Don't turn around

«Беги! Беги, Исфет тебя побери! Беги и не оглядывайся!» Голос брата по-прежнему звучал в ушах так громко, словно десятилетний Рэймсс до сих пор находился рядом с ним на той злополучной крыше, а не на расстоянии нескольких улиц в глубине Фив. Прохладный ночной воздух ерошил волосы и обдувал лицо, но чувства облегчения это не приносило никакого. В сандалиях противно скрипел и хрустел песок пополам с мелкими камушками, безжалостно стёсывавшими стопы до крови. Наверное, стоило от них избавиться, чтобы двигаться тише и быстрее. Ведь Рэймсс бежал. Бежал изо всех сил, как и велел Реммао. «Рееееем, ну пожалуйста! Ты уже третьей раз обещаешь, что возьмёшь меня с собой на заказ!» «Я говорил, что подумаю. Это разные вещи. И мой ответ — нет. Ты ещё не готов». «Со мной не будет проблем, клянусь!» «Меня беспокоит не только это…» Проскочив между домами юркой незаметной тенью, мальчик свернул с основной улицы в проулок, узкий и длинный, как змеиная кишка. Воздух немедленно наполнился запахами нечистот, тухлой рыбы, прогорклого жира и навоза. Кто-то другой на месте Рэймсса, поморщился бы от отвращения и постарался поскорее уйти прочь. Но мальчик привык видеть неприглядную сторону города, как и жизни в целом. И ощущал себя в ней привычно и непринуждённо. Почти…свободно. Невдалеке послышались звучные мужские голоса. А следом, ночную тишину мирно спящих улиц прорезали звуки множества шагов. Рэймсс почувствовал, как его накрывает паника. Кто мог быть здесь в такое время? Патруль? Припозднившиеся горожане, возвращавшиеся к себе домой? Бродяги, ищущие, где переночевать? Или кто-то похуже? Нет, ну не мог он быть настолько глуп, чтобы упустить из вида погоню! Конечно, не мог. Рэймсс старался быть вдумчивым и прилежным. Он с жадностью ловил каждое сказанное Реммао слово, и учился со всепоглощающим упорством, стремясь показать, что он достаточно взрослый и ответственный, уже многое умеет делать хорошо и может быть полезным. Похоже, что он всё-таки слегка переоценил свои навыки. Неужели кто-то действительно двигался следом, да так ловко, что мальчик даже не заметил преследования? Были ли это же те самые люди, что подкараулили их с братом на крыше? И означало ли это, что Реммао…скорее всего… Последнюю мысль Рэймсс незамедлительно погнал прочь из своей головы, не позволяя себе додумать её до конца. «Ты ведь помнишь самое главное правило? Повтори мне его вслух» Голоса звучали всё ближе, и Рэймсс, повинуясь не столько по холодному рассудку, сколько интуиции и инстинкту самосохранения, лихорадочно огляделся вокруг, в поисках того, что могло послужить укрытием. Его взгляд упал на стоявшую рядом с кучей мусора пустую потемневшую бочку из-под вина. Быстрым движением стянув с ног сандалии, мальчик торопливо забрался внутрь, не забыв прикрыть отверстие ветхой тростниковой циновкой. Не самое надёжное укрытие в мире, но выбирать не приходилось. Сидение в бочке оказалось куда менее приятным занятием, чем можно было сперва подумать. От непривычной и неудобной позы, тело быстро начало неметь, а и без того напряжённые после длительного изнуряющего бега мышцы стало сводить судорогами. Стук сердца, бешено колотившегося о рёбра, словно эхом отдавался от стенок убежища, из-за чего казался почти оглушительным. В ушах звенело, а руки тряслись мелкой дрожью. «Так, возьми себя в руки. Иначе, ничего не услышишь». Надо сосредоточиться. Несколько глубоких вдохов. Воздух, царапавший лёгкие изнутри, казался густым и вязким, как сама темнота. Тошнотворно-кисловатый запах, назойливо бил в нос. Перед глазами на мгновение всплыли картины недалёкого прошлого, яркие и отчётливые: «Но Рем, я тебе помогать хочу!» «Продолжишь упрямиться — посажу на целую неделю заниматься. Будешь торговые папирусы Нейт переписывать. Тем и поможешь». «Незримый бог, и снова они спорят с утра пораньше! Самим не надоело? Упрямые, как стадо ослов, оба. И нечего на меня так смотреть, знаете, что правду говорю. Рем, мне тебе пару слов сказать надо. А ты — завтракать иди, пока лепёшки не остыли…» От воспоминаний о Нейт становилось легче, а в груди немедленно разливалось ощущение теплоты. Ощущение чего-то близкого и родного. Похожее на то чувство, которое маленький Рэймсс испытывал, когда жил с родителями. Когда засыпал под боком у старшего брата, зная, что тот убережёт и защитит его от всего на свете. Чувство, так похожее на надежду. «…да возьми ты его с собой в конце концов. Сам же говорил, что заказ пустяковый. Всего-то проверить родословную какого-то там вельможи, ерунда какая… Что плохого случиться может?» «Нейт, ты сейчас серьёзно? Тебе все возможные варианты перечислить или обойтись десятком?» «Ладно-ладно, не злись… Но подумай вот о чём: вечно прятать от него эту сторону жизни ты не сможешь. А Рэймсс уже достаточно взрослый. Пусть посмотрит. Всего один раз. Взамен — проси с него чего хочешь, мальчик на всё согласится. Хоть за писанину засади, или мне в мастерскую отдай. Он ведь тебя обожает, Рем…» «Это меня и пугает. Как и то, что ты, похоже, целиком принимаешь его сторону. Предательница». «Очень смешно. Что ещё придумаешь? И хватит на меня с такой хитрой