Способы сказать "Я тебя люблю"

Иногда сказать, что я тебя люблю — это нечто большее, чем просто произнести эти простые слова. Серхио Маркина не был человеком, умеющим правильно говорить, но он каждый день говорил Ракель Мурильо, как сильно он ее любит, всеми способами, которые имели значение. И точно так же Ракель заботилась о том, чтобы ее муж знал, как она его любит, не произнося ни единого слова. Вскоре после того, как Ракель переехала на Палаван, Серхио понял, что в большинстве случаев ложится спать раньше, чем она. Пока Ракель укладывала спать Паулу или следила за тем, чтобы у Мариви было все необходимое, Серхио готовился ко сну. Когда Ракель входила в их комнату, он уже лежал в пижаме в постели и читал книгу в ожидании ее. Однажды вечером, когда Ракель вошла в ванную комнату после особенно долгого вечера — Паула была измотана, суетлива и упряма, когда дело дошло до сна, а Мариви в очередной раз не узнала свою новую спальню, — она заметила, что на раковине ее уже ждет привычная ночная рутина. Серхио собрал ее кремы для лица и очищающее средство и положил их на чистое полотенце, а зубная щетка лежала возле крана с идеальным количеством зубной пасты на щетинках. Он даже положил рядом зубную нить. Ее сердце забилось. Серхио так быстро уловил ее стресс и сделал все возможное, чтобы облегчить его. Возможно, он не сможет успокоить Паулу или Мариви, но он смог облегчить ей остаток ночи. Когда Ракель умылась и почистила зубы, в зеркале ей улыбнулась ее яркая улыбка. Не имея практически никакой работы, кроме общего ухода за домом, Ракель быстро обнаружила, что ей становится не по себе в их райском уголке на Палаване. Она и не подозревала, как сильно скучает по физической активности, связанной с работой в полиции, по тренировкам и прочему, хотя и была рада освободиться от иерархии и токсичной окружающей среды. Ее тело жаждало чего-то, и ежедневных купаний в океане было уже недостаточно. Поэтому она стала подниматься рано, задолго до рассвета, чтобы пробежаться вдоль пляжа или по тропинке в джунглях, граничащих с их домом. Если днем жара была невыносимой, то перед рассветом становилось достаточно прохладно, чтобы вспотеть и не перегреться. Ощущение земли под ногами было бодрящим, и вскоре Ракель почувствовала себя более подтянутой и сильной, чем когда-либо. Один человек был не в восторге от ее усилий — Серхио. Серхио ненавидел просыпаться в одиночестве. Сначала он паниковал, боясь, что она уехала и решила вернуться в Испанию. Это был иррациональный страх, и она уверяла его, что этого никогда не случится, но напоминания мало способствовали его беспокойству. Тогда она стала оставлять записки — короткие сообщения, нацарапанные на клочке бумаги и оставленные на подушке, чтобы он не волновался, когда проснется и ее не будет рядом. Однажды, прочитав ее записку, Серхио не стал засыпать. Вместо этого он присоединился к ее пробежке, догнав ее в какой-то момент по пути. Он привык заниматься боксом и часто выделял время после обеда, чтобы потренироваться, но бег был для него в новинку. Поначалу Ракель была быстрее его, но потом она сбавила темп, и они стали бегать бок о бок. Когда их утренние пробежки превратились в рутину, он набрался выносливости, и они смогли бегать быстрее, бросая друг другу вызов. На самой дальней точке последнего круга, в конце тропинки в джунглях, они останавливались, брали друг друга за руки и начинали прогулку на свежем воздухе обратно к дому. Что бы ни происходило, они начинали свой день с пробежки. Эти украденные мгновения раннего утра, драгоценное время, свободное от родительских обязанностей, позволяли им начать день с хорошей ноты. Это время принадлежало им — вместе. ________________________ После того как Серхио и Ракель вернулись в свой дом на Палаване после ограбления Банка Испании, ни один из них не мог уснуть. Воспоминания о том, как они провели время в Испании, повторялись в их голове, иногда не давая уснуть до раннего утра, едва солнце появлялось над горизонтом. Его преследовал звук двух выстрелов, когда он бежал через лес. Иногда по ночам воспоминания вторгались в его сны. Он все бежал и бежал, бежал и бежал, но