, что отношения Тома и Джинни могли из дружеских в какой-то момент взять и перетечь в романтично-платонические (тут мы многозначительно хмыкнем в кулачок, но пока промолчим). Да, никто тут не станет рвать на груди рубаху и доказывать, что Реддл отдал сердце своей избраннице, вся любовь там шла со стороны Джинни, а Том просто использовал ее в своих целях. Однако вот эта интересная фраза: «У меня накопилось столько энергии, что я начал обратное излияние — напитал мою маленькую подружку моими собственными секретами — секретами теперь уже моей души…» — она как бы говорит, что в какой-то момент Том стал более чем словоохотлив и, может, а чем черт не шутит, даже привязался к Джинни. А почему нет? Попробуйте в одиночестве посидеть в замкнутом пространстве пятьдесят лет, а потом обрести преданного слушателя своих великолепных, отрепетированных за столько лет речей. Давайте попробуем вместе разобраться существовала ли такая привязанность со стороны Тома и мог ли он в принципе испытывать нечто подобное, раз уж любовью его природа обделила. На самом деле, нас, ни разу не психологов и не психиатров, дико смущают попытки простановки точных диагнозов и навешивание ярлыков на персонажей людьми из «этих ваших интернетиков». И даже закадровые слова Ро о том, что Волдеморт — типичнейший психопат — оно как бы не прописано черным по белому в каноне и… И даже целые статьи, которые гуляют по сети от разных авторов, не заставят нас твердо настаивать на этой версии. Единственно, на что можно опираться: так это на неумение любить, хотя опять же, можно ли Дамблдору верить — вопрос. Но по ходу повествования помимо этого столько разных косвенных признаков разбросано, что хоть плачь от невозможности натянуть на Лорда романтическую историю. Хотя когда это кого останавливало?.. Главное, не повторять этих ошибок в жизни, не закрывая глаза на «звоночки», и будет вам счастье. Это мы к чему? Сойдемся на том, что даже на непрофессиональный взгляд у Лорда отчетливо просматриваются психопатические черты. В принципе, далее все, кто видит какие-то вопиющие профессиональные неточности, могут смело бросить в нас тапок. Возможно, мы даже не расстроимся, а будем благодарны. Но это не точно. И если начать бороздить тему и рассматривать Лорда с лупой, то можно обнаружить у него черты и вовсе триадника, совмещающего все три типа личности темной триады. Тут вам и нарциссические пассажи (помните разнос Пожирателей на кладбище и вопль обиженного лордовского эго при этом?), и макиавеллистские повадки (как ловко у него выходило дергать за ниточки людей, пока он был молод, что однокашников, что всяких там Хепзиб, ну чисто Петир Бейлиш), и те самые психопатические черты (около нулевая эмпатия, оно же отсутствие сопереживания и способности поставить себя на место другого человека, то есть то самое пресловутое «не мог любить»; хладнокровие, жестокость, эмоциональная черствость и пр.). Но оставим первых двух товарищей в сторонке и посмотрим, чего там этих психопатов характеризует, раз все вокруг сходятся на этой версии? Скука, частичная эмоциональная заторможенность, когда всплеск вызывают только сильные эмоции (через связь с Лордом до Гарри долетает либо гнев, либо приступы ликования — и все на этом) и частичное либо полное отсутствие эмпатии; психопаты крайне опасны, если воспитывались в неблагоприятной атмосфере, но очень харизматичны; прекрасные манипуляторы, заинтересованность у них потребительская; бессердечны; влечение, которое может перейти в одержимость, они путают с любовью (на самом деле, окружающие их люди тоже), так что слова признания ничего не значат, а близкие (жена, муж, дети, друзья) часто приравниваются к собственности. В двух словах это такой дармоед, который присасывается к человеку с нужными ему жизненной энергией, статусом, материальным обеспечением или душой, как в рассматриваемом случае, да и вообще к любому другому имеющемуся ресурсу, и никак ты от него избавишься, коли сам не захочет, ну или звезды так не сойдутся. Но опять же, тут надо уметь вовремя остановиться в своих суждениях и сгущении красок. Не все маньяки — психопаты, а не все психопаты — маньяки. Некоторые психопаты достаточно неплохо встроены в социум, хоть и несут вокруг себя токсичную атмосферу: все-таки из своего окружения, что психопат, что нарцисс тянет ресурс. И хорошо, когда вокруг Лорда толпа Пожирателей — с миру по нитке, голому ресурс, а когда ты с таким один на один и тиранит он только тебя одного? Как Том Джинни. Ух. И хотя Лорд последнего патча, так сказать, выглядит именно что как первозданное чистое зло, мы как фикрайтеры и, не в последнюю очередь, как фикридеры призываем сильно его садистской стороной не увлекаться. Во-первых, ну чего вы, в самом деле, кому такое читать приятно, тем более в любимой паре? Смотришь, бывало на иные работы и прямо жутко от меток становится. А во-вторых, мы тут накопали небольшое исследование, в ходе которого выяснилось, что не так уж страшен Лорд, как нам его малюет фанфикшн[5]. Очень рекомендуем припасть. То есть можно предположить, что Реддл мог любить Джинни как собственность, «твоя душа принадлежит мне», все дела. Даже если и бывал иногда раздражен, но он даже не отрицал, что «желал» ее — ее душу. И, наверняка, Реддл ее чувства активно подогревал. Вспомним момент, когда крестраж-медальон капает на мозг трио. Что он делает? Просто достает и усиливает страхи, тревоги, недовольства — по сути все то, что уже есть в человеке. Раздувает их как пожарище, плодит иллюзии (и это крестраж, не напитанный энергией, что как бы еще один аргумент в пользу какого-никакого воплощения Реддла перед Джинни). Короче, вполне может выдать картинку на пять с плюсом для наивных мечтательниц. Да и потом, вы на жертв василиска Реддла посмотрите, особенно, помня про страсть Ро к детективам. Вот Джинни пишет о том, что подлец Джастин Финч-Флетчли стал зачинщиком травли против милого Гаррички после случая со змеёй в Дуэльном клубе, в то время как тот всего лишь хотел спасти незадачливого однокурсника! Вот так несправедливость! А потом про Колина Криви — за его назойливое внимание к мальчику со шрамом и то, в какие неприятности тот из-за этого попадает. А Пенелопу Кристал и Гермиону не приревновала ли Джинни к братьям и тому же драгоценному Гарри? Что хотите говорите, но что это как не попытка впечатлить девчонку в стиле Волдеморта? Заметим в сторону, кстати, что Джинни — это одна из двух единственных упоминающихся в семикнижие женщин рядом с Волдемортом, отношения с которыми вообще можно трактовать в романтическом ключе. А куда это там все у них зашло в силу наличия у Реддла свободного времени, невинной слушательницы и полного отсутствия моральных рамок и совести — тут пусть каждый решает для себя сам. Мы тут под расстрельную статью не хотим. И вот таким образом, Джинни Уизли стала ещё одним персонажем Поттерианы, которая знала о Томе Реддле больше всех. Ведь даже если попытка избавиться от дневника и была продиктованная тем, что Реддла уличили во лжи, то часть того, чем «напитывал» ее будущий Темный Лорд наверняка были правдой… Например, про фиговое детство или еще про что-то, годное на выдавливание жалости из юных девиц. Попробуйте выдумывать с потолка истории на протяжении года. Нет-нет, да что-то правдивое и проскочит. Тем более за Реддлом страсть к болтовне водится. Вон даже перед Пожирателями смерти, не стесняясь, ругает своего маггловского отца (вообще о чувствах бедной Беллы не думает, благо та в Азкабане и не слышит все это кощунство), перед Поттером в Тайной комнате опять же распинается. Нет бы, по-тихому замочить, а там уж над трупом и толкнуть речь. Ему бы советника какого что ли, а то чего он… Жаль, что эта деталь про секреты Реддла, которые могла знать Джинни, позже ни разу в каноне так и не всплыла. «Гарри Поттер и Тайная комната» (гл. 17): «— Как, разве я не сказал, что убийство грязнокровок потеряло для меня смысл? Уже много месяцев моя новая цель — ты. Гарри посмотрел на него с изумлением. — Представь себе мою злость, когда в дневнике снова стала писать Джинни. Она увидела дневник у тебя — понимаешь? — и затряслась от страха. Что, если ты догадаешься, как он действует, и я выдам тебе все ее секреты? Или еще хуже — открою тебе, кто передушил петухов? Эта дурочка дождалась, пока