Побег...

— Хонджун, день добрый.       Голос Бан Чана в трубке был напряженным и Хонждун слёту понял, что позвонили ему не просто поболтать. — Добрый, — ответил он, перебирая в памяти все последние пересечения со Стреями. — А скажи мне пожалуйста, друг мой, — обманчиво-мягко проговорил Чан. — Почему твой танцор увез моего среди рабочего дня в неизвестном направлении и какого хрена они оба теперь не отвечают на звонки?       К концу фразы Чан уже почти рычал. — Понятия не имею, кто у тебя там кого увез, но наезд явно не по адресу, — холодно отчеканил Хонджун. — Понятия, значит, не имеешь… — Задумчиво протянул Чан. — А где Юнхо? — Да здесь он… — глаза Хонджуна внезапно округлились.       Хонджун понял, что не видел Юнхо уже часа полтора. В свое оправдание Хонджун мог бы сказать, что в зале для практик, где обычно занимается Юнхо, играла музыка. — Это очень странно, потому что не далее, как десять минут назад я видел его за рулем здоровенного черного внедорожника, в который погрузился Минхо, и они смылись, взяв с места в карьер. — Вот же ссс… Собака он непривязанная, — проглотил мат Хонждун. —У нас сегодня последний день на уточнения по сольникам и коллабам, а мой главный танцор опять свинтил!!! — У меня абсолютно аналогичная ситуация, — прошипел Чан и внезапно рассмеялся. — Зато теперь понятно, с кем в такие дни пропадает Минхо вот уже который год подряд. — Который… Год… — Ну, пока ты переосмысливаешь законы мироздания и познаешь глубины чужой хитрожопости, предлагаю проучить их. — Твои варианты? — Чуть оживился Хонджун.       Чан изложил свою идею. — Юнхо мне голову открутит, — весело заявил Хонджун. — Я в деле! — Да, Минхо мне тоже весь мозг выест. Чайной ложкой, через ухо, — согласился Чан. — Но всему же должен быть предел. И их наглости тоже. Не хотят по-хорошему — будет так, как мы решили. *** — Сколько у тебя?       Щелкнула тетива и, через секунду, ровно в центр мишени вонзилась стрела. — Почти три сотни. И под сотню звонков.       Еще один щелчок и стрела вонзилась уже в соседнюю мишень, но не в «десятку», а в «восьмерку». — Как был лохом, так и остался, — хмыкнул Минхо и снова натянул тетиву. — Зато я рыбачу лучше тебя, — не остался в долгу Юнхо, стоящий на соседней позиции. — И вожу тоже. — А я готовлю лучше, — огрызнулся Минхо, попавший в этот раз в «девятку». — А еще ты старше и умрешь раньше, — хохотнул Юнхо. — Вот тут я бы не был так уверен, — задумчиво протянул Минхо, крутя в пальцах очередную стрелу и бросая многозначительные взгляды на друга. — Да ладно тебе, — Юнхо выпустил следующую стрелу в «десятку» и довольно прищурился. — В прошлый раз мы уже выяснили, что ты не способен выстрелить в меня даже из пейнтбольного ружья. — Выстрелить в тебя из пейнтбольного ружья накануне вашего тура, где тебе придется частично заголяться? — прыснул со смеху Минхо. — Не, я не самоубийца. Потому что я бы в тебя попал, а потом мне твой кэп попытался бы что-нибудь сломать. — Да, прикрывайся теперь Хонджун-хёном, трус, — заржал Юнхо. — У самого-то сколько? — Чуть больше двухсот пятидесяти сообщений. И едва набралось семьдесят звонков. Старею, — притворно вздохнул Минхо и наложил на тетиву следующую стрелу. — Теряю сексапильность. С каждым годом меня хотят все меньше… — А ты вернись в агентство прямо сейчас, — ехидно посоветовал Юнхо. — И тебя во все дыхательно-пихательные отсексапилят за очередной побег с совещания. — Да иди ты, — фыркнул Минхо. — Ну не хочу я ни сольников, ни коллабов. Я в последнее время уже вообще ничего не хочу. Задрало всё… — И если даже остальная группа понимает и пытается как-то поддержать, то фанатам не объяснишь, что выгорание уже потихоньку прихватывает за жопу, — глаза Юнхо слегка остекленели и следующая его стрела ушла мимо мишени. — И хочется простого человеческого «отдохнуть». Чтоб в тир, — Минхо взял последнюю стрелу из висящего на бедре колчана. — На рыбалочку. Пожрать вкусненького и не думать о том, что завтра надо выглядеть прилично. — Бухнуть, в конце концов, — согласно кивнул Юнхо. — Ваш макнэ плохо на тебя влияет, — заметил Минхо — Иногда мне кажется, что только из-за нашей алко-феи в лице Чонхо мы еще и не двинулись крышами окончательно, — фыркнул Юнхо, откладывая лук и пустой колчан. — Ладно, что у нас дальше в планах? — Вечерняя рыбалка, ужин на гриле из того, что поймаем, ящик соджу, и, что самое приятное, — Минхо подошел к терминалу, где отобразились их очки за стрельбу и искривил губы в ехидной ухмылке. — Счет: 278:254, так что платишь за все это ты. И ты должен мне пятерку, у меня больше трети стрел ровно в «десятку». — Когда-нибудь я тебя сделаю, — вздохнул Юнхо, доставая из кошелька пять тысяч вон.       Спор есть спор.       В итоге Юнхо действительно поймал рыбы больше, чем Минхо, но в готовке его помощь ограничилась потрошением пойманной рыбы и нарезкой овощей для гриля. Ящик соджу уставшие танцоры не осилили, потому отрубились, выпив всего три бутылки на двоих. Но похмельный супчик, который был приготовлен заранее, они все же съели. ***       Минхо недоумевал. Он вернулся уже два часа назад и ему пока ни слова не сказали относительно его вчерашнего исчезновения. У них сегодня была групповая отработка новой хореографии, так что логично было предположить, что каждый захочет попытаться куснуть его, но… Но даже Чан молчал, не говоря ничего сверх каких-то рабочих фраз. Однако улыбка его начинала Минхо нервировать. Потому что Чан НЕ ДОЛЖЕН так улыбаться.       Во время перерыва Минхо глянул на телефон и увидел там сообщения от Юнхо. Одно фото с несколькими восклицательными знаками в качестве подписи и четыре голосовых. На фото был листок бумаги с расписанием событий на квартал. Одна из позиций была подчеркнута красным. И Минхо, прочитав ее, понял всё. И почему Чан улыбается, и почему остальные молчат, и даже что в голосовых от Юнхо. Зажав кнопку микрофона в мессенджере, он поднял телефон к лицу, и, глядя ровно Чану в глаза, записал голосовое сообщение в ответ: «Да, Юю, у меня тоже сейчас цензурных мыслей ноль целых хрен десятых…»       В конце квартала Минхо с Юнхо нужно будет выступить с коллабом.