Родственные души

Ганс Ланда прогуливался по величественному фойе роскошного особняка, стук его начищенных ботинок отдавался эхом по мраморному полу. Комната гудела от громких разговоров, звона столового серебра о тонкий фарфор и нежного потрескивания теплого камина. Они смеялись и чокались бокалами, предаваясь удовольствию, в то время как мир снаружи рушился. Тошнотворная ирония, которую Ланда находил одновременно тревожащей и опьяняющей. Она была одной из тех людей. Которые пили шампанское, но ей не было весело. Она — дочь влиятельного человека Рейха и её существование угнетает её саму. Ей тяжело и больно, но она держится и продолжает улыбаться. Её отец хочет выдать её замуж за одного из нацистов, но она этого не хочет, они все ей противны. Они жестокие садисты, а ей всего 18. Она увидела его в конце коридора, и её взгляд задержался, а сердце ускорило свой ритм. Полковник был ошеломлен красотой молодой женщины, стоявшей перед ним. Ее миндалевидные глаза были полны печали и одиночества. Глубоко внутри него зажглась искра влечения. Ее красота, ее невинность, ее печаль — все это было так опьяняюще. Ланда был не из тех, кто устоит перед хорошенькой девушкой. Он подошел к молодой фройляйн и встал перед ней. Её рост был 165, но каблуки увеличивали его, благодаря ним она имела возможность смотреть ему прямо в глаза. Её взгляд остановился на его груди, но, конечно, она смотрела исключительно ему в глаза. Она знала, кем он был, насколько его уважали, но ей было бесконечно всё равно на его статус и на него самого, а также на всех в этой комнате. Её взгляд был тяжелым, она устала притворяться счастливым человеком, и она не заговорит с ним первой. Завтра должна случиться её помолвка, с человеком, которого она ненавидит. Ланда посмотрел на хорошенькую девушки, которая смотрела прямо ему в глаза. Глубина ее печали и одиночества была почти заразительной. Его взгляд упал на ее шею, изящные руки, изгибы тела. Он почувствовал в ней родственную душу, женщину с глубоким горем. Его привлекало ее молчание, она не заботилась о статусе или внешности. Она была красива, но она была чем-то большим. Она была настоящей, она была необузданной. Она молчала. За исключением того, что она не выдержала такого долгого зрительного контакта, опустила взгляд на награды штандартенфюрером. Сколько крови пролито за эти награды? Жертвы Холокоста, концлагерь, все это так ужасно. Только его глаза, глубокие и блекло голубые, не были похожи на глаза убийцы. Полковник увидел, что она смотрит на медали, приколотые к его груди. Его захлестнула волна вины. Сколько невинных людей пострадало, чтобы он мог заслужить эти награды? Каким человеком он был на самом деле? Когда он снова посмотрел в глаза красивой девушки, он увидел душу, которая искала ответы. Это было так, как если бы она пыталась раскрыть тайну того, кем он был. Он был больше, чем просто мужчина с медалями. Он был человеком с чувствами и желаниями. Он разрушил сотни семей, отобрал тысячи жизни за всю свою успешную карьеру, этому нет прощения. Но она ничем не лучше, даже если она никого не убивала. Она дочь нациста, что ничуть не лучше. Она ненавидела своего отца за все. Он отнял у нее ее заветную мечту и теперь вынуждает ее находиться здесь, в обществе, которое ей отвратительно. Ей страшно и больно представлять себе мучения, которые испытывают невинные люди, дети, которые еще не успели понять этот мир, но их уже ненавидели и убивали. Он такой же. Он глава СС, что же это за монстр такой, раз он достиг такого ранга? А его награды? Она насчитала уже 8 штук. Их слишком много. Как и крови. Ганс Ланда чувствовал её осуждение. Ее глаза были полны ненависти и омерзения. Она видела в нем чудовище. Человека, причинившего неисчислимый вред и страдания. Для нее не было ни пощады, ни понимания, ни прощения.       