Свадебные разборки

Румпельштильцхен любил порядок решительно во всем. Логичность и завершенность — вот главные черты всех его договоров. Конечно, никто из просивших его помощи не замечал этого, предпочитая не тратить время на знакомство со всеми его условиями. Были, конечно, и приятные исключения. Но сегодняшние посетители к ним явно не относились. Румпель только перевернул страницу древнего фолианта, изучая любопытную формулу последовательной трансформации человека в медведя. Сама формула была несложной, но зависимость между концентрацией зверобоя и видом медведя вырисовывалась преинтересная. Простроив в голове основной принцип действия, Румпель хотел уже было приступить к его записи, как сработали сигнальные чары у ворот. Щёлкнув пальцами, Темный призвал небольшую сферу, показывающую происходящее перед воротами замка. Очередные искатели приключений. Румпель устало закатил глаза, только увидев юношу в странной клетчатой юбке и рыжую девушку с луком наперевес. Переведя взгляд на страницу, Румпель понял, что творческий процесс был непоправимо прерван. Конечно, он мог испепелить чудаковатую парочку ещё у входа, но ему захотелось поразвлечься. Тем более, что, не сумев открыть ворота, они не стали колотить в них — что было признаком если не ума, то как минимум некоторой смекалки. Обменявшись взглядами и парой фраз, они разделились — девушка опустилась на колени перед кованной оградой, запустив в замок кончик ловко вытянутого из-за пояса кинжала, юноша же не торопясь пошёл вдоль стены, пытаясь найти в ней изъяны. Выждав несколько мгновений, Румпельштихцен решил открыть ворота упорным странникам. Лёгкий взмах руки — и тяжёлая железная створка едва не ударила рыжую по лицу. Та успела отскочить, но не удержалась на ногах и упала на землю. Юноша, обладающий не менее быстрой реакцией, обернулся на звук падения и сделал быстрый шаг вперёд, к своей спутнице. Но та уже вскочила на ноги и теперь что-то насмешливо выговаривала ему, одновременно подзывая к себе. Юноша подошёл к гостеприимно распахнутым воротам и без лишних слов двинулся внутрь, вытаскивая из ножен меч и задвигая девушку себе за спину. Та, гневно встряхнув головой, последовала за ним. Румпель усмехнулся. Колоритная парочка. Любопытно узнать, что им нужно. Его смерть или помощь? Судя по тому, как легкомысленно и открыто они вели себя, скорее, второе. Что же, сегодня он заключит ещё одну выгодную для себя сделку. Впрочем, иных он и не заключает. Итак, да начнётся представление! Три, два, один… Дверь в залу с грохотом распахнулась. Непрошеные гости, не мешкая на пороге, дошли до середины, прежде чем заметили хозяина замка. Этих нескольких мгновений Румпелю хватило, чтобы рассмотреть их. Юные. Пожалуй, слишком юные. У мальчишки ещё даже усы не начали расти толком, а нескладная фигура девушки выдавала в ней вчерашнего ребёнка. Оба боялись его — глаза юноши напряжённо рыскали по сторонам, девушки напряжённо сжимала древко лука. Она первая заметила Тёмного и остановилась, легко коснувшись предплечья своего спутника. Тот послушно замер, почувствовав касание. Румпель довольно наклонил голову — несмотря на молодость, эти двое производили впечатление хорошо сработавшейся команды, не раз отточивших умение понимать друг друга в разных передрягах. — Ты Темный? — спросил юноша. Девушка, что до этого держалась чуть позади него, выдвинулась вперёд, встав рядом. — Дорогуша, а у тебя есть сомнения? — осклабился Румпель, картинно поводя кистями в стороны. — Впрочем, я предпочитаю, чтобы меня называли Румпельштицхеном — простое, звучное имя. А вы, собственно… — Мое имя Райан Макинтош, будущий глава клана Макинтош, что в горах Шотландии, — выпятив впалую грудь вперёд, гордо произнёс юноша и чуть опустил руку с клинком. — Я Мерида Данброх, дочь короля Фергуса и будущая королева этого безбашенного главы, — язвительно бросила его спутница, и, уперев руки в бока, продолжила. — Мы