никогда не был достаточно быстр. Неизбежно в нее стреляли, и он снова терял ее. Он просыпался в холодном поту и тянулся к ней, чтобы убедиться, что ее спящая фигура реальна, пока не чувствовал, как вздымается ее грудь от вздоха. Для нее роковым был тот радиовызов, когда Алисия обнаружила его убежище, и осознание того, что все кончено, это мучило ее. Даже стоять на коленях с приставленным ко лбу пистолетом было не так страшно, как мысль о том, что Серхио пойман, а ее мать и дочь останутся одни в этом мире, что они оба умрут, но порознь. Посреди ночи, когда прошлое наваливалось на них слишком тяжелым грузом и никто не мог уснуть, они тянулись друг к другу. Сначала один тянулся к руке другого, молчаливо уверяя, что они рядом, что это реальность, а не те ужасы, которые вспоминал их разум. В самые тяжелые ночи их конечности переплетались, и невозможно было определить, где кончается Серхио и начинается Ракель. Они прижимались друг к другу так крепко, словно боялись, что другой исчезнет под их кончиками пальцев, жаждали этой близости и нуждались в ней, чтобы чувствовать себя приземленными. Он гладил ее по волосам, она проводила пальцами по его спине. Они прислушивались к дыханию друг друга, к медленному биению сердца. Все, чтобы соединиться, почувствовать близость. Никому из них не нужно было ничего говорить: никакие слова не помогут забыть их прошлое, только время. Один сжимал руку другого, передавая безмолвное послание: «Я люблю тебя. Я здесь». Засыпание не всегда было быстрым. Но в конце концов, насладившись комфортом близости, они отпускали друг друга и погружались в сон. ___________________________ Супружеская жизнь иногда может быть однообразной, даже если речь идет о двух бывших преступниках, живущих в раю на острове, о котором многие могли только мечтать. Поэтому Серхио и Ракель приходилось искать маленькие способы доставить радость и удивить, когда это было возможно. Однажды, отвезя Паулу в международную школу на главном острове, Ракель решила зайти на рынок и найти угощение, которое понравится Серхио. Он не сразу понял, почему она принесла ему куцинту – его любимое филиппинское лакомство, рисовый пирог на пару со вкусом апельсина, - когда она вернулась, но застенчивая улыбка, которая так часто появлялась на его лице в течение дня, свидетельствовала о том, что он был доволен. На следующий день была очередь Серхио отвезти Паулу в школу. Он вернулся домой с полным контейнером санс ривал - филиппинского торта с меренгой из кешью и масляным кремом. Не ожидая ответного жеста, Ракель была приятно удивлена и, прежде чем приступить к поглощению торта, украла затяжной поцелуй, который чуть не сбил Серхио с ног - в буквальном смысле. Так и закрепилась традиция. Они устроили игру: тот, кто отвозил Паулу в школу, должен был принести домой что-то, что понравится другому, пусть даже самое маленькое. Иногда они были заняты, и все, что они могли взять, - это свежий кофе из киоска рядом с домом, которым они делились по пути в местную НПО (неправительственная организация), которую они только начинали. В других случаях более свободный график позволял отправиться в дальний конец острова - или даже в Пуэрто-Принсеса, в особых случаях, - чтобы найти что-то, что, как они знали, оценит другой. Иногда Серхио приносил домой какую-нибудь глупость, зная, что в мире нет слаще звука, чем смех Ракель, когда она увидит то, что он принес. Ракель тоже стала приносить подарки в шутку, с нежностью глядя на Серхио, который в замешательстве пытался разгадать замысел ее подарка. _________________________ Почти ровно через девять месяцев после возвращения на Палаван родилась Люсия Мурильо Маркина. Серхио был внимателен к Ракель во время беременности, привозил ей абсолютно все, что душа пожелает, даже заказал партию ее любимых испанских сладостей, которые невозможно было найти на этой стороне света. Он позаботился о том, чтобы она получила именно ту комбинацию дородовых витаминов, которая ей была необходима, и привез из-за границы лучшего врача, чтобы обеспечить здоровье Ракель и их ребенка. Что бы она ни захотела - или в чем бы ни нуждалась, - все было в ее власти. Когда