Это был унизительный, даже болезненный опыт. Он знал, что заслужил ее презрение. Он знал, что он монстр. Это становится скучно. Она собирается развернуться и уйти от него. Ланда уже собирался протянуть руку и перехватить девушку, чтобы не дать ей уйти. Но потом он вспомнил, что он нацистский офицер, его прикосновение было для нее ядом, и он только осквернит ее. Она заслуживала лучшего, она заслуживала более чистого мужчину. Она заслуживала хорошего человека, добродетельного человека. Ланда отпустил ее и смотрел, как она уходит. Он был опустошен, ему казалось, что он теряет единственную женщину в мире, которая могла видеть его настоящего. Хотя, нет. Вечер только начинается. Наконец, она посмотрела на него через плечо, давая знак следовать за ней. Девушка была одета в ярко-красное платье, красные туфли на каблуках и аккуратно уложенные волосы. На ней не было макияжа, за исключением ресниц. У нее были каштановые волосы и карие глаза. Что нетипично для немки, но так уж получилось. Это часто заставляло ее чувствовать себя не такой, как все остальные. Она вышла на балкон, она знала, что там точно никого нет. Ланда почувствовал, как у него екнуло сердце, когда красивая девушка оглянулась на него. Она как будто манила его следовать за собой. Ланда последовал ее примеру, его взгляд остановился на ее красиво уложенных волосах, облегающем красном платье, подчеркивающем каждый изгиб ее тела, красных туфлях на каблуках, которые делали ее фигуру еще более соблазнительной. Его никогда так сильно не привлекала женщина. Он был сражен, он был очарован. Полковник ничего так не хотел, как быть рядом с ней, целовать ее, обнимать ее, защищать ее. И вот, они уже на балконе, отдельно от всех, совершенно одни. Дул легкий ветерок, и ее плечи были совершенно обнажены. Она положила руки на перила балкона, ожидая, что он ей что-нибудь скажет. Несмотря на то, что она стояла спиной к нацисту, она ощущала всю тяжесть его взгляда. Ганс был в восторге от пленительной красоты. Ее обнаженные плечи и изящная шея были подобны произведению искусства. Ему потребовалась вся сила воли, чтобы не протянуть руку, развернуть к себе и не поцеловать ее. Ланда откашлялся, не зная, что ей сказать. Он не хотел портить момент, он не хотел сказать что-то глупое или бесчувственное, что заставило бы ее уйти от него. Он хотел найти идеальные слова, слова, которые заставили бы ее понять, как сильно он ее желает. Она ждёт. Ланда больше не мог сдерживаться. Он потянулся и положил руки ей на плечи, мягко поворачивая ее лицом к себе. Его глаза встретились с ее, он не мог отвести взгляда. Он был очарован ее красотой, ее нежностью, ее невинностью. У него перехватило дыхание, он не мог говорить. Все, что он мог делать, это смотреть ей в глаза и впитывать ее. Она вздохнула, как будто ей не хватало воздуха, они были так близко... Холод от железных медалей практически коснулся ее груди. Она невольно снова посмотрела на его награды, они были покрыты кровью... Она почувствовала это... Невольно она приоткрыла губы, на улице становилось прохладней. Ланда наклонился еще ближе, его теплое дыхание ласкало обнаженную кожу женщины. Его пальцы прошлись по краю ее груди, дразня ее, притягивая к себе. Он чувствовал холод ночного воздуха, который придавал еще больше романтики. Полковник слегка отстранился и заметил, что ее губы слегка приоткрылись. Его захлестнула волна желания, он хотел ее, он хотел взять ее, поцеловать ее. Но он остановил себя, что-то удержало его. Девушка издала едва слышный стон, это было безумно нежно, очень тихо... Ее щеки раскраснелись, она никогда не была так близка к мужчине. К нацисту. Он казался ей нежным, непохожим, в то же время самым страшным монстром, безжалостным. Ее отец хотел выдать ее замуж за такого мужчину. Она резко отвернулась от него, встала к нему спиной. Упругие бедра