проделали долгий путь, и без твоей помощи не уйдём, ясно, Рупбельшницель, или как там тебя? — Рад слышать, что слава о моем альтруизме дошла и до столь отдалённых земель, — пропел Румпель, делая вид, что не заметил грубости тона девушки. Ему было интересно, чего ради эти двое отправились к нему из такой глуши. Их путь должен был занять месяца два, не меньше. — Но благотворительностью я не занимаюсь. Надеюсь, вам есть, чем заплатить мне за оказанную услугу? — Разумеется, — поспешно ответила данброхская принцесса и сняла с пояса тяжело набитый свёрток. Она подошла ближе, остановившись в шаге от массивного кресла Румпеля, и протянула ему своё подношение. — Здесь тридцать золотых монет. В наших краях этого хватило бы на год безбедной жизни. — О, дорогуша, я вижу, вы все же слишком мало слышали обо мне, — рассмеялся Темный. Он встал, откинув назад полы кафтана, выхватил из рук девицы набитый золотом мешочек, оценивающе подбросил его на ладони: — Этого презренного металла у меня навалом. Я, дорогуши, своего рода коллекционер — люблю собирать всякие уникальные безделушки. Меня бы куда больше устроил какой-нибудь предмет, сущая безделица, быть может, которая была бы очень дорога тебе. Он бросил мешочек обратно Мериде, и та машинально поймала его, продолжая пристально смотреть на Румпеля. В глазах ее сквозило непонимание и недоверие. Желая подхлестнуть ее, Румпель вновь ухмыльнулся и протянул руку к ней ладонью вверх. — Скажем, что бы это могло быть? Материнский медальон, фамильный талисман, удачливый лук или, скажем, твои роскошные локоны? Ты ведь явно дорожишь ими? — Нет! Только не волосы! — отшатнулась девушка, прижимая руки с зажатыми в них деньгами к груди. — И не лук! Румпель не сомневался, что попал в цель. Ему достаточно было взгляда, чтобы разглядеть в глазах Мериды перспективную для него искру самолюбия и своеволия. Такая ни за что не рассталась бы с символами своей независимости. — У меня есть, что предложить тебе, — раздался голос юноши. Он в несколько шагов поравнялся с Меридой, тоже встав напротив Румпельштицхена и начал скручивать темное кольцо с мизинца левой руки. Украшение шло туго, точно было слишком мало юноше. Спустя несколько секунд борьбы кольцо соскочило с пальца. Макинтош протянул его Румпелю. Тот ловко схватил украшение, подкрутил перед глазами, посмотрел на свету. Широкий перстень из потемневшее от времени бронзы, с грубым изображением лиры, выдавленным на печатке кольца. Щедрый ювелир за такой дал бы пару медных монет, не больше. Но Румпель чувствовал, что эта вещь что-то значит, причём для обоих его гостей. — Чем же тебе так ценна эта побрякушка? — не показывая и крошечной доли интереса, спросил Темный. — Это обручальное кольцо моей матери, — оскорблено ответил Макинтош. — И ты так легко готов расстаться с ним? — изобразив участие, поинтересовался Румпельштицхен. — А как же принести его в дар своей наречённой, припадая на одно колено и клянясь в вечной верности и любви до первой пьянки? Девушки обычно падки на такие символичные подарки… — Оно оказалось слишком широким для моей невесты, соскользнув с ее пальца в день помолвки, — под конец фразы достаточно низкий голос Макинтоша дал «петуха», ещё больше подчеркнув юность мальчишки. Кашлянув пару раз, Макинтош смущенно и резко закончил: — Так что теперь оно мне без надобности. — О, скажу тебе с вершины своего опыта, — не удержался от шпильки Румпель, — девушек на свете полно. Не одной, так другой этот перстенёк придётся точно в пору, если хочешь, я даже могу посодействовать в поисках подходящей кандидатуры. — Не тяни время, Темный. Ты принимаешь нашу цену или нет? — сурово перебил его Макинтош. Вернее, ему казалось, что сурово. Румпельштицхен смотрел на него, и поневоле вспоминал, что некогда тоже был таким же — молодым, наивным и глупым, готовым лезть на рожон ради славы или наиглупейший затеи, засевшей в голове. Впрочем, это не значило, что