у вас в спальне никого не будет, и выкрала дневник». Если подытоживать слова Реддла в Тайной комнате, пытаясь не растекаться мыслью по древу, то, по сути, Том признался, что «ее душа была тем, чего он желал», сделал акцент на том, что «Джинни его полюбила» и добавил, как «он злился, когда дневник снова оказался у нее». И честно говоря, от этих излияний прямо разит самолюбованием Реддла. Мол, была девчонка по уши влюбленная в Поттера, а теперь все, фигушки, любит его, Тома. А сейчас он еще и Гарри прихлопнет, и станет совсем хорошо. Единственное, что выбивается из концепции, так это раздражение на то, что дневник, ускользнув из рук Джинни, потом вновь оказывается у «этой дурочки». И тут самое время приуныть, вот только… А что, если он специально припугнул свою «собственность», чтобы она от дневника избавилась и сохранила свою жизнь?.. А тут еще крестраж угодил прямиком к Поттеру — и соперник, и враг, и будущая жертва во имя воскрешения — и все в одном лице. Просто бинго какое-то. Не станем же мы всерьез утверждать, что Гарри для Реддла более интересный собеседник и приятнейшая компания? Поэтому гнев на то, что Джинни вернула всё, как было, буквально вынуждая Реддла пойти по первоначальному плану и обменять свою жизнь на ее — а тут, думаем, пояснять не надо, что это для Волдеморта вообще не вопрос приоритетов, — вполне обоснованный. Хорошая была девчонка, жаль, что так получилось, словом. Вопрос остается только один. Почему Джинни, то ли специально напуганная Реддлом, то ли попросту уличившая его в обмане, замораживании однокашников, выкачивании ресурсов и прочих атрибутах токсичных отношений, вернула дневник и продолжила в нем писать, а история закончилась так, как закончилась? Черная магия? А вот и они — типичные отношения мучителя и жертвы. Нам не то чтобы нравится раскладывать любимую пару на такие мелкие и неприглядные составляющие, но что не сделаешь для юного читателя и спокойствия собственной совести… И вот вам очередная цитатка, весьма тревожная и которую легко пропустить при не очень внимательном чтении, «Гарри Поттер и Тайная комната» (Гл. 16.): «Подошла Джинни и села рядом с Роном. Вид у нее был растерянный, даже нервный. Гарри обратил внимание, что она с такой силой стиснула руки, что пальцы у нее побелели. — Что с тобой? — спросил Рон, накладывая себе еще овсянки. В ответ Джинни лишь с тоскливым страхом оглядела их стол. Выражение ее лица кого-то напомнило Гарри, но он никак не мог вспомнить, кого. — Выкладывай, что у тебя, — произнес Рон с набитым ртом. Гарри вдруг сообразил, на кого походит сейчас Джинни. Сидя в кресле, она слегка раскачивалась — точь-в-точь Добби, раздираемый сомнениями, сказать или не сказать известный ему одному секрет. — Мне надо с вами поговорить, — прошептала она смущенно, избегая смотреть на Гарри. — Ну, так говори, — подбодрил ее Гарри. Но Джинни как будто не могла найти нужных слов. — Мы слушаем! — Рон начинал терять терпение. Джинни открыла рот, но не произнесла ни звука. Гарри наклонился к ней и, понизив голос, чтобы слышали только она с Роном, сказал: — Ты про Тайную комнату? Что-нибудь видела? Кто-то странно себя ведет? Джинни глубоко вздохнула, и в этот миг к ним подошел усталый, осунувшийся Перси Уизли. — Ты уже поела, Джинни? Тогда я сяду на твое место. Умираю от голода. Я только что с дежурства. Джинни подскочила, словно ее кресло на секунду превратилось в электрический стул, бросила на Перси быстрый, испуганный взгляд и убежала прочь». Чаще всего насилие — и моральное, и физическое, и сексуальное — совершается человеком, которого жертва знает и которому доверяет. Что чувствует жертва, когда начинает понимать, что хороший, как ей казалось, человек, которому она верила, как себе, оказывается, манипулирует ею; когда осознаёт, что её используют, ей лгут и не дают ничего взамен, кроме разве что пренебрежения, насмешек и прочего обесценивания? Жертва чувствует сомнения, её самооценка уничтожена, и взглянуть на ситуацию трезво она не способна. Она хочет понять причину конфликта и, вероятно, найдёт её в себе, ведь мучитель звучит так весомо и убедительно; тот же психопат зачастую