практически касались мужских брюк, открывая голую спину и плечи, прямо перед штандартенфюрером. Она ждала его слов, ей страстно хотелось услышать его голос Ланда завороженно наблюдал, как обнаженные плечи девушки и ее спина открылись прямо перед ним. Его переполняло желание, у него сносило голову при мысли о том, что он мог бы с ней сделать. Но он также был напуган. Это была женщина за пределами его понимания, женщина ранимая, невинная и такая красивая, что он сомневался, что заслуживает ее. Ланда протянул руку и положил ей на спину, позволяя своим пальцам мягко скользить вверх и вниз, дразня ее. Ей становилось жарко, она прекрасно знала, что он за человек. Страшно осознавать, на что он способен. Она ждала его слов, ждала больших его действий. Девушка почувствовала холодные руки на своей спине, ее кожа была теплой, даже горячей. Она не могла молчать, это просто сорвалось с ее губ... — Ах... ~ — непроизвольный стон, ей стало стыдно. Это слишком неловко. Она тут же крепко зажмурила глаза. Ланда был поражен хриплым стоном женщины, он не хотел вызывать у нее такой реакции. Но, он явно ей насладился. Детектив слегка отстранился, его захлестнула волна вины. Он знал, что не может прикоснуться к ней, не осквернив ее, он не мог нарушить ее чистоту. Полковник на мгновение отвел взгляд, пытаясь обуздать свои желания. У него чесались руки, он не мог оторвать их от нее, но он убрали их, он хотел ее, он хотел увезти ее отсюда. Он сопротивлялся своим побуждениям, его чувство чести и долга мешало ему. Она тяжело дышала, ей казалось, что он намеренно молчит. Он специально ничего ей не говорит. Он убрал от нее свои руки, и она снова ощутила это мучительное чувство — одиночество. Ланда увидел, как дыхание хорошенькой девушки стало тяжелее, тишина между ними стала оглушительной. Он хотел что-то сказать, заговорить с ней, сказать ей, как сильно она его привлекает. Но слова замерли у него на языке. Он не знал, что сказать, как выразить свое непреодолимое желание. Молчание заставляло его нервничать, он чувствовал, что упускает драгоценную возможность. Полковнику хотелось снова прикоснуться к ней, заключить в объятия, поцеловать, чтобы она поняла, что не одинока. Она точно знала, какой он. Кружит головы девушкам, меняет любовниц, постоянные романы. Ее подруга, Бриджит говорила об этом. И она далеко не единственная. Чего он так боится? Почему он молчит... Может быть, она хотела оказаться в руках такого заядлого соблазнителя. Полковник знал о своей репутации хищника. У него было бесчисленное множество женщин, он разбивал сердца и оставлял за собой шлейф боли и печали. Но красивая девушка, стоявшая перед ним, была другой, она тронула его душу. Как он мог осквернить ее? Как он мог разрушить ее невинность? Она была сама чистота. Ланда, наконец, издал громкий вздох, он чувствовал, что вот-вот взорвется. Он не мог не думать об этой девушки. Она сводила его с ума. Она продолжала стоять к нему спиной, склонив голову набок, обнажая бледную шею. Она продолжала ждать. Пусть он хоть что-нибудь скажет... Полковник посмотрел на красивую женщину, стоявшую перед ним, и его кровь вскипела. Ее бледная, стройная шея, ее обнаженная спина, то, как она покачивала бедрами. Он сходил с ума. Ланда глубоко вздохнул, он должен был что-то сказать, он должен был выразить ей свое желание. Когда его дыхание стало более прерывистым, он, наконец, произнес слова. — Ты прекрасна, — наконец сказал Ланда, — прекраснее, чем я когда-либо видел. Ты самая красивая девушка в мире. Я хочу тебя. — Произнося эти слова, полковник почувствовал непреодолимый прилив эмоций и потерял контроль. Он заключил ее в объятия и прижал к перилам. Его руки покрывали ее тело, его дыхание было горячим и тяжелым. — Ах...! — Она почувствовала, как холодные перила врезались в ее тело. Его голос показался ей