он собирался позволять этим сущим ещё детям оставаться такими же глупыми и наивными. Или спускать такое обращение к себе. Но наказание за дерзкие слова он отложил — ещё успеет преподать им урок (и совершенно бескорыстно, между прочим!). Прежде ему хотелось услышать их просьбу. — Решать, справедлива ли цена, можно только тогда, когда знаешь товар, — мягко ответил Темный, не выпуская, впрочем, кольца из рук. — А вы свою беду так ещё и не назвали, не так ли, дорогуши? Макинтош открыл уже было рот для ответа, но его опередила Мерида: — Ты верно говоришь, Темный. Нашим родителям взбрело в голову поженить нас с Райаном, чтобы скрепить наши кланы ещё более верным союзом. Но ни я, ни Мак вступать в брак пока не собираемся, а уж тем более, друг с другом. Так что нам нужен способ избежать этого. Румпелю показалось, что он ослышался. Эти двое пересекли два десятка государств, провели в путешествии не меньше двух лун, попали не в одну заварушку, чтобы добраться до его замка — и все от того, что не хотели жениться друг на друге? Темный никогда особо не рвался понимать, что творится в головах подростков, но с этого момента решил, что вовсе никогда туда не полезет. Судя по этим двоим, там сам черт ногу сломит, куда уж скромному Темному Магу. — Подожди, дорогуша. Ты хочешь сказать, что вы заявились сюда, лично к самому могущественному темному магу этого мира, просто чтобы избежать нежелательного брака? — Именно так, — кивнула Мерида. — Ты должен сделать так, чтобы нам не пришлось женится. — И при этом не пострадала честь наших семей, — добавил Макинтош. Румпельштильцхен задумчиво потёр переносицу. — А становится супругами вы не хотите, потому что… — Прирежем друг друга в медовый же месяц, — без малейшей тени сомнения в голове закончила Мерида. — Мы не выносим друг друга. — Угу, — подтвердил Макинтош. — Просто не перевариваем. Ни в каком виде. «Однако, два месяца пути как-то вынесли, и даже неплохо так спелись», — отметил про себя Румпель. Исключительно из праздного любопытства он спросил: — А пробовали ли вы решить эти дело как-нибудь без вмешательства темных сил? Более бюджетными способами, так сказать? — Разумеется, — яростно подхватила Мерида. — Мы полгода, как могли, оттягивали свадьбу. Зубы заговаривали всем, как этот умник насоветовал. И к чему это привело? Нас теперь никто даже слушать не желает! — Да и некоторое вмешательство колдовского рода тоже было, — добавил Макинтош, насмешливо взглянув на вспыхнувшую путницу. — Насколько помню, столь же безрезультатное. Ещё и королевство чуть в войну не втянула. — Я уже раз объясняла тебе, почему так поступила, и больше не собираюсь, — огрызнулась Мерида, и вновь повернулась к Румпельштицхену. — Теперь вся наша надежда на твою помощь. Впервые Румпель поймал себя на мысли, что его отец, возможно, был не так уж и плох. Насколько же суровые родители у этих двоих, что перевесили в глазах своих детей ужасающую репутацию Тёмного. Необходимо было срочно исправлять ситуацию и подтверждать, что нет существа грознее и опаснее Румпельштицхена. Тёмный выждал театральную паузу, будто бы погрузившись в задумчивости, после же широко повёл руками и произнёс: — Пожалуй, это кольцо стоит моей помощи в этом деле. У меня есть два решения проблемы — я покажу оба, а вы выберите сами, который лучше. Согласны? — Да, — тут же ответила Мерида. — Согласен, — кивнул через пару секунд Макинтош. Румпель довольно усмехнулся. Он не собирался заключать с этими желторотыми птенцами настоящий договор. Так, припугнуть их, демонстративно наказать и… все равно оставить колечко себе. Он не был уверен, что его будет, кому отдавать. — Тогда подойдите ко мне, — пафосно обьявил он и ловко спрятал кольцо в один из карманов жилета. Несостоявшиеся супруги в один миг шагнули к нему. Макинтош хмурился и кусал губы, Мерида, гордо задрав голову, смотрела прямо перед собой. Румпельштильцхен сделал несколько пассов руками, после