появилась Люсия, выяснить, чего хочет Ракель, оказалось не так просто. Несмотря на все книги, которые Серхио прочитал о беременности, детях и жизни после рождения, Ракель была реальным человеком, а не примером из его книг. Превращение теории в практику было сложной задачей, когда ставки были так высоки. Каким-то образом осуществление плана ограбления одного из самых надежных банков Испании, будучи уже международным преступником, оказалось менее страшным, чем воспитание ребенка. Поначалу он замирал, он делал только то, о чем она его прямо просила, боясь, что если переступит черту, то сделает что-то не так и навредит Люсии или Ракель, или им обеим. Однако примерно через месяц после рождения Люсии Серхио стал замечать, как измотана Ракель. Они по очереди просыпались посреди ночи, чтобы успокоить Люсию, но нагрузка была не та - часто малышка плакала до тех пор, пока Ракель не просыпалась и не прижимала ее к себе или не кормила, а он чувствовал себя совершенно беспомощным и виноватым за то, что снова потревожил ее сон. Однажды ночью Ракель была так измучена, когда Серхио разбудил ее, что он заметил слезы, блестевшие в ее глазах, когда она укачивала Люсию, чтобы та снова уснула. Это стало для него толчком к действию. Он решил сделать все возможное, чтобы она больше не доходила до такого истощения. Иногда помочь ей означало оставить воду или чай, когда он замечал, что она обезвожена. Когда Ракель просыпалась посреди ночи от криков Люсии, она всегда находила на ночном столике рядом с собой какую-нибудь закуску и воду. Иногда просыпался и Серхио, и он прислонялся к ее спине, поддерживая Ракель, когда она качалась. На какое-то время Серхио стал отвечать за доставку Паулы в школу и следить за тем, чтобы утром все было готово, чтобы у Ракель было время выспаться. Когда он возвращался, то готовил ей завтрак, не позволяя даже пальцем пошевелить, если в этом не было необходимости. Он ухаживал за Люсией, если она просыпалась, и в конце концов Люсия привыкла к нему, позволяя ему кормить ее из бутылочки и давать Ракель возможность немного отдохнуть. Иногда Люсия засыпала только в объятиях Серхио, и никогда еще он не был так счастлив потерять сон. Ведь каждый раз, когда он смотрел на ее крошечное личико, он видел в нем идеальное сочетание его и Ракель любви, и он отдал бы все на свете, лишь бы с ней все было в порядке. ________________________ Ракель никогда не понимала привлекательности медитации. Ее ум слишком сильно бегал, чтобы сидеть неподвижно несколько часов подряд, а тренироваться прятаться в деревьях в монастыре перед ограблением банка было сущим мучением. Серхио, напротив, часто практиковал медитацию. Однако после рождения Люсии он забросил эту привычку. За день нужно было успеть сделать слишком много, чтобы сидеть и ничего не делать, а тренировок было достаточно, чтобы очистить разум. В большинстве случаев они были эффективными. Однако когда Люсия вышла из стадии новорожденного и стала чаще укладываться на дневной сон, он начал выделять несколько минут в день на медитацию. Поначалу он исчезал максимум на пятнадцать минут, боясь пропустить, как Люсия проснется и ей понадобится один из них, и желая дать Ракель передышку. Но обычно этого времени хватало, чтобы очистить разум и чувствовать себя спокойнее и собраннее в течение всего оставшегося дня. Однажды Ракель присоединилась к нему на заднем дворике возле их комнаты, откуда открывался вид на океан. Она поставила радионяню на место, чтобы убедиться: если Люсия понадобится, они услышат, а Паула все еще была в школе. И не было необходимости спешить в дом через некоторое время. И она погрузилась в размышления. Или, по крайней мере, пыталась. Ракель никогда не понимала, чем это так привлекательно, но чем дольше она оставалась на улице, слушая тихие звуки бриза, дующего сквозь деревья джунглей, океанские волны или дыхание Серхио, тем дольше оставалась с Серхио. Хотя она никогда не пользовалась теми же преимуществами, что и он, время, проведенное вдали от хаоса их дома, успокаивало, и она стала ценить время, проведенное с ним без их детей или ее матери, нуждающейся в них. Неважно, что Ракель не ценила