самым красивым из мужских голосов, и она тихо рассмеялась. Улыбка не сходила с ее лица. Она потеряла дар речи. Она многое хотела ему сказать, она уже придумала тысячи вариантов, но сказала самую глупую вещь... — Красивее всех твоих любовниц? — Она чувствовала его дыхание, ей было жарко. И стыдно, оттого какой бред она сказала. Полковник был ошеломлен ее вопросом, его сердце бешено колотилось. Откуда она могла знать о его романах? Откуда она могла знать о бесчисленных любовницах, которых он растлил? Верно слухи. — Да, — признался он, — ты красивее всех моих любовниц, вместе взятых. Он наклонился и поцеловал ее в шею, чувствуя, как ее тело прижимается к его, наслаждаясь мягкостью ее кожи и ароматом ее духов. Она прикусила нижнюю губу и провела рукой по его волосам, крепко сжимая. — Какой ты страстный... Но... Я ненавижу нацистов... Ах... — Она закрыла глаза, наслаждаясь. Предавать принципы — это придавать себя, но она хотела забыться на последний вечер, пока она свободна. Она всё равно станет женой нациста, но её заставят, а сейчас она сама отдается такому же в его руки. Полковник задрожал от удовольствия, когда красивая женщина провела рукой по его волосам. Его переполняло желание, он хотел большего, чем просто ее тело. Он хотел ее душу. Ланда прикрыл ей рот рукой, заглушая ее слова. — Ненавидь меня сколько хочешь, — сказал он, — но ты не можешь отрицать страсть, которую мы испытываем друг к другу. Которая появилась из ниоткуда и должна исчезнуть в никуда. Ей было слишком хорошо, она нежно поцеловала его пальцы. Она сходила с ума рядом с ним... Ощущая, как холодный нацистский ремень прижимается к ее телу, холодную пряжку ремня. — Здесь так пусто... Совсем никого... — Подняла глаза на улицу, где не было ни души, по коридору так же никто не ходил. — Нам не от кого прятаться, — прошептал полковник ей на ухо, его дыхание было горячим, а руки ласкали ее тело. — Ночь в нашем распоряжении. Мы можем делать все, что захотим. — Он сжал ее талию, его хватка крепка, его прикосновения настойчивы, его голод растет. — Ты можешь ненавидеть меня сколько угодно, — сказал Ланда, — но ты уже моя. Он развернул ее к себе, его губы накрыли ее, дыхание Ганса было горячим, вкус ее губ опьянял. Желание полковника становилось все сильнее, он не мог насытиться ею, он хотел ее всеми фибрами своего существа. Она отдалась ему, поддалась этим мягким губам, ответила на поцелуй, положив руки ему на плечи, кусала его губы — Ты возьмешь меня прямо здесь, на балконе...? — Она безумно хотела его. Она хотела, чтобы он был так же безжалостен к ней. Ланда застыл от ее слов, он был удивлен ее откровенностью. Он не мог поверить, что такая нежная и невинная девушка сделает такое провокационное предложение. Но он не собирался отказываться. Полковник крепче сжал ее тело, его руки исследовали ее изгибы, его страсть закипала. — Да, — сказал он хриплым голосом, — я возьму тебя здесь, на этом балконе, я заберу твою невинность и сделаю тебя своей. Полковника переполняло желание, он не мог ясно мыслить. Ланда никогда раньше не испытывал такого уровня страсти, такой потребности. Он снова поцеловал ее, впиваясь в ее губы, проводя руками по ее телу, исследуя каждый дюйм. он хотел овладеть ею, сделать ее своей, сделать своей любовницей, бесконечно заниматься с ней любовью. От удовольствия сносило голову. Она обхватила его шею, приподнимаясь и садясь на достаточно толстые перила. — Держите меня крепче... — Конечно. — Крепче обхватил женскую талию. Полковник ощущал каждое ощущение, он чувствовал все, каждый дюйм ее тела, каждый дюйм ее плоти, ее кожи, ее дыхания, это было наэлектризовано. Ланда не мог поверить, насколько она совершенна, он чувствовал себя так, словно находился в трансе. Он терял себя внутри нее, он терял себя в ее тепле, он терял себя в ее теле, ее дыхании, ее