и довольной ухмылкой смотреть, морда шакалья…» Рэймсс, подслушивавший весь разговор с самого начала, не мог перестать улыбаться. Как и позднее, во время завтрака, тщетно пытаясь скрыть радость то за очередной лепёшкой, то за глиняной кружкой с молоком. Реммао был ещё более немногословным, чем обычно, и то и дело хмуро косился на брата. Ткачиха же наоборот, буквально сияла. Рэймсс был умным и наблюдательным. А ещё — почти всегда делал верные выводы. Он видел, как его брат и Нейт украдкой смотрят друг на друга. Слышал, как ткачиха молила богов о помощи и защите всякий раз, когда Реммао уходил на очередной заказ. И знал, что, прощаясь, он всегда целовал её в лоб. С такой же трепетной нежностью, как это делали родители. В какой-то иной, другой жизни. «Повтори. Вслух». Голоса, зазвучавшие буквально в считанных метрах от бочки, заставили мальчика ещё сильнее вжаться в стенку. Собственное дыхание, с таким трудом приведённое в норму, вдруг показалось ему непозволительно громким. Рэймсс зажал ладонью рот, напряжённо прислушиваясь. Но чем дольше он слушал, тем яснее становилось, что опасаться было нечего. Неразборчивый гомон перерос в дёрганную малосвязанную ругань. Раздался громкий треск разлетавшихся в разные стороны осколков — очевидно, кто-то выронил из рук кувшин. Ну, или зачем-то швырнул его в стену. Шум и возня усилились. «Очевидно, кто-то из местных, — рассуждал про себя Рэймсс, позволяя себе чуть расслабиться. — Типичная пьяная драка, ничего нового». Мальчик тяжело вздохнул. Сиди теперь в этой треклятой бочке, пока всё не утихнет. Сам запаниковал и залез, поздно теперь жалеть. Хотя, брат, наверное, похвалил бы за предусмотрительность… «Делать всё, как велишь». «В точности, Рэймсс. Что бы я ни попросил. Даже если не нравится. Если скажу молчать — ни слова не произносишь. Спрячу и велю сидеть, не высовываясь — сидишь и не высовываешься, что бы ни происходило. Велю бежать, оставив меня — бежишь и спасаешься, ясно тебе?» «Я тебя не брошу!» «Тебе придётся. Один, я ничем не рискую. Беги к оговорённому месту — окольными путями, как мы учились — и жди меня до рассвета. Если не появлюсь, то забирай содержимое тайника и уходи». «Но ведь ты придёшь, правда…?» Рэймсс всё сделал так, как велел Реммао. Вот только почему всё это так напоминало мальчику…предательство? Он не знал, кем были те шезму, что устроили им засаду — их лица скрывала ночь и маски, как и лицо брата. Он не знал, что задумывал старший, когда выхватывал спрятанные в одеждах ножи и пихнул его к краю крыши с такой силой, что Рэймсс едва успел удержаться за неровную кирпичную кромку и не свалиться. Он не знал, что происходило позади, когда, спустившись вниз, побежал прочь. До его ушей доносились лишь звуки рвущейся ткани, треск крошащегося обсидиана и скрежет стали, вперемешку с криками боли. К глазам подступили слёзы, и Рэймссу пришлось вцепиться зубами в собственное запястье, чтобы не зареветь. Наплевав на осторожность, мальчик перевернул бочку и кубарем выкатился наружу. Тишина. Казалось, безмятежно спящему городу не было до его крошечных мелочных бед никакого дела. В то время, как в душе самого Рэймсса сцепились ядовитые скорпионы. «Ты ведь придёшь? Обещай мне!» «Приду. Я всегда найду способ к тебе вернуться, пока буду нужен. Даю слово». Громко шмыгнув чудом не расшибленным во время падения из бочки носом, Рэймсс схватил сандалии и стремительно побежал вниз по улочке. До рассвета оставалось не так много времени. Мальчик не ощущала ни боли, ни усталости. казалось, он не бежал по дорогам, а буквально летел над ними, как самая настоящая тень. Как это всегда делал брат. На оговорённом месте Рэймсс провёл более двух часов, едва не околев от холода. К рассвету, Реммао так и не появился. *** Рэймсс не помнил, как он сумел выкопать спрятанный глубоко в земле кожаный мешочек, плотно набитый монетами, при этом не обратив на себя никакого внимания. Сбоку, к нему был привязан миниатюрный остро заточенный нож, который мальчик тут же прикрепил себе на пояс. «Пользуйся лишь тогда, когда боя не избежать. Не кичись и не пугай им — иначе, он тебе скорее враг, а не друг. Помни: твоя главная цель — лишить противника возможности тебя преследовать. Убивай лишь в случае крайней необходимости…» Рэймсс не помнил, сколько времени ему потребовалось, чтобы добраться до дома Нейт. Уставшие ноги то и дело подкашивались, и пару раз мальчик едва не падал прямо на ровном месте. Нейт, очевидно, спать не ложилась вовсе. Встретила его у самого порога — грязного, усталого, обессиленного. Не способного выговорить ни единого слова. С пустым, ничего не выражающим взглядом. И лишь очутившись в кольце тёплых рук, ставших почти родными, Рэймсс наконец перестал сдерживать слёзы: — Тише, тише… Я знаю. Я всё понимаю. Будь уверен, он придёт. Обязательно придёт. Только нужно чуть подождать. День или два. Но он вернётся. Реммао всегда возвращается. Он ведь тебе обещал, да? И…мне тоже. Каждый раз обещает. Не отвертеться ему. Мы ведь с тобой его из Дуата достанем, если соврёт, правда же…?» Ткачиха даже не пыталась скрывать того, как дрожал её собственный голос. А Рэймсс… Рэймсс плакал.