чего резко запустил обе кисти внутрь грудных клеток юноши и девушки. Уже в следующий миг он вытащил на свет два трепещущих сердца. — Что… Что ты сделал? — задохнувшись от неожиданности ощущений, выдавила из себя Мерида, в ужасе смотря на собственное сердце, размеренно пульсирующее на ладони Тёмного. — Небольшую и абсолютно ничего не знающую операцию, дорогуша, — рассмеялся Румпельштицхен, с интересом рассматривая девичье сердце. Ярко-алое, оно буквально дышало жаром и пылкостью юной, не разочарованной в мире души. — Я предлагаю вам самый надёжный и эффективный способ избежать брака — два метра сырой земли послужат непреодолимой преградой. Вам надо только решить, кто уйдёт отсюда на своих двоих, а кто… Он перевёл взгляд на другую руку, в которой приелось сердце Макинтоша. Чуть больше девичьего, оно мерно сокращалось, радуя глаз темно-бордовым оттенком. Жесткое, не терпящее полумер, гневливое — и все же сохранившее себя незапятнанным несправедливостью и ненавистью. Румпель сжал его в руке — легонько, на пробу. Макинтошу этого, однако, хватило — резко выдохнув и схватившись за грудь, он согнулся пополам. Хрипя, он широко раскрывал рот, пытаясь вдохнуть, но продолжал задыхаться. Мерида бросилась к нему, Румпель же невозмутимо продолжил рассматривать оказавшееся в его руках сердце. Теперь, чуть сжав мальчишечье, он увидел имевшийся в нем изъян — небольшую, но перспективную червоточину в самой сердцевине. Пока тонкая чёрная ниточка могла разрастись и полностью оплести багряное сердце — была бы благостная почва. — Перестань! — резкий крик вырвал Румпельштицхена из задумчивого созерцания. Мерида, видя, что ничем не может помочь задыхающемуся Макинтошу, кинулась к Темному. Ей даже почти удалось схватить его за руку, сжимавшую сердце, но Румпель, не церемонясь, отбросил ее к другой стене залы. Он был зол, что замечтался и позволил девчонке подобраться так близко. Однако, представление было рано заканчивать. Он ещё хотел посмотреть, как его гости будут перебрасывать смерть друг другу. Выждав ещё пару секунд, он медленно разжал пальцы, позволяя сердцу юноши вновь забиться. — Ты… — тяжело выдохнул Макинтош, почувствовал, что вновь может дышать. — Да как ты… как посмел… Он судорожно обернулся на с трудом поднимавшуюся с пола Мериду и вновь поднял глаза на Тёмного. Его горящий яростью взгляд позабавил Румпеля. — Это был урок вам, — голос его, несмотря на глубочайшее удовольствие ситуацией, звучал грозно и повелительно. — Запомните: не спорьте с Тёмным. А сейчас выбирайте — чьё сердце мне раздавить? Если не решитесь, я выберу сам. Юноша и девушка замерли. Макинтош опустил голову вниз, напряжённо вглядываясь в каменный пол. Мерида же, закусив губу, думала не больше пары секунд. Придерживаясь за бок, на который упала, она подошла к Макинтошу, бросила на него мгновенный взгляд и выступила чуть вперёд. — Если так, то решать тут нечего, — ответила она, смело глядя прямо в глаза Румпельштицхену. — Забирай мою жизнь. — Ты с ума сошла? — в ту же секунду отмер Макинтош. Вскинув голову, он бросил на Мериду взгляд, полный ужаса. После чего схватил ее за плечо, развернул к себе и с жаром проговорил: — Если кому здесь и нужно будет умереть, так это мне. Ты поняла? Румпельштильцхен присвистнул и вновь уселся в кресло. Он и не ожидал, что эти двое устроят ему такую драму. Обычно люди передают право умереть друг другу, унизительно жалко выпрашивают себе жизнь, а эти подростки буквально требуют себе право умереть друг за друга. Глупые. — Нет, Мак, ты совсем дурак. Всем будет лучше, если вернёшься ты, понимаешь? Ты единственный наследник своего клана, тебе надо возглавить его, ты воин, в конце концов, от тебя будет больше пользы! Мерида говорила горячо, пытаясь убедить Макинтоша в своей правоте. Но строптивый юноша не дал ей даже договорить: — Ты считаешь, я как трус, буду прятаться за женскую спину, да? Ты опять хочешь унизить меня, как