весьма умен и как никто другой умеет внушить, что он прекрасен и идеален. На фоне подобного «идеала» жертва начинает думать, что проблема в ней: он ведь был таким хорошим, это она оказалась недостаточно умна или старательна, поэтому сама во всём виновата. И только в очень редких случаях жертва оказывается способна разорвать связь со своим мучителем. Установку «сама виновата» очень трудно перебороть, особенно, если окружающая среда — сам агрессор или общество — только рады «поддержать» подобным обвинением жертву. Вспомним то, как поступили с Гарри: героя магического сообщества очень быстро сбросили с пьедестала, за глаза обвиняя в том, что это он стоит за нападениями — и имея такой пример перед глазами, Джинни просто не может не винить себя. Джинни самая младшая в семье, её не воспринимали всерьёз. Мы говорим не о том, что плохие Уизли пренебрегали бедной девочкой — скорее всего, старшие братья подшучивали над ней, а родители считали несмышленым ребёнком, преуменьшая её проблемы. Подобная недооценка к доверию не располагает. И это снова порождает у жертвы сомнения — кто станет разбираться в том, что это дневник заставлял Джинни делать ужасные вещи? Вдруг в преступлениях обвинят непосредственно её? Поэтому, испытывая страх и вину (а не разболтает ли дневник её секреты? или их общие секреты с Реддлом? а не станет ли её бездействие ещё одним преступлением: причиной того, что дневник поработит и бедного, не ведающего об опасности Гарри?), а так же по-прежнему питая привязанность к своему коварному другу, Джинни к нему возвращается. Пусть её злость и обида ещё сильны, но она, подобно истинной жертве, терзаемая сомнениями (а вдруг он изменился?), готова поверить, что теперь всё будет иначе. Она с радостью готова обманываться, если мучитель попросит прощения, изобразит раскаяние и уверит, что всё понял. Учитывая, что Том был единственным, кто её слушал, отвечал, был к ней добр, Джинни не могла не попасться в его паутину ещё раз. Тут мы решили расширить немного мысль, чтобы просто прояснить картину еще немного. Кроме уже рассмотренных причин, почему люди вообще становятся заложниками этих триадных товарищей, почему изначально попадают в их удушающие объятия? Разноголосые мнения складываются в почти единую картину. Во-первых, это бесконечные американские горки — вверх, к вершинам любви и блаженства, вниз, к самоуничижению и унынию. Эмоциональные качели, по-русски говоря. Ничто так не будоражит все ваши чувства, как вот эта история. Плюс такие отношения невероятно тешат наше эго. Весь этот франт и фанфарон, самый лучший красивый, умный и одаренный — что-что, а впечатление о себе они умеют создать, — выбрал меня! Не кого-то, а меня! Лестно? Лестно. Хотя бы потому, что триадники и в самом деле изо всех сил стараются заполучить себе всевозможные блага. Лучшую машину, престижную должность, красивейшую женщину, кстати. Да вы посмотрите на Лорда. Он, конечно, та ещё бездна ужаса и хаоса. А с другой стороны — при власти, чистокровки в ножки кланяются, самый крутой убер-маг. Чего вы думаете, все эти фанфики растут, как грибы после дождя? Вот оттуда же. Всем подавай такого Лорда, ещё оос-ом ему «кости переломать», чтобы не брыкался, когда его в любовь будут насилком втаскивать, и не рычал на единственную и неповторимую — и совсем хорошо. Так почему мы утверждаем, что Джинни Реддла так и не забыла? Да вы на форумы и в комментарии сходите почитать, что там про этих психопатов и нарциссов пишут те, кому посчастливилось свалить и даже те, кому не посчастливилось. Самые яркие отношения в жизни, все дела. Представляете, какими пресными и неинтересными казались бы на фоне будущего Темного Лорда все эти Майклы-Дины-Забини даже при всех его недостатках? «— Из твоих знакомых я одна знаю, каково это, когда ты одержим Сам-Знаешь-Кем, и могу тебе рассказать. Гарри на секунду застыл, ошеломленный этими словами. — Я забыл. — Поздравляю, — холодно откликнулась Джинни». То есть и спустя четыре года Джинни все еще слишком отчетливо помнила Тома. Вот только Гарри и смог бы соперничать с таким образом, что, собственно, мы и видим в каноне. Спаситель, всё-таки.