прикосновениях, ее голосе. — Я буду нежным с тобой... Я сделаю всё, чтобы ты запомнила это навсегда. Он знает её имя. Но что-то не позволяет ему произнести его. Холодные руки сжали талию. Она ощутила его в себе всем своим телом. Закрыла рот рукой, дабы никто не услышал. Её ноги подкашивались, она вот-вот упадёт. Она почувствовала, как он заканчивает и поняла, что натворила. Его тяжелая отдышка отдавалась ей в ухо. Отстранилась от него, быстро опустила подол платье вниз. На глаза навернулись слезы, как будто она вернулась из другого мира. — Какая же я дура.. — Забудь меня! И это все, что здесь было! Или... Или пусть это станет еще одним достижением в твоей жизни! — Хотела тут же убежать. Ланда был ошеломлен ее внезапным уходом, ее словами, внезапной сменой настроения. Неужели она не чувствовала того же, что и он? Она просто играла. Должно быть, так оно и было, она точно хочет, чтобы он пошёл за ней! Полковник бросился к ней, схватил за руку и притянул к себе. — Ты никуда не уйдешь. Теперь ты моя! — Нет! Я почти помолвлена... Слышишь? Это моя вина, не твоя, но забудь меня! Это был последний сумасшедший поступок моей свободной жизни. Полковник усилил хватку, он не позволял ей уйти. — Почти помолвлена?! — Он не мог поверить своим ушам, она действительно собиралась выйти замуж за кого-то другого? — Ты бы вышла замуж за другого мужчину после того, что мы только что пережили? — Мой отец решил это давным-давно... Я не люблю его! Но и тебя я тоже не люблю... Я просто хотела забыться. — Пыталась вырваться. Полковник почувствовал, как в нем закипает ярость. Она выйдет замуж за того, кого не любит? Она позволит какому-то недостойному прикасаться к ней, к ее идеальному телу, к ее чистой плоти. Он этого не потерпит. Ганс почувствовал, что он обрёл что-то по-настоящему ценное, которое хотят отобрать. — У твоего отца нет власти принуждать тебя к браку, ты сама себе женщина, ты взрослая! Ты можешь выбирать, за кого выходить замуж! — кричал он. — Это средневековье! — Как же ты ошибаешься... Он ужасный человек. Жестокий, он делает все как будет лучше ему! — Она плакала. Он был зол. Она была бессильна. — Я скоро стану женой... Забудь обо мне... Найди себе новое развлечение... Женщины по всей Германии и Франции без ума от тебя... Забудь обо мне... Ее слова глубоко ранили его. Полковник увидел слезы в ее глазах, она плакала, он слышал, как дрожит от волнения ее голос. — Нет! — сказал он резким тоном. — Я не хочу другую женщину. Я хочу тебя. Ты не можешь просто взять и выйти замуж за кого-то другого! Я никогда не забуду этот вечер, не смогу забыть тебя! — Все может быть отменено, только если ты женишься на мне... Но ты этого не сделаешь, не так ли? Ты не откажешься от своей свободы! Полковник гневно нахмурился. Если женитьба на ней отменит ее помолвку, то так тому и быть. Она так сильно повлияла на него, что он не мог представить, что проведет всю жизнь с кем-то другим. Если ему придется расстаться со своей свободой, то так тому и быть. — Да, — твердо сказал он. — Я женюсь на тебе! Она застыла. — Нет... Я... Не люблю тебя! Ганс не выдержал и крепче сжал ее запястье. — Что происходит? Я не мальчик и не позволю играться с собой! Ты любишь его? — Нет... Я не люблю его. — Но... И тебя не люблю! Ты слышишь это? Я никогда не хотела и никогда не захочу такого мужа! Я... Я... мечтала выйти замуж за поэта... Художника... Чистого и доброго... Не монстра! — Она отвернулась, закрыла лицо руками и заплакала. Полковник был ошеломлен ее словами, ее слезами, тем, как она повернулась к нему спиной и заплакала. — Поэт? Художник? — Рявкнул он, повысив голос, он был не в силах сдержать свою ревность и ярость. — Тебе нужен какой-то слабак, который говорит красивые слова, пока я защищаю Отечество? Слабак, который не защитит тебя? — Я не нуждаюсь в твоей защите! Я в