тогда, на стрельбище? Показать, насколько сильнее? Румпель слушал гневные речи обоих, и смотрел на сердца в своих ладонях. Сейчас он едва ли мог отличить их друг от друга — оба налились ярко-алым, возвышенно-жертвенным светом, и бились в едином бешеном темпе от страха друг за друга. — Ты козел, ясно тебе?! — между тем перешла на крик Мерида. — Ты считаешь, я позволю тебе умереть только потому, что не хочу выходить замуж? Я ведь знаю, ты женился бы и на кикиморе, если б пришлось! — Ты хуже любой кикиморы! — не выдержал вслед за ней и Макинтош, грубо встряхивая Мериду за плечи. — Вспомни наконец, что ты принцесса, черт тебя дери! Я клялся твоему отцу в верности, и потому обязан защищать тебя! Так что умереть я тебе не позволю! — Осел, — прерывистым голосом выругалась Мерида, ударив Макинтоша кулаком в плечо. — Если ты посмеешь умереть здесь, то знай, я домой не вернусь. Так что только попробуй отдать своё сердце — и Данброх лишится двоих, когда мог только одной, ясно тебе? — Тогда он в любом случае потеряет двоих,— гневно качнул головой Макинтош, притягивая Мериду ближе к себе. — Или ты считаешь, я смогу жить, если ты умрешь? Представление явно зашло слишком далеко. Румпельштильцхен внезапно вспомнил, как они ругались с Милой в первые месяцы после их брака. Так же громко и яростно, по совершенным пустякам, и чувствуя себя совершенно счастливыми после примирения. — Конечно, сможешь, — фыркнула Мерида, мелко тряся головой и часто моргая, точно в попытке сдержать непрошеные слезы. — Жил же как-то без меня и раньше. — Раньше я не знал, какая ты, — низко наклонившись к ней, все так же пылко продолжил Макинтош. — Раньше я не лю… — Не надо, не говори этого, — Мерида прижала ладонь к его губам и быстро заговорила, боясь, что он вновь перебьёт ее. — Я тебя… я тебя тоже, и я не вынесу, понимаешь, не вынесу, если ты умрешь из-за меня. А ты сильный, ты сможешь забыть, ты ещё десятки других найдёшь, поэтому позволь мне оставить тебя, Мак, прошу… — Этого я тебе никогда не позволю, — глухо отозвался Макинтош. — Как будто не знаешь, что я своё не отпускаю. И тебя не отпущу, ясно? — Уже упустил однажды, — едко улыбнулась Мерида сквозь слёзы. — Неужто забыл? Я всегда буду побеждать тебя, даже не надейся, что сможешь меня переубедить. — Овца упрямая, — в голосе Макинтоша вновь послышался гнев. — Не понимаю, как сам не убил тебя за эти месяцы, всю душу вымотала своим упрямством. Я тебе за это всю жизнь мстить буду, так и знай, так что не смей умирать — у меня планы на тебя. По-видимому, они совсем забыли, где находятся. Румпельштильцхен решил, что пора вмешаться. Он не хотел знать, прирежут ли они друг друга или переспят, если дать им продолжить. — Думаю, с вас хватит. Голос Румпельштицхена заставил обоих спорящих обернуться. Медленно Темный встал и сделал пару шагов вперёд. Макинтош, все ещё держащий Мериду за плечи, прижал ее к себе в нелепой и вряд ли осознанной попытке защитить. Темный протянул сердца вперёд и заключил — тихим, но страшным голосом: — Я сам решу, кто выйдет из этого замка. Удивительно, но эти двое странным образом расшевелили внутри почерневшего сердца Тёмного крохотную искру если не сострадания, то ностальгического понимания. Воспоминания о Миле, раз появившись, отказывались уходить. И Румпель решил совершить абсолютно непривычный для себя поступок — проявить милосердие к этим двум влюблённым молодым идиотам. А что они любят друг друга, Румпельштильцхен мог сказать точно. Когда держишь сердца двоих в руках, такие вещи понимаются мгновенно. — Подойдите ко мне, — все так же сурово продолжил Темный. То, что он решил пощадить их, ещё не значило, что он сделает это мягко. Мерида вывернулась из объятий Макинтоша и первая приблизилась к Румпельштицхену. Макинтош последовал за ней. Тёмный выждал несколько секунд, взвешивая сердца на ладонях, будто пытался решить, какое из них дороже. После же выбросил обе руки