Держит, как гитару

Лют ненавидит чужое внимание. Ненавидит, когда люди скапливаются со всех сторон, подобно мухам, и смотрят. Смотрят, смотрят, окружают и давят своим присутвием. И в этот момент, у Лют одно единственное желание — раздавить каждого, подобно самой мелкой букашке. Как правило, эти букашки слепы, глупы, двигаются с черепашьей скоростью и никак иначе их не заметишь, если не будешь внимательно и близко рассматривать постельное бельё. Постельные клопы не приносят ничего хорошего, только неприятности. Примерно так могла описать Лют каждого, кто лез не в своё дело и обязательно хотел вставить свои пять копеек. И все они смотрели. Смотрели, смотрели, смотрели. Создавали внутри червоточину, которая грозила разрастись до невероятных размеров. Но намного больше, Лют ненавидит излишнее внимание к Адаму. В этом нет ничего удивительного — первый человек всегда будет окружён вниманием из-за своего статуса и значимости. Но Лют это бесит жутко. Адаму чуть ли не в рот смотрят, разглядывая жёлтые, похожие на клыки, зубы(хотя всем известно, что это зубы маски. Никто лица Адама не видел). Адам, напротив, даже не против был, только если дёргать по пустякам не будут. Но для Лют любое предложение, которое было обращено к мужчине, всегда являлось пустяком. Хватать его за руки и просить поскорее уйти, даже для простой истребительницы, будет унизительно, что уж говорить о генерале. Так что, скрипя зубами от злости, Лют приходиться смотреть, как "миленькие" ангельские барышни хватают Адама за рукава, делают комплименты его "остроумию" и, то и дело, встают на цыпочки, словно неосознанно, но Лют более чем уверена, что они просто хотят замарать его своей несмываемой помадой. Наверное, стоит прояснить, что не всё внимание злит Лют. Её не злит внимание подчинённых, которые большую часть времени, смотрят на неё восхищёнными взглядами. Это видно даже сквозь их маски. А ещё, Лют, почему-то, не злит внимание Адама. Адам по-странному обнимает, притягивает за талию и говорит всякие дурацкие вещи на ухо. Именно дурацкие, не пошлые, которыми он привык одаривать других. Он играет при ней на гитаре, искренне смеётся с её шуток и соглашается почти со всеми её словами. Невесомо касается рук, иногда заходит к ней с пионами. Лют больше нравятся подсолнухи, но она никогда не скажет Адаму, что он ошибся с цветами. А потом всё разбивается из-за очередных поклонниц, что не стесняются проявлять волность. И Лют, сверля ненавистных соперниц взглядом, крепче сжимает копьё. Шутки Адама становятся невыносимо пошлыми, а смех девушек невысимо высоким. Они гладят его крылья и рукава, хотя никто, кроме Лют, не имеет на это права. Но простые прикосновения не страшны. Будет страшно, если он кого-нибудь поцелует. ×××× Лют сидит в своей тесной коморке, и обдумывает произошедшее на несостоявшимся собрании с дочерью Морнингстара. На принцессу было абсолютно плевать, но не на слова Адама уж точно. Его тон был так непринуждён, когда он спросил, хотела ли быть Лют его девушкой. Настолько это звучало с его стороны буднично, что даже могло причинить боль. Лют, с трудом собрав крупицы расшатанного сознания, смогла отшутиться, а потом с тоской проводить Адама взглядом. Кажется, для него правда не произошло ничего особенного. И Лют это обижает, может, немного оскорбляет. Не её вина, что она хочет, чтобы руки Адама касались только её талии. Не её проблема, что она желает сорвать с него маску и утянуть в поцелуе. В самом настоящем, чтобы не было это похоже не на одну из его подружек. Чтобы и дальше Адам приносил ей пионы, даже не подозревая о подсолнухах. Внезапно, в дверь постучали. Лют не была в настроении впускать кого-то, но шестое чувство, если это было оно, не могло не пропустить мыслишку о пионах. И, наверное, её лицо вновь перестало быть таким бледным, когда Лют увидела на пороге Адама с привычным букетом привычных цветов. — Корочь, Лют, хочу искренне извиниться за бестактность. Честно, это и впрям было некрасиво не поправить адского отпрыска, что ты не..... — Да.... — внезапно прерывает его тираду Лют. Адам извинялся не часто, но Лют это волнует меньше. — А? — Адам удивлённо приподнимает бровь. — Я... Наверное... Могла бы стать твоей девушкой, — руки, словно сами собой, тянуться к воротнику и настойчиво тянут на себя. Наверное, было бы удачнее сперва снять маску. Но сейчас, когда букет пионов падает на пол, а Адам не спешит отстраняться(да и Лют этого не хочет), это перестаёт иметь значение.