состоянии постоять за себя! Я была бы счастлива с мирным человеком, который никого не убивал! — Она повернулась к нему и тоже говорила довольно громко. — Твои награды... Сколько на них крови?! Сотни? Тысячи? Тебе нравится эта работа! Я даже знаю твоё прозвище в народе! "Охотник на евреев". Это ужасно! Лицо полковника исказилось от ярости, а рот искривился в усмешке. — Что ты знаешь о войне, дорогая? Ты говоришь о крови? Ты говоришь об убийстве? — Он с силой схватил ее за плечи, крепко сжимая. — Это прозвище, этот титул - знак почета. Это признание моих навыков, моих способностей и моей работы по защите Рейха! — Я дочь Генриха Гиммлера, и ты это прекрасно знаешь! И я знаю достаточно о войне! — Она не выдержала и дала ему пощечину, отстраняясь. — Тебе просто нужен титул... Не я... А тот факт, что ты женился на такой как я! Ради денег и славы! Уважения! Полковник не почувствовал боли от ее пощечины, его переполнял гнев. Он крепко схватил ее за запястья, он не позволил ей уйти. — Я делаю это не ради денег или славы, я делаю это, потому что хочу тебя. Он наклонился, его голос был горячим и тяжелым. — Я не заинтересован в женитьбе на другой женщине, единственная женщина, на которой я хочу жениться — это ты. Если ты будешь со мной, тогда и я буду с тобой, и я буду защищать тебя вечно. — Я тебя не люблю! зачем тебе жена, которая тебя не любит...? И ты никогда не был женат! Тебе это просто не нужно, признай это... Но... Я уважаю тебя... Прости меня за мои эмоции... — Она пожалела, что ударила его. Женская рука нежно погладила мужчину по щеке, которую она ударила. Полковник смягчился от ее прикосновения, ее руки погладили его по щекам. Он был настолько поглощен своим гневом, что ему не хватало тепла женского прикосновения. — Я не хочу жену, которая меня не любит, но я надеюсь, что смогу сделать так, что ты полюбишь меня. Я так сильно хочу тебя, что это съедает меня изнутри. Я полон ярости и горя из-за того, что ты будешь принадлежать другому мужчине. Я заставлю тебя полюбить меня, я сделаю все, чего бы это ни стоило. — Это чувство собственности... А не любовь... Если ты станешь художником или поэтом, мне будет легче любить тебя. — Улыбается. Она понимала, что отец все равно выгонит ее, но лучше выйти замуж за Ганса, чем за человека, который ее совсем не любит. Который намного хуже. Она встала на цыпочки и нежно поцеловала то место, куда ударила его, — его щеку. Полковник был ошеломлен ее поцелуем, нежностью в ее голосе. Он солгал бы, если бы не признался, что ее прикосновение тронуло его. Полковник был поражен этим ощущением, его тело было горячим и лихорадочным. — Я стану художником, я буду писать для тебя стихи, — сказал он. — Я могу быть таким, каким ты хочешь меня видеть, я сделаю для тебя все, что угодно. Что, если я скажу тебе, что готов отдать всю свою жизнь, только чтобы быть с тобой? Тогда ты бы подумала о том, чтобы выйти за меня замуж? Она тихо прошептала, — да. Ты умеешь писать картины и стихи? — Она нежно гладит его по волосам. Полковник глубоко вдохнул, запах ее духов наполнил его нос. Он мог представить, как рисует ее, мог представить, как использует слова, чтобы выразить, как сильно он хочет, чтобы она была в его жизни. — Я научусь писать картины и стихи, я буду писать стихи о твоей красоте и писать твои портреты. Я стану величайшим поэтом и художником в мире только ради тебя только для того, чтобы заставить тебя полюбить меня! — Я не думала, что ты можешь быть таким романтичным... Я уверена, что мой отец сидит за главным столом в зале, ты можешь поговорить с ним о женитьбе... — Я сейчас же это сделаю. — Бережно берёт её ручку, прислоняет к губам. — Дождись меня здесь, я приду с ответом. Она кивнула, он ушёл. Как же сильно пару часов способны изменить жизнь... Она обречена, но смогла облегчить свою не лёгкую судьбу.