вперёд, возвращая горящие алым сердца на их законные места. — Я рассудил — а заметьте, дорогуши, Румпельштицхен никогда еще не ошибался, — насмешливо заметил он, пока его несостоявшиеся клиенты приходили в себя. — Так и теперь я не ошибусь, если дам вам совет — безо всякой дополнительной платы, кстати — подумайте ещё раз насчёт свадьбы. Ваши сердца, во всяком случае, единодушны в своём решении. — Да что ты за темный маг-то такой? — возмутилась Мерида. — Мы шли к тебе за решением этой проблемы, а не возвращением к ней! — Если ты так хочешь, могу свернуть шею твоему дружку, и ты станешь абсолютно свободна, — усмехнулся Румпельштицхен. — Согласна? — Нет! — Мерида вскинулась, ожидая, что Темный тут же воплотит своё предложение в жизнь, и тут же осеклась. — Ты не можешь быть прав… — Как же наивна и глупа молодость, — закатил глаза Румпельштицхен, после чего добавил. — А теперь прочь из моего замка! И помните — в следующий раз я не буду столь снисходителен к вам! Макинтош, схватив все ещё погружённую в размышления Мериду, потянул ее в сторону двери. Она послушно последовала за ним. Румпельштильцхен, казалось, вновь погрузился в чтение старинного фолианта, но стоило его посетителям приблизиться к выходу, он окликнул их: — Эй, как там тебя, Макинтош! Юноша обернулся. Румпельштильцхен достал из кармана кольцо, послужившее платой за так и не заключённую сделку. — Кажется, это твоё, — заметил Темный и, сделав пару пассов над перстнем, бросил его через всю залу. Макинтош поймал брошенное кольцо и хотел было надеть его на мизинец, но помедлил. Ему показалось, что кольцо стало уже. Точно в подтверждение его мыслей Румпельштильцхен добавил: — Теперь придётся точно по руке твоей невесте. Макинтош поднял взгляд на Тёмного и благодарно кивнул. После чего развернулся и, покровительственно приобняв за плечи Мериду, вышел из залы. — Какая нынче молодежь пошла, однако, — с деланным возмущением отметил Румпельштицхен. — Хоть бы спасибо сказал! А впрочем, что от этих самоотверженных дурней ждать… Он вернулся к изучению формулы заклятия. А может, не концентрация зверобоя, а время его добавления? Это было очень любопытно, но мысль Тёмного то и дело соскальзывала на недавних посетителей. Вот уж верно, два сапога пара! Он даже предположил, что родители хотели поженить этих двоих не ради союза кланов, а просто чтобы они перенесли свою неуемную энергию и феерически необдуманные идеи друг на друга, а не на остальных людей. Не сдержав праздного любопытства, Румпельштильцхен все же сотворил из воздуха сферу, в которой отразилась лужайка перед замком. Как он и думал, эти двое начали выяснять отношения, только выйдя из замка. Рыжая что-то запальчиво объясняла, размахивая руками во все стороны: — … ну не могу я выйти замуж! Какая из меня жена, ты с ума сошёл? И потом, я вовсе тебя не люблю! — Не ври, — усмехнулся Макинтош. — За тех, кого не любят, так умирать не рвутся. — Я же не думала, что этот маг поставит такое глупое условие! И вообще, за эти месяцы… — Я довольно наслушался твоих сомнений, — перебил Мериду Макинтош и внезапно притянул ее к себе. — Как и ты моих. Так что давай просто помолчим и примем то, что наши родители оказались правы. Не дав Мериде возразить, он увлёк ее в страстный поцелуй. Она несколько раз дернулась, пытаясь высвободиться, но Макинтош крепко держал ее, на позволяя отстраниться. Тогда она наконец ответила ему на поцелуй и, стоило Макинтошу разорвать его, сама потянулась за следующим. Румпельштильцхен усмехнулся и не стал дожидаться, когда Макинтош наденет кольцо на палец своей упрямицы. Щёлкнув пальцами, он испарил сферу и уселся в кресло. В душе его отчего-то забрезжилось приятное, давно забытое тепло — какое бывает, когда делаешь кому-то подарок. Темный довольно откинулся на спинку кресла и, отложив книгу подальше, погрузился в воспоминания о тех днях, когда он был так же молод, наивен и, как ни удивительно, счастлив.