Следы

      Шум трибун нарастает — великий и доблестный кто-то получает свой меч… В полусне понимаю — не я.       Я — в глазницах экранов на рёбрах стеклянных высоток, что двоятся, троятся и всё говорят, говорят… Говорят «Он убийца!». Толпа негодует. Но кто бы оторвался от них. Под стенами, растущими вниз, и мельканием фар в темноте пролегли катакомбы — безопасное место для раненых уличных крыс.       Годы рыцарства, чести… Ты веришь? Бывает иначе — оборванец с окраин навеки остался таким. Я бегу от тебя. Не смотри, как я падаю навзничь, капюшоном плаща зажимая остатки руки. Холодны подземелья, а небо прожектором скрыто. Ты отправишь ищеек на поиск по всем рубежам. Но ответь хоть себе — после всех колебаний и мытарств, наших планов и клятв… тебе было хоть чуточку жаль? Когда острый клинок за мгновение выбил наплечник, в щель доспеха клинок, золотистый знакомый клинок, он вошёл как родной. И теперь я лежу, искалечен, у подземного стока, отчётливо зная одно:       У престола монаршего крыса останется крысой. Ей уютно во тьме, где безликие тени молчат, и застыли слова «даже сломанный рыцарь есть рыцарь», как следы твоих рук на кровавых лохмотьях плеча.