медитацию так, как Серхио, - она делала это потому, что это было важно для него. Потому что она любила его. _____________________________ Поскольку основанная Ракель и Серхио неправительственная организация начала расширяться за счет других островов, Серхио иногда приходилось отправляться в поездки с ночевкой. О том, чтобы присоединиться к нему, не могло быть и речи: Мариви становилась все более нестабильной в свои туманные моменты, и кто-то должен был оставаться, чтобы отвозить Паулу в школу и присматривать за Люсией. Поэтому Ракель оставалась, напоминая себе, что целый год обходилась без него, когда по ночам ее кровать казалась слишком холодной или когда она инстинктивно искала его, когда ее что-то беспокоило. Однажды Ракель упомянула, как сильно скучает по нему, когда его нет дома, но не придала этому значения. Хотя у них теперь были мобильные телефоны, связь не всегда была гарантирована, и им везло, если удавалось украдкой поговорить ночью. Конечно, она скучала по нему. Но Серхио принял это близко к сердцу и сделал все, чтобы она больше никогда не скучала по нему. В следующий раз, когда ему пришлось уехать, Ракель убирала посуду и нашла в шкафу открытку. На лицевой стороне был изображен Ханой - город, в честь которого было названо кафе, где они впервые встретились. На обратной стороне он оставил записку. Ракель, надеюсь, ты найдешь эту записку гораздо раньше, чем другие мои открытки, иначе, полагаю, она не будет иметь силы. Где бы я ни был сейчас, я хочу, чтобы ты знала, что я думаю о тебе. Нет, правда. Даже если я нахожусь в комнате, полной инвесторов, строительной команды филиала в Маниле или кого-либо еще, с кем мне придется встретиться, чтобы завершить этот проект, ты - первое, о чем я думаю. Ты - вот что важно. Если бы я не знал, скольким еще людям мы сможем помочь, открыв еще один филиал, я бы бросил все и вернулся домой к тебе. Я не могу долго находиться вдали от тебя. Я знаю, что эта записка - не то же самое, что услышать меня лично, но я надеюсь, что это поможет мне до тех пор, пока я не смогу вернуться.

Твой, навсегда,

Серхио

Эта открытка стала первой из многих, оставленных по всему дому в уникальных местах, чтобы каждый раз удивлять Ракель и дарить ей улыбку, когда она больше всего скучала по нему. Сначала открытки привели ее домой, к нему, на Палаван. Теперь они позволяют ему оставаться с ней, как бы далеко он ни находился. ____________________________ После рождения Люсии стало трудно поддерживать рутину утренних пробежек. Хотя Ракель и Серхио начинали свой день с пробежки так часто, как только могли, это время не было гарантировано. Пришлось искать другой способ утреннего общения. Поэтому каждый день, без исключения, один элемент их утренней рутины оставался неизменным: встав с постели или вернувшись с пробежки в те дни, когда это было возможно, они отгораживались от остального мира, крепко обнимая друг друга. Начало дня с этого момента давало им обоим энергию, чтобы справиться со всем, что выпадет на их долю в этот день. Это было тихое напоминание о том, что, что бы ни случилось, они были вместе. И что они любят друг друга. Целую минуту они обнимались. Или настолько близко к одной минуте, насколько это было возможно. Иногда обязанности дня отрывали их друг от друга: Пауле требовалась помощь в поисках чего-нибудь, или крошечные ручки Люсии стучали в дверь, зовя одного из них. Как будто в тот момент, когда они вставали с постели, по всему дому передавался безмолвный сигнал, что они готовы спасать положение. И все же, даже если утренние объятия обрывались, они были благодарны за те несколько секунд, что провели вместе. Иногда, если дверь их спальни была приоткрыта, к ним неизбежно присоединялись остальные члены семьи. Люсия обхватывала ногу Ракель, Паула пристраивалась на спине Серхио. Даже кошка часто присоединялась к ним, пробираясь между их ногами и прижимаясь к Люсии, любимице с самого ее рождения. Эти утра были еще лучше. Потому что, как бы Ракель и Серхио ни любили друг друга, как бы ни любили этот момент, с которого начинался их день, они любили свою семью еще больше. И это была самая драгоценная любовь из всех.